НАКАЗАНИЕ.Раскаяние
Признаться, всегда была убеждена, что автором «Преступления и наказания» является Федор Достоевский. Но оказалось, что у него был предшественник, который выпустил в свет книгу с таким названием еще в 1732 году. Его имя - Чезаре Беккарие. Итальянский маркиз посвятил свой труд размышлениям над известной проблемой человечества: откуда берутся преступники и почему на протяжении тысячелетий они - неистребимы? И кнутом их, и топором, и огнем, и в темницы... Как сказал один мыслитель, решение этой проблемы для человечества было бы намного важнее, чем изобретение «перпетуум мобиле» или обретение философского камня...
Каждый может искать и, в конце концов, найти путь к Богу. Но можно встать и на путь, ведущий от Него. Так вот Беккарие, убежденный в том, что преступниками, судьями и прокурорами не рождаются, призвал строго спросить с себя именно государство: а может ли оно предотвратить появление злодея? И почему-то в те давние времена власть предержащие охотно пошли навстречу мудрому маркизу. Он был признан... при жизни! Причем, на монаршем уровне.
Так повелось и в России - до 17-го года. Протопоп Аввакум, к примеру, наставлял: по субботам каждый мирянин должен посещать «церковь, больницу и темницу». Петр I был убежден, что «тюрьма - ремесло окаянное и для скорбного дела сего зело потребны люди твердые, добрые, веселые». Екатерина II для содержания тюрем подключила к добровольным пожертвованиям государственную казну. 19 июля 1819 года по инициативе императора Александра I было основано «Общество попечительное о тюрьмах». Его членами стали лучшие представители национальной элиты: князь Кочубей, граф Строганов, князья Голицын и Воронцов, граф Юсупов, адмирал Мордвинов... Члены царской фамилии также активно содействовали облагораживанию общего дела, и не только при помощи членских взносов. А в Киевском университете имени Святого Владимира работала знаменитая кафедра «тюрьмоведения». Ныне, благодаря библиографическим источникам, можно смело сделать вывод: славянская пенитенциарная система на вес золота ценилась во всей цивилизованной Европе. Правда, высокая ее оценка содержится в работах, в основном, именитых зарубежных авторов. Пророков, как известно, в своем отечестве...
Постепенно, по чуть-чуть, представление о существовании некой пенитенциарной системы сложилось даже у нас, постсоветских людей. И это тем более отрадно, учитывая, что самому латинскому слову «пенитенция» - тысячи лет, и означает оно «покаяние». То есть в нашем понимании чисто христианская норма должна «возглавить» целый государственный институт, который мы привыкли называть исключительно карательным. И вспоминая маркиза Беккарие, трудно отрешиться от раздумья: в какой же степени - не равной ли? - покаяние необходимо злодею, изгою и - государству, которое позволило заблудиться душе человеческой?
Тем более, государству нашему.
- Де-юре, по некоторым признакам, оно существует. А вот де-факто...
Учитель
- А де-факто? - переспросила я своего собеседника, очень обаятельного, удивительно гражданского, я бы сказала, светского. Полковник Радов ответил:
- Как инструмент, призванный обслуживать потребности общества, ныне он не годный.
А теперь адресую Георгию Афанасьевичу вопрос как ректору института МВД Украины, где как раз и готовят специалистов для пенитенциарной системы:
- Не утопия ли жить в таком безосновательно в себя влюбленном государстве и задаваться целью в результате учебно-воспитательного процесса вывести такую себе новую генерацию людей сверхполноценных, которые могут на путь веры и правды наставить убийц, грабителей и насильников? Ведь курсанты тоже не в райских кущах росли, столь несовершенное государство не могло не оказывать негативного влияния и на них.
- Об этом мы, педагоги, говорим им правду и только правду. Теорию и историю государства и права изучаем не только на примере Урарту.
- Но ведь и на других юридических факультетах, так сказать, дурному не учат...
- В определенном смысле вуз - это лаборатория, где сконструированы искусственные условия для формирования тех качеств, которые будут в дальнейшем востребованы профессией. Да, мы даем при окончании юридический диплом. Но одно дело с ним нести патрульно-постовую службу или работать в нотариальной конторе, и совсем иное - находиться с преступниками в зоне, только в отличии от них - пожизненно. И что тут важнее, приоритетнее: личностные, глубоко природные качества курсанта или сумма безусловно необходимых специальных знаний?
- А что если этой суммой овладеет человек, которому чуждо все человеческое? Помню, как одно из исследований вывело на чистую воду студентов юрфаков нескольких вузов. Среди них оказалось немало уже не потенциальных преступников...
- Вот почему для поступающих в наш вуз обязателен тест на лояльность к будущей профессии. 500 вопросов составлены с учетом передовой европейской мысли.
- А что если апробировать сейчас тест на мне, корреспонденте? Ну, не пятьсот вопросов. Так, слегка, для примера.
- По специальности я не психолог, но давайте попробуем. Вот ситуация: сложная транспортная развязка, старенькая бабушка не решается перейти улицу. Ваши действия?
- Тимуровские. Беру под руку и веду.
- А тут из-за поворота выскакивает грузовик. Ясно, что спастись вдвоем нереально...
- Гм... Не будешь же отвечать: «Бабулю - под колеса, а сама...» Но откуда я вообще могу знать, как поступлю?
- Вот-вот. В экстремальной ситуации включается подсознание. Но находятся такие, кто не моргнув глазом отвечают: «Сам погибну, а бабушку не брошу». И в процессе тестирования становится возможным подтвердить или склонность к обману или излишнюю самонадеянность, не подкрепленную личностными качествами.
- Спасибо за блиц-эксперимент. Но, уверена, на деле все намного сложнее.
- Конечно. Тест - не вопросник. В него заложен определенный алгоритм, позволяющий намного глубже выявить человеческую сущность. Например, можно быть вполне порядочным человеком, полноценным членом общества и от природы не обладать таким качеством, как умение прощать. Для пенитенциарной системы такой человек уже становится опасным. Главный стержень, на который мы «нанизываем» учебно-воспитательный процесс, это отношение к преступнику как к человеку, которого, прежде всего, постигло огромное горе. Как и его родных, близких. Не говоря уже о жертвах. Преступление есть результат социальной патологии, того, что человек имеет иную систему ценностных координат. Живет вне общества, в «зазеркалье», если хотите. И вернуть его в лоно христианских заповедей возможно только с помощью уникального и единственного инструментария - Человека.
- С большой буквы.
- Именно. Только такой обладает чувствами стыда, сострадания, прощения, достоинства...
- Помните, у Достоевского: «Униженный всегда унизит». Но сколько же десятилетий у нас человек был унижен, прежде всего, государством? И это уже заложено на генетическом уровне. Передается из поколения в поколение. И боюсь, что нынешняя мода, скажем, на посещения церкви сразу не спасет.
- Да, коммунистический режим прогнал через тюрьмы, мрачные и безысходные, миллионы наших сограждан. Начиная с прадедов... Безвинных. Многие вернулись с изломанной психикой, с душой, устрашенной навеки. А что касается виновных, тех же уголовников, то картина не лучше. Они преступали закон, их судили, карали, но в зонах антисоциальной грязи на них «налипало» еще больше. Потом их возвращали в общество, умножая его болезни. Это то же самое, что брать у природы воду, использовать для своих нужд, а потом снова сбрасывать в реки. Без очистки. Так недолго вымереть. Так вот, «социальные отходы» преступников также необходимо регенерировать. Проблема социальной «очистки» - так же проблема выживания всего человечества.
...От себя хочу отметить: если кому и по силам внести ощутимую лепту в создание отечественной пенитенциарной системы, так это скорее всего таким, как Радов и его коллегам-единомышленникам. Сам господин полковник когда-то мечтал стать... моряком, как родной брат (такие вот полюса - океанские безбрежные просторы и застенки тюрьмы). До поступления на юридический факультет Томского университета успел поработать под землей, в шахтах родного Донбасса. В органах - с 19-ти лет. Но тем не менее доценту Радову в свое время удалось реализовать мечту: прошел по Северному морскому пути, от Белого моря до Находки... на яхте, побывал на Аляске. Выступал в любимом всеми телевизионном «Клубе путешественников», очень дружен с легендарным Юрием Сенкевичем.
Теорией пенитенциарной системы Георгий Афанасьевич занялся в 1985 году, через три года пришел сюда, в институт Министерства внутренних дел на должность начальника кафедры. Потом попал в президентскую команду и... с треском вылетел. За вольнодумство. Выступая в телевизионной программе «Право», посмел назвать равнодушное отношение Верховного Совета и правительства к пенитенциарной системе преступным. «Обидевшиеся» едва не выгнали с работы Радова, кандидата юридических наук, доцента, доктора философии... Обошлось, слава Богу. И в феврале в кресло главного преподавателя сел... преподаватель, человек с огромным педагогическим опытом. Я бы сказала - учитель, потому что за несколько часов нашей беседы, часто упоминая курсантов, он говорил так: «Дети».
Дети
Среди прочих дисциплин, которые изучают курсанты, следует назвать уникальную - «Человековедение». Они имеют возможность ознакомиться с последними достижениями европейской пенитенциарной системы. И всячески развивая в личности гуманистические качества, им, детям, дают возможность познать совсем иной мир, мир потерянных душ, то самое «зазеркалье», где существует определенная субкультура, свое, перевернутое, понятие о чести, долге, справедливости. «Вы должны непременно сострадать преступнику, однако понимать, что родным братом для него не станете. Ваш личный пример, ваша сущность, интеллект, поведение должны стать притягательными для тех, кто не живет праведно, по христианским заповедям», - так приблизительно учат здесь детей. Тут стараются заполнить ячейки души духовностью. Ребята посещают оперный театр, музеи, шефствуют над интернатом, где живут очень больные девочки. Выращивают прекрасные розы, овощи в теплице, ухаживают за четырьмя элитными рысаками (за одного из них предлагали «Мерседес», но руководство не прельстилось).
Какая задача ставится в первую очередь? Полковник Радов ответил: «Изъять из кода гены жестокости, которые накопились в каждом из нас благодаря «классовой борьбе», ГУЛАГам... Сам я читаю лекции в Духовной академии, часто к нам приходит со словом Божьим отец Павел из Киево-Печерского монастыря.
...Удивительно ласковый осенний луч время от времени высвечивал в кабинете реактора икону Божьей матери. Она не висела над столом руководителя, как в недалеком прошлом висели Дзержинский или Андропов. Она стояла в книжном шкафу, за стеклом, видимая и тихая.
Учебно-воспитательный процесс идет по своим непреложным законам. Включая отсев. В этом году здесь запаслись «лишними» курсантами, ориентируясь как раз на неизбежное отчисление. По каким поводам? Однозначно - за распитие спиртных напитков (сам ректор никогда их не употребляет, впрочем, как и мяса. Зато всегда радеет, чтобы курсантам досталась свежая говядина или свинина). И, конечно, даже архитест, пусть из тысячи вопросов, может выявить только стартовую готовность к будущей профессии. Сама жизнь куда богаче, куда непредсказуемее. И если вдруг в курсанте замечена склонность, скажем, к грубому обращению, то предпринимаются определенные меры - нет, не к сиюминутному отчислению, а к тому, чтобы подобную черту «стереть» и усилить иные, положительные качества. Вот почему можно сказать, что человековедение здесь не только дисциплина. Это - заветный ключ к решению и государственных проблем, и внутренних, институтских. И все это на фоне строгого, казарменного распорядка дня... Подъем, зарядка, уборка, развод на плацу, занятия, самоподготовка... Конечно, завтрак, ужин и обед (после которого «целый час детей не трогаем - они его переваривают»). А еще впечатляет вечерняя прогулка перед сном, с обязательным песнопением.
- Обязательным? - не понравилось мне это слово в применении к песне.
- Видите, рядом лес. Воздух хороший. Именно песни дают возможность надышаться им вволю, для здоровья, - успокоил меня ректор.
...В самом конце нашей беседы мне пришлось категорически не согласиться с ректором. Я задала ему вопрос:
- А может ли молодой человек, пробужденный, обновленный, вернувшийся на путь истины благодаря не тюремной пенитенциарной системе, стать курсантом вашего института (если отрешиться от мысли: «а захочет ли он опять «за решетку»)?
- Нет, - почему-то однозначно ответил полковник. - Мы находимся в очень жестком правовом поле!
Все верно... Кому и быть, в первую очередь, законопослушным как не полковнику, ректору института МВД? Но мне хотелось, чтобы доктор философии, член международной Лиги пенитенциарных реформ имени Джона Говарда, президент Украинского фонда содействия пенитенциарным реформам имени того же Джона Говарда ответил чуть по-другому: «К сожалению, пока нельзя...»
Говорить о возможностях раскаяния человека (а ведь в тюрьмы, увы, попадают и совершенно случайно, недаром же говорят «от сумы и от тюрьмы...») и все-таки закрывать для него «в миру» какие-то пути, может, с точки зрения социальной защиты общества и правильно... Но на сугубо гуманитарном, философском уровне... Не знаю, не согласна! Тем более, что сам Джон Говард, имя которого с честью носят и Лига, и Фонд... сидел в тюрьме. Кстати, памятники этому выдающемуся деятелю стоят в родной Англии и в... Херсоне, где место его вечного упокоения. И эту страницу - украинскую - в биографии Говарда вписал сам Георгий Радов. Но об этом - в другой раз.