Не раз в последнее время мне задавали вопрос о том, бывала ли я в детских домах и интернатах. Нет, не бывала. Но в глубине моей души живет память о встрече с одним детдомовским мальчиком. Мы оба лежали в больнице. Мне было одиннадцать лет, ему — четыре. Андрюша почти не разговаривал. Как мне тогда казалось, потому что просто не видел в этом особой необходимости. Меня часто навещали родители, приносили разные вкусности. К нему не приходил никто. Мне было жаль Андрюшу, я стала его подкармливать, стирать одежду, гулять и много разговаривать с ним. Я очень привязалась к мальчику. А малыш в свою очередь стал называть меня мамой, чем я очень гордилась. Но вот пришло время выписываться из больницы, и я попросила маму усыновить Андрюшу. Сегодня я могу понять, какая это ответственность — взять из детдома ребенка, у которого к тому же серьезное заболевание крови. Тогда — долго не могла простить. Со слезами на глазах я шла с мамой к воротам больницы и боялась обернуться. Боялась еще раз увидеть его глаза, полные недоумения, разочарования и обиды. Я больше никогда не видела мальчика, но долго еще оборачивалась на слово «мама» и бежала за каждым белобрысым малышом — не Андрюша ли?
Прошло около двадцати лет. Я не знаю, как сложилась его судьба, сколько в его жизни было таких «мам» и нашел ли он ту единственную, которая стала настоящей. Но именно в память о детдомовском мальчике Андрюше, которому, как и мне, так необходима была семья, я занялась темой усыновления детей и попыталась хоть немного прояснить ситуацию, сложившуюся вокруг Государственного центра по усыновлению детей при Министерстве образования и науки. А ситуация и в самом деле оказалась весьма непростой. Все равно что ходить по острейшему лезвию ножа. Во-первых, так же небезопасно, а во-вторых, так же бессмысленно. Слишком много высоких интересов и немалых денег здесь крутится...
Куда пропали дети?
Несмотря на то, что процесс усыновления вроде бы четко регламентируется законом, слухи о том, что далеко не все чисто в делах Центра по усыновлению, ходили уже давно. Пока, наконец, 6 февраля 2003 года Генпрокуратура в лице начальника отдела надзора за соблюдением законов о правах несовершеннолетних Натальи Шестаковой не объявила, что 31 января возбуждены уголовные дела по статьям 169 и 358 УК по фактам совершения незаконных действий при усыновлении детей иностранцами и использовании работниками центра заведомо поддельных документов. По словам Шестаковой, «злоупотребления приобрели массовый характер как в Центре по усыновлению, так и в регионах». За шесть лет через центр иностранными гражданами были усыновлены более 8,4 тысячи украинских детей. При этом о судьбе 4,5 тысячи из них какие-либо данные отсутствуют.
Такое заявление нанесло имиджу Украины очередной удар: «пошли клочки по заулочкам», а СМИ разных стран сообщили о том, что более четырех тысяч украинских детей проданы «в бордели и на органы». Уголовные дела по факту злоупотреблений при усыновлении возбуждены (по имеющейся информации, таких дел по Украине семь), однако, насколько известно, ни одного конкретного обвиняемого пока нет. Несмотря на то, что прошло уже около четырех месяцев, Генпрокуратура, сказав «а», «б» говорить не торопится и, ссылаясь на тайну следствия, отказывается предоставлять информацию. Посему «ЗН» решило провести собственное расследование.
Прежде всего мы попытались выяснить, были ли зафиксированы случаи продажи усыновленных в Украине детей на органы и в сексуальное рабство (все-таки пропало 4,5 тысячи детей!), для чего позвонили в НЦБ Интерпол Украины. Андрей Некрутов, как раз занимающийся этими вопросами, ответил, что такой информацией они не располагают и ни один юридически закрепленный факт торговли усыновленными детьми им неизвестен. Хотя, конечно, отсутствие информации еще не означает, что таких фактов не существует.
Лилия Григорович (депутат ВР от НРУ, заместитель председателя Комитета по вопросам охраны здоровья, материнства и детства) вообще считает, что разговоры о продаже детей на органы попросту странны, поскольку детские органы для пересадки взрослому человеку не пригодны. «Это свидетельствует о непрофессионализме и прицельной тенденциозности в использовании страшной информации. Когда люди слышат о детях, то можете себе представить, насколько это будоражит общественное мнение, вредит имиджу Украины. Ведь посмотрите, чем мы в последнее время «прославились» — Чернобыль, пленки, «Кольчуги», продажа детей…».
Кроме того, как утверждает директор центра Ольга Париенко (в настоящий момент уже бывший), задолго до заявления о пропаже 4500 детей Генпрокуратуре была известна другая цифра — 2100. Причем и эти дети после усыновления были поставлены на учет в консульских отделах посольств Украины. Об этом почти сразу после заявления Генпрокуратуры экс-глава пресс-службы МИД Украины Сергей Бороденков сообщил СМИ. По его словам, на консульском учете находится более 9 тысяч детей, усыновленных иностранцами с 1991-го по 2002 год. И украинские консульства располагают полной информацией о них, их жизни в семьях. На 2100 детей просто вовремя не поступили отчеты. Между тем Генпрокуратура на всю страну почему-то озвучила другую цифру. Согласитесь, есть повод, чтобы задуматься…
Черные кошки в темной комнате
О каких же все-таки реальных нарушениях может идти речь? Скорее всего, дело вот в чем. Базовый пакет документов (собрать их непросто, это обходится почти в тысячу долларов), необходимый для постановки кандидата в усыновители на учет, действителен в Украине в течение года. Пока он будет легализован и попадет в киевский Центр по усыновлению детей, проходит не менее трех месяцев. Говорят, бывали случаи, когда документы просто терялись, несмотря на то, что направлялись через специальную почту и сотрудники центра должны расписываться в их получении. Кроме того, иностранного гражданина далеко не всегда уведомляли о том, поставлен ли он на учет.
Время идет, и люди хотят получить информацию, как продвигается дело. Приехать в Украину лично кандидату в усыновители не просто и физически, и материально. Попав же, наконец, в Киев, усыновитель узнает, что в данный момент на учете в центре подходящего ребенка нет.
По некоторой информации, в центре существовало как минимум два списка детей: человеку с улицы предъявлялся похуже. Пока кандидат в усыновители не поймет, что для того, чтобы получить другой список, надо заплатить (около трех с половиной тысяч долларов), его могут гонять очень долго. Срок действия документов заканчивается, а ведь нужно еще по анкете выбрать ребенка, установить с ним контакт, попасть в суд, который и вынесет решение об усыновлении. И вот тут в дело зачастую вступали посредники, хорошо знающие, кому, где и сколько нужно заплатить. (Говорят, что некоторые «специализированные» сайты в Интернете открыто называют цену за досрочное усыновление — 6—12 тысяч долларов. Мне, правда, такую информацию найти не удалось.) По словам Валентины Роговой, доверенного лица итальянской ассоциации Amic dei Bambini («Друзья детей»), она не раз замечала, как некоторые директора детских домов для определенных лиц оставляли детей помладше, поздоровее.
Однако вряд ли Генпрокуратуре удастся найти документальные подтверждения таких фактов, поскольку семья, прошедшая через все сложности процесса усыновления, затратившая немалые деньги и, наконец, получившая долгожданного ребенка, естественно, счастлива и хочет, забыв поскорее все неприятности, зажить нормальной жизнью. Когда усыновители уже вывезли ребенка за границу, они могут рассказывать о том, что происходило с ними в Украине. Но вот делать официальные заявления вряд ли станут, побоявшись отмены решения об усыновлении.
Реальным примером нарушения процедуры усыновления в Украине может служить история одной итальянской семьи. В начале нынешнего года Днепропетровской областной прокуратурой было возбуждено уголовное дело по факту подделки документов при оформлении усыновления двухлетнего воспитанника Дома ребенка в Приднепровске К. Подробности дела, к которому, правда, киевский Центр по усыновлению имеет отношение весьма косвенное, выяснил собкор «ЗН» по Днепропетровской области Владимир Овдин.
«Итальянская чета Паган Сандра и Лучио Россети были уведомлены о врожденном пороке сердца и паховой грыже К. Но вряд ли они знали о том, что его мать, Светлана К., ссылаясь на тяжелое материальное положение, обратилась в райисполком Ленинского района в мае 2000 года с просьбой поместить своего четырехмесячного первенца в Дом ребенка только на четыре года. Никаких разговоров или письменных заявлений об отказе от сына не было. Райисполком просьбе внял и своим решением 16 июня 2000 года №188/1 отправил мальчика в Дом ребенка в Приднепровске. Там его и нашла итальянская пара. После выполнения всех формальностей с усыновлением, решением Самарского суда в августе 2002 года мальчика передали Лучио и Паган.
По словам следователя Днепропетровской областной прокуратуры Елены Куренной, сейчас проверяется деятельность по меньшей мере пяти должностных лиц. Самое интересное в этой истории — полное безразличие матери к судьбе сына. В Днепропетровской области она, судя по справке УМВД, не проживает. Кстати, прописки у нее не было и в 2000 году, когда подавала заявление на отправку сына в Дом ребенка.
Есть еще один нюанс. Прокуратура не может подать апелляцию на решение суда по усыновлению мальчика, которое остается в силе до сих пор, поскольку не принимала в деле участия. Выход, правда, есть — довести до конца уголовное дело, после чего его можно передать в апелляционный суд.
История, конечно, длинная. С учетом определенных правовых сложностей в отношениях Украины с Италией все усилия прокуратуры и суда вполне могут оказаться напрасными. Даже если допустить невероятное — мальчика вернут, — то что его ждет на родине? А главное – ждет ли его мать?».
Вообще же удивительно, что информация о нарушениях появилась только недавно. Ведь такое происходит не в один день. По имеющимся сведениям, в центре почти постоянно находился сотрудник УБОП, о чем знали все. Также в течение нескольких лет там работают жены сотрудников Генпрокуратуры и МВД. А ведь не секрет, что именно на кухнях чаще всего происходит обмен информацией и решаются многие дела.
Наводит на размышления и тот факт, что за последние девять месяцев сменился второй директор и уже вступил в должностные права третий. В сентябре 2002 г. Т.Кунько, бывшая директором Центра по усыновлению детей со дня его создания, уволилась в связи с выходом на пенсию (по некоторой информации, ей угрожали). На должность директора была назначена Ольга Париенко.
Известно, что в нашей стране случайно никого никуда не назначают. В поисках информации о международном усыновлении, в частности о Париенко, я наткнулась в Интернете на упоминания ее имени в связи с центром по крайней мере за год до назначения директором. Имя ее также тесно связано с СДПУ(о). По некоторым сведениям, до своего назначения Ольга Николаевна была секретарем А.Зинченко. По ее собственным словам — помощником народного депутата В.Шепетина (бывшего заместителя харьковского губернатора). В любом случае несколько странно, что на такую ответственную должность назначается человек, который не имеет никакого опыта работы в системе образования.
Проведя первым делом чистку среди сотрудников и уволив двух, у которых на шестом году работы вдруг обнаружились фальшивые дипломы, Париенко вроде бы пытается сделать работу центра более прозрачной: в частности, вывешивает списки кандидатов в усыновители с указанием фамилий и страны проживания, вводит «бегунки». Чтобы упорядочить процесс и ликвидировать очереди, путем введения приглашений под конкретные анкеты детей пытается лишить будущих родителей возможности выбирать. Хотя нигде не сказано, что подбирать такие анкеты — в полномочиях сотрудников центра. Кроме того, попасть в директорский кабинет кандидатам в усыновители стало сложно, как никогда раньше. На сегодняшний день все эти нововведения отменены.
Именно Ольга Париенко вытащила на свет Божий те 4,5 тысячи якобы пропавших детей, после чего и начался шум-гам. (Не для того ли это понадобилось, чтобы таким образом продемонстрировать неспособность государственных структур – МИД, консульских учреждений за границей, — вести надзор за усыновленными детьми и, легализовав институт посредничества, протолкнуть на эту роль ассоциации и общественные организации? Но об этом позже.) Видимо, что-то было просчитано не до конца, не учтены интересы еще одной влиятельной группы — киевской. Именно поэтому, когда мне удалось встретиться с Париенко в конце апреля, она сообщила о том, что уходит с занимаемой должности, а на ее место уже подобрали человека — Евгению Чернышеву, долгое время проработавшую в системе Министерства образования и науки.
Уже из всего вышеизложенного можно сделать вывод, что дело далеко не только в злоупотреблениях сотрудников центра (и сотрудников ли центра?). Слишком много странных событий происходило там в последнее время. Судя по всему, есть немало людей, которые не заинтересованы в том, чтобы их имена стали известны, а каналы доходов перекрыты. И потому дело центра имеет все шансы стать «вечным». Недавно появилась информация о том, что следователь Генпрокуратуры по особо важным делам Владимир Голик, которому было поручено расследование, отстранен от дела. О причинах можно лишь строить догадки…
Израильский вариант
К сожалению, собственно о детях (судьба которых и так была к ним не слишком щедрой, чтобы еще посылать их в страну, где запросто можно погибнуть, оказавшись, к примеру, в автобусе, захваченном террористами) люди, имеющие отношение к ситуации с центром, думают в последнюю очередь (если вообще думают). Иначе чем можно объяснить то, что происходило вокруг моратория на усыновление гражданами Израиля украинских сирот?
20 мая 2000 г. в письме в адрес Кабмина сообщалось, что Министерство образования и науки считает целесообразным временно приостановить усыновление украинских детей-сирот в Израиль, поскольку фактически там идут военные действия. А согласно пункту 4 статьи 38 «Конвенции о правах ребенка» (которая была ратифицирована ВР Украины 27 ноября 1991 года), государства-участники обязаны принимать все возможные меры по защите затрагиваемых вооруженным конфликтом детей и уходу за ними. Письмо подписал бывший госсекретарь Министерства образования и науки В.Зайчук. Предложение было поддержано рядом министерств и ведомств. Хотя усыновления в Израиль имели место и во время моратория.
А 16 ноября 2002 г., после многочисленных запросов как официальных и неофициальных лиц Израиля (Центральный орган по международному усыновлению Элла Бэлас, например), так и некоторых народных депутатов (в частности, А.Фельдмана), Украина возобновила процесс усыновления детей израильскими гражданами. Такое распоряжение накануне своей отставки подписал вице-премьер В.Семиноженко. Однозначной оценкой было, что это не являлось его компетенцией. И Кабмин принял такое решение без согласования с другими министерствами.
По мнению Лилии Григорович, «стало ясно, что очень большой интерес со стороны тех, кто должен был бы на высшем уровне контролировать процесс усыновления, проявлялся к разрешению усыновлять украинских детей в Израиль. И украинский омбудсмен, и Кабмин не рекомендовали это делать… И здесь наша мужественная Генпрокуратура не вмешалась, а, наоборот, поддержала такую позицию. Не хочу сказать, что это касается генпрокурора лично, но как раз того звена, которое отвечает за эти процессы».
Если бы приостановление процесса усыновления не было отменено, то некоторые посреднические израильские агентства потеряли бы большие деньги.
Известно также, что израильские граждане в основном усыновляли относительно здоровых и совсем маленьких детей, чаще всего девочек до трех лет. Убедиться в этом можно, ознакомившись со списками, которые имеются в Центре по усыновлению и в МИД. То есть складывалась странная ситуация — как только в центр поступала информация о подходящем ребенке, тут же появлялся кандидат в усыновители из Израиля.
Лилия Григорович: «Я обратилась с запросом в Генпрокуратуру. Поскольку уволенные из центра сотрудники засвидетельствовали, что за тот процесс усыновления, который, подчеркиваю, проходит через государственный центр, государственные суды, ответственность должна была бы нести в первую очередь как раз госпожа Шестакова, ведь именно она на протяжении нескольких лет (с тех пор, как действует этот центр) от имени Генпрокуратуры патронирует процесс усыновления. Думаю, что после моего запроса этих данных уже может не быть в анналах Центра. Я хотела бы знать, кто из тех, кто должен был бы патронировать процесс усыновления от имени Генпрокуратуры, понесет за это ответственность. Именно такой запрос я посылала на имя господина Пискуна. Но и после этого не услышала никакой информации об этих нарушениях».
«Людям треба довіряти...»
Люди, стоявшие у истоков создания центра, рассказывали, что очень многие министерства и ведомства, начиная с Госкомитета по делам семьи и молодежи и заканчивая Минюстом, хотели иметь центр под своим крылом. В результате было принято решение передать его в ведение Министерства образования и науки. По словам сотрудников, за шесть лет работы попытки передать функции центра по международному усыновлению в регионы и легализовать институт посредничества предпринимались не раз. Давление приходилось испытывать со стороны многих структур и организаций.
Одной из таких организаций стала Украинская торгово-промышленная палата Северной Америки (УТПП), появление которой напрямую связано с открытием УСПП постоянных зарубежных представительств в Америке, в частности в Чикаго. В конце февраля 2002 года председатель совета директоров УТПП Семен Динкевич (уроженец города Харькова, сидевший в свое время за одной школьной партой с первым замом главы АПУ Олегом Деминым) пришел в Центр по усыновлению с конкретным предложением: организовать детский фонд, который взял бы на себя функции «розслідування кримінального минулого потенційних батьків через місцеві агентства, агентства штатів та федеральні агентства, оцінку їхнього фінансового становища, надання допомоги в легалізації всіх документів в органах штатів і в федеральних органах для забезпечення всіх вимог українського уряду, щоб виключити будь-які ускладнення для майбутніх батьків, коли вони безпосередньо приїдуть до України».
Между тем, кроме громкого названия, за УТПП не числится ничего. Такой вывод можно сделать в том числе и из появившейся 9 июля 2002 года в «Голосі України» статьи «Людям треба довіряти…» Я.Стадильной, в самом конце которой Семен Динкевич заявляет: «Якщо я поїду з України так ні про що й не домовившись, то палату треба розпускати. Оскільки це матиме серйозний резонанс, і ніхто не захоче мати справу з такою корумпованою державою. Потім ми звернемося до Інтерполу з проханням розшукати хоча б десятеро з тих дітей, місце перебування яких у США не встановлено…».
Господин Динкевич просто поражает своей осведомленностью. Так, в статье, «по полученной из компетентных органов Украины информации», приводятся очень точные данные о том, сколько детей было усыновлено американцами за 2001—2002 годы, сколько из них были поставлены на консульский учет, а сколько – нет. Источником данной информации является письмо тогдашнего госсекретаря МИД Ю.Сергеева. Интересно, всем ли желающим предоставляются такие сведения?
По словам С.Динкевича, его предложение «обеими руками» поддержали в МВД (речь, в частности, идет о тогдашнем заместителе начальника ГУБОП), а также генконсул Украины в Чикаго Борис Базилевский (единственный из трех). «Поддержал нас и министр образования Василий Кремень…». С госсекретарем МИД Ю.Сергеевым «…мы нашли много позитивных моментов в совместной деятельности».
Еще за неделю до появления этой статьи, 3 июля, Лилия Григорович с трибуны ВР заявила: «Участие коммерческой структуры (очевидно, на коммерческой основе) в таком деле, как решение судеб сирот, выглядит столь же органично, как, например, изучение основ государственности в стенах борделя».
Григорович считает, что ситуация вокруг центра, безусловно, связана с появлением УТПП: «По моему мнению, определенная группа людей хотела бы разблокировать процесс усыновления и пустить его по частному сценарию. Так, Генпрокуратура рекомендует возложить функцию Центра по усыновлению вести банк данных на координирующий центр. Они не пишут, что это государственный центр. А что такое координирующий?»
В статье в «Голосі України» господин Динкевич также заявляет: «Усі фінансові збори від громадян США, які звернулися до нас, ми мали намір спрямувати на організацію централізованих поставок медичного обладнання, медикаментів, одягу, вітамінів на адресу фонду «Україна — дітям» (прежнее название – «Дружина Президента України – дітям України». – А.К.) для подальшого розподілу по дитячих будинках і будинках-інтернатах».
А в конце апреля Президент Украины Леонид Кучма подписал поручение, в котором обязал правительство принять меры по усилению контроля за соблюдением требований законодательства по усыновлению иностранцами детей, являющихся гражданами Украины, за условиями проживания и воспитания таких детей в семьях усыновителей, по обеспечению защиты их прав и интересов.
Л.Кучма также поручил подготовить предложения по привлечению общественных организаций иностранных государств к осуществлению надзора за состоянием, содержанием и воспитанием детей, являющихся гражданами Украины, усыновленных иностранцами и проживающих за пределами нашего государства.
Кабмину поручено подготовить и внести на рассмотрение Верховной Рады проект закона о присоединении Украины к Конвенции о защите детей и сотрудничестве в сфере межгосударственного усыновления, подписанной в Гааге в мае 1993 года.
О Гаагской конвенции, и не только
Между тем вопрос о подписании Гаагской конвенции уже поднимался в 2001 году и вызвал тогда горячие дискуссии.
Так, Ирина Торгулова, советник уполномоченного по правам человека при ВР Украины, считает: «Лучшие позиции Гаагской конвенции уже введены в закон об охране детства в Украине. И разговор этот излишен, поскольку конвенция относится к международному частному праву и затрагивает узкую проблематику — установление порядка этой конвенции между договаривающимися сторонами. Мы настаиваем на том, чтобы все необходимые пункты принимать не ратификацией этой конвенции, а заключением двухсторонних международных договоров со странами, куда усыновляется наибольшее количество детей. Вот там, с учетом законодательств обеих стран, можно предусмотреть все – и меры контроля, и способы его осуществления, и кого в него включать, и периодичность, и качество отчетности и т.д. Белоруссия, например, напрямую заключила договора с девятью штатами в Америке.
Меня также очень смущает 32-я статья конвенции, которая прямо гласит: «Тільки витрати та видатки, включаючи розумні професійні гонорари особам, які беруть участь у процесі усиновлення, можуть встановлюватися чи виплачуватись». Это что — не посредничество? Вот против этого мы возражаем. В суде, когда решается вопрос об усыновлении, не может быть никаких посредников. В ст.52 Конституции Украины четко сказано: «Утримання та виховання дітей-сиріт та дітей, позбавлених батьківського піклування, покладається на державу».
По мнению других, Гаагская конвенция — универсальный документ, к которому присоединились 50 государств. Практически все они приняли в своих странах отдельные законодательные акты, предусматривающие как внутреннее, так и межгосударственное усыновление, и включающие в себя все аспекты этого процесса. К отдельным статьям подписывающая сторона может делать предостережения и заявления. Что касается статьи 32, то нелегальный институт посредничества в Украине все равно существует. Объясняется это тем, что центр, имея в штате всего двенадцать сотрудников, из которых никто не владеет иностранными языками, и не имея должного финансирования, сам по себе не является той структурой, которая должна была бы помогать усыновлять детей. Так почему бы не легализовать институт посредничества?
На форуме «Женского клуба» (https://sdpuo.org.ua/club/) одна из таких посредников, в частности, пишет: «Мы много лет в этой сфере. Казалось бы, простое и логичное решение — отдать власть относительно детей в регионы, а центру – только проверять и вести учет. И тогда не будет никаких взяток в центре и в детских домах. Также легализовать работу таких, как мы. Создать для этой цели комитет по легализации нашей деятельности. Так, в Китае, за усыновление семьи платят 3000 долларов, и эти деньги идут в казну государства. Давайте посчитаем. Сейчас в месяц усыновляют от 100 до 150 иностранных семей. Даже если брать по 2000 или по 1000 долларов, разве эти деньги не окупили бы содержание всех детских домов? А если говорить о том, что 150 семей — это самое малое, и раньше было по 1000—1500 в месяц, то, сами видите, какая это сумма».
Лилия Григорович же считает такое зарабатывание денег в бюджет просто аморальным. По ее мнению, «есть определенная харьковская группа, куда входят высокие должностные лица, которая хотела бы поставить процесс усыновления на частный конвейер. Один человек мне говорил: «Вы представляете, сколько бы мы заработали в бюджет государства?». Собственно, об этом мы говорили на расширенном заседании четырех комитетов ВР (по охране здоровья материнства и детства, по борьбе с организованной преступностью, по правам человека и национальным меньшинствам, по вопросам образования и науки. – А.К) 11 декабря 2002 г. На заседании присутствовал также представитель прокуратуры. К большому сожалению, никакой информации об этом заседании и о наших рекомендациях в прессе я не увидела.
Уверяю вас, что волна таких проблем с усыновлением детей рано или поздно возникает в каждой стране. Сейчас опять ищут щелочки. Но в Украине настолько хорошо сложилась ситуация с усыновлением, что стоило бы только дать на одну-две ставки больше в консульстве в Чикаго или в другом месте, прекратить усыновление в Израиль — и проблемы были бы решены. Возможно, целесообразнее, чтобы этот центр находился под патронатом не Министерства образования и науки. Хотя и это неплохо. Но Государственный центр по усыновлению ликвидировать нельзя. Потому что он — государственный. А координирующий — это неизвестно что.
В первую очередь мы должны были бы сделать все для того, чтобы процессы усыновления были более интенсивными в Украине. Ведь детей-сирот у нас более ста тысяч. К сожалению, этот моральный Рубикон никак не может быть перейден нашими гражданами. В западном мире, в Европе, куда мы, к слову, стремимся, усыновление ребенка из детского дома для обеспеченных людей является делом довольно престижным. У нас такого нет. Это трудно объяснить, но пока этого не случится, большинство усыновлений будет происходить за рубеж».
Безусловно, вопрос о присоединении к Гаагской конвенции должны обсуждать специалисты – юристы и те, кто имеет непосредственное отношение к контролю за усыновительными процессами. И прежде всего, конечно, должны быть учтены интересы и права детей. В одном я уверена, и здесь моя точка зрения совпадает с мнением Лилии Григорович: «В стране сплошных нарушений – колоссально невыполняемого законодательства и грубых конституционных нарушений – не может быть идеального порядка в какой-то одной небольшой сфере». Привлекать к контролю над усыновительными процессами общественные организации пока что нецелесообразно. Мы к этому еще не готовы. А уж «дети» и «торгово-промышленная палата» — понятия вообще несовмести
Справка "ЗН":
После развала СССР и открытия границ в Украину потянулись вереницы иностранных граждан, желающих усыновить ребенка. Поначалу все решалось на региональном уровне: после заполнения необходимых документов иностранные граждане могли усыновить ребенка, находившегося на учете в областном центре. На фоне практически полного отсутствия законодательства в этой области за рубеж было вывезено огромное количество юных украинских граждан. Газеты тех лет пестрели заголовками «о продаже детей в публичные дома и на органы». При проверке правоохранительными органами было выявлено, что в усыновлении украинских детей имел корыстную заинтересованность ряд должностных лиц органов власти и детских учреждений. Так появились первые уголовные дела в этой сфере, установлены злоупотребления отдельных госслужащих.
По инициативе Верховной Рады, в частности депутата Н.Карпачевой, на усыновление детей иностранцами был наложен временный мораторий. Он действовал до 1996 года, когда ВР Украины приняла ряд законодательных актов, разрешающих международное усыновление детей, определила процедуру и функции каждого органа, задействованного в этом процессе. Был создан Государственный центр по усыновлению, через который, согласно действующему законодательству, в обязательном порядке и происходит международное усыновление.
Эти вопросы на сегодняшний день регулируются Кодексом о браке и семье Украины и «Порядком передачи детей, являющихся гражданами Украины, на усыновление гражданам Украины и иностранным гражданам и осуществлении контроля за условиями их проживания в семьях усыновителей», утвержденным постановлением Кабмина №775 от 20.07.1996 года.
Приоритетным в Украине считается национальное усыновление. Поэтому иностранцы могут взять только такого ребенка, который простоял на учете не менее 14 месяцев (два месяца — в областном центре и год — в Государственном центре усыновления) и не был за это время усыновлен украинскими гражданами. Исключение составляют дети, имеющие заболевания из перечня, принятого Минздравом Украины. С 1996 года этот перечень несколько раз сокращался и в конечном варианте составил шесть заболеваний, которые в Украине не лечат (см. таблицу). Но даже такому малышу должно быть не менее двух месяцев от роду.
Чтобы усыновить ребенка, иностранному гражданину нужно собрать весьма серьезный пакет документов, срок действия которых составляет один год (в других странах — от двух до пяти лет, справка из криминальной полиции — три месяца), легализовать его в установленном законодательством Украины порядке и вместе с заявлением о том, какого ребенка он хотел бы усыновить, направить в Центр по усыновлению детей. В центре, тщательно проверив документы, кандидата в усыновители ставят на учет. Когда подойдет очередь, он сможет приехать в Киев, где работниками центра ему должны быть предъявлены анкеты всех детей, подлежащих усыновлению. Выбрав анкету, кандидат в усыновители едет в детское учреждение для знакомства и установления контакта с ребенком. После этого усыновитель должен обратиться в городской отдел образования за заключением о целесообразности усыновления и получить разрешение в Киеве. Усыновление детей проводится решением районного (городского) суда в установленном порядке. В случае усыновления ребенка, достигшего десятилетнего возраста, необходимо его согласие.
Весь процесс подготовки и самого усыновления должен проводиться непосредственно кандидатом на усыновление, поскольку по законодательству Украины посредническая, коммерческая деятельность в процессах усыновления запрещена и уголовно наказуема (ст. 102-3 КоБС).
По украинскому законодательству усыновленный иностранными гражданами ребенок по приезде в страну будущего проживания должен быть поставлен на учет в консульском отделе Посольства Украины на территории страны. В течение трех лет родители ежегодно обязаны предоставлять отчеты. Потом — раз в три года. Такие отчеты (с фотографиями детей), заверенные подписями сотрудников консульств, местных социальных служб и агентств по усыновлению, передаются в МИД Украины и в Центр по усыновлению. Центр анализирует информацию и готовит ее к рассмотрению на коллегии Министерства образования и науки Украины. Если, например, из какой-то страны вовремя не поступают сведения, то центр через МИД обращается к представителям соответствующих служб в той или иной стране с просьбой посодействовать в сборе информации. Наблюдение за жизнью ребенка осуществляется до момента достижения им совершеннолетия в соответствии с законом той страны, где он находится.
Процесс усыновления украинских детей иностранцами действительно нелегок — и материально, и психологически. Им приходится тратить немалые деньги на оформление документов в своей стране, на переезды (иногда по нескольку раз), а потом на лечение нередко очень больных детей.