Несколько лет подряд горняки шахты им. Баракова ГХК «Краснодонуголь» напоминали о себе исключительно тем, что с наступлением тепла появлялись возле здания Луганской обл- госадминистрации с требованием выплатить положенные им деньги. Все было за это время: голодовки, «пластиковый рок», захват директора заложником, факельные шествия по центру города, столкновения с силами правопорядка и т.д. Неизменным оставалось одно — власть не очень охотно шла им навстречу, аргументируя свои действия тем, что было бы неплохо, чтобы шахтеры работали под землей, добывали уголь, а не занимались вымогательством. Скорее всего, этот замкнутый круг повторился бы и в этом году, но после 11 марта 2000 года вряд ли кто из государственных чиновников рискнет проигнорировать требования шахтеров…
На созванной, на следующий день после аварии пресс-конференции министр топлива и энергетики Сергей Тулуб сказал, что произошедший инцидент оказался случайностью, которую никто не мог предвидеть. Подчеркнув при этом, что все произошло из-за того, что организаторы и исполнители работ в шахте пренебрегли элементарными правилами техники безопасности. Как предполагают специалисты, возможной причиной трагедии послужил взрыв баллона с кислородом, который использовался при проведении сварочных работ. Последовавший за этим взрыв угольной пыли и привел к жертвам, по числу которых эта авария вышла на первое место в истории Украины. В восемьдесят семей вошла беда, оставив позади себя сто тридцать пять детей-сирот…
Первые девять человек были похоронены в понедельник. В траурных мероприятиях принял участие премьер-министр Украины Виктор Ющенко, который вряд ли предполагал, что свое знакомство с Донбассом он начнет с городского кладбища… Во вторник хоронили еще 63 шахтеров, и именно в этот день все ждали, что в Краснодон приедет Президент Леонид Кучма, но у него что-то не сложилось с визитом и премьер был вынужден остаться еще на день.
Человек устроен так, что он всегда может попытаться объяснить себе, что все, что произошло не с ним, конечно, трагично, но это — уже произошло, и относиться к данному обстоятельству необходимо как к свершившемуся факту. Возможно, поэтому, когда на въезде в Молодогвардейск машины стали прижиматься к обочине и останавливаться, пропуская траурную колонну, еще казалось, что все происходящее — нереально. Правда, реальной была женщина, которая несла фотографию в траурной рамке, государственный флаг и деревянный крест, который склонился в покаянном поклоне над головами идущих. Но все еще казалось, что лично тебя это не касается. Это ощущение еще оставалось в силе, когда мимо проехал крытый «УАЗ», скрывающий за брезентом родственников, которые провожали своего кормильца в последний путь. Но когда прямо напротив остановилась следующая машина, на которой рядом с открытым гробом сидел мальчишечка лет десяти, держа на руках пятилетнюю сестренку, с болью в сердце пришла ясность, что все происходящее в данную минуту — реальность и сколько бы времени не прошло, в памяти навсегда останется детский взгляд и вопрос «Мама, а на что похож рай?»
Стоявшие рядом две старушки всматривались в фотографии, которые проносили мимо них, тихо переговаривались и ждали, когда они смогут поклониться Виктору Кузнецову, с матерью которого они дружили и знали Витю с детства. Проходившие мимо узнавали их и легонько кивали головами в знак приветствия. «Все, наших сегодня больше не будет», — тихо проговорила одна из тех, на чьих глазах прошла вся жизнь одного из 80 горняков шахты им. Баракова, и, перекрестившись, они пошли по дороге…
Дорога в направлении городского кладбища в Краснодоне была забита машинами. В автобусах сидели родственники погибших, а на грузовиках краснели гробы, рядом с которыми на коленях стояли матери, вдовы и дети погибших. На развилке сержант ГАИ заворачивал в сторону все машины, пропуская на само кладбище только грузовики с идущими вслед за ними автобусами. Все, кто шел дальше пешком, встречались с ними, когда они возвращались обратно. Пустые, с черно-белой фотографией на лобовом стекле…
От разорванной могилами земли поднимался пар. За оцеплением тихонько переговаривались мужики, обсуждая вопрос, почему задержанный Басаев не похож на свою чеченскую телевизионную версию. Подъезжали грузовики, останавливаясь возле деревянных постаментов. На них со всей осто- рожностью опускались гробы, вокруг которых сразу же образовывалось молчаливое кольцо родственников. Двадцать пять семей в этот момент могли говорить только о том, каким хорошим человеком был ушедший из жизни кормилец. Но слова в этот момент мало что значили и стоили. Люди стояли и смотрели в лица тех, кто через несколько минут должен был уйти в землю, которая их и кормила и забрала к себе…
Потом был траурный митинг, во время которого губернатор, премьер-министр, министр топлива и энергетики, депутат ВР и остальные VIP-персоны говорили о том, что ни одна семья не останется без поддержки в эту тяжелую минуту. Что правительство помнит о них сейчас, будет помнить в будущем и т.д. Отзвучали слова молитвы и мимо тех, кто еще несколько минут стоял на трибуне, в свой последний путь отправились двадцать пять мужчин, за которыми шли женщины.
К слову, о памяти. В подвале Свято-Владимирского кафедрального собора уже почти два года лежит крест, на котором на табличке выгравированы следующие слова: «По благословению блаженнейшего Владимира митрополита Киевского и всея Украины совершено освящение места архиепископом Луганским и Старобельским Ионникием для строительства часовни святой великомученницы Варвары в честь шахтеров Луганщины». Почему крест лежит в подвале, после того, как он был установлен в одном из скверов города? На этот счет отец Владимир — настоятель Свято- Владимирского кафедрального собора высказывается следующим образом: «Разрешение на строительство часовни дал главный архитектор Луганска Анатолий Довгополов. Был поставлен крест на месте строительства часовни, которую мы хотели сделать такой же, как в Донецке. Чтобы увековечить память тех, кто погиб в шахте и молиться за живых, чтобы они здоровыми и невре- димыми возвращались в свои семьи. Хотели сделать доброе дело, не дожидаясь помощи ни со стороны городских, ни областных властей. Помощь обещали оказать сами шахтеры… Но затем последовали звонки, в том числе от мэра Анатолия Ягоферова, который в категорической форме потребовал немедленно убрать крест со сквера. Аргумент был тот, что нет решения исполкома. Я не захотел идти на конфронтацию с властями. Тем более они говорили о том, что на этом месте будет построено что- то грандиозное. Но выходит, что нас просто обманули, и эти люди сделали то, что задумали ранее…»
Теперь, самое время сказать, что «грандиозное» будет построено на освященном месте. Кафе с подземным туалетом и душевыми кабинами… Нисколько не сомневаясь в том, что все данные сооружения важны для такого города, как Луганск. Но ставить их на месте, где должна быть часовня погибшим горнякам! После этого все последующие слова соболезнования городских чиновников кажутся в лучшем случае протокольными, ведь интересы бизнеса в свое время оказались для них выше совести.
Поэтому свечи в память о 80 погибших в Краснодоне в эти дни поставят в донецкой часовне, а не в Луганске. Такова особенность здешних мест…
Сергей КОРАБЛЕВ