Несовершенство законодательной техники и доминирование принципа политической целесообразности над законностью давно стали притчей во языцех в Украине. Принятие большого количества условно дефективных законов нивелировало представление о законе как об обладающем высшей юридической силой нормативно-правовом акте, практически правовой константе. Сейчас закон зачастую рассматривается в исключительно утилитарном, «инструментальном» смысле. Не как общественная норма, а, скорее, как руководство по эксплуатации.
К величайшему сожалению, вышесказанное относится и к законам, и к кодексам, регламентирующим деятельность одного из самых значимых институтов государства — судебную систему.
Наверное, ни в одной другой стране процессуальные кодексы не меняются так часто, как в Украине. Так, в принятый в июле 2005 года Кодекс административного судопроизводства изменения вносились уже 21 раз, столько же раз менялся Гражданский процессуальный кодекс 2004 года, «старичок» Хозяйственный процессуальный кодекс (принятый еще в 1991-м как Арбитражно-процессуальный кодекс Украины) подвергался изменениям 35 раз.
2010 год ознаменовался очередным изменением концепции (никаких намеков на старый анекдот о пьяном депутате) — невзирая на протесты юридической общественности, менее чем за полтора месяца и, как следует из данных о прохождении проекта, менее чем за шесть часов обсуждений в сессионном зале, был принят в целом 150-страничный Закон «О судоустройстве и статусе судей». Он существенно изменил, в частности, все процессуальные кодексы Украины и усложнил жизнь подавляющему большинству практикующих юристов.
Соответствующий законопроект, поданный президентом, был зарегистрирован в Верховной Раде 31.05.2010 года. Уже 2 июня профильный комитет парламента рассмотрел законопроект (напомню — более 150 страниц, сравнительная таблица на 265 листах), сравнил с альтернативным (Юрия Кармазина) и рекомендовал принять за основу. 3 июня за 20 минут законопроект был принят в первом чтении. 6 июля, несмотря на замечания юридического управления Верховной Рады и пожелания направить законопроект на повторное второе чтение, закон был принят в целом. При этом чуть более чем за пять с половиной часов обсуждены 1724 поправки (не считая поправок «с голоса») и рассмотрена сравнительная таблица, которая ко второму чтению занимала уже 647 страниц.
Лишь безудержные оптимисты могут отметить, что приведенная выше хронология свидетельствует о напряженной и эффективной работе народных избранников, а одобрение проекта 260 из 264 зарегистрировавшихся депутатов подтверждает его высокое качество. В то время как хорошо информированные оптимисты (к которым можно отнести, наверное, не менее 99% украинских юристов) имеют все основания заключить, что принятие концептуальных законов в подобном режиме является профанацией законотворчества, поскольку неминуемо приводит к выдаче на-гора некачественного «продукта».
Разумеется, критиковать всегда легче, и этот аргумент тоже может использоваться адептами Закона. Однако нынешние критики в большинстве своем отнюдь не безответственные горлопаны. Это представители юридической науки, судьи с огромным стажем работы, практикующие адвокаты, юристы, которые были практически лишены возможности каким-либо образом принять участие в работе над текстом законопроекта.
Смысла останавливаться на каких-то конкретных недостатках закона, наверное, нет — они уже неоднократно (хотя и прошло всего несколько месяцев с момента вступления закона в силу), обсуждались на солидных форумах юридической общественности, в том числе и проведенных при участии международных организаций.
Ущербной и местами противоречащей Конституции представляется сама концепция, предполагающая ограничение независимости судей, превращение Верховного суда в консультативный по сути орган и не решающая в целом проблемы облегчения доступа граждан к правосудию. Если, конечно, не считать всерьез, что задекларированная возможность подачи иска на предоставленном сотрудником суда бланке будет способствовать обеспечению правовой защиты нарушенных прав малообеспеченных граждан, которые не в состоянии оплатить услуги квалифицированных юристов.
Задекларированные улучшения с практической точки зрения чаще приносят неудобства и сложности, приводят к принятию непродуманных и необоснованных решений, нежели обеспечивают торжество правосудия.
И все же закон нельзя однозначно оценивать как плохой. Он, с некоторыми оговорками, мог бы неплохо вписаться в модель идеальной государственно-общественной системы, однако в нашей эмпирической модели он выглядит органично лишь с точки зрения инструмента реализации «линии партии».
Совсем не такими хотелось бы видеть механизмы реформирования судебной системы и процессуального законодательства. Увы, общество пока не осознало, что значимость этого закона для правовой системы государства, для гражданского общества представляется едва ли не большей, чем значимость Налогового кодекса. И, ведя диалог с властью о Налоговом кодексе, не следует забывать и о независимой судебной системе.