Интересная у нас страна, господа! Много в ней такого, чего не уразуметь с позиций обычной логики. В особенности — логики закона. Так, например, была я когда-то должна государству не взысканную с меня за год 1 (одну) гривню подоходного налога. Так от звонков налоговиков телефон у меня едва не раскалился: столь часто напоминали они мне о долге, грозя судом и требуя гривню ту отдать им как можно скорее. Но вот парадокс: оказывается, с возрастанием недоданного в государственную казну внимание соответствующих органов к должнику может уменьшаться.
И даже отсутствовать, в особенности, если имеются основания подозревать не простой факт одноразовой недоплаты, а систематическое уклонение от налогов с соответствующими атрибутами противозаконного поступка — двойной бухгалтерией, фальсификацией документов и т.п. Более того: подобная «деятельность» при определенных обстоятельствах не будет пользоваться и вниманием прокуратуры. Пример тому — печальная история, которая, начавшись в 1995 году, длится до сих пор.
Ах, «Одесса», жемчужина у моря…
Более четверти столетия существует в Киеве то ли кафе, то ли ресторан с веселым названием «Одесса». Стилизованные под сельский интерьер его уютные залы-комнатки, вольготно расположившиеся на немалой площади в 1200 кв. м. в центральной части столицы — по ул. Красноармейской, давно стали излюбленным местом проведения банкетов по случаю и без такового для коллективов многих подразделений местной власти — от администрации до прокуратуры и милиции. Во времена поэтапной приватизации в начале 90-х годов превратилось оно в коллективное предприятие, из которого в июне 1995-го по инициативе директора Розы Абдулловны Иванцовой за счет прибыли коллектива родилось ООО «Фирма «Одесса».
Привыкшие работать в условиях «всенародного хозяйства», работники фирмы не вникали в тонкости распределения долей уставного фонда и, доверяя осведомленности директрисы в вопросах приватизации, согласились на предложенные ею условия: 54% самой пани Розе, по 5% заместителю директора, главному и старшему бухгалтерам, а еще 1% — буфетчику. Отчего распределение долей таково? Кому должны принадлежать остальные 30%? Почему в состав учредителей не вошли другие работники — собственники коллективного предприятия? — участников будущего ООО на момент его создания не заинтересовало. А напрасно.
Вопреки заверениям руководительницы в том, что записанное в уставе — простая формальность и прибыль на самом деле будет распределяться в равных долях, проценты эти, как оказалось, достались некой Наталье Бебко. Достались как члену трудового коллектива, хотя никогда прежде, как и в продолжение еще долгого времени, та в кафе не работала и, соответственно, к формированию собственности коллектива не имела никакого отношения. Единственной связью, которая хоть каким-то образом (но не юридическим) объединяла ее с остальными учредителями, были родственные отношения с директрисой — ей Наталья приходилась родной дочерью. С этого и начала нарастать лавина лжи, обмана и правонарушений, через несколько лет накрывшая с головой и едва ли не уничтожившая других участников ООО. Тогда они и вообразить не могли, во что выльется их слепое доверие к руководителю.
Сразу оговорюсь, что ситуация тяжких обид и подозрений, сложившаяся в отношениях между ныне уже бывшей директрисой (г-жа Иванцова оставила должность, выйдя на пенсию, и теперь довольствуется неформальным руководством предприятием) и сотрудниками — тоже бывшими и почти бывшими, не носит характера бытовой ссоры. Слишком многие документы, курсирующие по замкнутому кругу государственных институций, вызывают весьма серьезные вопросы в отношении соответствия деятельности фирмы «Одесса» правовым нормам. И засвидетельствованные документами факты требуют, по крайней мере, тщательной проверки со стороны государственных органов.
Только таким путем можно развязать тугой узел, кидающий тень прежде всего на саму Розу Абдулловну. И казалось бы, кто, как не она, должен быть заинтересован в том, чтобы показать беспочвенность подозрений в ее адрес. И кто, как не государственные органы, должен был бы внимательно отнестись к фактам, наталкивающим на мысль, что в данном случае коллектив предприятия, как и государство, оказался в роли обманутых. Но странно: ни защитники государственных интересов и правопорядка — райгосадминистрация, прокуратура, налоговая, ни сама Роза Абдулловна не проявляют и толики энтузиазма в защите своих интересов и репутации. Что также наталкивает на определенные размышления.
В окружении врагов
Не являясь членом трудового коллектива, Н.Бебко должна была, по крайней мере, внести необходимую долю в уставній фонд. На это учредительным договором ей отводилось полгода. В 1997 году мать пристроит дочь на работу в возглавляемое предприятие и сделает своим заместителем (естественно, без согласия коллектива, так же, как в 2002 году трудоустроит и собственную невестку И.Журбенко на должность второго заместителя — по финансам) и передаст ей отобранные у бухгалтеров право подписи и печать. Только после этого возникнут документы, фиксирующие передачу имущества, — два акта, датированные июлем и ноябрем 1995 года. Беда не только в том, что составлены они не в надлежащей форме — без указания изготовителя оснащения, его марки, предоставления техпаспорта, то есть всего того, что делает возможным идентификацию имущества. А в том, прежде всего, что указанное в них как переданное имущество не фигурирует в других документах того времени — ни в учредительном договоре, датированном августом, ни в накладных за подписью бухгалтера, которыми они бы оприходовались.
Сама Роза Абдулловна такую документальную неувязочку объяснит тем, что большую часть документации у нее, желая отомстить, украли бывшие сотрудники. Однако чем объяснить то, что в оставшихся документах, до которых руки злодеев, видимо, не дошли, присутствие имущества Н.Бебко все равно не наблюдается? Не слишком ли изощренны враги у г-жи Иванцовой, чтобы не только ухитриться выборочно выкрасть документацию из сейфа в ее квартире, но и добраться до дела по приватизации, находящегося в Голосеевской райгосадминистрации, в котором имущество Бебко также не фигурирует?
Странным образом не отразилась стоимость переданного и на балансе предприятия, который на начало 1996 года оставался точно таким же, что и в октябре года предыдущего. Единственное «место», где 30 процентов Бебко присутствуют по-настоящему, это «место» распределения прибыли, из которого в семейный бюджет директрисы шли, таким образом, не только ее собственные 54%, но и 30% дополнительных, взятых из воздуха.
Пребывание Н. Бебко на работе в ООО, которое являлось бы основанием для ее вхождения в состав соучредителей, родственный тандем старается подтвердить расчетно-платежными сведениями за 1996 год. В предоставленных мамой и дочкой бумагах действительно прописана дочкина фамилия. Нет там другого — подписей Л. Козловой и Е. Литвин, занимавших в то время должности главного и старшего бухгалтеров. Напротив, их подписи стоят на почти тождественных ведомостях за то же самое время, где фамилия Бебко… отсутствует.
И в этом г-жа Иванцова усматривает только пакости врагов. Но эти «пакости», на юридическом языке называющиеся подделкой документов, чье бы авторство они не имели, для Голосеевской райпрокуратуры не представляют интереса. Так же, как и не дают оснований сомневаться ни в том, что Н.Бебко введена в число соучредителей законным путем (и таким же путем в число это не попали Г.Грицаенко, Л.Сопильник и В.Гаркуша, которые, проработав в кафе на много лет больше, чем сама пани Иванцова, имели для этого оснований никак не менше, чем та), ни в высокоморальной и законопослушной деятельности г-жи Иванцовой.
Со временем предприимчивая директриса информировала коллектив, что своим единоличным решением она давно уже сдала часть помещений в аренду ООО «Бостонская компания Украины». Коллектив не сетовал: деньги за аренду были бы для ООО весьма кстати. Однако арендатор, по словам директрисы, оказался непорядочным — съехал, не заплатив с 1995-го по конец 1997 года ни копейки. Впрочем, как она будет утверждать, он оставил Обществу свое оборудование. То, что директриса не изъявила желания судиться с «бостонцами» за нанесенные убытки, впервые вызвало сомнения в том, в самом ли деле г-жа Иванцова пострадала наравне с остальными членами коллектива.
Вальс-бостон по-киевски
Ответ отыскался только в 2000 году, когда в руки коллектива случайно попал (пришел по почте, перепутавшей адресатов) документ, обозначенный как претензия и подписанный г-жой Иванцовой. Претензию пани предъявляла Раймону Фергани, руководителю ООО «Бостонская компания Киева», сменившему в 1998 году «бостонцев Украины». Странное совпадение: смена «караула» произошла ровнехонько в день «бегства» предшественника-должника. «Бостонцы Киева» по условиям официального договора должны были ежемесячно платить 3000 грн. за аренду помещений. Что настоящий договор имел еще и засекреченное приложение № 4, возникшее через три дня после заключения самого договора, выяснилось из Претензии. Согласно этому документу, с 1 января 1999 года «бостонцам» киевского разлива та же аренда должна была обойтись еще и в дополнительную сумму, эквивалентную... 9 тыс. долл.! И главное, что они платили эти немалые деньги вплоть до сентября 1999 года! А с сентября, такие-сякие, ограничились лишь указанными в договоре тремя тысячами гривен. Что вызвало негодование директрисы и за что та выставила им счет в 387 043 грн. с учетом индекса инфляции и пени.
Уплатила ли г-жа Иванцова налог с уже полученных ранее 72 тыс. долл., должно было бы заинтересовать налоговую. А заодно и прокуратуру. Но не заинтересовало. Вопреки многочисленным обращениям туда членов коллектива с предоставлением соответствующих документов, даже видеокассеты, зафиксировавшей факт переговоров представителей обоих ООО — Р.Иванцовой и Тони Жемаэля — по поводу возникшего долга, и вполне однозначное признание обеих сторон того, что до обвала гривни в 1998 году арендатор регулярно проплачивал по 9 тыс. долларов. Роза Абдулловна, правда, утверждает, что и арендаторов, плативших бешеные деньги, не было, и о подписанной собственноручно претензии она знать не знает, а подпись на ней — подделка. Что, по ее словам, подтвердила и экспертиза, уже проведенная районной прокуратурой в отношении этого факта. Однако помощник прокурора Голосеевской райпрокуратуры Р.Нагальнюк пояснил, что такая экспертиза может быть произведена только в случае возбуждения уголовного дела. Но именно его подпись и украшает постановления об отказе в возбуждении уголовного дела против директора фирмы «Одесса». Выходит, лукавит г-жа Иванцова? И лукавит прокуратура, утверждая, что оснований для возбуждения дела она не нашла?
Да и как их было отыскать, если факты проверялись путем… устного опроса — г-жи Иванцовой, ее дочери, невестки и подчиненных? А как же пострадавшие — те, кто по воле Розы Абдулловны не вошел в состав учредителей? Как быть с непроведенной проверкой документальной части и с опросом Тони Жемаэля, уплатившего по меньшей мере 72 тыс. долл., не профигурировавших в документах предприятия? Да неужели же господа прокуроры и их помощники всерьез думают, что, будь совесть руководства фирмы нечиста, на вопрос, а правда ли, что вы получали левые деньги, с которых не уплачивались налоги, утаивая доходы и от учредителей ООО, присваивая их долю себе, давали взятки должностным лицам, чтобы иметь возможность и далее безнаказанно действовать в том же духе и т.д. и т.п., испуганные опрашиваемые начнут каяться в содеянном? Может, проверка фактов все же предусматривает и проверку документов, и опрос лиц, не заинтересованных в утаивании информации?
Между тем в заявлениях в разные инстанции и приложенных к ним документах упоминались и другие интересные вещи. Из объяснения ответственной за работу киоска на ул. Тельмана В.Скалецкой прокуратура, например, узнала, что с 22 апреля по 12 мая 2003 г. дневная выручка киоска (свыше 7 тыс. грн.) передавалась непосредственно директору Иванцовой в обход кассы и бухгалтерии. А из объяснения другой работницы кафе С.Гавриловой можно понять, что ею только с 1 по 7 апреля 2003 г. была передана в кассу и отображена в отчете сумма в 478 грн., а в другом отчете, представленном директрисе вместе с остатком вырученных денег, сумма была уже другой — 1031 грн. И это только отдельные случаи за короткий период, в который их зафиксировали бухгалтеры. Прокуратуру же при проверке этих фактов вполне удовлетворяют устные пояснения работниц, из которых вытекает, что объяснительные они писали под давлением, под диктовку и вообще не понимая, что пишут.
Непобедимая сила улыбки
Очередной договор аренды помещений, заключенный Р.Иванцовой в ноябре 2002 года с В. Третьяк (до того — кладовщицей Общества, вдруг превратившейся в частного предпринимателя), возник, по мнению заявителей, также с целью использования дополнительного пути сокрытия доходов от налогообложения и избежания распределения их между членами ООО. В аренду были сдани... кухня действующего ресторана и часть его торгового зала. Интересно было бы увидеть, как работает ресторан без кухни и как арендатор и арендодатель распределяют между собой прибыль, полученную от эксплуатации частей одного и того же зала! Но, наверное, еще интереснее наблюдать, как работает ресторан вообще без помещений, которые, после того как срок действия договора с Третьяк закончился, директор передала очередным арендаторам — своей невестке Журбенко и новому кладовщику ООО Домбровской, претерпевшей те же трансформации, что и предшественница, и мгновенно превратившейся в предпринимателя.
Из заявлений и документов, представленных в прокуратуру и РГА, вытекает также, что фирма «Одесса» для пани Розы — не единственный источник получения прибылей. Существуют еще торговые точки, действующие без надлежащего разрешения райвласти, — кафе «Бистро» на ул. В.-Лыбидской, специализирующееся на торговле алкогольной продукцией, и уже упомянутый киоск на ул. Тельмана. Районная власть прекрасно осведомлена об их существовании, не отрицает и того, что они не зарегистрированы. Но это ее не смущает, хотя, с учетом других «неувязочек», трудно поверить, что с получаемой там прибыли выплачивается налог. Возможно, искренняя улыбка г-жи Иванцовой, с какой она уверяет, что все источники ее доходов оформлены надлежащим образом и налоги с них поступают в госказну, является более весомым аргументом, чем что-либо другое? В свою очередь г-н Нагальнюк из прокуратуры прокомментировать этот момент отказался, ссылаясь на то, что в своих действиях руководствуется как законом, так и указаниями непосредственного руководства в лице прокурора района Н. Иванца.
Не сразу, но через какое-то время двое «привилегированных», удостоенных чести пятипроцентного участия в учреждении ООО, — бухгалтеры Лариса Козлова и Елена Литвин все же поняли, в какую ловушку их завлекли. После неудачных попыток по-человечески поговорить с директрисой, решили они искать помощи у правоохранительных органов и райадминистрации, обманываемой, как они считали, не менее их самих.
Первой реакцией председателя РГА Татьяны Строкань, услышавшей рассказ посетителей (отображенный и в письменном заявлении) и ознакомившейся с документами, было негодование. Так, по крайней мере, показалось жалобщикам. Г-жа Строкань решительно пообещала разобраться. Разбиралась долго. После двух месяцев решительных «разборок» и повторного обращения жалобщиков ответ все-таки пришел. Ошеломляющий. С. Садовой (заместитель Т. Строкань) сообщал, что противоправные действия руководителя ООО «Фирма Одесса» «не относятся к сфере управления РГА» и советовал авторам обратиться в правоохранительные органы или в суд. Странное невнимание представителей районной власти к предпринимателю, чьи налоги из прибылей, вполне возможно, не пополняют районный бюджет и чьи предприятия годами функционируют без разрешения власти! Неужели и тут лучезарная улыбка директрисы сыграла свою непобедимую роль?
Имущество под залог, а концы в воду?
Пока шли «разборки» г-жи Строкань с г-жой Иванцовой, искатели правды и закона зря не тратили времени и попытались действовать на свой страх и риск. А тут еще новость подоспела: оказалось, что помещение, постоянно модернизировавшееся и ремонтировавшееся, снова, по мнению директрисы, требует ремонта. И кредит на него в размере полумиллиона гривен согласился предоставить банк «Хрещатик» — под залог имущества фирмы. Об этом в феврале 2003 г. был составлен соответствующий договор. С учетом того, что официальный отчетный товарооборот ООО за год составляет около 300 тыс. грн., вряд ли, рассудили бухгалтеры, директриса, одалживая деньги, планировала рассчитаться с кредитором. Ведь вариант банкротства и ликвидации предприятия так удобен: он навсегда устраняет саму возможность каких-либо финансовых претензий к директору со стороны коллектива.
Так считали бухгалтеры. И как в воду глядели. Срок погашения кредита заканчивался 7 февраля этого года. А за полтора месяца до конца года 2004-го, 18 ноября, учредители предприятия (естественно, без участия бухгалтеров) приняли решение о его ликвидации. Что удостоверяется справкой райгосадминистрации за № 524-11 от 17.01.2005 г.
Начальник отдела кредитования юридических лиц банка за судьбу одолженных денег спокоен: он уверен, что заложенного имущества вполне достаточно, чтобы погасить долг. Интересно, что сама г-жа Иванцова информацию о ликвидации категорически опровергает, уверяя, что никогда в жизни не расстанется с делом своей жизни — фирмой «Одесса».
Пытаясь уберечь заложенное имущество (в котором, напомню, Козловой и Литвин официально причитается по 5%) и воспрепятствовать безналоговой деятельности предприятия, бухгалтеры предприняли попытку сорвать кредитную сделку и отказались предоставить банку баланс предприятия за первый квартал 2003 года. Но их протестные действия быстро пресекли сотрудники Голосеевского ОБЭП РУ ГУ МВД, которые, представившись лейтенантами Р.Михайличем и Д.Филиповым, насильно изъяли значительную часть бухгалтерских документов из офиса — естественно, без составления какого-либо акта.
Ответ и.о. начальника РУ ГУ МВД М.Марука на заявление бухгалтеров был лаконичен: «нарушения в действиях сотрудников не выявлены». Настолько не выявлены, что рассмотрение самого заявления было поручено тому самому Д.Филипову, который и изымал документы. Удивительно, но для того чтобы в собственных действиях не обнаружить нарушений, милиционеру понадобилось более двух месяцев. Сдается, тяжелая эта работа — «разборки» с директрисой. Но самым пикантным является то, что в подписанном им постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела лейтенант Филипов главным бухгалтером ООО «Фирма «Одесса» называет гражданина… Захарченко. Забавно, однако человек с такой фамилией в ООО никогда не работал. До чего завидную внимательность проявляют иногда профессиональные правоохранители! Особо восхитительную тогда, когда в частном порядке обслуживают интересы денежных директоров.
За два года борьбы за право государства получать налоги на прибыль с г-жи Иванцовой само государство в лице райпрокуратуры трижды не находило оснований возбуждать уголовное дело против предпринимателя, чья деловая сообразительность выглядит достаточно проблемно. Городская прокуратура, правда, постановления эти, подписанные прокурором района Н.Иванцом и его помощником Р.Нагальнюком, каждый раз отменяла. Однако возвращала на новое рассмотрение тем самым лицам, которые уже проявили, по меньшей мере, невнимательное и непрофессиональное отношение к документам и фактам. А обращения к ныне уже бывшим генпрокурору Г.Васильеву и министру МВД М.Билоконю как личные, так и депутатские от Ю.Кармазина, членами партии которого с 2002 года стали Л.Козлова и Е.Литвин, вообще остались безрезультатными.
На «нет» и суда нет
На судьбах отважных женщин их правозащитная деятельность сказалась не наилучшим образом. 24 июля 2003 года состоялось собрание участников ООО, на которое Л.Козлова и Е.Литвин не были приглашены, как предусмотрено уставом. Первая находилась на больничном и вообще не получала сообщения о собрании, а вторая, находясь в отпуске, узнала о нем случайно — за 15 дней (а не за 30, как требует устав). В найденном в подъезде дома посторонним лицом и переданном ей конверте (простом, без указания того, что письмо заказное), датированном 7 июля, находилась и повестка дня собрания, не соответствовавшая реальной и не содержавшая вопрос об исключении кого-либо из членов ООО.
Собрание, в котором приняли участие, кроме Елены Литвин еще три человека — директорская дочь, буфетчица С.Гаврилова и адвокат (!) Иванцовой, — без каких-либо объяснений «исключило» обеих мятежниц из состава учредителей ООО. Л.Козловой, не извещенной о собрании, на нем не было. Уставом, однако, предусмотрено, что вопрос об исключении кого-либо из состава учредителей может решаться только при условии присутствия всех членов ООО (ст. 60) и их единогласия (ст. 64).
Более того, конфиденциальным приложением к протоколу имущество исключенных оставшимися — директрисой, ее дочерью и «однопроцентной» буфетчицей — было присвоено и распределено (раздерибанено!) между собой! Как вы считаете, сколько теперь имущества, переданного государством коллективу предприятия бесплатно и два года назад оцененного банком в сумму свыше полумиллиона гривен, принадлежит теперь семье г-жи Иванцовой? Вообще-то присвоение чужого имущества Уголовным кодексом квалифицируется как преступление. Однако и к этому событию прокуратура стабильно остается равнодушной. Вскоре бунтовщиц отстранили от работы, а Козлову, как выяснилось значительно позднее, вообще уволили, забыв об этом вовремя известить.
В доказательство того, что бухгалтеры о собрании были извещены, г-жа Иванцова демонстрирует уведомление о вручении заказного письма. Отчего злодеи, выкравшие кучу «опасных документов», пропустили уведомление — неизвестно. Как неизвестно и то, каким образом отправленное заказное письмо по дороге превратилось в простое, однако с уведомлением о вручении. Над этими загадками судья Святошинского райсуда г. Киева Л.Шум голову не ломала. Проведя заседание в отсутствие своевременно не извещенных истцов, она удовлетворилась устными пояснениями ответчиков и, как свидетельствует текст решения, не тратила попусту времени на исследование документальной базы. И, понятно, не нашла оснований признать решение собрания недействительным.
Так и хочется спросить судью Л.Шум и ее коллегу из апелляционного суда В.Шиманского, действительно ли они свято верят в то, что заверений обвиняющейся стороны достаточно, чтобы решить дело в ее пользу! Остается надеяться, что Верховный суд, после второго тура выборов Президента наконец продемонстрировавший способность изучать документальные доказательства, не остановится на достигнутом и при рассмотрении рядовых дел тоже не станет довольствоваться пылкими клятвами одной из сторон процесса. Потому и к этому делу отнесется так, как того требует закон.
Сохранить нельзя ликвидировать
Но одним судебным делом мытарства опальных бухгалтеров не ограничились. Лариса Филимоновна до сих пор (полтора года!) не может получить свою трудовую книжку с более чем тридцатилетним стажем работы. Соответственно, не может и трудоустроиться. Что является для нее крайне актуальным после карательного собрания, которым она, как и Елена Григорьевна, была лишена практически всего нажитого имущества.
В ответ на обращение пани Ларисы в суд с требованием вменить в обязанность директору выдать трудовую книжку ответчица ныне старается обвинить ее... в похищении документов. Каких именно, она, правда, вспомнить не может. Не тех ли бумаг, что по просьбе директрисы были изъяты в свое время сотрудниками милиции?
Сама же г-жа Иванцова, хоть и ушла на заслуженный покой, и далее беспрепятственно продолжает свое дело, одновременно добросовестно трудясь над проблемой ликвидации вполне успешного предприятия, которым официально и уже почти единолично владеет ее семья. Переоформив 10% оттяпаного у бухгалтеров имущества на «остальных учредителей», директриса через полтора года после экзекуции над ними наконец проявила готовность (по крайней мере, в разговоре со мной) все должное им насчитать и выплатить. И даже день назвала — 12 января этого года. Почему для такого правового решения ей понадобилось столько времени? — в ответ на этот вопрос прозвучало что-то неопределенное, типа того, что «как-то не до того было».