В начале 90-х годов прошлого столетия часть многоэтажных домов по улице Независимости воздвигалась совместными усилиями нескольких крупных донецких предприятий, объединивших свои финансовые ресурсы. После сдачи домов в эксплуатацию квартиры в них были разделены между участниками строительства в зависимости от доли участия каждого.
Собственником значительной части жилого фонда стала частная компания «Клуб 3-Т». Еще в начале декабря 1993г. компания, решая задачу сохранения стабильности трудового коллектива, передала свои квартиры в многоэтажных домах рядовым работникам. В статье речь идет только о трех семьях — Волковых, Белогуровых, Нестеренко. Это неполные семьи, состоящие лишь из матерей и их детей. Именно матери получали квартиры, т.к. работали в частной компании и более иных нуждались в отдельном жилье.
Передача квартир подтверждалась договором, состоящим из одиннадцати разделов. Если характеризовать эти однотипные соглашения, то по своей юридической природе их следует отнести к договорам имущественного найма с последующей передачей жилья в собственность.
Еще раз акцентирую внимание читателей, что инициировал заключение такого договора именно «Клуб 3-Т». Не только женщины, имеющие детей, но не имеющие своего угла, были заинтересованы в приобретении столь ценного для них объекта. Предприятие столь же нуждалось в профессиональных навыках и стараниях своих работниц. После заключения договора «Клуб 3-Т», естественно, рассчитывал на их длительную и плодотворную работу, покладистость, в том числе и в вопросах заработной платы. По сути, за квартиру женщины намеревались расплачиваться результатами своей профессиональной деятельности.
Для полной ясности дословно привожу некоторые пункты договора:
— «… наймодатель предоставляет работнику частной компании «Клуб 3-Т» и членам ее семьи жилое помещение, расположенное по адресу…..»;
— «…при расторжении настоящего договора по инициативе собственника жилого помещения выселение нанимателя и членов его семьи производится только с предоставлением другого аналогичного помещения по санитарно–гигиеническим и другим нормам»;
— «…срок действия договора —10 лет со дня подписания данного соглашения, по истечении которого собственник квартиры №14 жилого дома 17 обязан в установленном действующим законодательством Украины порядке оформить квартиру №14 в личную (частную) собственность нанимателя или коллективную собственность членов ее семьи»;
— «…в случае ликвидации частной компании «Клуб 3-Т» до истечения указанного в настоящем договоре 10-летнего срока пользования квартира № …жилого дома № 17 по улице Независимости частная компания «Клуб 3-Т» обязана оформить квартиру в личную (частную) собственность …».
В период заключения договора (конец 1993г.) действовал Закон Украины «О собственности», внесены изменения в Гражданский кодекс УССР, были приняты иные нормативные акты, провозгласившие абсолютное равенство всех форм собственности. Жилые помещения в многоквартирных домах уже могли находиться не только в ведении государства и территориальной громады, но и принадлежать физическим и юридическим лицам негосударственной формы собственности (ст.10 Закона Украины «О собственности»). Обладая абсолютным правом самостоятельно определять судьбу имущества, собственник вправе им распорядиться, в том числе, приняв на себя определенные обременения, которые в данном случае и следует считать обязанностями предприятия «Клуб 3-Т».
Поэтому, если стороны при приеме граждан на работу пришли к соглашению, что работнику будет предоставлено жилье, которое через 10 лет проживания в нем должно перейти в его собственность, то оно ни на йоту не входит в противоречие с гражданским законодательством Украины. Для обеспечения юридических прав на предоставленное жилье работнику гарантировалось, что даже при условии ликвидации предприятия до истечения 10-летнего срока квартиры все равно следует передать в собственность работников.
Договор от 01.12.1993г. не нарушает публичного порядка, установленного в государстве, т.е. он не направлен на нарушение конституционных прав и свобод, не входит в противоречие с нормами и принципами гражданского законодательства. Согласно ст. 4 Гражданского кодекса УССР «Гражданские права и обязанности возникают из … сделок, предусмотренных законом, а также из сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему».
Вступивший в действие новый Гражданский кодекс Украины ничуть не изменил отношение законодателя к заключенным договорам, их легитимность очевидна и непререкаема.
И вот наступило 2 декабря 2003 года. Как только стрелка на часах переместилась за полночь, согласно вышеописанным однотипным договорам, право собственности на квартиры, состоящее их трех элементов (пользования, владения, распоряжения), покинуло «Клуб 3-Т» переместилось в пространстве и легло на семьи Волковых, Белогуровых, Нестеренко, иных счастливцев, проживающих на улице Независимости. Если уж дотошно, с юридической логарифмической линейкой разобраться во всех перипетиях взаимоотношений, возникших между «Клубом 3-Т» и семьями, получившими квартиры, то уже с момента заключения договора, т.е. с 01.12.1993г., право собственности на жилье уже не принадлежало предприятию. Оно расщепилось между наймодателем и нанимателями и ждало своего часа, определенного в договоре для окончательного запрограммированного разрешения в пользу лиц, проживающих в квартирах.
Здесь следует сказать, что по истечении 10 лет «Клуб 3-Т» растерял свой былой потенциал, сменилось руководство, но и оно не поправило дела предприятия, которое стали преследовать многочисленные кредиторы, требуя объявления организации банкротом. И неспециалистам в сфере юриспруденции понятно, что кредиторы не могли претендовать на квартиры, в которых проживали наши герои, тем более за пределами 10-летнего срока пользования и владения ими.
Тем временем руководители «Клуба 3– Т» предприняли следующий шаг по отношению к работницам, получившим жилье. Они стали уговаривать их частями уплатить за квартиру почти рыночную стоимость. И, приняв во внимание нынешнее сложное положение «Клуба 3-Т», женщины согласились на этот шаг. Таким образом, Тамара Волкова, Елена Белогурова, Татьяна Нестеренко дважды рассчитались за квартиры, — первый раз своим трудом, а второй — деньгами.
А что же делают новые представители «Клуба 3– Т» в начале декабря 2003 г. после истечения срока действия договоров? Нет, они не оформляют перехода права собственности на жилье от предприятия к семьям женщин, не передают им правоустанавливающих документов, не делают иных шагов, направленных на окончательную легализацию уже свершенной и необратимой сделки, а обращаются в суд с требованием… о выселении из квартир семей, ставших собственниками жилья.
Первая попытка для «Клуба 3-Т» потерпела неудачу. Судебными решениями компании запретили выселять из квартир женщин и детей.
Представители «Клуба 3-Т» не стали отчаиваться. Общее количество жилплощади, которое можно было прибрать к рукам, позволяло отыскать нужные резервы для налаживания отношений с местным и апелляционным судами. Чтобы след в след не идти по уже однажды пройденному пути, была сформирована постоянная группа «захвата» состоящая из трех человек, которая имитирует покупку квартир у «Клуба 3-Т», где находились лишь документы на жилье, а право собственности совершенно законным способом перешло к семьям, проживающим в нем. После состоявшихся несложных операций эти люди, попеременно представляясь представителями друг друга (уже не от «Клуба 3-Т», а якобы новых жильцов), принялись заявлять иски о выселении из квартир их законных владельцев.
Поставленное на поток дело пошло на ура. Тройка прохвостов на полтора года прописалась в районном суде и безвылазно, на глазах прокуратуры, размещенной в соседнем крыле здания суда, начала ковать ключи к чужому жилью и своему счастью. Те же судьи, которые совершенно недавно отказывали «Клубу 3-Т» в удовлетворении требований о выселении из квартир матерей с детьми, стали принимать совершенно противоположные решения.
Затем дела переместились в апелляционную инстанцию, где были приняты невероятные по своей глупости решения. Чего только не довелось читать в процессуальных документах: о том, что « жильцы халатно отнеслись к своим конституционным правам», что «в законодательстве отсутствует термин «оформление», и это является непреодолимым препятствием в реализации жилищных прав» и иные выдающиеся перлы.
Собственно говоря, женщины, отстаивавшие свои права на собственность, не питали ложных иллюзий в отношении рассмотрения их дел в суде второй инстанции. Вся надежда возлагалась на Верховный суд Украины, и на то были все основания, т.к. глаза можно закрыть на одно нарушение, отвести от другого, не заметить третьего. Кассационной же инстанции донесена и во всех деталях расписана информация о 16 состоявшихся очевидных нарушениях диспозиций норм материального и процессуального права. У суда были договоры о предоставлении апеллянтам жилья, в материалах судебного дела находились первичные документы — приходные ордера о внесении работниками денег за квартиры. Причем самый главный суд Украины мог непосредственно ознакомиться со всей чушью, написанной в местном и апелляционном судах, которая еще раз бы подтвердила истинность утверждений апеллянтов, чьи требования основывались на положениях закона.
Верховному суду просто некуда деваться, логично рассуждали женщины, и у него есть единственный вариант: отменить все то, что сделано до него.
После подачи кассационной жалобы апеллянты направляли судье-докладчику дополнительные пояснения, в которых излагали свою позицию на отдельные элементы правоотношений, требующих судебного разрешения. Кассационный суд даже сделал реверанс в сторону жильцов, приняв определение, запрещающее отселение из квартир до окончательного разрешения спора. И только теперь стало понятно, что своим определением Верховный суд послал импульс не семьям, лишившимся крова, а противостоящим им в споре лицам, которые должны были правильно понять тайный знак и сделать соответствующие выводы.
В один из осенних дней 2005 г., когда Тамара Волкова пошла на работу, а ее сын в школу, явились мошенники и с помощью электрической пилы срезали замок, ворвались в квартиру, находящуюся под защитой определения Верховного суда Украины. Придя с работы и из школы законные владельцы квартиры через щель дверного проема увидели незамысловатую комбинацию из трех пальцев. Через несколько дней захватчики вызвали государственного исполнителя Ниронову, находящуюся с ними на короткой ноге. Этот представитель государственного органа, доподлинно зная, что ни Тамара Волкова, ни ее сын уже не живут в квартире, отправляет туда сообщение о предстоящем выселении уже изгнанной семьи (плевать она хотела на судебное определение, запрещающее это делать). Ниронова, явившись в квартиру, описывает имущество Волковых.
Затем передает на хранение скромный семейный скарб тем, кто выгнал Волкову и ее несовершеннолетнего сына из квартиры. Затем исполнитель ухитрился составить интереснейший документ: Постановление о приостановлении исполнительного производства, читай — Постановление о приостановлении выселения Волковых. И это произошло в ситуации, когда женщину и ее ребенка без всяких вещей просто выгнали на улицу в зиму, и теперь вряд ли они когда-либо возвратятся в свою квартиру.
Естественно, мошенники и не думали жить в квартире, они сплавили ее иным покупателям, а принадлежащие Волковым вещи были выброшены на мусорник. Скажите, в какой стране мог произойти такой абсурд, и есть ли место на земле, где ТАКОЕ могло остаться безнаказанным?!
Ну а что же дальше? А ровным счетом ничего. Верховный суд Украины, напряг свой коллективный мозг и, совершив неимоверный кульбит, разродился нехитрыми определениями, суть которых состоит в следующем. Необходимо прекратить логико-правовую деятельность, т.к. кассационный суд проверяет лишь правильность применения норм материального права, не давая оценки доказательствам. Напомню читателю, в кассационных жалобах женщины и указывали на то, что суды первой и второй инстанций неверно применили диспозиции правовых норм и условий договора. Ни в одном месте кассационной жалобы апеллянты не просили сравнивать между собой факты и доказательства, не настаивали на преимуществе одного доказательства над другим.
Верховный суд Украины вообще не утруждает себя приглашением сторон в заседание. Но и не принимая участия в судебном заседании, а лишь ознакомившись с текстами принятых определений, можно сделать вывод, что даже в сталинские годы репрессий судьи более тщательно относились к мотивации своих решений. Кстати, сопоставив между собой решения, принятые разными судьями Верховного суда, можно убедиться, что они являются братьями-близнецами по форме, содержанию и стилю изложения. В них допущены однотипные ошибки – сделаны ссылки на одни и те же даты, которые не совпадают с реальными событиями. Отсюда вытекает вполне допустимое предположение, что никакие судебные заседания не проводились. Кто-то один набрал на компьютере тексты заказанных решений, собрал в кабинетах нужные подписи — и был таков. Вот и все правосудие по-украински.
Печальная судьба постигла супругов Момот и их троих детей, проживающих на той же улице Независимости. Эта семья купила квартиру у совместного предприятия «Универсал — Импекс». Затем принадлежащее семье Момот жилье было вторично продано якобы на публичных торгах за долги, повешенные на «Универсал-Импекс» по двум взаимоисключающим договорам. Кстати, факт долга без всякого угрызения совести, зная, что директор «Универсала-Импекс» убит, а созданное им предприятие распалось, намалевали в Хозяйственном суде Донецкой области. Это убийство так и числится нераскрытым. Да и кто решится его раскрывать?
Вот лишь один из многочисленных эпизодов, произошедших в Буденновском районном суде города Донецка во время слушания уже гражданского дела о выселении из квартиры семьи Момот.
Глава семейства Момот поставил под сомнение официальное проведение торгов и указал на необходимость допроса в качестве свидетеля гражданки, которая по документам принимала участие в торгах. Данный свидетель дал показания именно в тот единственный день, когда супруги Момот не смогли явиться в заседание, предварительно уведомив об этом суд. Тем не менее заседание состоялось, свидетель рассказал о торгах, и повторно допросить его не удалось. Через два месяца супругам Момот стало известно, что в заседании (оно фиксировалось на техническом средстве) показания давала не свидетель Горяйнова, а совсем иная женщина, которой дали в руки нужный текст, и она с листа начитала его в услужливо подставленный судом микрофон. Об этом, казалось бы чрезвычайном происшествии, было заявлено апелляционному суду (дело перешло уже в следующую инстанцию) и органу прокуратуры. Но и что же? Апелляционный суд отказался повторно вызвать в суд гражданку Горяйнову, прокуратура не смогла опросить проживающую в городе Мариуполе Горяйнову. Она, по информации представителя прокуратуры, часто выезжает на работу в Российскую Федерацию, и ее сложно застать дома. По утверждению сотрудников Буденновского районного суда города Донецка, бесследно пропали записи всех судебных заседаний, в том числе и с голосом лица, выдававшего себя за свидетеля Горяйнову.
Это лишь малая часть мытарств немногих людей, живущих на улице Независимости. Но сколько в нашей стране таких улиц, сколько таких людей, как измерить их горе, кто ответит за все несправедливости по отношению к ним?