До этого подобное мне было знакомо только по фильмам «Месье Кляйн», «Магазин на площади», «Кабаре» и им подобным по тематике. Впрочем, если реальность позволительно рассматривать как специфическую форму абсолютного, тотального кинематографа, то не так давно (21 апреля с. г.) мне довелось увидеть тошнотворно-омерзительный «ужастик». Может, и не стал бы его нынче рецензировать, если бы не еще более свежий образчик того же жанра, вброшенный в нашу общественную жизнь. Но об этом в финале.
ФАРС УЛИЦЫ СМИРНОВА-ЛАСТОЧКИНА
...Итак, вижу зал заседаний Шевченковского районного суда г.Киева. Идет очередное слушание по иску Александра Наймана и Рудольфа Мирского к газете «Вечірній Київ» и ее авторам по делу «О защите чести, достоинства и деловой репутации» от оскорблений в печати на национальной почве. Подразумевается антисемитизм, или, если угодно, юдофобия. Это 12-е или 13-е слушание дела, ибо всей тяжбе уже более года. «В кадре» председательствующая в заседании дама-судья, которая, по внешнему впечатлению, большую часть времени погружена в некую глубокую автономную медитацию, граничащую с полным забвением. Поэтому стороны в весьма свободном режиме пререкаются между собой без посредников. Вот представитель одной из них, Виктор Суковенко, с усмешкой чистопородного арийца настаивает на необходимости употреблять в своей речи слово «жид». А вот другой автор «Вечорки», Григорий Мусиенко, цитирует из Талмуда нечто ветхозаветное о «питии крови врагов» и снова-таки в улыбчиво-издевательском тоне риторически вопрошает: дескать, не этому ли учит вас ваша религия? Иск к «ВК» он квалифицирует как вызов «украинцам по крови». Вообще гематологический мотив заметно устойчив в контробвинениях национал-патриотической стороны, а его увязывание с конфессиональной спецификой иудаизма да еще в ситуации судебного разбирательства, конечно же, живо напоминает, что все это происходит аккурат на родине Менделя Бейлиса. К тому же то знаменитое «дело» рассматривалось совсем неподалеку отсюда, в горсуде на Владимирской, 15.
Тем временем г-н Мусиенко предъявляет противнику свою, как он явно полагает, убийственную домашнюю заготовку: показывает совершенно незрячему (!) оппоненту, г-ну Мирскому, несколько документов с его подписями и предлагает «на глазок», но срочно определить, какая из них подлинная. Почтенный профессор в непроницаемых очках слепого смущенно отвечает: «Ви ж знаєте, що я інвалід не тільки за п’ятою графою, але й по зору. Гадаю, зараз ви мене знов ображаєте...» Но г-н Мусиенко, по всей видимости, высоко ценит свою придумку и формулирует альтернативу: если слепой «читал» его якобы оскорбительные тексты, то он не слепой; а если нет — откуда оскорбительность? Публика, включая автора этих строк, возмущенно загалдела, что и вернуло судью из полетов в параллельных мирах. Высокочтимая г-жа Давыдова пригрозила дебоширам обливанием водой из стакана. Вполне удовлетворенный эффектом своего хода борец с «жидівською мафією» (фигура речи из его журналистского лексикона) возвращается к ироническому допытыванию ее «агентов». Дескать, какой-такой конкретно личный ущерб нанесли г-ну Мирскому публичные суждения «ВК» о евреях? Что тут можно сказать? И можно ли сказать хоть что-то, не унижаясь вновь и вновь? Но бедный профессор вынужден предъявлять суду унизительный каталог обид и неприятностей, начиная с того, что один его студент, узнав о нынешней коллизии, не кроясь заявил: «А може, послати ycіx тих євреїв до дупи, щоб не заважали нам жити?» И заканчивая подожженной дверью собственной квартиры. С нескрываемым чувством глубокого удовлетворения выслушивают перечень своих достижений перманентно лыбящиеся «патриоты». Вот так, красноречиво и символично, выглядит большую часть времени «композиция кадра». «Еврейская сторона» малочисленна, серьезна, иногда возбуждена от бессильного негодования. Национал-патриоты, напротив, приходят с солидной и хорошо организованной группой поддержки; они вальяжно- улыбчивы и высокомерны, ибо, как не раз повторяют, они тут «у своїй хаті». У Фемиды же по обыкновению надежно блокированы не только органы зрения, но, похоже, и остальные сенсорные каналы. И кто здесь более всех слеп? А процесс тем временем идет, переходя незавидным наследством отечества из второго тысячелетия в третье. Не за горами юбилейное, 20-е, заседание...
ДРЯНЬ: БЫТОВАЯ И МЕДИАЛЬНАЯ
Тема у нас щекотливая, и чтобы с честью и не без пользы рассмотреть ее, давайте сразу договоримся о некоторых аксиомах. Первая: нет ксенофобии хорошей и плохой, «нашей» и «вашей», оправданной некими обстоятельствами и нецелесообразной, излишней. Она любая и вся — гомогенна и отвратительна. Ибо являет собой продукт распада или недоразвитости людского духа и восходит к еще малоочеловеченным нормам родоплеменного коллективизма и далее — стадности, стайности и грозному урчанию кота, не подпускающего никого к своему куску. Поэтому анализировать образчики этнонетерпимости — пусть даже и в позитивно-познавательном плане — занятие малоприятное, имеющее прямые аналогии в некоторых специфических лабораторно-медицинских исследованиях. Второе: любые проявления межэтнической розни и дискриминации в нашей стране юридически поставлены вне закона, т.е. преступны, но на бытовом уровне это зло, веками въедавшееся в души народов, полностью неистребимо. В любом обществе присутствует некая концентрация ксенофобских настроений. Наконец третье, главное: безусловно следует отличать бытовую ксенофобию от медиальной. Хотя обе эти ипостаси этнонетерпимости взаимосвязаны и вторая в значительной мере зиждется на первой, несходство их весьма существенно и предопределяет разницу в методиках изучения и оценки. Бытовая форма, по определению, непосредственна, спонтанна, индивидуальна в своих проявлениях, преимущественно латентна и до времени пассивна — она нуждается в выявлении. Именно ее замеряют в своих исследованиях социологи, фиксируя процент граждан, которые не согласны терпеть рядом с собой «инородцев» в диапазоне от родственника до соотечественника. Медиальная ксенофобия, тоже по определению, опосредована конкретным органом СМИ, адаптирована к его политико-идеологической программе и является итоговым продуктом некоего более-менее широкого согласия о допустимом в межэтнических отношениях. За немногими исключениями прямых радио- и телепередач это — отсроченные и за это время социально осмысленные и профессионально «приготовленные», концептуальные проявления этнонетерпимости. Они намеренно публичны, активны, нацелены на пропагандистский эффект и вербовку аудитории. С бытовыми этнопредрассудками бороться практически невозможно, с медиальными — возможно и по закону должно.
Общие картины бытовой и медиальной ксенофобии могут контрастно различаться. Так, по данным Н.Паниной и Е.Головахи, максимальные показатели бытовой этнонетерпимости в Украине связаны с цыганами (34%). В этом же пункте наблюдается и максимальная динамика роста — на 10,76% с 1994-го по 1998 год. При этом нам не известен ни один случай некорректного отношения к этой народности в отечественных масс-медиа. Напротив, они (хотя и не слишком часто) рисуют образ цыган в исключительно позитивном и сочувственном освещении, все чаще оперируя самоназванием этого народа — «ромы». Для демократического государства это можно считать образцовой формулой информационной этнополитики: с помощью СМИ компенсировать и в идеале переламывать наличную негативную тенденцию. Прямо противоположна ситуация с русскими: показатель предрасположенности к ним один из самых низких (1,60%) и имеет тенденцию к снижению. Между тем не составит труда найти в наших СМИ огульные выпады против «русского» и «российского», что, как известно, в украинском языке словесно не различается. В промежуточном положении пребывает в Украине классический «еврейский вопрос». Уровень бытового антисемитизма довольно значителен (8,90%) и имеет склонность к возрастанию, но вот в различных видах СМИ явлены полярно различные версии отношения к евреям. Аудиовизуальные вполне корректны, а по сравнению с советскими временами и вовсе пережили ренессанс «еврейской темы». За последние десять лет возникло настоящее «еврейское» направление в украинском кино, циклы регулярных телепередач и пр. Зато в печатных изданиях, судя по неоднократным протестам еврейских организаций, оскорбительные антисемитские тексты далеко не редкость. Иск против «ВК» — первая попытка в судебном порядке дать отпор медиальному антисемитизму после того, как все иные способы оказались неэффективными. Конструктивность процедуры юридического разбирательства выше в общих чертах уже охарактеризована, остается, как и в «деле Бейлиса», выяснить, «а был ли мальчик?». То бишь систематическая практика медиальной ксенофобии во вполне легальной украинской прессе. Вообще-то на этот счет уже существует не одно официальное экспертное заключение. Их выводы положительны, но мотивировочная часть сокрыта от читающей и пишущей публики в академической мгле. А зря. Читать и писать стоит в ситуации, в которой зоны юридически табуированного размечены и общеизвестны не хуже правил гигиены или уличного движения.
ИДЕОЛОГЕМЫ И СТИЛЬ
Внимательно ознакомившись с газетными материалами, претендующими на звание антисемитских, автор этих строк легко заметил в них определенные содержательные инварианты, образующие простенькую, всего на три умозаключения, идеологическую схемку. Несколько устойчивых частных концептов детализируют ее изнутри, а наработанные стилистические приемы позволяют так или иначе ее варьировать, оперативно реагируя на изменчивость условий «коммуникации».
Логически исходный идейный мотив назовем условно СЕГРЕГАЦИОННЫМ. А как его еще назвать, если в его рамках авторы текстов, во-первых, старательно дифференцируют всю совокупность граждан Украины на достаточно четко разграниченные и соответственно маркированные этнические группы, а затем весьма неравномерно распределяют между ними корпоративные этнохарактеристики и наличное правовое поле страны. Хотя Конституцией и прочими законами это не предусмотрено и даже наказуемо, титульному этносу-«хозяину» достается побольше прав, а «гостям» («ксенам») побольше нелестных отзывов. С подкупающим простодушием это paзъяcняeт, например, И.Шпиталь, адресуясь прежде всего к евреям: «Хам (у ярмулці він, із цапиною бородою, а чи з подобою вусів козацьких — не мають значення його зовнішні прикмети) що день Божий... паскудиться на землі, з якої живе, глумиться над гідністю нації, яка дала назву Державі.., над святинями народу, який у тисячоліттях виборював право жити на цій землі так, як він, народ, того хоче, а йому, хамові, виявляється, не можна навіть перечити! Бо, бачите, хам, впущений одного разу в Українську Хату просто, щоб перегрітися чи переночувати, облюбував її затишок.., поступово чи одразу набув громадянства — тепер він також «корєнной». (...) Під захистом Держави, її Конституції, хам, як сказав би Тарас, «в беззаконії мерзіє»: безкарно грабує... розбещує, розшарпує cycпільство; заволодівши засобами масового впливу на людську свідомість, убиває в людях все здорове, людське... інкубує націонал-євнухів за власною зденаціоналізованою особою... (...) ...Аж надто войовничі «сини Сіону» дійшли, бач, до суду!» Этот далеко не самый резкий из возможных пассаж «патриота» тем не менее весьма характерен, как и название всей его трехполосной в трех подачах статьи «Чого ми хочемо від євреїв і неєвреїв» («ВК», 24, 25 и 29 декабря 1999 р.). Здесь налицо и противопоставление в прозрачных аллегориях «хозяйского» этноса прочим «приблудно-гостевым» внутри гражданского целого общества; и экспрессивно-оскорбительная оценка «чужаков»; и указание от имени народа, имеющего «право жить на этой земле, как он того хочет», на возмутительность самой возможности для «сынов Сиона» обращаться за защитой к суду и конституционным нормам. Отчетливо программный заголовок материала также имплицитно дискриминационен: этническое «мы» автора наделяет себя исключительным правом в императивной форме чего-то «хотеть» от нетитульного «они» таких же сограждан, особенно евреев, тогда как по тексту обратное представлено совершенно недопустимым. Для подобных публикаций вообще стабильно присуща сквозная коллизия этнокорпоративных, а не индивидуальных субъектов — «нас» и «их», что акцентировано в заголовках статей и даже их монтажном контрапункте на одной полосе. Например, страницу шестую «ВК» от 4 декабря 1998 г. занимает только два материала: «Чого вам не йметься, «Сини Союзу?» Н.Головко, И.Скоробогатько и «У нас Вітчизна одна — Україна» В.Гелата. Содержательно обе статьи вращаются вокруг соответственно двух тем: обличения в исторической ретроспективе «их» и призыва к консолидации (тоже на фоне исторического опыта) «своих». В радикальных версиях такого рода «драматургии» возникают и буквально-биологические, близкие расовым, повороты темы единения и разделения «по крови». Так, живой классик этого направления, г-н Мусиенко, публикуясь в «ВК», еще оставляет возможность считать свои призывы к «єднанню по крові» поэтической метафорой («Годі нам ходити догори ногами навпомацки», 20 сентября 1996 г.). Но выходя с этой темой на страницы более радикальной «Нескореної нації», он соответственно и более конкретен: «...Перш, ніж об’єднатись.., нам треба рішуче розмежуватись. (...) Сьогодні маємо в першу чергу відроджувати українців, а для цього треба уникати нашій молоді грошових, продажних, змішаних шлюбів. Якщо цього не буде, ніяка партія нас не об’єднає й ніколи України як держави українців не буде» («Наш клич: Україна для українців!», № 33–34, сентябрь, 1998 г.). Этот мотив сегрегации «по крови» (и в фигуральном смысле, и в буквальном) связывается, с одной стороны, с врожденными достоинствами «своего» этноса, а с другой — с такими же имманентными дефектами «чужого». Этот пункт, на мой взгляд, является безошибочным индикатором ксенофобии. Тут ничего нельзя исправить: «кровью» разведенные в стороны этносы обречены не только на раздельные исторические судьбы, но и на нынешний неравный статус в едином государстве. Остается лишь надежно маркировать «дефектного» партнера по социуму, чтобы ненароком ментально или генетически не попортить «свою» породу. Практика ксенофобии знает немало нужных маркеров для поганых инородцев — от спецнашивок на одежду до этнонимов- кличек. Разумеется, в медиальной сфере пригодны только последние. Так, автор «Слова до Єврейської ради України» г-н Солчак из далекой Австралии наставляет украинских евреев в любви к отечеству, для чего, в частности, потребно добровольно принять на себя испытанный временем этноним-маркер: «Мене дивує, що вам так до вподоби припала назва «єврей», узаконена совєтським режимом. Адже на вашій рідній мові воно означає зайду, прибулого. Назва ж «жид» перекладається як «лев». Я б, будучи сином вашої нації, таки беззастережно волів би називатися жидом. Бажаю вам, як громадянам України, доброго самопочуття і респекту до моїх кревних земляків. Побійтеся Бога і не гнівіть українців.» («ВК», 10 липня 1996 р.). А вот местный адепт той же идеи г-н Охрименко, выразился гораздо более категорично. В «открытом обращении к Президенту и председателю Верховной Рады Украины» он просто возмущен: «Але найбільшою наругою над честю і пам’яттю Т.Шевченка зокрема та української нації взагалі є ганебний «указ» Кагановича—Постишева від початку тридцятих років про директивне вилучення із української мови споконвічного літературного і побутового слова «жид» та замін його принизливим русизмом «єврей». («ВК», 1 березня 1996 р.). В том-то и специфика этнонимов, которые оказываются в роли маркера для «чужаков», что они императивно исходят извне обозначаемого ими этноса, а изнутри воспринимаются как знаки, словесно фиксирующие подчиненное, неравноправное положение в обществе. Такие этноклички не могут не восприниматься иначе, как оскорбительное указание на «свое место». О роли особого исторического опыта в использовании слова «жид» в наших краях и говорить нечего. Волевое и упорное введение этого маркера в актуальный оборот, при том что априори известен его оскорбляющий эффект, само по себе, полагаю, является проявлением антисемитизма. В рассматриваемых газетных материалах такая практика хронична.
Вторая идеологема, устойчиво присутствующая в медиа специфической «патриотической» ориентации, может быть названа МОТИВАЦИОННОЙ. В рамках этого умонаправления в СМИ формулируется ряд самых разнообразных оправдательных резонов для именно такого, а не иного, отношения в обществе к этночужакам. В целом все такие мотивировки сводятся к перечню исторических и свежих обид, нанесенных этносу-хозяину этносом-пришельцем. Истинность или мнимость предъявляемой последнему инвективы нет смысла комментировать по существу уже потому, что речь идет о КОЛЛЕКТИВНОЙ ВИНЕ целого народа, т. е. «вине», возникающей по уже рассмотренному гематологическому критерию. В периодике, трактующей украино-еврейские отношения в подобном ракурсе, отстоялась вполне хрестоматийная номенклатура претензий «хозяина» к «гостю». Этот список неискупимых грехов покрывает практически все прошлое от дней еврея Ноя до сегодня. Вот как каталог еврейских долгов украинцам выглядит в харьковской газете для детей (!) «Джерельце» (сентябрь 1999 р., № 9 (17). Счет за библейские времена подан в аллегорическом рисунке с подписью «Всесвітній потоп: Ной «плаче», козак тоне…» Под рубрикой «Український світогляд» помещена тематическая подача, озаглавленная народной поговоркой «Усякому мирянину — по семеро жидовинів». В доходчивой диалогической форме здесь перечисляется следующее. «Насильницьке нав’язання Україні-Руси чужої юдо-греко-римської релігії (християнизму)». Позже, в XIV–XVI вв., «юдеї-колонізатори гендлювали кріпосними українськими селянами… примусово споювали народ у корчмах і шинках, тим самим розорюючи його...». Далее: «Ставлення до українців спонукало «синів Ізраїлю» стріляти в спину українській владі, що боролася з більшовиками у 1918–20 рр.»... Потом: «Достатньо перерахувати організаторів найбільшого злочину в історії людства — голодомору 1933 року, щоб зрозуміти, хто вбив протягом одного мирного (!) року страшною голодною смертю від 10 до 12 мільйонів українців»... Наконец: «... Від імені нібито українських президентів в українській державі насправді керували і керують Звягільський і Табачник, Пасхавер і Йоффе, Кушнарьов і Суркіс, Горбулін і Рабінович!» Последнее якобы и объясняет все нынешние беды страны. Напрашивающиеся выводы из этакой предыстории вопроса автор, подписавшийся «Хвєдот Слободянюк», как бы предвосхищает в заключительной подборке избранных старинных поговорок «по теме»: «Жидів як собак». «Жид не сіє, не оре, а обманом жиє», «Жид, лях і собака — все віра однака» и т.п.
Наконец, комплекс идеологем венчает органически вытекающий из предыдущих КОМПЕНСАТОРНЫЙ мотив. Действительно, «обоснованная» прежде идея коллективной вины одного этноса перед другим вопиет об отмщении. Типы воздаяния евреям за содеянное варьируются в широком спектре и по степени своей жесткости, и по мере определенности рекомендуемого воздейст- вия, повторюсь, одних граждан Украины на других. Самая мягкая и демократически гуманная форма из предложенных на страницах «ВК» сводится к моральному давлению на этническом фронте: «Жидам треба безперестанку нагадувати, що саме вони своїми руками збудували цю систему («комунізм». — А.Р.)... Їх треба примусити боронитися.» (8 сентября 1998 г.). Более жесткое и более популярное средство — настойчивое приглашение к эмиграции. Самые радикальные методы связаны с намеками на меры физического воздействия прямо по месту жительства. К тому и другому в «Нескореній нації» зовет пламенный г-н Мусиенко: «А нам би треба бити не по м’ячах, а по цих суркісах, рабіновичах та інших. А ще краще гнати їх геть з України!» (№33–34, сентябрь, 1998 г.). Упомянутое детское «Джерельце» тоже не проходит мимо данного оргвопроса. В уже приведенную подборку избранных поговорок включена, в частности, и такая: «Жида вбий — сорок гріхів з душі». Не исключено, что патриотически настроенные подростки, жадные до народной мудрости, не уловят условности этой фольклорной жемчужины и поддадутся ее заманчивому призыву. Пьют же они «Спрайт» после аналогичных предложений рекламы.
Вполне возможно, что описанный комплекс идей и речевых средств их подачи широким массам через масс-медиа кто-то сочтет явлением вполне нормальным и допустимым. Мне же этот «комплекс» представляется отчетливо антисемитским, таким, который выстраивает вербальное гетто для части полноправных граждан Украины. Если я ошибаюсь, тогда и самое взаправдашнее гетто, скажем, былое варшавское, я готов считать санаторным комплексом.
НА ПРОРЕЗНОЙ ОТКЛИКНУЛИСЬ
Пока суд да дело, группа депутатов Верховной Рады, озабоченных тем, из какого «Джерельця» наша молодежь черпает жизненную науку, обратилась по этому поводу с запросом в соответствующий департамент. Вот какой ответ они совсем недавно получили.
«№489/6/4,
11.05.2000
Верховна Рада України, народному депутату Алексєєву В.Г.
Шановний Володимире Геннадійовичу!
Державний комітет інформаційної політики, телебачення та радіомовлення України за дорученням Кабінету міністрів України від 18.04.2000 р. №6282/5 розглянув подання групи народних депутатів стосовно дотримання засобами масової інформації вимог чинного законодавства у сфері міжнаціональних відносин і вважає, що правове поле діяльності засобів масової інформації потребує належного впорядкування і змін. Практичні кроки до цього Держінформполітики, телебачення та радіомовлення України вже робить. Зокрема, напрацьовуються матеріали щодо ініціювання, розробки і прийняття Закону України «Про Судову палату», яка б вирішувала конфлікти, пов’язані з діяльністю засобів масової інформації і мала б не рекомендаційні, а судові повноваження. Саме із причин рекомендаційних повноважень, їх неефективності ми вважаємо створення та організацію роботи міжвідомчої комісії з питань експертизи засобів масової інформації недоцільними. (…)
Публікації газети «Джерельце» грунтуються на загальнодоступних і ніким не оскаржених матеріалах релігійної літератури (з посиланням на джерела), а також на документально підтверджених подіях доби сталінського правління. «Джерельцем» наводяться раніше зібрані й оприлюднені (з посиланням на джерела) українські приказки і прислів’я, породжені репресіями сталінського режиму та утисками українського народу з боку таких його провідників, як Троцький, Каганович, Хатаєвич, Балицький, Зінов’єв, Каменєв, Урицький, Берія та багато інших. (…)
У цей же час Асоціація національно-культурних об’єднань України, яка вимагає закриття газети «Джерельце», жодного разу не звернула увагу на величезну кількість антидержавних, антиукраїнських публікацій в інших друкованих виданнях Харьківської області. І переважна більшість видань — порушників ст. 3 Закону України «Про друковані ЗМІ» (понад 99%) мають антиукраїнське спрямування. (…)
Резюмуючи зазначене вище, Держінформполітики, телебачення та радіомовлення України вважає, що порушені Вами питання, в основному, мають політичний характер. І їх потрібно вирішувати, як і питання національних взаємовідносин, не силовими чи іншими репресивними методами, до яких вдавалися уже названі нами провідники тоталітаризму, а за столами переговорів, ставлячи в центр уваги захист національних інтересів України і її народу.
Голова Комітету
І.Драч».
Комментировать данный документ бессмысленно. Об ЭТОМ уже сказано выше, а здесь все говорит само за себя. И дело совсем не в том, что Лаврентий Берия считается все-таки грузином, а Моисей Урицкий в большевиках (причем плохих) проходил всего год и был убит в 1918-м, так что просто не успел «по зову крови» запятнать себя перед украинским народом. И не в том, что воспроизводимый г-ном министром мотив коллективной вины и такой же ответственности целого этноса характерен как раз для большевиков, имевших обыкновение карать совокупно целые народы. И не в том, что антисемитизм одних категорически недопустимо «балансировать» антигосударственностью других. И уж совсем неважно, что цитированные выше не лучшие из поговорок нашего народа сложились задолго до преступлений евреев-большевиков, а факт предыдущих публикаций ровно ничего не оправдывает в их антисемитской сути. Чрезвычайно важно то, что министр информационной политики обещает, как это раньше говорилось, «дальнейшее улучшение воспитательно-патриотической работы» в подведомственных ему СМИ. А ведь Иван Федорович, между прочим как кинодраматург не раз доказывал, что умеет добиваться впечатляющих эффектов в реализации своих замыслов. А если подрастающее поколение, напившееся из «Джерельця», станет таким, каким его хотят видеть уже зрелые национал-патриоты… Как раз картина того, что может воцариться в стране в результате стечения всех роковых обстоятельств, и вселяет в меня тихий ужас. Хотя в кино я видел это уже многократно.