Права детей, развитие семейного права — один из индикаторов зрелости гражданского общества в стране. К сожалению, Украина в этом отношении к мировым стандартам так и не приблизилась. Несмотря на то, что наше законодательство по защите семьи и детства формально вполне соответствует европейским нормам, на практике подобные проблемы решаются на основании ханжеских, если не сказать «совковых», стереотипов. Это касается как защиты интересов собственно детей, которые де-факто остаются бесправными и полностью зависят от взрослых, так и их родителей. Которые, в случае, например расхождения на определенном жизненном этапе их интересов, способны превратить жизнь друг друга и своих детей в настоящий ад.
Защита прав детей при разводе — одна из самых сложных проблем. И с юридической точки зрения, и с точки зрения здравого смысла оба родителя — авторы бесценного произведения под названием «ребенок», имеют на него равные права. Но с позиции правоприменительной практики, идущей на поводу расхожих стереотипов, мать априори имеет на него значительно больше прав. Какой бы ни был отец, если мать сказала «нет», добиться общения с ребенком ему очень трудно. Даже через суд.
Печальной иллюстрацией к этой проблеме служит история Станислава Батозского, хорошо известного в Харькове заслуженного тренера по вольной борьбе. В 1994 году пятидесятипятилетний Станислав женился на девятнадцатилетней Галине Хорунжей. Женился по объявлению в газете, которых и сейчас можно увидеть великое множество. 1 июня 1995 года у них родилась дочь Анастасия, в которой отец души не чаял. А вот брак не удался. В 1998 году союз распался. Жена забрала ребенка, а муж обратился в опекунский совет Киевского района с заявлением о решении вопроса его общения с дочерью.
В соответствии с решением опекунского совета отец получил право по пятницам забирать ребенка в 18 часов у матери с обязательством возвращать ребенка через сутки. Эти дни запомнились обоим — и дочери, и отцу — спектаклями кукольного театра, походами в цирк, поздравлениями Деда Мороза и Снегурочки на новогодние праздники... Побывала Настя с отцом и старшим братом и в Объединенных Арабских Эмиратах.
Так продолжалось до июня 2000 года, когда по делам Станислав на лето уехал из Харькова. Вернувшись, он позвонил по телефону в квартиру, где жили Настя, ее мать, тетка, бабка и дед. Незнакомый мужской голос ответил, что квартиру он купил, куда уехали бывшие жильцы — не знает. В паспортном отделе лежали листки убытия на вымышленный адрес.
До апреля 2002 года отец разыскивал ребенка, но Галина Хорунжая в Харькове не проживала. В конце концов найти бывшую жену Батозскому удалось. Как выяснилось, она вышла замуж и взяла фамилию мужа — майора Киевского райотдела милиции.
Собрав необходимые документы, Станислав подал иск в Московский районный суд
г. Харькова. Суд состоялся в конце мая 2002 года. Судья рассматривал дело в течение одного часа. Ответчица иск признала и заявила, что не возражает против встреч отца с ребенком. Иск был удовлетворен на основании ст. 65 Кодекса о браке и семье. Однако через 27 дней в Апелляционном суде появилась жалоба от ответчицы, которую рассматривал ныне бывший зампредседателя суда М.Бородин с коллегами.
Дело вернули в суд первой инстанции для «повторного рассмотрения в ином составе суда с привлечением опекунского совета Московского района». Четыре раза Галина не приходила на заседание опекунского совета, передавая через нового мужа, который был ее доверенным лицом, заявления о болезни.
В конце концов опекунский совет все же принял решение о том, что отец по пятницам забирает ребенка после школы, возвращает матери в субботу в 18 часов и проводит с дочерью половину каникулярного времени. Но на ближайшем же судебном заседании ответчица подала иск о лишении Станислава родительских прав на основании того, что якобы у ребенка после встречи с отцом был нервный срыв.
9 сентября 2002 года Батозский действительно виделся с дочкой на большой перемене в школе №122. Трудной была эта встреча. Настя повисла на шее отца, спросила: «Почему ты не приходишь ко мне?» Что он мог ответить семилетней девочке? Отец вручил дочери подарки и после звонка проводил в класс, пообещав приезжать каждый день. Больше они не встречались — по сей день.
Вечером того же дня Галина с новым супругом вызвали к ребенку специализированную скорую помощь. Врачу сказали, что у ребенка что-то с нервами после встречи «со Славой». Что этот Слава — родной отец ребенка, не сообщили. Врач скорой помощи дал направление в детскую неврологическую поликлинику. Туда Настю отвезли 23 сентября. Врач поставила диагноз «фобия» — боязнь. Правда, неизвестно чего. Эти два документа и легли в основу искового заявления о лишении родительских прав Батозского. Однако в лишении родительских прав было отказано. Тем не менее история на этом не закончилась.
После отказа в лишении родительских прав для вынесения решения судье М.Даниловой понадобилось 14 месяцев. Неявка ответчицы, ее адвоката, отсутствие самой Даниловой, допрос каких-то свидетелей и прочее, и прочее.
В то же время наблюдался ряд странных совпадений. В частности, были изъяты документы якобы для проверки хозяйственной деятельности возглавляемой Батозским коммерческой структуры. Через месяц, правда, сообщили письменно, что незаконных действий не обнаружено.
Далее появляется иск к Батозскому от имени жены о взыскании 391500 грн. на содержание ребенка. Иск подкрепляется ксерокопией фальшивой рукописной (без подписи) расписки о якобы проданной Батозским квартире, принадлежащей ему на правах частной собственности. Иск подан в Киевский районный суд и попадает к зампредседателя суда Ольге Донец. Первым делом она накладывает арест на якобы принадлежащую Батозскому недвижимость (квартиру и здание), на счета двух частных структур, которыми якобы руководит Батозский. Через десять дней ГорБТИ сообщает, что наложить арест на упомянутые здание и квартиру невозможно, так как они не принадлежат Батозскому. Что мешало судье Донец немедленно исправить ошибку? Но недвижимость, являющаяся собственностью постороннего человека, находилась под арестом более пяти месяцев. А арест счетов двух коммерческих структур, о существовании одной из которых Батозский узнал от судьи, не снят по сей день.
С первого судебного заседания по настоящее время с завидным постоянством судья О.Донец якобы делает запросы в налоговую инспекцию Киевского района о доходах ответчика и не получает ответа. В судебном заседании Батозский заявил ходатайство о том, чтобы очередной запрос был выдан ему, пообещав решить этот вопрос. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что судья подписывает запросы, в которых искажен год рождения и указан неправильный идентификационный код. Не мудрено, что налоговая инспекция не отвечала.
Но совпадения не заканчивались. Как только Батозский подал жалобу, в ночь с 8 на 9 декабря в его квартире выбили окна. Милиция проводила следственные мероприятия. Ответа, чьих рук дело, нет до сих пор.
В конце концов, после всех жалоб судья принимает решение 26 декабря 2003 года. Суд «разрешил отцу встречаться с дочерью во время каникул с 11 до 14 часов в присутствии представителя опекунского совета». Как видно, судьям неизвестно, что по субботам и воскресеньям работники опекунских советов выходные.
Батозский дважды обращался в Совет судей Украины с жалобой на беззаконие, творимое судьями. Жалобы направляли в Харьков на рассмотрение к председателю Совета судей Харьковской области В.Устименко, которая нарушений в действиях судей не усмотрела.
Очевидно, судьям также неизвестно, что арест можно накладывать лишь на имущество или банковские счета ответчика по делу. Как неизвестно им количество цифр в идентификационном коде гражданина Украины.
Батозский подал апелляционную жалобу. 20 апреля решение судьи Даниловой отменяют, удовлетворяют все исковые требования истца. Тем не менее старший судебный исполнитель Московского района Людмила Иванова не открывает исполнительное производство.
За четыре года и пять месяцев Батозский лишь 9 сентября 2002 года в течение 15 минут виделся с дочерью.
13 октября Апелляционный суд Харьковской области своим постановлением обязал исполнительную службу Московского района открыть производство по делу. Может, этого будет, наконец, достаточно для так называемой исполнительной службе, столь избирательно подходящей к выполнению решений суда, вступивших в законную силу?