Тянущийся около года публичный спор о праве собственности на телеканал «Студия 1+1» между одним из крупнейших украинских бизнесменов Игорем Коломойским и его основателями Александром Роднянским и Борисом Фуксманом обречен на «широкую популярность в узких кругах». Речь идет о праве влиять на один из самых рейтинговых СМИ страны с оборотом в десятки миллинов долларов и охватом в десятки процентов аудитории страны. Конфликт многосторонний, изобилующий многочисленными поворотами.
В августе этого года Печерский суд города Киева признал право собственности на 70% корпоративных прав канала «1+1» за Игорем Коломойским. Как и ожидалось, точкой это не стало.
Борьба продолжается, и лучше всех ее знают именно участники процесса. Об этом мы говорим с представителем г-на Коломойского Вячеславом Карташовым.
— Разбирательство относительно прав владения на 70-процентный пакет канала «1+1» между Александром Роднянским и Игорем Коломойским длится уже год. Сейчас вы добились успеха в суде первой инстанции. Каким был этот процесс?
— Почему «был»?! Еще продолжается. Если коротко, то это яркий, интересный, но в то же время сложный и неоправданно затянутый во времени процесс. Яркий, поскольку стороны процесса — известные и влиятельные в украинском обществе люди, а предмет возникшего между ними конфликта — права на один из самых популярных телеканалов в Украине. Конфликт интересный ввиду сложности возникших между сторонами правоотношений.
Несмотря на то, что, с одной стороны, отношения сторон отражали обычную деловую практику людей, способных принимать самостоятельные решения, с другой стороны, подобные споры очень редко рассматривались украинскими судами. В то же время не могу согласиться со словами наших оппонентов о том, что Печерским судом создан прецедент признания права собственности на основании устной сделки. Ознакомившись с практикой рассмотрения дел Верховным судом Украины, можно с уверенностью сказать, что нашей судебной системе подобные споры известны, и мы в этом, может, даже к сожалению, не первопроходцы. Сложным этот процесс был потому, что он регулировался нормами нового процессуального закона, практика применения которого в настоящее время еще не сформировалась. По этой причине и стороны, и суд находились в равном положении, столкнувшись с новизной отдельных регуляторных механизмов. По делу состоялось около 60 судебных заседаний, в течение которых стороны и суд скрупулезно выясняли не только детали взаимоотношений истца и ответчика, но и искали процессуальные пути выхода из ситуаций по отдельным вопросам, в отношении которых позиции сторон и суда были порою диаметрально противоположны.
Осложняла процесс и позиция наших оппонентов, которая приводила к тому, что факты, отрицаемые ими в начале процесса, в заключительной стадии рассмотрения дела судом первой инстанции их же представителями делались главными доводами собственных возражений против иска. Кроме того, необъяснимыми были и действия представителей оппонентов, направленные на затягивание рассмотрения дела: многочисленные необоснованные ходатайства, создание поводов к объявлению судом перерывов, требования отложить рассмотрение дела, — это вызывало откровенное недоумение.
— Как вы думаете, какую цель преследовали ваши оппоненты, действуя таким образом? Считаете ли вы, что это дело было для них бесперспективным изначально, или же они рассчитывали со временем предъявить некие решающие доказательства?
— Нет, я не могу сказать, что дело для них бесперспективно. Мы никогда не испытывали иллюзий по поводу того, как сложно нам придется в деле отстаивания интересов нашего клиента. Единственное, что, безусловно, придавало уверенности, так это вера в то, что в этой борьбе мы действительно находимся на стороне справедливости, — а это, поверьте, много значит для юриста, даже при очень сложной позиции его клиента в споре.
Тот процесс, свидетелями которого мы стали сейчас, на самом деле лишь верхушка айсберга, если так можно назвать клубок взаимоотношений сторон этого конфликта, — это часть отношений, которую стороны позволили себе сделать публичной. Сейчас наши оппоненты довольно упрощенно представляют ситуацию, пытаясь вызвать сочувствие окружающих. Мы только и слышим слова «абсурдно», «незаконно», «отобрали». Это сознательно упрощенная оценка, ведь тем, кто был в процессе, известно: и г-н Роднянский, и г-н Фуксман подтвердили, что цена предварительно сторонами согласовывалась, что они неоднократно встречались по этому поводу, обращались к своему партнеру — компании СМЕ за разрешением на продажу, проводили встречи с кандидатами, которых И.Коломойский предлагал на должности менеджеров компании. Помню удивление и улыбки присутствующих в зале судебного заседания, когда свидетель Б.Фуксман, уверенный в собственных ответах на вопросы, касающиеся деталей встречи, имевшей место год назад, на вопрос, «а заключал ли он лично договора с И.Коломойским в 2003—2004 годах, предметом которых были корпоративные права, связанные с группой компаний — «Studio 1+1 Group», после неприлично затянувшегося молчания стыдливо ответил «не помню» (?!!).
Вот и г-н Роднянский, который, несмотря на собственные заявления о готовности дать суду исчерпывающие показания под присягой, в суд так и не явился, несмотря на то, что трижды вызывался.
Могу предположить, что процесс затягивался с одной целью: «создать» «решающие» доказательства по этому делу. Как стало известно, наши оппоненты наряду с делом, которое рассматривалось Печерским судом, инициировали рассмотрение дела в Шевченковском суде, в ходе которого попытались создать процессуальным образом реальные препятствия к принятию справедливого решения Печерским судом по иску Коломойского. И хотя закон обязывал их привлечь к участию в деле Шевченковского суда И.Коломойского, этого сделано не было, несмотря на то, что большинство принимавших в нем участие лиц были нам знакомы. Так, одни и те же адвокаты одних и тех же юридических компаний представляли интересы Роднянского, «Интер-Медиа», телеканала как в Печерском, так и в Шевченковском судах. Все это делалось, как видно из текста решения Шевченковского суда и последующих процессуальных ходатайств наших оппонентов в Печерском суде, для того, чтобы создать искусственную преюдицию — установить решением Шевченковского суда те факты, которые они же пытаются доказать в Печерском суде, в частности отсутствие договора купли-продажи. Думаю, такие действия, скорее всего, являются проявлением слабости процессуальной позиции наших оппонентов. Хотя, повторюсь, объективно (не принимая во внимание решение Шевченковского суда) у них достаточно серьезные аргументы; и, возможно, ощущение несправедливости отношения их клиентов к нашему доверителю обезоруживает их представителей в суде. При этом представитель Роднянского находился в полном взаимодействии с представителями «Интер-Медиа», которые в данном процессе представляли скорее позицию СМЕ, нежели просто второго официально зарегистрированного участника телеканала.
— В чем конкретно выражалось это взаимодействие в процессе?
— В буквальном смысле во всем, начиная от необоснованных попыток срыва заседаний суда до написания процессуальных документов, — тексты, как говорится, «запятая в запятую», а подписи разные. Доходило и до совместно разыгрываемых театральных постановок, связанных, как впоследствии оказалось, с необходимостью срыва заседания в Печерском суде для явки почти в том же составе в Шевченковский суд, где за спиной у нашего клиента создавались преюдиции.
Кроме того, наблюдались явные признаки некоей, по моему мнению, управляемости, если так можно сказать, действий представителя Роднянского в суде со стороны представителей «Интер-Медиа». Иногда их процессуальная «взаимопомощь» ставила адвоката в неловкое положение по отношению к своему же клиенту. Примером тому может быть ситуация, когда, обсуждая ходатайство представителей «Интер-Медиа» о применении судом в отношении Роднянского мер принудительного привода с участием милиции для допроса в качестве свидетеля, адвокат Роднянского даже не позволил себе возразить, а оставил решение этого вопроса на усмотрение суда. В то же время наши оппоненты в суде совместными усилиями в течение двух часов препятствовали началу допроса Коломойского в качестве свидетеля, который после их же неоднократных ходатайств (!!!) и по нашей рекомендации все-таки явился в суд для дачи показаний в качестве свидетеля.
— У вас есть какое-либо объяснение такого поведения оппонентов?
— Мне такое поведение наших оппонентов непонятно. Если есть конфликт, если сторона считает себя правой, то логично предположить, что в ее же интересах стремиться как можно быстрее разрешить спор, а не тратить понапрасну время и силы.
Еще одним примером демонстрации нежелания наших оппонентов способствовать рассмотрению дела в суде можно назвать позицию представителей «Интер-Медиа» в вопросе выяснения роли Б.Фуксмана в управлении «Интер-Медиа». Мы заявляли о том, что г-н Фуксман представляет учредителя компании «Интер-Медиа», так как является генеральным директором компании «Иннова» (Германия), являющейся 100-процентным собственником компании «Интер-Медиа». Однако представители «Интер-Медиа» отрицали это, несмотря на очевидные факты и бесспорные доказательства, представленные нами суду. Делалось это, на мой взгляд, совершенно некорректно, прежде всего по отношению к самому Фуксману. Наши оппоненты, настаивая на том, что название его должности «генеральный директор» еще ничего не значит, предлагали нам и суду представить, что по законодательству Германии эта должность может предполагать исполнение обязанностей по уборке помещения и других, свойственных должности дворника или уборщика, функций. С одной стороны, такие моменты иногда, как ни странно, бывали полезными, поскольку разряжали накаленную обстановку в судебном заседании, вызывая смех у присутствующих в зале. С другой стороны, огорчает, что подобные действия адвокатов не находили строгой оценки со стороны суда, которому процессуальный закон дает достаточно возможностей для их пресечения. Надо отдать должное нашим оппонентам — ввиду лояльности суда мы стали заложниками этих злоупотреблений на многие месяцы.
— Александр Роднянский в суд так и не пришел?
— Нет, к сожалению. Это, пожалуй, был один из самых показательных моментов отношения г-на Роднянского к суду и процессу в целом. Адвокат Роднянского представил суду заявление своего доверителя о том, что тот хочет дать показания в качестве свидетеля. Показания ответчика, данные под присягой — это законные, полновесные доказательства, которые могут быть использованы сторонами и судом при разрешении спора. Тем более если учитывать крайне противоречивые пояснения представителя Роднянского относительно роли компании СМЕ в судьбе телеканала, обстоятельств, сопровождавших процесс переговоров и заключения сделки между его доверителем и Коломойским. Что еще можно сказать, если на вопрос о цели прилета Роднянского в Женеву 21 июня 2005 г. и о том, что же делал такой уважаемый бизнесмен в офисе Коломойского на протяжении более чем пяти часов (встреча, в процессе которой был заключен договор купли-продажи доли), мы получили ответ: «…чай пил, участия в беседе не принимал». Поэтому и нам было бы интересно услышать г-на Роднянского. Но не сложилось.
А.Роднянского в суде мы так и не увидели. Сначала его задержали деловые обстоятельства, потом он надолго заболел. Его представитель, утверждая, что Роднянский проходит лечение в Москве, принес в суд две справки с печатями российских клиник, подтверждающие, что г-н Роднянский перенес заболевание, в ходе лечения которого ему не рекомендуются длительные поездки и авиаперелеты. Эти документы были предъявлены суду 7 июля 2005 г. В то же время накануне все украинские СМИ пестрели заголовками с поздравлениями г-на Роднянского с юбилеем (2 июля у Александра Роднянского день рождения. — Ред.). Все бы ничего, но только пресса уверенно утверждала, что Роднянский вовсе не лечится в Москве, а празднует юбилей с семьей на юге Италии. В то время как его друзья в Москве готовят подарки, в том числе и полет на истребителе. Видимо, г-н Роднянский информацией о проблемах с собственным здоровьем решил поделиться только с украинским судом, который его так ждал.
Учитывая всю широту заслуженного внимания прессы к празднику юбиляра, видимо, и суд не оставался в стороне от этой новости. Судья, ознакомившись с выводами лечащих врачей, объявил перерыв в заседании и через пять минут представил театрально недоумевающему адвокату публикацию о юбилее его клиента для ознакомления. Вопрос о необходимости перерыва в судебном заседании на срок «лечения» Роднянского был снят для суда сам собой.
При этом у А.Роднянского на протяжении всего процесса, до 16 августа 2006 г., как у стороны в этом деле было право и возможность самостоятельно, без вызова суда явиться на судебное заседание и высказать все то, что теперь составляет содержание его комментариев в интервью. Обращаю внимание, что у нас есть информация о пребывании Роднянского в г. Киеве в начале августа, когда судебные заседания происходили ежедневно, практически только с перерывом на ночь. К сожалению, он в суде не появился.
Как стало известно в последнее время, в тяжбу вступила и супруга Александра Роднянского, притом с весьма серьезными претензиями…
Думаю, здесь бизнесмен Роднянский пошел на довольно редкий шаг среди деловых людей крупного бизнеса. Как аргумент в дело пошли требования супруги. Кстати, эти требования касаются 70% доли в уставном фонде телеканала, а не 40%, о праве на которые в последнее время заявлял сам Роднянский. Г-жа Мирошниченко решила принять активное участие в споре своего супруга с Коломойским.
Первый ее иск о признании права общей совместной собственности на 70% доли в уставном фонде телеканала как имущества, приобретенного супругами в период брака, был подан в Печерский суд. После этого, явно рассчитывая на ранее проявленную «благосклонность» Шевченковского суда, г-жа Мирошниченко с супругом решили сменить место проживания в Киеве с Печерского на Шевченковский район, арендовав для этого однокомнатную квартиру жилой площадью 19 кв. м (!!!), стоимостью 50 грн. в месяц, в которой к тому же проживает еще некая Вера Григорьевна. После «обретения» нового места жительства незамедлительно в Шевченковский суд был подан иск — «близнец», но….за отсутствием ответчика — Коломойского. Вполне понятным в связи с этим становится и факт неявки истицы на заседание в деле по ее иску, которое состоялось в Печерском суде г. Киева 11 сентября.
— Так насколько обоснованны ее требования, есть ли у этого иска перспективы?
— По моему мнению, этот иск бесперспективен. Печерский суд частично высказал свое мнение по этому поводу в решении по иску Коломойского, надеюсь, нам удастся доказать это и в делах, инициированных г-жой Мирошниченко. В данном случае сам по себе факт пребывания г-жи Мирошниченко в браке с г-ном Роднянским не дает ей права считать себя сособственницей телеканала.
— Каковы в связи с этими процессами планы вашего доверителя на сегодняшний день?
— В первую очередь, конечно же, отстоять решение Печерского суда в апелляционной инстанции и не допустить создания нашими оппонентами путем сомнительных процессуальных действий препятствий к исполнению этого решения.