Первое, о чем подумала Людмила Анатольевна (имя известного в Симферополе предпринимателя изменено): какая именно преступная группировка захватила ее в качестве заложницы? Сначала она лежала на полу в тесной «Таврии» с наручниками на руках, потом ее посадили между двух неопрятных потных мужчин, которые громко и грязно ругались. Она ожидала, что ее сейчас привезут в какой-нибудь подвал, а затем будут требовать выкуп, а может, ограбят, а затем убьют. На самом деле привезли ее… в Железнодорожный райотдел милиции Симферополя. Если бы ее захватили бандиты, она бы искала защиты у милиции, а у кого ей искать защиты теперь? Людмила Анатольевна была в отчаянии…
Преступление…
Был обычный день — 11 июля 2002 года. Договорившись с мастером, чтобы он перевез ее мебель на дачу, Людмила Анатольевна вместе с подругой приехала на свой участок в кооперативе «Петровские скалы», что неподалеку от поселка Кирпичный под Симферополем. В условленное время они вышли на дорогу, где должны были встретить мастера. В руках у Людмилы был мобильный телефон, через плечо — белая сумочка с документами на дом, паспортом и деньгами.
Через несколько минут с территории Кирпичного выехала красная «Таврия» и медленно проехала мимо женщин. На переднем сиденье «Таврии» был обнаженный по пояс парень. Машина проехала мимо женщин, но вдруг остановилась, а затем водитель сдал назад. Сидевший впереди мужчина выскочил и подошел к ним. Он схватил сумочку Людмилы и стал тянуть к себе. Она сумочку не отдавала. Телефон упал и рассыпался на несколько частей. Парень ругался матом, кричал «отдай сумку!», но она крепко прижимала ее к себе. Тогда из машины выскочил второй мужчина, который тоже вцепился в сумку, — женщины кричали, звали на помощь, но парни вдруг сбили Людмилу с ног, один навалился сверху, заломил руки назад. Второй принес наручники, и они застегнули их за спиной. Вдвоем они затолкали ее в машину, хотя она кричала и сопротивлялась.
Сумка висела у нее на плече, забрать они ее так и не смогли. Превозмогая боль и унижение, Людмила требовала отпустить ее, но они ругались и говорили, что повезут ее в милицию, что она наркоманка и ее посадят на три года. Она не верила и надеялась, что ей удастся вырваться из рук этих бандитов…
Ее действительно привезли в милицию. «Таврия» остановилась перед Железнодорожным РОВД Симферополя. Женщину вытолкали из машины и, не снимая наручников, повели в здание, на крыльце которого было много людей.
Поднялись на 3-й этаж. Там оперуполномоченные младший лейтенант Руслан Стельмах — это он голый до пояса сидел на переднем сиденье «Таврии», и старший лейтенант Константин Субботин, вынесший во время нападения наручники, пригласили в комнату следователя Зариповой. Ей сказали, что задержанная подозревается в причастности к незаконному обороту наркотиков, и попросили ее досмотреть Людмилу. Зарипова самостоятельно провела личный досмотр задержанной, ощупав все тело, а совместно со Стельмахом и Субботиным они проверили ее сумочку. Ничего незаконного не обнаружили. Там, кстати, был и паспорт задержанной, Людмила Анатольевна предлагала посмотреть документ. Она надеялась, что с его помощью выяснится, кто она, и ее отпустят. Но дело принимало серьезный оборот. Милиционеры ее не отпускали, вместо этого оформляли протокол об административном нарушении, как ей сказали, по статье 185 КоАП Украины, и ее задержании. Протоколы подписали две женщины-понятые, которых привели откуда-то из коридора, и два свидетеля, которых также нашли где-то сами милиционеры. Людмила Анатольевна подписывать документы отказалась…
Оставшись у дороги одна, подруга Людмилы Марина Кудашова стала звонить всем общим знакомым. Марина запомнила номер автомобиля и фамилию «Субботин», прозвучавшую во время схватки. Муж Людмилы был в отчаянии. Зная, что жена не может быть замешана ни в чем предосудительном, он сразу же обратился в постоянное представительство Президента Украины в Крыму и рассказал все заместителю представителя Олегу Гаврину. Это спасло женщину. Иначе, уверена Людмила, побывать бы ей и в камере, и в сумочке, возможно, «нашли» бы если не наркотики, так шприцы или патроны…
С большим трудом сотрудник представительства через дежурного ГУ МВД Украины в Крыму выяснил, что оперуполномоченный Субботин работает в Железнодорожном РОВД. Позвонив дежурному райотдела, Олег Гаврин связался с Субботиным, и тот, подтвердив, что Людмила Анатольевна задержана, не смог пояснить вразумительно причину. Почувствовав неладное, Олег Михайлович согласился вместе с пришедшим к нему на прием мужем Людмилы Анатольевны поехать в райотдел.
Войдя в кабинет, как свидетельствовал Олег Гаврин на суде, они увидели женщину в ужасном состоянии: на запястьях следы от наручников, на руках большие синяки, колено разбито, одежда грязная. Людмила находилась в состоянии шока, сказала, что ее били.
Когда муж и представитель власти забрали Людмилу из милиции, в машине ей стало плохо, и ее отвезли прямо в больницу. Там Людмиле оказали первую помощь, а позже госпитализировали. Ее курс лечения длился 22 дня, но как измерить ту психологическую травму, которую получила женщина?
По заключению судебно-медицинской экспертизы, ей были нанесены телесные повреждения в виде ушиба шейного позвонка, что вызвало воспаление зрительных нервов, сетчатки обоих глаз, что относится к повреждениям средней тяжести, а также многочисленные ссадины и кровоподтеки…
Уже на следующий день, 12 июня 2002 года, муж Людмилы Анатольевны пришел на прием к начальнику Железнодорожного райотдела милиции, и тот показал ему рапорта оперуполномоченных Стельмаха и Субботина об увольнении по собственному желанию и их объяснения случившегося. Там было написано, что основанием для задержания его жены было то, что «женщины находились на проезжей части, мешали дорожному движению, чем и вызвали подозрение». Но если они действительно совершили правонарушение, то почему же оперативники увольняются? Почему из двух женщин, «нарушавших порядок», задержали только одну? Впрочем, это были только первые противоречия и только одна из версий «нападавшей стороны». «Административное дело» на Людмилу, составленное по статье 185 КоАП Украины, то есть за «неповиновение работникам милиции», было направлено в суд Симферопольского района, и вполне могло случиться, что по нему было бы принято положительное решение, а «несправедливо оговоренные» оперативники могли бы быть восстановлены если не в этом, то в другом райотделе. Но рассмотрев 6 августа 2002 года представленный административный материал, Симферопольский районный суд признал, что «не находит в действиях Субботина и Стельмаха законных требований и распоряжений, предусмотренных диспозицией статьи 185», а поэтому прекратил дело «за отсутствием в действиях обвиняемой состава преступления».
Но оскорбленная и униженная семья была настроена решительно — они стали добиваться наказания виновных. Прокуратура Крыма возбудила уголовное дело против Стельмаха и Субботина по статье за превышение власти.
…И наказание
Думаю, понятно, что в данном случае ждать искреннего раскаяния от нарушителей закона, как и дружного осуждения их действий коллегами, не приходится. В приговоре местного суда Центрального района Симферополя, вынесенном 13 декабря 2002 года, говорится, что подсудимые Субботин и Стельмах в судебном заседании вину не признали. Они пояснили, что не допускали превышения власти, не причиняли существенного вреда потерпевшей, но вынуждены были одеть на нее наручники в результате ее неправомерных действий по отношению к ним, «поскольку последняя стала царапать Стельмаха, угрожала причинить ему телесные повреждения». Оправдывал действия подсудимых и водитель частной машины, на которой Стельмах и Субботин, оказывается, выехали на «задание по отработке оперативной информации о покупке крупной партии наркотиков». Он, как оказалось, является членом ДНД при мединституте.
К словам подсудимых о своей невиновности суд «отнесся критически», поскольку они были опровергнуты показаниями свидетелей. Тем не менее инспекция по личному составу ГУ МВД Украины в Крыму провела служебное расследование и признала действия Стельмаха и Субботина… правомерными, а факты, изложенные в заявлении Людмилы Анатольевны, неподтвердившимися. Суд расценил проведение служебного расследования «односторонним, поверхностным», так как при его проведении самим проверяемым поручалось доставлять свидетелей для их опроса в милицию, а одно из объяснений Субботин принял лично сам на дому у свидетеля.
Кроме того, материалы служебного расследования признаны судом необъективными, поскольку они противоречат фактам — в частности, данным осмотра регистрационных журналов, заключению почерковедческой экспертизы и так далее. Протокол об административном нарушении № 001733 и протокол об административном задержании № 001088, составленные оперативным уполномоченным Алексеем Чукловым, — суд признал «подложным» и посчитал этот факт, как и решение суда Симферопольского района, «вескими доказательствами вины Стельмаха и Субботина в совершении преступления». В отношении следователя Зариповой, а также против оперуполномоченного Чуклова также были возбуждены уголовные дела.
Центральный суд Симферополя, согласно статье 365 часть 2 УК Украины, приговорил бывшего оперуполномоченного Руслана Стельмаха к лишению свободы на четыре года с отбыванием наказания в уголовно-исправительном учреждении, бывшего оперуполномоченного Константина Субботина — к лишению свободы на срок 3,5 года, но с отсрочкой исполнения на три года. Оба лишены права занимать должности в органах внутренних дел. Суд постановил взыскать с осужденных в пользу потерпевшей возмещение морального ущерба в сумме 6 тысяч гривен. Сама она оценила ущерб в 20 тысяч, но суд учел «реальные возможности» подсудимых.
Однако коллегия по уголовным делам Апелляционного суда Крыма 4 марта 2003 года пришла к выводу «о возможности исправления Стельмаха Р. А. без отбывания наказания» в заключении и назначила ему испытательный срок в соответствии со ст. 75 УК Украины потому, что он, среди других «смягчающих обстоятельств», «положительно характеризуется как по месту работы, так и по месту жительства». Коллегия почему-то не сопоставила фактические данные о поведении Стельмаха «на работе» и содержание характеристики, явно не отвечающей фактам.
Таким образом, считает Людмила, за содеянное практически никто не наказан: все на свободе, возмещение ущерба, определенного судом, хотя оно и не адекватно, по ее мнению, затратам на адвокатов, на лечение и причиненному моральному и физическому вреду, не проводится.
— Это чуть ли не единственный известный мне случай из тысяч, когда работники милиции понесли хоть какое-то наказание за превышение власти, — прокомментировал эти события для «Зеркала недели» заместитель постоянного представителя Президента Украины в Крыму Олег Гаврин. — По моему мнению, суд, который можно признать более-менее справедливым, не учел также многих обстоятельств и не докопался до причин этого явления. Первое, что не учтено, это то, что преступление против совершенно невиновного человека совершалось работниками милиции как бы в сговоре — одни неправомерно задержали, нанесли физический и моральный ущерб, другие послушно фальсифицировали документы и подделывали подписи под «административными материалами», третьи недобросовестно проводили служебное расследование, фактически способствуя коллегам. Все делалось так, чтобы выгородить бывших оперуполномоченных и если не вообще оставить их безнаказанными, так свести его к минимуму. А четвертые, как, например, водитель красной «Таврии», лжесвидетельствовали на суде, не понимая, что если оправдывать такой «стиль» работы милиции, то завтра и он сам может оказаться ее жертвой. Это преступление не могло бы быть совершено, если бы коллеги Субботина и Стельмаха прежде всего думали о соблюдении законности на всех уровнях. Во-вторых, суд так и не выяснил причину этого преступления — мне кажется, не могли рядовые оперуполномоченные хватать на улице любого, кто под руку попадется, и быть в полной уверенности в безнаказанности своих действий, если бы не получили соответствующее задание. Какое? От кого? С какой целью? Эти вопросы остаются без ответа…
И главное — задание-то по поимке участников сделки «по продаже крупной партии наркотиков», если действительно была такая информация и такое задание, Субботин и Стельмах не только не выполнили, но даже не предпринимали действий, адекватных этой цели. И вот что получается: как же может наша милиция эффективно бороться с нарушениями закона, если сама поступает во многих случаях не только незаконно, но так, что и выявить конкретное преступление, с которым она, якобы боролась, становится вообще невозможным? Спрашивается, была ли у Субботина и Стельмаха вообще цель найти то, что они действительно должны были искать? Не в этом ли причина столь стойкого существования преступности в нашем обществе?