Судопроизводство Донецкой области уже вписало свою лепту в историю украинской судебной системы. Двумя, причем разнополярными эпизодами. Первый — это зафиксированный на пленках Мельниченко разговор Леонида Даниловича с Виктором Федоровичем, где Президент дает указание подвесить за деликатные участки тела донецкого судью, слушавшего дело адвоката Салова. Второй — беспрецедентное решение судьи Ивана Корчистого, оправдавшего обвиненного в убийстве Игоря Александрова Юрия Вередюка.
Следующим таким знаковым эпизодом, по идее, должен стать развивающийся сейчас конфликт между председателем Донецкого апелляционного суда Александром Кондратьевым и группой судей, работающих в этой судебной инстанции. Нужно отметить, что «историчность» этого скандала не в самом противостоянии, а в засветившейся благодаря ему изнанке украинской судебной системы, которую мало кто видит, но все ощущают на себе. Взращенные на американских фильмах, где судьи всегда независимы и неподкупны, мы, наблюдающие порой откровенный судебный произвол, часто грешим на конкретных людей в мантиях. А виновна, оказывается, вся судебная система, приобретающая в последнее время командно-административные черты.
В апреле нынешнего года десять судей Донецкого апелляционного суда обратились к генеральному прокурору Украины с письмом, в котором просили «решить вопрос о возбуждении уголовного дела по факту злоупотребления служебным положением и служебного подлога». Здесь же перечислялись факты, которые послужили основанием для такой просьбы. В частности, возмущение судей вызвало невыполнение в Донецком апелляционном суде указа Президента Украины от 10 июля 1995 года, которым предусматривается выделение ежемесячного пожизненного денежного содержания судей. На весь состав суда в текущем году эта сумма должна была составлять 43 тыс. 567 грн. Однако в смете ДАС на 2003 год служители правосудия этой суммы не увидели. Смета подписана главбухом апелляционного суда и его председателем Александром Кондратьевым. Последнему, как следует из документа, и пришлось объяснять такой конфуз. «Но, ссылаясь на отсутствие средств на выплаты судьям пожизненного денежного содержания, которые являются обязательными выплатами, председатель суда нашел средства для необязательного повышения себе и своим заместителям должностных окладов на 75%. При этом он сослался на интенсивность труда, которой в действительности не существует, так как председатель суда и его заместители — председатели судебных палат — фактически не занимаются отправлением правосудия», — говорится в обращении.
Нужно сказать, что письмо дало положительный эффект. Уже в июле судейский корпус ДАС получил выплаты пожизненного содержания за шесть месяцев.
Однако на этом переписка донецких судей с бывшим генпрокурором не заканчивается. В следующем письме они сообщают Святославу Пискуну, что всем авторам их первого обращения (и исключительно им) Александр Кондратьев своим приказом установил «надбавку в размере 10% к служебному окладу, в то время как другим судьям такая надбавка установлена в четыре раза больше» (на сегодня уже в пять раз. — Авт.). Кроме того, трем из этих судей, вопреки Закону «О судоустройстве Украины», было запрещено председательствовать в апелляционных коллегиях. В этот раз число подписавшихся под письмом на три человека уменьшилось. А оставшиеся «смутьяны» просили возбудить уголовное дело уже по признакам статьи УК за злоупотребление властью либо служебным положением.
То есть конфликт в Донецком апелляционном суде вошел в новую, еще более острую стадию. А выяснение денежных отношений переросло в вопрос независимости судей и возможности влияния на них.
В своем обращении теперь уже в Высший совет юстиции Украины судьи пишут о том, что «Руководство апелляционного суда требует от судей, чтобы решения по отдельным делам согласовывали с ними и отчитывались о принятых решениях». Хотя ни одним законом это не предусмотрено. Более того, «Кодекс профессиональной этики судей» говорит о равенстве всех профессиональных судей, в том числе и тех, которые занимают административные должности.
Приводится в обращении и конкретный пример. В частности, судья Валентин Масло письменно обратился к Александру Кондратьеву, сообщив о вмешательстве председателя судебной палаты по уголовным делам в рассмотрение дел и указал на незаконность таких действий. Посему, рассказывают судьи, председатель суда собрал их на совещание и с праведным гневом заявил, что руководитель палаты выполняет его указание. Также было сказано, что если судья Масло не находит взаимопонимания с председателем палаты, то он переведет этого судью из палаты уголовных дел в палату по гражданским делам. Что и было впоследствии сделано. Аналогичному наказанию подверглись еще несколько судей.
Человеку неосведомленному трудно понять, почему перевод из одной палаты в другую расценивается судьями как наказание. Вот что пояснил по этому поводу судья Донецкого апелляционного суда Михаил Горшков: «Например, я приобрел навыки в рассмотрении уголовных дел, проработав 10—15 лет со статьями Уголовного кодекса. И вдруг меня переводят в гражданскую коллегию. Там совсем другой кодекс, процедура, навыки. Я должен теперь затрачивать гораздо больше времени, чтобы, рассматривая дело, изучать те законы, которые в практике уголовной палаты не применяются. Таким образом, создаются неудобства для судьи, такие условия, при которых он будет затрачивать гораздо больше времени и сил, чтобы разобраться в обстоятельствах дела. Фактически это перевод на другую работу. КЗОТ же не позволяет переводить человека на другую работу без его согласия. Перевод из одной палаты в другую даже оспаривается в суде.
Михаил Петрович ответил и на вопрос о том, какие именно дела требуют согласовывать с руководством суда:
— Установка есть такая: если надо выносить оправдательное решение или отменять приговор и дело возвращать на дополнительное расследование, то об этих делах нужно докладывать до рассмотрения. Или, например, если не будет дело рассматриваться. То есть решения еще нет, это только мнение одного судьи — не коллегии, а уже нужно идти согласовывать с ними и, если они дадут добро, делать это.
— А были случаи, когда мнение судей не совпадало с мнением руководства суда при таких согласованиях?
— Я не знаю. Кто об этом скажет?
— Какое может быть наказание, если судья не согласовал?
— Никакого.
— То есть это дело совести каждого судьи?
— Просто соответствующее отношение будет со стороны руководства.
Каким может быть это отношение, Михаил Горшков знает по собственному опыту. Кроме материальных притеснений, его лишили возможности пойти по графику в запланированный с семьей отпуск. Александр Конратьев еще и написал на него представление в Высшую дисциплинарно-квалификационную комиссию: якобы судья нарушил право граждан на ознакомление с делом. Однако 3 сентября комиссия решила, что нарушения не было.
В общем, против смутьянов включаются самые разные механизмы наказаний: от увеличения нагрузки до материального и психологического давления. В то же время руководство суда остается неуязвимым. Хотя факты, которые судьи приводят в своих посланиях, людям, воспитанным на фильмах об американском правосудии, кажутся вопиющими.
Например, органам государственной власти сообщается, что в Донецком апелляционном суде создана так называемая «элитная группа». Как поясняют судьи, в нее входят четыре человека, которых А.Кондратьев освободил от слушания дел, и все, что входит в их обязанности, это рассмотрение апелляций на избрание мер пресечения. Эти люди, среди которых и супруга А.Кондратьева, кроме того, что не обременены работой и ответственностью (эти дела не оспариваются), получили отдельный отремонтированный кабинет и прямое подчинение Александру Васильевичу. Точнее, возглавляет группу заместитель председателя судебной палаты Александр Лисовой. Но, что странно, последний, распоряжением А.Кондратьева подчинен не тому, чьим заместителем является, а непосредственно председателю суда.
Таким образом, испорченный американской киноиндустрией мозг приходит к логическому выводу, что вопрос «сидеть или не сидеть» в Донецкой области фактически решает один человек — А.Кондратьев. По крайней мере, он может полностью контролировать принятие таких судьбоносных решений. О возможностях, которые в американских фильмах открывались бы в этом случае перед американскими судьями, излишне даже говорить. Это с их-то уровнем коррупции...
Интересно, что Высший совет юстиции Украины, усмотревший в предвыборном 2001 году смертный грех в том, что судья Иван Корчистый собирался рассматривать дело Вередюка по графику, а не в определенные законом сроки (что в наших судах — обычное дело), не увидел ничего интересного для себя в жалобах донецких судей на злоупотребления, как они считают, председателя суда. Судьи приводят факты, говорящие практически о разрушении судебной системы Украины, а заместитель ВСЮ М.Шелест отвечает, что вышеизложенное является внутренним делом Донецкого суда. При этом он, словно с издевкой, обещает: «поднятые в обращении вопросы будут учтены Высшим советом юстиции при усовершенствовании действующего законодательства...». Того, что нарушается «неусовершенствованное» действующее законодательство, М.Шелест не заметил.
Часть судей считает свое руководство виновным в том, что им не выплачивается задолженность по зарплате за 1999—2001 годы. В среднем это десятимесячная зарплата каждого судьи. Причем интересно, что государственная судебная администрация заверяет судей, что средств на погашение задолженности достаточно. Но долги-то остаются. Дошло до того, что почти 40 судей ДАС обратились по этому вопросу в Европейский суд по правам человека. А это уже международный имидж Украины!
Дестабилизируют ситуацию в Донецком апелляционном суде и неравные условия работы, в которых судьи фактически вынуждены нарушать закон.
Например, в ДАСе сложилась тяжелая ситуация с кадрами. Вместо штатных 136 судей работают лишь около сотни. К этому прибавим руководящий состав суда, который по Закону «О судоустройстве Украины» должен, но не слушает дел. Соответственно возрастает нагрузка на каждого работающего судью, пашущего, как говорится, и за себя, и «за того парня». В таких условиях фактически действует судебный конвейер, когда для ознакомления с многотомными делами судьям дается три-четыре дня. На одной из пресс-конференций Александр Васильевич объяснял кадровую ситуацию нехваткой помещений. Об этом же говорят и его оппоненты, но в несколько иной интонации.
По их словам, судьям приходится ютиться по четыре человека в кабинете. Зато у председателя суда и его заместителей просторные апартаменты. У некоторых — с приемными, помощниками и консультантами. И это вопрос не только командно-административного принципа, где среди равных есть еще более равные. Это вопрос соблюдения законности. Ведь по закону судебные решения должны приниматься в совещательных комнатах. А таковые в ДАС, оказывается, просто отсутствуют. «Получается, — говорит М.Горшков, — двое судей и трое заседателей после слушания дела ходят, ищут — где посовещаться. Приходишь к коллеге и говоришь: извини, нам нужно посовещаться. Он встает и уходит. Но это когда 10—15 минут. А если приговор писать? По закону пять человек должны сидеть в комнате, никуда не выходить и ни с кем не контактировать, чтобы никто не мог повлиять на их решение. А теперь любой, кто захочет, может обвинить судей, сказать, что нет условий для принятия в соответствии с законом решения и здесь нарушен закон. Это может быть основанием для отмены любого решения. Но этого не понимает председатель суда, потому что он этим не занимается. Если бы он рассматривал дела, он бы с этим столкнулся. А так он далек от этого и это его не волнует».
Нельзя возлагать всю ответственность только на председателя областного суда. Например, в 2002 году финансирование судов области было осуществлено на 50% от запланированного и лишь на 30% от фактической необходимости. Но, судей возмущает то, что, зная о такой ситуации, их руководство суда не стесняет себя ни в помещениях, ни в помощниках.
Неоднозначно выглядит и вопрос ремонта кабинетов. Как утверждает М.Горшков, эта обязанность неофициально возложена на самих судей. Если учесть, что средняя зарплата судьи составляет около тысячи гривен, то ремонт за свой счет становится стимулом к коррупции. Естественно, если у судей нет богатых родственников. Но они есть не у всех.
Внимательному читателю этот материал может показаться односторонним, но, поверьте, не по вине автора. На предложение встретиться и прокомментировать ситуацию в суде Александр Кондратьев коротко, на американский манер, ответил: «Не собираюсь. Без комментариев!».