На фоне ежедневных сообщений из среды украинского политикума незамеченными для подавляющего большинства жителей Украины прошли изменения в уголовнопроцессуальном законодательстве, в результате которых страна резко продвинулась вперед на пути к правовому беспорядку. К уже имеющимся способам «развала» уголовных дел прибавился еще один мощный инструмент — более эффективный и универсальный, чем какиелибо другие.
С 18 января 2007 года в стране начал действовать новый порядок обжалования постановления о возбуждении уголовного дела, установленный Законом Украины «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Украины относительно обжалования постановления о возбуждении уголовного дела». В соответствии с требованиями этого закона, после подачи в суд жалобы на постановление о возбуждении дела судья рассматривает ее единолично, в ходе чего он имеет право вынести постановление об открытии производства по такой жалобе. И хотя законом предусмотрено, что копия такого постановления направляется органу, возбудившему уголовное дело или в производстве которого оно находится, прокурору, потерпевшему или лицу, по заявлению которого было возбуждено дело, законодатель не стал обременять себя тем, что до вынесения такого постановления судья все-таки должен был бы заслушать перечисленных лиц.
В связи с этим возникает вопрос: каким образом суд, владея информацией об обстоятельствах дела только от лица, в отношении которого это дело возбуждено и который не несет никакой ответственности за достоверность предоставленной им информации, без наличия сведений по указанного поводу от следователя и прокурора, может обладать данными относительно круга потерпевших или лиц, по заявлению которых это дело было возбуждено, чтобы после вынесения такого постановления предоставить его копию определенному в законе кругу лиц? Ответа на этот вопрос закон не дает.
Дальше — больше. Постановлением об открытии производства судья имеет право остановить следственные действия в деле на время рассмотрения жалобы. При этом постановление судьи об открытии производства вступает в законную силу с момента его вынесения и подлежит немедленному выполнению. Поэтому вполне возможно, что в интервале времени между вынесением такого постановления и получением его копии следователем, который до этого момента не знал о таком документе, он все-таки провел определенные следственные действия. Каков правовой статус протоколов этих следственных действий: становятся они при данных обстоятельствах ненадлежащими доказательствами в деле или нет? И если да, то почему из-за несвоевременного получения следствием постановления судьи должны теряться полученные в деле доказательства? Никакие правовые нормы по этому поводу законодатель не ввел.
На практике уже возникли прецеденты другой, абсолютно не урегулированной этим законом проблемы. Она возникает тогда, когда в деле, кроме лица, направившего жалобу на постановление о возбуждении уголовного дела, есть и другие, относительно которых в ходе того же расследования другими постановлениями также возбуждены уголовные дела. Если аргументы заявителя оказываются для судьи убедительными и он останавливает следствие в деле, то распространяется ли это и на преступления, расследованные в рамках того же уголовного дела в отношении других лиц? Если предположить, что да, то по какой причине следствие не должно выполнять свои прямые обязанности по расследованию этих преступлений, особенно если другие обвиняемые в этом же уголовном деле находятся под стражей? Если нет, то как в рамках одного уголовного дела разделить те следственные действия, проводить которые запрещено, и те, на которые этот запрет не распространяется? Следовательно, вопросов, касающихся содержания закона, намного больше, чем ответов.
Что же происходит, если судья пришел к выводу о незаконности возбуждения уголовного дела? Тогда, удовлетворяя жалобу, он одновременно отменяет постановление о возбуждении дела и выносит постановление об отказе в возбуждении дела. Таким образом, даже если следователь, возбуждая дело, допустил определенную ошибку, допустим сугубо техническую, что стало основанием для вынесения такого решения судьей, то дальнейшая доработка таких материалов с надлежащей повторной формулировкой постановления о возбуждении дела становится невозможной, поскольку уголовное дело не может быть возбуждено, если об отказе в возбуждении дела по одному и тому же факту есть другое, не отмененное постановление. А поэтому, какой бы степени тяжести ни было преступление, совершенное лицом, в отношении которого было возбуждено такое дело, какие бы убытки этим преступлением ни были нанесены, какие бы новые поводы и основания для возбуждения уголовного дела ни были найдены, возбудить его уже никогда и никому не удастся. И, конечно же, вступление в законную силу постановления судьи об отмене постановления о возбуждении дела влечет за собою отмену мер пресечения, возвращение изъятых вещей и возобновление прав, на которые на время досудебного следствия устанавливались ограничения. То есть обвиняемый, если он в ходе досудебного следствия находится под стражей, немедленно освобождается и считается таким, который никогда не привлекался к уголовной ответственности.
Третьекурснику юрфака, даже если он поверхностно изучал дисциплину под названием «Уголовно-процессуальное право», открывается простая и неопровержимая истина: существуют два абсолютно разных правовых процесса — отказ в возбуждении уголовного дела, регулируемый ст. 99 УПК Украины, и отмена постановления о возбуждении дела, регламентированная ст. 100 этого же кодекса. Основания, порядок и правовые последствия применения этих норм также абсолютно разные. Казалось бы, что в таком случае в соответствующем законе также надо было бы расписать различия в случаях и способах применения судьей этих правовых норм. Но законодатель и здесь не стал думать о таких несущественных нюансах и определил, что судья удовлетворяет жалобу, одновременно отменяет постановление о возбуждении дела и выносит постановление об отказе в возбуждении дела. Именно так и не иначе. Альтернативное применение судьей в соответствующем постановлении какого-либо из этих двух пунктов будет грубо противоречить принятому закону.
Очевидно, что даже если уголовное дело возбуждено без достаточных на то оснований, это еще не означает, что в данных материалах нет поводов и оснований для возбуждения других уголовных дел по фактам иных преступлений. Вполне возможна и не такая уж редкая на практике ситуация, когда доследственная проверка проведена полно и всеобъемлюще, поводы и основания для возбуждения уголовного дела есть, но само постановление о возбуждении расписано некачественно и поэтому может быть отменено по сугубо формальным причинам. Таким образом, правовые основания для отмены постановления о возбуждении дела в таком случае есть, а вот оснований для отказа в возбуждении уголовного дела нет. Таких оснований судья не может выдумать и самостоятельно, поскольку их перечень четко определен Уголовно-процессуальным кодексом. Но, по требованиям этой «симфонии ума», судья поставленный в безвыходную ситуацию, будет просто вынужден, соблюдая одну норму УПК, вместе с тем нарушать другую. А поэтому становится возможной схема коррупционного взаимодействия между следователем, который выносит небезупречное, с формальной точки зрения, постановление о возбуждении дела, лицом, в отношении которого возбуждено дело, и судьей, такое постановление отменившим с одновременным отказом в возбуждении дела, после чего ни один правоохранительный орган не сможет вернуться к расследованию фактов, по которым это дело было возбуждено. Ну, а порядочному следователю при таком законодательстве надо думать не о том, как доказать вину обвиняемого, а как договориться с судьей, чтобы тот признал обоснованными не документы с портретами американских президентов, предоставленные лицом, в отношении которого возбуждено уголовное дело, а материалы следствия.
А как дополнительный бонус от законодателя — окончательная гарантия невозможности каких-либо дальнейших попыток расследования как тех преступлений, относительно которых вынесено такое постановление судьи, так и других, непосредственно связанных с ними, выступает норма этого же закона. В соответствии с которой, в случае вступления в силу постановления судьи об отмене постановления о возбуждении дела и отказа в возбуждении дела представленные в суд документы хранятся там же. Трудно понять, как такая «новаторская» норма закона может способствовать утверждению правосудия, но она уже начала действовать. И как следствие имеем: независимо от того, какие поводы и основания для возбуждения других уголовных дел в отношении каких-либо иных лиц содержатся в направленных в суд материалах, этих материалов следствие уже не получит: архив суда станет для них надежной «черной дырой», откуда они, раз туда попав, уже никогда не вернутся.
В соответствии с требованиями действующего законодательства, когда уголовное дело закрывается районной прокуратурой или милицией или эти же органы отвечают отказом в возбуждении уголовного дела, то постановления по указанному поводу потерпевший может обжаловать в прокуратуре района. Если прокурор района согласится с принятым в деле решением, то такие его действия можно обжаловать в прокуратуре области, если же и она оставит принятое решение в силе, то это также можно обжаловать в Генеральной прокуратуре. Наконец, если дело расследовалось Генпрокуратурой, то постановление работника этого органа о закрытии уголовного дела можно обжаловать или вышестоящему руководителю Генпрокуратуры, или в том же суде. Если же судья местного суда отменяет постановление о возбуждении дела и выносит постановление об отказе в возбуждении дела, то такие его действия можно обжаловать только в апелляционном суде, и на этом возможности пересмотра решения исчерпываются, а подача апелляции не останавливает выполнение постановления судьи. Ну, а в украинских реалиях, когда судебная власть зачастую подменяется властью судей, достигнуть консенсуса с судьей апелляционного суда относительно того, чтобы оставить в силе постановление суда местного не является вопросом из разряда невозможных. Особенно учитывая то, что апелляционная инстанция может быть спокойна — какое бы решение она ни приняла, в кассационном порядке его никто никогда пересмотреть не сможет. Так сказать, положительный результат гарантирован.
Можно только предполагать, как потерпевший, получив по почте вынесенное судьей местного суда постановление, успеет за несколько дней написать содержательную апелляционную жалобу и надлежащим образом подать ее. Можно только предполагать, каким образом безграмотность этого закона содействует защите прав и свобод потерпевшего от преступления.
Важной частью анализа определенной правовой нормы является и определение момента «qui prodest» — то есть кому она выгодна и желанна. В данном случае также важно понять, кому же нужен беспрецедентный по своей логической противоречивости закон. Очевидно, что не «маленькому украинцу», даже совершившему какое-то преступление, поскольку не с его деньгами, связями, да и, вполне возможно, интеллектуальным потенциалом можно браться за решение в суде вопросов такого уровня.
Трудно понять, какими соображениями руководствовались парламентарии, голосуя за такой законопроект, и по каким причинам к лишенному здравого смысла и правовой логики, внутренне противоречивому закону президент не применил право вето.
Человеку, который не знаком с тонкостями функционирования механизма украинского правосудия, может показаться, что, в конце концов, нет существенного различия в том, кто именно будет принимать решение об отмене постановления о возбуждении дела и будет выносить постановление об отказе в возбуждении дела: суд, прокурор или следователь. Но в таком рассуждении кроется существенная ошибка. Вопрос не в том, что правовой тренд постепенной передачи полномочий надзора за следствием от прокуратуры к суду, наблюдаемый в последние годы, является негативным процессом сам по себе. Проблема в том, что предоставление каких-либо властных полномочий определенному органу должно сопровождаться введением адекватного механизма ответственности этого органа за вынесенные им решения. И даже не слишком эффективные, однако крайне нужные системы сдерживаний и противовесов, действовавшие в Украине, из-за соответствующих изменений в законодательстве продолжают отключаться по ненадобности.
Принимая во внимание невозможность отмены на практике решения об удовлетворении жалобы на постановление о возбуждении дела, вступившее в законную силу, можно констатировать: канал, помогающий быстро, эффективно и надежно угробить любые уголовные дела в Украине, открылся и уже активно действует. Уровень энтропии в системе украинского правосудия катастрофически растет и достигает критической черты, что ставит под угрозу саму возможность существования системы правосудия. В коррупционные каналы, циркулирующие в стране, впрыснут новый допинг, который вместе с другими болезнями пациента со временем может стать причиной его гибели от паралича. Куда идем?