Октябрьским вечером на трассе Южный — Одесса произошло ЧП. Событие уместилось по времени в десяток минут. Его результатом сначала оказались лежащий без сознания человек и разбитое автомобильное зеркало. Потом прибавились две помятые иномарки. Затем приехали гаишники с рулетками, примчалась «скорая». Пошли опросы свидетелей, пробы на алкоголь, составление актов и прочая рутина. А уже потом обстоятельства этого заурядного в общем-то происшествия сплелись в тугой узел вопросов, которые принято называть нравственными.
Что в Украине на дорогах гибнет людей не меньше, чем на иракской войне, — факт общеизвестный. А вот почему гибнут?.. Почему у нашего автомобилиста и пешехода нет тормозов, почему одни несутся сломя голову навстречу беде на колесах, а другие скачут к ней на своих двоих — вопрос. ЧП на 36-м километре 600 метрах одесской дороги полного ответа на него не дает, но кое-что поясняет…
Владислав Тихомиров, намахавшись за рабочую неделю кувалдой, отметил со товарищи приближение выходных, и отправился домой. По одной версии, на бровях. Товарищи по чарке утверждают, что приняли исключительно для соколиного настроения. Уже три года, оставшись сиротой, Владислав живет с сестрой в селе близ Аджалыкского лимана. С работой в округе не очень просто, но им повезло — он устроился рабочим путей, она — оператором в котельной. По ночам (а работа у сестры преимущественно ночная) Владислав выступает в роли няньки для 11-летней племянницы. Девочка не очень здорова, поэтому слово «нянька» имеет значение прямое.
Возможно, деталь эта третьестепенная, но живут они патриархально-дружно. Брат встречает сестру из ночной, чтобы не шла в одиночестве полями — места не то чтобы дикие, но пустынные. И в тот вечер Владислав шел к сестре узнать, будет работать до утра или закончит к полуночи? Около 200—300 метров предстояло пройти по трассе, на том самом злополучном 36-м километре. Серебрился под яркой луной асфальт — и это было последнее, что он запомнил. Удар сзади вышиб из него память до утра…
Полную, романтическую луну и серебрящийся асфальт запомнил также Сергей Чернецкий — он возвращался домой на своем автомобиле. Впереди, в паре сот метров, шел «джип». На подъеме он как-то странно вильнул и исчез из глаз. Почему вильнул, Сергей понял через минуту, когда едва ли не под колесами увидел лежащего человека. Тормозить времени не было, да и нельзя было тормозить — водитель с большим стажем, Чернецкий это понимал, понесло бы юзом на тело.
— Первое, что я подумал, — слава богу, что не грузовик шел вместо меня. Размазал бы по асфальту — нечего делать, тут никакая реакция не спасет. Я на легковушке еле вывернулся. Объехал, встал под углом, осветил тело. Вижу, вроде живой, но без сознания. Начинаю с сотового набирать «скорую», вызов раз за разом срывается, вокруг — ни души, ни огонька, руки трясутся. Не дай бог что, думаю, буду сто лет доказывать, что не виновен.
Вот на этой ноте сомнения исчезли, а одиночество закончилось: проскочив лежащее на асфальте тело, в машину С.Чернецкого врезался вынырнувший из ночи автомобиль Аркадия Кошубы. Тоже после работы домой спешил.
— Удар был не сильный, но выйти из машины не могу, ноги ватные, не понимаю, откуда человек под колесами? Я ведь подумал было, что это я его… Подошел, пульс на шее проверил, отлегло. Живой.
Третья машина, заметив впереди огни, шла уже медленно. Это были товарищи Сергея Чернецкого по работе, за рулем — Игорь Селезнев. Остановились, спросили, не нужна ли помощь, и остались на месте — вызывали «скорую», дождались дознавателя, сотрудников ГАИ.
Описываемые события — от вильнувшего на трассе и скрывшегося в ночи «джипа» до того, как на месте ЧП собралось шесть свидетелей, — умещаются в пять-семь минут. В эти минуты они и проходили проверку на те качества, которые называют порядочностью, честностью, пониманием гражданского долга, законопослушанием. И то, что ни один из мужчин не струсил, выполнил неписаный долг товарищества, свидетельствует, что украинские дороги опасны, но не безнадежны. Но у ЧП была и остается своя логика развития, и тут на сцену выступают другие участники.
На следующее утро Владислав Тихомиров очнется в больнице. Голова — в запекшейся крови. Лицо так опухло от ударов, что глаза не открывались, и когда его начал кто-то тормошить, он пальцами с трудом и через боль разодрал правый глаз, чтобы что-то увидеть. Болело все — голова, спина, в паху, огнем пекло в коленях. В этот костер подбросил дровишек и незнакомец. «Попал ты, хлопец, — говорил ему визитер, — на все, что у тебя было, что есть и будет. Ответишь по полной — через тебя три иномарки расхлестались. Ты во всем виноват. И я тебе сильно сочувствую»…
Этим незнакомцем оказался младший лейтенант милиции В.Мингалев. Исполняющий обязанности дознавателя. Из Фонтанского отделения именно он выезжал на отметку 36,6.
И из его дознания вытекает следующее. Пьяный Владислав Третьяков шел по трассе, не контролируя себя. Он пытался остановить автобус, но тот проехал мимо. Плохо стоя на ногах, Владислав налез на «джип», который правым зеркалом и сбил его с ног. Водитель остановился. Настойчиво предлагал отвезти в больницу и оказать первую помощь. Пьяному, как известно, море по колено. Сказал, что все в порядке, чуть лицо покарябал. Водитель оставил ему свои координаты. На всякий случай. И только после этого уехал.
Идеальное поведение водителя! Оно не только четко соответствует требованиям закона о действиях шофера в случае наезда на человека, но и поясняет причину ДТП — идущий впереди автобус ограничил видимость, пешеход не держался на ногах.
Милиционер в больницу пришел не один, а с прилично одетым человеком, и представил его Владиславу, как сильно уважаемого и крутого начальника. И пояснил, что только этот начальник и может «отмазать» его от ответственности за побитые иномарки. При мысли, что с их сельских злыдней придется ремонтировать разбитые машины, что с сестры сейчас уже кто-то вымогает деньги и семья может, чего доброго, остаться без крыши над головой, Владислав был готов на что угодно. Поэтому совет милиционера написать расписку на имя Григоращенко Александра Гавриловича, что он, Владислав Тихомиров, сам во всем виноват, сам по пьяни полез под колеса, что ни к кому никаких претензий не имеет, никакого возмещения не требует, — это он помнит. Правой рукой раздирал заплывший глаз, а левой выводил каракули... Но вот чтобы дознаватель его допрашивал, чтобы с его слов писал объяснение — не помнит. Кстати, и в памяти лежавших в то время в палате людей эта деталь как-то не отложилась. Между тем подпись под объяснением Тихомирова, с традиционным «с моих слов записано верно», стоит. И если расписке, в сущности, цена три копейки в базарный день, то признание своей вины в объяснении, просьба никого не привлекать, ничего не расследовать, дело не возбуждать, медэкспертизу не проводить — это документ, имеющий юридическую силу.
Александр Григоращенко, как правильно сказал дознаватель потерпевшему, гражданин солидный. Начальник объединения «Укрморпорт». Причем начальник не из кирповской гвардии, а из выдвиженцев новой власти. И при министре Червоненко был в фаворе, и при новом в чести. Получив из рук милиционера расписку-индульгенцию, Григоращенко сунул парню под подушку денег, номер телефона с именем-отчеством и исчез. Денег (вечером пересчитает сестра) было 400 грн. Ей за такие деньжищи два месяца вкалывать надо…
Изложенная в объяснениях пострадавшего на трассе Владислава Тихомирова и водителя Александра Григоращенко история стала официальной версией ДТП. Спустя несколько дней дознаватель примет решение об отказе в возбуждении уголовного дела. История эта поросла бы быльем: виновных в ней, кроме самого Тихомирова, не оказалось, побитые при столкновении иномарки восстановил частный рихтовщик. И хоть цену за ремонт назначил немалую, участники столкновения С.Чернецкий и А.Кошуба претензий друг к другу не имели. Почему?
Чтобы получить ответ на загадки этого «детектива», вернемся на трассу, где вокруг полуживого тела стоят остановившиеся водители. Чистая случайность, что среди них — два действующих офицера СБУ и отставной армейский офицер. Они внимательно осматривают место ЧП. Находят снесенное во время удара зеркало и крепление к нему, осколки стекла. Фиксируют свежую, не свернувшуюся лужу крови на асфальте. Она свидетельствует о времени наезда. Принимают решение до приезда «скорой» не трогать тело, опасаясь перелома позвоночника. Все отмечают проехавший на малой скорости, но не остановившийся «джип» и фиксируют — у машины нет правого зеркала. Запоминают номер. Через какое-то время «джип» вернется, и водитель попытается подобрать зеркало — «чтоб не валялось и не мешало движению». Ему это сделать не позволят.
Когда приедет бригада ГАИ, у свидетелей уже сложится своя версия ЧП, фамилия водителя «джипа» и адрес проживания в селе Фонтанка установлены. По горячим следам к А. Григоращенко отправятся участники ЧП и сотрудники милиции. Но они увидят во дворе …иной «джип». А. Григоращенко будет уверять, что это его машина, другой нет, что он никого не сбивал, и вообще, думайте, кого обвиняете! Но его таки вынудят открыть гараж. Там стоял злополучный автомобиль с оторванным зеркалом. Дальше упорствовать было бессмысленно, Григоращенко сознался — его грех.
Так солидный морпортовский начальник провалил испытание на порядочность и законопослушание по первому вопросу — скрылся с места ЧП, оставив сбитое тело на трассе. Жив ли пострадавший, мертв — не знал. А обнаружив, что оторвано зеркало, сильно занервничал — на «джипах» зеркала номерные, улика в совершении преступления существенная.
Анализ ситуации показывает, что А.Григоращенко уподобился известной унтер-офицерской вдове. Не скройся он с места происшествия, дело перешло бы в разряд рутинных. У Владислава Тихомирова выиграть его было шансов немного. За водителя была и ночь, пусть даже лунная, и что пешеход двигался по проезжей части, и что, согласно никогда и никем не соблюдаемым правилам, он никак не обозначил себя — ни фонарем, ни светоотражающей одеждой. Но у трусости цена всегда велика — А.Григоращенко бросил тело на трассе в опасном для жизни состоянии. И что два водителя насмерть перепугались, подумав, что это они совершили наезд, свидетельство тому. Так что идеальным было не поведение Александра Григоращенко, идеальной была версия дознавателя В.Мингалева.
Я не намерен отнимать хлеб у милицейской службы внутренней безопасности, но шаг за шагом изучая эту историю, то и дело ловил себя на мысли, что младший лейтенант большой искусник в изложении и интерпретации фактов. Он как-то не по-милицейски наивно поверил в мифический автобус впереди машины Григоращенко, в его идеальное поведение после наезда на В.Тихомирова. Хотя не нужно быть не только Шерлоком Холмсом, но даже Марининой, чтобы сообразить — задержись А.Григоращенко возле сбитого человека хоть на две минуты, он оказался бы в компании вышеназванных свидетелей. Из отобранных дознавателем объяснений свидетелей, «с их слов записанных и прочитанных», как-то исчезли существенные подробности об опасном для жизни нахождении тела на трассе, о попытке водителя «джипа» подобрать разбитое зеркало. Наконец, у виновника ЧП — пострадавший отделался легкими ушибами, у всех остальных — в бессознательном состоянии. И, похоже, свидетели правы. В больнице установят, что В.Тихомиров доставлен с ушибами и ранами головы — закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, повреждения позвоночника, травмированные ноги. И тут третьего варианта нет: или увечья Владиславу нанес А.Григоращенко, или его измочалили С.Чернецкий и А.Кошуба. Я склоняюсь к первому, потому что с какой бы стати начальнику «Укрморпорта», пребывающему на карьерном взлете, платить за ремонт разбитых машин?
Наша первая леди в одном из интервью как-то обмолвилась, что, приезжая на свою первую родину, в США, любит взять напрокат автомобиль и… отдохнуть за рулем. Там совсем другая езда, другое отношение человека к человеку за рулем, к автомобилю, пояснила она. Почему же у нас, выезжая со стоянки, желательно оставить завещание? Как мне представляется, тут одна из главных причин, что элитарная часть общества ездит на своих четырехколесных точно так же, как и на четвероногих. Ментальность барина, решившего разогнать тоску и отобравшего у кучера вожжи, равна ментальности новоукраинского владельца «джипа». Мы не автомобильная, в отличие от американцев, нация и не подозреваем о существовании автомобильной субкультуры. Ее основа — равные права и обязанности «людей дороги». А эта основа, в свою очередь, зиждется на убеждении человека, что его никогда не обвинят в том, чего он не совершал, в чем не виновен.
От ЧП на дороге не застрахован никто. Можно вспомнить десятки происшествий, действующими лицами которых оказывались и высшие должностные лица государства, и народные депутаты Украины, и губернаторы. И всякий раз общественность убеждалась, что все перед дорогой равны, но начальство почему-то — равнее других. У нашей автоинспекции на генетическом, инстинктивном уровне существует позыв найти оправдательные мотивы для попавшего в беду начальника. Доисторическая, еще компартийная, власть на заре автомобилизации, устав оправдывать попадающую в ДТП номенклатуру, поступила просто и мудро — запретила своим чиновникам садиться за руль служебных автомобилей. Сейчас не уметь водить машину так же нелепо, как при советской власти уметь. Но как быть с равенством — не бумажным, а реальным равенством перед дорогой? Нашей милиции ведь не нужны ни новые законы, ни новые полномочия, чтобы, как в данном случае, установить истину и поступить в строгом соответствии с ней.
У ЧП на отметке 36,6 пока нет конца. Во-первых, есть надежда, что уймется неизвестный пока советчик, увещевающий главных свидетелей ЧП, чтобы они помнили, какие показания давали и не меняли их. Владислав Тихомиров, выписавшись после трехнедельного лечения из больницы, похоже, еще долго не сможет махать кувалдой в должности рабочего-путейца. Скорее всего, в милицейском документопотоке встретятся постановление дознавателя В.Мингалева о нецелесообразности возбуждать уголовное дело и заявление В.Тихомирова о возбуждении такого дела. Написанная под диктовку милицейского дознавателя расписка В.Тихомирова «во всем прошу винить меня» потеряет силу, если судебно-медицинская экспертиза установит потерю пострадавшим в той или иной степени трудоспособности.
Что же касается Алексея Григоращенко… Очевидно, у него есть своя аргументация происшедшего. К сожалению, она мне неизвестна. Согласившись встретиться и «все рассказать, как было», Алексей Гаврилович больше на звонки не отвечал. Дела, вероятно. Морские порты Украины — участок хлопотный, напряженный. Да еще и с ненадежными, прямо скажем, нравственными устоями, заложенными, по общему мнению, почившим от роковой пули министром. И как бы само собой разумеется, что уж теперь-то с гнилой нравственностью — разом и навсегда.
Возможно. Только тогда придется согласиться, что проверки на сухопутных дорогах и в морских пределах сосуществуют как отдельные миры. Что успокаивает. Но истине не соответствует.