О том, что у Кучмы с Квасьневским хорошие отношения, говорили все. О том, что отношения украинского и польского народов не такие хорошие, как у их президентов, говорили Квасьневский и Кучма. Чтобы улучшить отношения простых людей, необходимо знать, каковы эти отношения в действительности. Описанные ниже истории не печатает польская пресса. Судьба героев этих историй никому в Польше не интересна, ибо все, что с ними происходит, укладывается в распространенный польский стереотип: «Все русские — бандиты, нелегалы, проститутки» и «их проблемы — это дело их же земляков». Такой стереотип не безоснователен. В большинстве случаев виновниками приключений украинцев являются украинцы или другие «земляки» по бывшей, уже несуществующей интернациональной родине.
Но достаточное ли это основание, чтобы польские служащие (фактически представляя свое государство) относились к нашим землякам как к людям второго сорта, а их право человека расценивали как нечто иное, нежели право человека из ЕС или США?
История первая.
11 арестантов
В крупных польских городах есть места, где собираются нелегалы в поисках работы. В польской прессе их назвали когда-то «невольничьими рынками». Ежедневно туда подъезжают заказчики и выбирают себе рабочих, подходящих им по специальности, цене и т.п. На одном из таких мест в Варшаве 16 ноября 2002 года стояла группа украинских граждан. Через некоторое время подъехали заказчики — тоже двое украинцев, — предложившие по 25 долларов каждому за погрузку товара на три автомашины. Набрали всего 11 человек. Посадили в неосвещенный кузов грузовика, привезли на склад, где уже ждали фуры. Склад был открытым, рядом крутились какие-то поляки. Украинцы взялись за работу, относительно которой сначала никаких подозрений не возникало. Лишь сначала, потому что загружать третий грузовик начали уже пачками, которые подавались им через дыру в стене склада. Не загрузив машину до конца, получили приказ прекратить работу и самим снова залезть в кузов. Через некоторое время заказчики высадили украинских рабочих на автобусной остановке и попробовали скрыться, не заплатив. Но рабочие вовремя сориентировались и сумели задержать одного из заказчиков-украинцев и водителя грузовика. Начали разбираться, и тут подъехала польская полиция. Оказалось, что товар, который они грузили, краденый.
Таким образом вся бригада, состоящая из 11 человек, попала к следователю изолятора одного из районов польской столицы. Через двое суток районная прокуратура применила относительно всех задержанных временный трехмесячный арест для выяснения личностей и подробностей дела. Причем ни одно из украинских дипломатических представительств в Польше не проинформировало об этом инциденте. Лишь после того, как родственники арестованных начали их разыскивать, Посольство Украины получило официальное сообщение от правоохранительных органов... с извинением за задержку.
Задержание на три месяца украинских граждан мотивировалось необходимостью установить персональные данные этих лиц. Консульская служба в Варшаве довольно быстро собрала необходимые данные. Обратилась с просьбой заменить меру наказания на денежный залог или подписку о невыезде. Но районная прокуратура отказалась принять документы из консульства, сочтя, что лучше дождаться таких данных из силовых структур Украины (что занимает больше времени) и даже из Интерпола.
Срок этой меры наказания трижды продлевался. Дело в суд так и не попало, а искатели заработка оставались в заключении, несмотря на то, что по просьбе семей задержанных в дело вмешалось Посольство Украины.
О том, что с ними происходило в заключении и как они себя там чувствовали, свидетельствуют написанные ими оттуда письма. В одном из них читаем: «Никто не хочет слушать, что я не виноват. Украинец — значит бандит. Такое впечатление, что в этом государстве вообще нет правды и справедливости, особенно относительно граждан бывшего СССР... Мое психическое состояние с каждым днем ухудшается, обращения к врачу ничего не дают, кроме унижений и угроз физической расправы». Вполне вероятным кажется, что эти жалобы — не «традиционные арестантские штучки», ведь люди ехали не воровать, а работать, поэтому и могут чувствовать себя оскорбленными — к ним относятся как к преступникам, да еще и таким грозным, которых обязательно нужно держать под арестом. Другое письмо: «Вещи мои порвались. Мать в больнице, у нее нет возможности помочь. Я приехал работать, чтобы заработать деньги на операцию для мамы. Пусть нелегально работать, но работать, а не воровать».
Письма, кстати, доходят далеко не все, как утверждают адвокаты задержанных украинцев.
Утерянные письма, информация об условиях содержания заключенных и последовательное игнорирование прокуратурой украинского дипломатического представительства заставили даже посольство передать 16 октября этого года ноту в этом деле к польскому МИДу. Но наибольшей проблемой все же является 12-месячное (по состоянию на ноябрь) заключение украинцев без предъявления им обвинений. В конце октября прокуратура все-таки передала дело в суд. Сейчас судьба одиннадцати задержанных украинских граждан зависит от польского суда.
Сколько будет продолжаться судебный процесс, пока не может сказать никто. Но можно предположить, что приговоры за правонарушение, допущенное этими украинцами, будут менее суровыми, нежели наказание, которое они уже понесли.
История вторая. Надежно,
как в (польском) банке
До введения виз на протяжении года украинско-польскую границу пересекало несколько миллионов украинских граждан. Такому потоку людей, разумеется, сопутствует и значительное количество дорожных приключений — аварий, несчастных случаев, преступных нападений, мошенничеств и прочее. Теоретически все гости данной страны находятся под ее охраной, но на практике бывают исключения. И их немало.
Эта драматическая история касается тоже в основном украинских граждан, хотя произошла она на территории Польши и при посредничестве польских государственных и частных структур, действия которых только усложнили дело.
Еще в мае 1996 года на одной из польских дорог в автомобильной аварии погибла гражданка Украины, жительница Харькова Виктория С. Погибшая работала в польском городе Пила вместе с подругой и землячкой Александрой З.
Именно Александра З., как удалось выяснить прокуратуре в городе Пила, после несчастного случая незаконно присвоила личные вещи и деньги погибшей подруги. Сначала, представившись двоюродной сестрой жертвы аварии, харьковчанка получила в полиции личные вещи Виктории С.: позолоченную бижутерию, кошелек с деньгами, и, самое важное, — ключ от банковского сейфа, где хранились сбережения погибшей — 7 тысяч американских долларов. Почему польский полицейский выдал эти вещи особе, не предоставившей соответствующие документы, можно лишь догадываться.
Через три дня после трагедии Александра З., как установила прокуратура, воспользовавшись документами покойной подруги и подделав ее подпись, забрала из банка сбережения покойной.
С того времени прошло уже семь лет. Суд никак не может начаться, поскольку подозреваемая каждый раз предоставляет медицинскую справку о том, что она страдает тяжелым онкологическим заболеванием и не может принимать участия в судебных процессах. Но если вину Александры З. еще должен доказать суд, то факт ошибочной выдачи работником Велькопольского кредитного банка денег своей клиентки другому лицу совершенно очевиден. Это установлено прокуратурой, следовательно банк обязан компенсировать потерю семье клиентки. Но это дело тоже не находит своего решения уже на протяжении семи лет, несмотря на многочисленные обращения в банк матери Виктории С., а также официальные обращения Посольства Украины. На протяжении многих лет банк просто игнорирует как украинскую гражданку, так и Украинское государство в лице ее дипломатического представительства, убеждая вместе с тем своих клиентов, что их деньги хранятся «надежно, как в банке».
* * *
Относительно обеих этих историй возникает подозрение, что и руководство банка, и варшавская прокуратура вели бы себя несколько иначе, если бы речь шла о польском гражданине, или, скажем, гражданине ЕС или США, а не украинца. Хочется верить, что это не так, но, к сожалению, ежегодно происходят десятки подобных случаев.
Пока же это будет продолжаться, не исчезнет подозрение в предвзятом отношении некоторых поляков к украинцам. А значит, и обиды на поляков. И эту ситуацию не изменят ни дружба президентов, ни компромисс между парламентами, ни даже «примирение над могилами», если оно когда-нибудь состоится. То, о чем не принято говорить на президентском или парламентском уровнях, но очень живо обсуждается среди простых людей, будет вылезать, как шило из мешка, при каждом удобном случае. До тех пор, пока простой поляк не научится относиться к простому украинцу (и наоборот) как к ближнему своему.