Прошло совсем немного времени после принятия Закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины (относительно сферы охраны государственной тайны)», а жизнь подбросила к нему яркую иллюстрацию. Чем-то она похожа на дело севастопольских биологов. 21 октября 1999 г. в СМИ появилось сообщение о том, что сотрудниками СБУ в Севастополе «прекращена деятельность группы ученых одного из НИИ, пытавшихся организовать утечку за рубеж некоторых экспериментальных научных материалов. По сообщению пресс-службы СБУ, от имени зарубежных научных центров должна была проводиться оплата «услуг» крымских ученых. За предоставленную информацию деньги перечисляли на счет одного из участников группы, который потом рассчитывался наличными (долларами) с коллегами». С достойным лучшего применения энтузиазмом газеты сообщали, что был налажен «сбыт закрытой информации» в одну из стран Запада и что «руководитель преступной группы арестован». На деле оказалось, что группа севастопольских биологов работала по проекту, на паритетных началах финансированному госбюджетом Украины и фондом Европейского Союза ИНТАС и касающемуся биопланктонов, ученые же не имели доступа к государственным тайнам со времени провозглашения независимости...
Несколько недель назад информагентства сообщили: сотрудники управления СБУ в Харьковской области задержали безработного харьковчанина, пытавшегося передать иностранцам закрытую информацию. Все харьковские телеканалы трое суток захлебывались от восторга, описывая успешную операцию. Новость с характерными названиями «Шпионские страсти», «В Харькове задержали украинского шпиона» растиражировали и многие центральные газеты. И, кажется, никто не заметил очевидных казалось бы противоречий в информационных сообщениях.
Вот пример типичного сообщения.
«Харьков интересует промышленных шпионов
При попытке передачи иностранцам закрытой информации в Харькове задержан житель этого областного центра. Как сообщили в пресс-центре Управления СБУ в Харьковской обл., в ходе оперативно-розыскных мероприятий сотрудники УСБУ в области получили информацию о противозаконных действиях харьковчанина, который вел активную деятельность по установлению контактов с представителями иностранных государств с целью передачи им документальных материалов, касающихся научно-технических разработок ограниченного доступа.
В течение года он обманным путем входил в доверие к ученым областного центра, обещая свести их с иностранными инвесторами для реализации невостребованных в Украине перспективных научно-технических проектов. На удочку посредника «клюнули» около двух десятков лиц, в том числе и те, кто имел доступ к секретным материалам.
Принимая во внимание предпосылки к совершению особо тяжкого преступления против государства, присутствующие в действиях гражданина Украины, ему вынесено официальное предупреждение, а с ученым, вступившим с ним в контакт, проведена профилактическая работа. В сообщении пресс-центра речь идет о том, что действия, причинившие ущерб интересам государства, квалифицируются как государственная измена в форме шпионажа и наказываются лишением свободы на срок от 10 до 15 лет».
(«Юридичний вісник України», №30, 26 июля—
1 августа 2003 г.)
Больше ничего об этой истории нам неизвестно. Тем не менее даже переданного информагентствами достаточно для определенных выводов. Наверное, этот безработный — довольно умный и образованный человек, если смог заинтересовать полтора десятка ученых возможностями реализации научно-технических проектов. И почему бы им не «клюнуть» на такие предложения? Неужели их научная работа достаточно обеспечена в Украине? Конечно, сведения, представляющие собой государственную тайну, передавать нельзя. Но, обратите внимание, в сообщениях речь идет о «закрытой информации», о передаче «документальных материалов по научно-техническим разработкам ограниченного доступа». О том, что переданные сведения представляют собой государственную тайну, — ни единого слова. Если бы передавались такие сведения, то налицо были бы уже не «предпосылки к совершению преступления», а настоящее преступление, которое наказывается по статье 328 УК, — уже со стороны ученого, имевшего допуск к сведениям, составляющим государственную тайну. Следовательно, сведения, составляющие государственную тайну, не передавались. А коль так, не было никаких оснований говорить о «государственной измене в форме шпионажа». Субъект преступления по статье 111 УК «Государственная измена» — гражданин Украины, а преступление, которое наказывается по статье 114 «Шпионаж», – иностранец или лицо без гражданства. Поэтому государственная измена в форме шпионажа предусматривает предварительный сговор представителя иностранного государства с гражданином Украины о сборе или передаче сведений, представляющих собой государственную тайну, чего в данном случае не было. А что же все-таки было? На каком основании утверждается, что подобные действия во вред интересам государства квалифицируются как государственная измена в форме шпионажа? По статье 111 УК гражданин Украины должен был совершить умышленное действие во вред суверенитету, территориальной целостности и неприкосновенности, обороноспособности, государственной, экономической или информационной безопасности Украины. Чему именно нанесли ущерб действия «предприимчивого безработного»? Может, информационной безопасности? Но этому понятию ни один закон Украины не дает определения.
Что же касается вынесенного официального предупреждения, то, учитывая отсутствие перечня сведений, составляющих любую предусмотренную законом тайну, кроме государственной, непонятно, о чем конкретно могли предупредить этого человека? Разве что о необходимости согласовывать с СБУ любые контакты, касающиеся общих научно-технических проектов. Пожалуй, в этом заключалась и «профилактика» ученого. Неопределенность объема и содержания информации с ограниченным доступом, кроме относящейся к государственной тайне, порождает непредсказуемость относительно любой информации, которая может оказаться закрытой. Вследствие этого подобные действия сотрудников СБУ могут быть квалифицированы, строго говоря, как самовольные и незаконные, поскольку они нарушают конституционное право на информацию, закрепленное в статье 34 Конституции Украины.