ПОКУШЕНИЕ

(Продолжение)

Глава пятая

Выстрелы
у Боровицких ворот

Изменение маршрута

Однако во второй машине, по которой стрелял Ильин, Брежнева не было. В ней находились космонавты.

Лимузин генсека за несколько минут до поворота кортежа к Боровицким воротам внезапно изменил маршрут и въехал в Кремль через Спасские ворота.

Исследователи по сей день ломают головы в догадках относительно подлинных мотивов столь странного поступка Брежнева, необъяснимо оставившего общий кортеж и своевременно отвернувшего от места своей вполне возможной гибели.

Версий две, и каждая по-своему уязвима.

Предполагают, что с того момента, когда стало известно о побеге вооруженного двумя пистолетами офицера из воинской части, профессионалы из спецслужб допустили возможную связь между прибытием террориста в Москву 21 января и намеченной на 22 января встречей космонавтов с участием руководства страны. Получив соответствующую ориентировку, охрана Брежнева для страховки направила его машину через другие ворота. На всякий случай. Однако специалисты утверждают, что охрана по собственной инициативе не может изменить маршрут следования охраняемого без его согласия.

Давал Брежнев «добро» на въезд через Спасские ворота, откликаясь на информацию охраны, обеспечивающей его безопасность, или сам отдал указание покинуть кортеж?

Вторая версия как раз и состоит в том, что, по словам одного из его охранников, Леонид Ильич в какой-то момент сказал:

- А мы-то что лезем вперед? Кого чествуют, нас или космонавтов?

После чего автомобиль генсека свернул к Спасским воротам.

Вот и гадайте, что спасло тогда Леонида Ильича: заговорившая скромность или профессионализм охраны. Впрочем, нельзя исключать и следующего обстоятельства: свою сакраментальную фразу генсек произнес после того, как получил тревожную информацию о гулявшем по Москве злоумышленнике, не посвящая рядовых охранников в конфиденциальность полученного с самых верхов Лубянки сообщения и не объясняя подлинную причину изменения маршрута.

И только совсем недавно стало известно, что сработал сигнал старого служаки-милиционера, сообщившего о подозрительном визитере из Ленинграда. Отставника усадили в автомобиль, и сам военный комендант Кремля генерал Шорников дважды проехал с ним по маршруту от Внуково до Кремля в поисках потенциального злоумышленника. Ильина искали перед Кремлем, а он, как мы знаем, находился уже в Кремле и «нес службу» у Алмазного фонда.

Ценно и вот это свидетельство:

- Могу сказать одно: ориентировка от военных о возможности какого-то инцидента поступила часа за три до прибытия кортежа в Кремль. Начали искать. Но искали-то человека в военной форме, а Ильин оказался в милицейской. Мой напарник у Боровицких ворот обратил внимание на Ильина, на его сходство с переданным описанием. Но тот был в милицейской форме. Ильин находился возле Алмазного фонда и, пользуясь формой, делал вид, что работает в Кремле. Он ходил взад-вперед и все время призывал людей встать поровнее, придерживаться порядка. Это и сбило с толку. И пока коллега раздумывал, находясь от Ильина в нескольких шагах, кортеж уже въезжал.

Так вспоминал о чрезвычайном происшествии в Кремле через 11 лет после инцидента В.М.Мухин, отдавший 19 лет жизни охране высших государственных лиц страны, включая и Л.И.Брежнева.

Судьба террориста

Делом Ильина занялась многочисленная следственная бригада КГБ. Конечно же, прежде всего ее интересовал вопрос: не стоит ли за террористом антигосударственный заговор? Со времени смещения Хрущева прошло совсем немного времени.

Выяснили, что заговора не было. Тем не менее со своих постов были сняты многие высшие и старшие офицеры Ленинградского военного округа, не говоря уже о командовании части, в которой служил Ильин. Часть основательно перетрясли, за какую-то пару недель в ней побывало столько комиссий из генералов и полковников, сколько их не было за все годы существования военного городка. Слетел с должности военком Смольнинского района, имевший несчастье призвать Ильина на военную службу. Двоих сослуживцев террориста, младших лейтенантов А.Степанова и А.Васильева, осудили по статье 881 УК РСФСР «за недоносительство» на пять лет лишения свободы каждого. Ильин на допросах назвал их фамилии: с ними откровенничал, вел разговоры о том, что в Африке офицеры запросто перевороты совершают, возможно ли такое у нас?

Что касается самого Ильина, то все оказалось сложнее. Ему предъявили обвинения по пяти статьям уголовного кодекса. Организация и распространение клеветнических измышлений, порочащих советский строй. Попытка теракта. Убийство. Хищение оружия. Дезертирство с места службы. На первых же допросах у следователя не возникли подозрения в его психической состоятельности. Однако психиатрическая экспертиза подтвердила наличие шизофрении.

В годы горбачевской гласности пресса пыталась взять под сомнение заключение врачей-психиатров. Но вот документ, относящийся к 1977 году, когда обсуждался проект «брежневской» Конституции: «Каждый член общества имеет право на террористический акт в случае, если партия и правительство ведут политику, не соответствующую Конституции». Такое предложение вносил Верховному Совету СССР Виктор Ильин, пациент Казанской психиатрической лечебницы.

Туда его доставили в мае 1970 года - после почти двухлетнего следствия и психиатрических экспертиз - для принудительного лечения.

Налицо были многие признаки ненормальности, и в первую очередь, неадекватное, полудетское восприятие мира. Специалисты зафиксировали у него и признаки мании величия: он считал, что своим поступком перевернет жизнь страны и войдет в историю. Одну из причин психического надлома отыскали в том, что незадолго до происшествия Ильин узнал новость, сильно повлиявшую на его сознание. Случайно он обнаружил секретный домашний документ, из которого следовало, что он не родной сын в семье, а взят из Дома ребенка. Подлинными отцом и матерью были алкоголики, лишенные судом родительских прав.

В Казанской психбольнице Ильин провел 18 лет. Жил в однокомнатной палате, в строгой изоляции. Никаких свиданий, кроме как с приемной матерью, не разрешалось. Впрочем, других родственников у него не было.

В 1988 году, благодаря стараниям матери, его перевели в Ленинград, в психиатрическую клинику №3 имени Скворцова-Степанова. А еще через два года в этой больнице состоялось - беспрецедентный случай! - выездное заседание Военной коллегии Верховного суда СССР. Коллегия освободила его от принудительного лечения, и Ильину разрешено было возвратиться домой.

Но куда? После 20 лет пребывания в психбольницах это был другой человек. Ему требовалась отдельная жилплощадь. А у него - ни прописки, ни паспорта, ни пенсии. Следует отметить, что все эти два десятилетия он не был уволен из армии и числился в списках своей воинской части как больной. Это давало право на оплату по больничному листу.

В дело вмешались депутаты Ленсовета. Ильину, как прошедшему полный курс лечения, выделили однокомнатную квартиру, он получил паспорт, прописался. У него вторая группа инвалидности и соответствующая ей пенсия.

По свидетельству лечивших его врачей, Ильин очень сожалел о гибели водителя, переживал о друзьях, пострадавших из-за него.

Приложение №5:
из открытых
источников.

Из опубликованных воспоминаний бывшего руководителя личной охраны Л.И.Брежнева генерал-майора КГБ В.Т.Медведева

(Владимир Тимофеевич Медведев - многолетний руководитель личной охраны Л.И.Брежнева и М.С.Горбачева, 30 лет прослужил в КГБ. 19 августа 1991 года ему было приказано в течение трех минут покинуть Форос.)

Весной 1982 года произошли события, которые оказались для Леонида Ильича роковыми. Он отправился в Ташкент на празднества, посвященные вручению Узбекской ССР ордена Ленина.

23 марта по программе визита мы должны были посетить несколько объектов, в том числе авиационный завод. С утра, после завтрака, состоялся обмен мнениями с местным руководством, все вместе решили, что программа достаточно насыщена, посещение завода будет утомительным для Леонида Ильича. Договорились туда не ехать, охрану сняли и перебросили на другой объект.

С утра поехали на фабрику по изготовлению тканей, на тракторный завод имени 50-летия СССР, где Леонид Ильич сделал запись в книге посетителей. Управились довольно быстро, и у нас оставалось свободное время. Возвращаясь в резиденцию, Леонид Ильич, посмотрев на часы, обратился к Рашидову:

- Время до обеда еще есть. Мы обещали посетить завод. Люди готовились к встрече, собрались, ждут нас, нехорошо... Возникнут вопросы... Пойдут разговоры... Давай съездим...

... Мы знали, что принять меры безопасности за такой короткий срок невозможно. Что делают в таких случаях умные руководители? Просят всех оставаться на рабочих местах. Пусть бы работали в обычном режиме, и можно было никого не предупреждать, что мы снова передумали и высокий гость все-таки прибудет. Здесь же по внутренней заводской трансляции объявили: едут, встреча - в цехе сборки. Все бросили работу, кинулись встречать.

Мы все-таки надеялись на местные органы безопасности: хоть какие-то меры принять успеют. Но оказалось, что наша, московская, охрана, успела вернуться на завод, а местная - нет. Когда стали подъезжать к заводу, увидели море людей. Возникло неприятное чувство опасности. Рябенко (тогдашний начальник личной охраны Л.И.Брежнева. - Авт.) попросил:

- Давайте вернемся?

- Да ты что!

Основная машина с Генеральным с трудом подошла к подъезду, следующая за ней - оперативная - пробраться не сумела и остановилась чуть в стороне. Мы не открывали дверцы машины, пока не подбежала личная охрана.

Выйдя из машины, двинулись к цеху сборки. Ворота ангара были распахнуты, и вся масса людей также хлынула в цех. Кто-то из сотрудников охраны с опозданием закрыл ворота. Тысячи рабочих карабкались на леса, которыми были окружены строящиеся самолеты, и расползались наверху повсюду, как муравьи. Охрана с трудом сдерживала огромную толпу. Чувство тревоги не покидало. И Рябенко, и мы, его заместители, настаивали немедленно вернуться, но Леонид Ильич даже слушать об этом не хотел.

Мы проходили под крылом самолета, народ, наполнивший леса, также стал перемещаться. Кольцо рабочих вокруг нас сжималось, и охрана взялась за руки, чтобы сдержать натиск толпы. Леонид Ильич уже почти вышел из-под самолета, когда вдруг раздался скрежет. Стропила не выдержали, и большая деревянная площадка - во всю длину самолета и шириной метра четыре - под неравномерной тяжестью перемещавшихся людей рухнула!.. Люди по наклонной покатились на нас. Леса придавили многих. Я оглянулся и не увидел ни Брежнева, ни Рашидова, вместе с сопровождавшими они были накрыты рухнувшей площадкой. Мы, человека четыре из охраны, с трудом подняли ее, подскочили еще местные охранники, и, испытывая огромное напряжение, мы минуты две держали на весу площадку с людьми.

Люди сыпались на нас сверху, как горох.

... Леонид Ильич лежал на спине, рядом с ним - Володя Собаченков. С разбитой головой. Тяжелая площадка, слава Богу, не успела никого раздавить. Поднимались на ноги Рашидов, наш генерал Рябенко, местные комитетчики. Мы с доктором Косаревым подняли Леонида Ильича. Углом металлического конуса ему здорово ободрало ухо, текла кровь. Помогли подняться Володе Собаченкову, сознания он не потерял, но голова была вся в крови, кто-то прикладывал к голове платок. Серьезную травму, как потом оказалось, получил начальник местной «девятки», зацепило и Рашидова.

Доктор Косарев спросил Леонида Ильича: - Как вы себя чувствуете? Вы можете идти?

- Да-да, могу, - ответил он и пожаловался на боль в ключице.

Народ снова стал давить на нас, все хотели узнать, что случилось. Мы вызвали машины прямо в цех, но пробиться к ним не было никакой возможности. Рябенко выхватил пистолет и, размахивая им, пробивал дорогу к машинам. Картина - будь здоров, за все годы я не видел ничего подобного, с одной стороны к нам пробиваются машины с оглушительно ревущей сиреной, с другой - генерал Рябенко с пистолетом.

Ехать в больницу Леонид Ильич отказался, и мы рванули в резиденцию. В машине Рябенко доложил Брежневу, кто пострадал. Леонид Ильич, сам чувствовавший себя неважно, распорядился, чтобы Володю Собаченкова отправили в больницу. У Володи оказалась содрана кожа, еще бы какие-то миллиметры - и просто вытекли бы мозги.

Конечно, если бы мы не удержали тяжеленную площадку с людьми на ней - всех бы раздавило, всех, в том числе и Брежнева.

В резиденцию вызвали врачей из 4-го управления Минздрава, которые прибыли с многочисленной аппаратурой. Остальных пострадавших на машине «скорой помощи» отправили в больницу. Володя Собаченков очень скоро, буквально через час, вернулся из больницы с перебинтованной головой. Врачи осмотрели Леонида Ильича, сделали рентген и, уложив его в постель, уехали проявлять снимки. Результаты были неутешительные: правая ключица оказалась сломана...

Приложение № 6:
из закрытых
источников.

О чрезвычайных происшествиях
с членами советского руководства

(По внутренним сводкам КГБ СССР 1970-1980 гг.)

Архангельск. Во время праздничной демонстрации на трибуну с руководителями ворвался неизвестный человек и открыл огонь из автомата. Несколько человек убито, многие ранены.

Москва. На Ленинградском проспекте в автомобиль, в котором ехал Председатель Совета Министров СССР А.Н.Косыгин, врезался частный «Запорожец». Наехавшая машина развалилась, водитель чудом уцелел. Косыгин попросил не наказывать лихача.

Дальний Восток. Вертолет с Воротниковым на борту попал в полосу сильного тумана. При посадке винтокрылая машина крепко ударилась, лопасти винта зацепили землю, но продолжали крутиться, вовлекая в круговое движение всю кабину. У помощника Воротникова оказалось сломано много ребер. Сотрудник безопасности, пытаясь удержать охраняемого в кресле, при ударе вертолета о землю был отброшен к стене и получил серьезные повреждения шейных позвонков. Отправлен на пенсию.

Канада. Во время официального визита А.Н.Косыгина в эту страну против него была предпринята попытка покушения. Когда советский премьер прогуливался вокруг здания парламента, на Алексея Николаевича бросился человек, входивший в число допущенных на это мероприятие местных корреспондентов. Сотрудники безопасности полковник Е.С.Карасев и подполковник Н.И.Горенков локализовали нападавшего и передали его канадской полиции. Им оказался член венгерской эмигрантской организации, специально внедренный в группу корреспондентов.

Подмосковье. Прогулка на байдарке по Москве-реке едва не закончилась трагедией для А.Н.Косыгина. Он потерял сознание, перевернулся и стал тонуть. Косыгин был на волосок от смерти. Спасли его офицеры безопасности, которые на себе, вплавь, дотащили премьера до берега.

Москва. В автомобильных авариях побывали К.Ф.Катушев, Н.В.Подгорный, В.В. Гришин. В начале второй половины семидесятых годов навстречу брежневскому «ЗИЛу», шедшему из Завидово в Москву, неожиданно вылетела грузовая машина с солдатом за рулем. Водитель «ЗИЛа» от прямого столкновения ушел, но машину развернуло и ударило о трейлер. Брежнева в машине не было. В ней находилась его личная охрана, возвращавшаяся с дежурства из Завидово. Если сопровождают охраняемое лицо, охранники обычно не сидят в машине, как все, они с автоматами наизготовку, на краешках сидений, в полуприседе, как бы на корточках, в любой момент готовые выскочить. А тут ехали с работы. И тем не менее пятеро из шестерых успели скоординироваться и уцелели, отделавшись переломами ребер, ушибами, ссадинами. А один не успел - он спал. И ему снесло череп.

Гамбург. Во время приезда Брежнева на аэродром едва не разыгралась чудовищная катастрофа. Когда самолет с Брежневым выруливал к взлетной полосе, буквально перед его носом сел громадный транспортный самолет ВВС США. Это случилось в тот момент, когда брежневскому самолету дали «зеленую улицу» на взлет и в акватории воздушного пространства над аэродромом не должно было находиться других летательных аппаратов. Катастрофу предотвратил командир брежневского самолета А.Г.Майоров.

Париж. Советская разведка получила сигнал: в момент возложения Брежневым венка к Вечному огню у Триумфальной арки в московского лидера возможен выстрел из винтовки с оптическим прицелом. Сложность предотвращения теракта усугублялась тем, что к арке выходят двенадцать улиц. Откуда будет стрелять террорист, неизвестно. На всякий случай заблокировали все улицы. Для этой цели были использованы 12 тысяч французских полицейских (по тысяче на каждую улицу), 6 тысяч пожарников ( по 500 на крыши домов каждой улицы) и одна тысяча полицейских (особый резерв префекта Парижа) для обеспечения безопасности в районе площади. Однако выстрела не последовало. То ли сигнал был ложный, то ли помешали усиленные меры безопасности.

(Продолжение следует)