В марте Amnesty International опубликовала заявление директора отдела кризисного реагирования Джоан Маринер о необходимости соблюдать права военнопленных в контексте разглашения их личности в СМИ. В частности, сети Интернет, а также проведения пресс-конференций.

«Поскольку конфликт (российско-украинская война. — Авт.) еще продолжается, очень важно, чтобы все стороны конфликта в полной мере соблюдали права военнопленных. Какие-либо публичные выступления могут подвергнуть военнопленных риску, когда они вернутся на родину, а также создать проблемы для их семей, пока они содержатся под стражей. Статья 13 Третьей Женевской конвенции прямо указывает на то, что военнопленные всегда должны быть защищены, особенно от любопытства публики. Правительство, которое удерживает в плену, должно обеспечить надлежащее соблюдение прав военнопленных с момента их захвата», — заявила пани Маринер:

Необходимость соблюдения прав военнопленных, определенных нормами международного гуманитарного права, которые прежде всего содержатся в Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 года (ЖК ІІІ), а также в Дополнительном протоколе к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающемся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, от 8 июня 1977 года (Протокол І) и обычном международном гуманитарном праве, носит безусловный юридический и моральный характер.

Но нарушила ли Украина права российских военнопленных, проводя с ними пресс-конференции и записывая их на видео?

Кто такой «военнопленный» и каковы его права

Военнопленные — это комбатанты, оказавшиеся под властью противоположной стороны (статья 44 Протокола І). Одним из наиболее фундаментальных их прав, предусмотренных статьей 13 ЖК ІІІ, является право на гуманное обращение. То есть запрещается любой незаконный акт или бездеятельность со стороны удерживающего в плену государства, которые приводят к смерти или создают серьезную угрозу здоровью военнопленного, находящегося под его охраной. Названные нормы императивны и являются основой режима обращения с военнопленными. Нарушения большинства этих запретов — это военные преступления.

Украина является участницей ЖК ІІІ и Протокола І и применяет все необходимые меры по соблюдению названных норм. Однако в последнее время в сети Интернет распространяются видеоматериалы о негуманном обращении украинских военнослужащих с военнопленными России. Несмотря на заявление главнокомандующего Вооруженных сил Украины Валерия Залужного о неправдивости распространяемых материалов, правоохранительные органы Украины должны принять необходимые меры для их проверки и опровержения либо надлежащего расследования (в случае подтверждения фактов).

Соблюдение же права российских военнопленных на гуманное обращение в части защиты от любопытства публики, о чем шла речь в упомянутом выше заявлении представительницы Amnesty International, требует более подробного пояснения.

Что такое «любопытство публики» и каковы его формы

Статья 13 ЖК ІІІ определяет, что военнопленные всегда должны быть защищены, в частности от оскорблений и любопытства публики. К сожалению, более подробно содержание понятия «любопытство публики» не раскрывается, что создает возможность некоторой субъективности его понимания. Поэтому важно использование Комментария к Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 года, изданного в 2020 году (Комментария 2020 года), подготовленного Международным комитетом Красного Креста, официальным «охранником» международного гуманитарного права.

Так, согласно пункту 1624 Комментария 2020 года под понятием «публика» следует понимать всех лиц, кто прямо не связан с удержанием военнопленных, включая и других членов государства, которое удерживает в плену (Detaining Power). При этом любопытство публики может проявляться во многих формах, среди которых наиболее распространены следующие:

— парад военнопленных (осуществление таких мероприятий является безусловным нарушением Конвенции);

— распространение фото- и видеоматериалов, записей допросов, личных разговоров или личной переписки либо любой другой личной информации военнопленных по разным каналам связи, в частности в сети Интернет (распространение материалов о военнопленных).

То есть широкий неопределенный круг лиц, которые потенциально могут увидеть материалы о военнопленных в СМИ, в частности в сети Интернет, можно считать отвечающим понятию «публика».

Как указано в Комментарии 2020 года, вторая форма любопытства публики — распространение материалов о военнопленных, весьма дискуссионна. Ведь часто в других ситуациях они могут иметь и позитивное значение.

Например, фото- и видеоматериалы на самом деле могут свидетельствовать, что комбатанты живы и находятся во власти одной из сторон (пункт 1625 Комментария 2020 года). Кроме того, фото- и другие визуальные материалы могут быть использованы как доказательства в ходе расследования военных преступлений, идентификации виновных лиц и привлечения их к ответственности (пункт 1626 Комментария 2020 года).

Обе описанные ситуации положительного значения распространения материалов о военнопленных присущи тем, кто удерживается в плену Украиной.

Так, вопреки обязательствам по международному гуманитарному праву, государственные органы РФ присылают семьям военнопленных сообщения о смерти (так называемые похоронки) российских военнослужащих, которые на самом деле находятся в плену на территории Украины, либо не извещают родных об их судьбе. Демонстрация фото- и видеоматериалов с военнопленными и их документов является возможностью сообщить членам семей в России о том, что они в действительности живы. Такие действия вполне являются актом гуманности и призваны уменьшить страдания не только военнопленного, но и членов его семьи.

Кроме того, обнародованные фото- и другие визуальные материалы активно используются для установления личности военнослужащих вооруженных сил РФ, виновных в совершении военных преступлений — убийствах гражданских лиц, в частности детей, пытках, сексуальном насилии и т.п. Совершенно очевидно, что в такой ситуации интересы правосудия и обеспечения неотвратимости наказания за военные преступления в значительной степени преобладают над правом военнопленного на защиту от любопытства публики.

Подтверждение правильности изложенных выше мыслей находим и в самом Комментарии 2020 года об исключениях запрета распространения материалов о военнопленных, среди которых:

— личное желание военнопленного о разглашении (особенно в случаях, когда они считаются исчезнувшими без вести);

— наличие значительного общественного интереса по разглашению личности военнопленного.

Как видим, упомянутые выше две ситуации положительного значения распространения материалов о военнопленных стали причиной формирования Комментарием 2020 года прямых исключений.

Что такое «значительный общественный интерес к разглашению личности военнопленного»

Одним из случаев правомерного несоблюдения запрета распространения материалов о военнопленных является наличие значительного общественного интереса к разглашению личности военнопленного. При этом есть достаточные основания считать, что в наличии значительный общественный интерес:

— в связи со «старшинством» военнопленного;

— в связи с необходимостью привлечь внимание общественности к серьезным нарушениям международного гуманитарного права;

— если военнопленный находится в розыске.

Сейчас можно с уверенностью утверждать о наличии как минимум двух оснований, определяющих значительный общественный интерес в разглашении личности российских военнопленных. Например, военнопленного подполковника вооруженных сил РФ Криштопу Максима Сергеевича, заместителя командира 47-го бомбардировочного авиационного полка, учитывая его военное звание и должность, можно считать представителем командования. А значит, разглашение его личности путем проведения пресс-конференции следует расценивать не как нарушение права на защиту от любопытства публики, а как наличие значительного общественного интереса. Вместе с тем в приведенном примере интервью военнопленного Криштопы имеет место и второе основание.

Вторым основанием, определяющим значительный общественный интерес в разглашении личности российских военнопленных Украиной, безусловно, является привлечения внимания общественности к серьезным нарушениям международного гуманитарного права. При этом не только общественности Украины, но и международного сообщества. Ведь значительное количество военных преступлений, совершенных российскими военнослужащими, особенно летчиками и артиллеристами, и их тяжесть заслуживают внимания всего человечества, особенно Международного уголовного суда, международных правозащитных организаций и движений, правоохранительных органов иностранных государств.

Упомянутый выше военнопленный Криштопа во время пресс-конференции 14 марта подтвердил, что осуществлял авиационное поражение гражданской инфраструктуры и жилых домов в городе Харькове, что безусловно является серьезным нарушением международного гуманитарного права.

Кроме того, разглашение личности военнопленного путем участия в пресс-конференции носит и превентивный характер. Интервью военнопленного о неизбежности ответственности за военные преступления на территории Украины и раскаянии в их совершении, вероятно, поможет предотвратить совершение новых преступлений другими военнослужащими вооруженных сил РФ путем отказа выполнять преступный приказ. Процент такой вероятности значительно возрастает, если военнопленный — командир, бывший учитель и пример для наследования. Например, как подполковник РФ Криштопа для своих значительно младших по званию и возрасту подчиненных.

Таким образом, общее право военнопленного на защиту от оскорблений и любопытства публики включает в себя неразглашение личности военнопленного. Но при наличии личного желания военнопленного или значительного общественного интереса разглашение его личности не является нарушением статьи 13 ЖК ІІІ, а значит, и не может считаться военным преступлением. При этом разглашение личности военнопленного путем распространения материалов в СМИ, в том числе в сети Интернет, должно происходить с соблюдением других требований международного гуманитарного права, в частности об уважении к личности и чести военнопленного (статья 14 ЖК ІІІ).

Сейчас содержание материалов, распространяемых о военнопленных России, касается их участия в боевых действиях на территории Украины и отдельных аспектов прохождения военной службы. Никакая личная информация о военнопленном или месте его содержания в плену и прочем не разглашается. То есть действия Украины (как государства, удерживающего в плену российских военнослужащих и, собственно, согласно статье 14 ЖК ІІІ отвечающего за обращение с ними) являются отвечающими требованиям международного гуманитарного права.