Прошло более полувека с тех пор, как украинцы в Польше покинули родные места. Договор между правительством УССР и Польским комитетом национального освобождения от 9 сентября 1944 года предусматривал добровольное переселение украинцев с территории Польши и поляков из Украины и будто бы учитывал их желание. Обмен населением — такое понятие есть и в международном праве. Но этот обмен добровольным был только на бумаге. Советский тоталитарный режим и марионеточная польская власть действовали по своему обыкновению лицемерно.
Агитаторы и переселенческие комиссии во главе с офицерами советского МГБ на извечных украинских землях в Польше появились уже в октябре 1944 года. Тем не менее в реальность такого переселения народов мало кто верил. Но когда фронт и советские военные части продвинулись западнее, переселение стало фактом. Польские боевики нападали на украинские села, убивали «русинов» (так называли украинцев), громили их хозяйства, тем самым подталкивая к отъезду... Местные власти почти не реагировали на эти бесчинства. Целью Армии Краевой было создание так называемого львовского коридора, рассечение украинских этнических земель.
Можно со всей ответственностью утверждать, что выселение украинцев с Лемкивщины, Холмщины, Пидляшья, Надсяння проводилось официально. Их сгоняли с родной земли шесть дивизий Войска Польского, полиция и силы безопасности. Людей выбрасывали из домов и под дулами автоматов гнали на железнодорожную станцию. Протестов не прощали никому. Трагедия чешского села Лидице очень напоминает судьбу лемкивского села Завадка Морохивская. Отличие — сожгли его не немецкие фашисты. Только за то, что жители не хотели покидать свои дома, на село пять раз нападало польское войско и в конце концов сравняло его с землей. Два уцелевших креста — все, что осталось от другого украинского села — Ославица. За колебания — ехать или оставаться — польские боивкари в селе Павлокома за один день замучили 360 людей. Массово истязали «непослушных» украинцев в селах Пискоровичи, Малковичи, Люблинец, Березна, Терна да и в других местностях. Режиссеры переселения хорошо знали: чтобы замести следы за «русинами», нужно уничтожать их святыни. Звучным аккордом трагедии стало циничное изгнание с епископской кафедры в Перемышле Иосафата Конциловского, уничтожение украинских церквей...
Так с 15 октября 1944 года по август 1946-го из Польши переселили примерно 483 тысячи украинцев.
Как-то помешать этому процессу попыталась УПА. Благодаря ей карательным отрядам не удалось поголовно выселить украинцев. С целью ликвидации влияния повстанцев польская армия и безопасность пошли на все. Уже к апрелю 1947-го от частей УПА были «очищены» все села. Лемкивщина и Надсяння превратились в пустыню. Еще остававшихся там украинцев согнали в специальные лагеря, откуда одних вывозили на Восток, остальных — на земли, отобранные у Германии.
В результате этой насильственной акции под названием «Висла» еще 150 тысяч украинцев были разбросаны по северным и западным землям Польши. В одном селе, из которого раньше изгнали представителей немецкой национальности, разрешали поселяться не более чем двум украинским семьям! Невинные люди, заподозренные в связях с УПА, хлебнули горя в концлагере в Явожно, который еще называли Освенцимом для украинцев. Здесь томились 3936 человек, 162 из них погибли.
Изгнанным в СССР украинцам запрещали селиться в 50-километровой полосе от польско- советской границы. Многих вывезли в восточные области Украины, где степной климат был невыносим для горцев. Переселенцам доставались, как правило, полуразрушенные дома. Посевного материала, который должны были выдавать райуполнаркомзаги, хватало только семьям, оставившим на родине земельные участки по 2—3 гектара. О других забывали. Договор 1944 года выполнялся далеко не в полном объеме.
Пресловутый и судьболомный документ фактически узаконивал этнические чистки в середине ХХ века, давал зеленый свет массовому выселению людей, не принадлежащих к титульным нациям. О желании переезжать никто никого не спрашивал. Но должная оценка переселению не дана до сих пор — ни с польской, ни с украинской стороны. И за показным расцветом нынешних украинско-польских отношений скрываются невозмещенные моральные унижения и материальные потери переселенцев...
В Украине уже признали депортированными и жертвами политических репрессий крымских татар. А об украинцах, принудительно переселенных из Польши, почему-то забыли. Напомним, что лишениям и преследованиям было подвергнуто более полумиллиона человек.
В нашем государстве еще с 1991 года действует Закон «О реабилитации жертв политических репрессий в Украине». Он утверждает, что политическими репрессиями, кроме всего прочего, считается «переселение в принудительном порядке по мотивам политического, социального, классового, национального и религиозного характера». А «эвакуация» украинского населения с территории Польши, в частности акция «Висла», отнюдь не была добровольной. В сущности это — акт государственного принуждения со стороны сталинского СССР и его сателлита — коммунистической Польши.
Упомянутый выше закон распространяется только на подвергнутых репрессиям в Украинской ССР. А разве меры принуждения по отношению к переселенцам были ограничены территорией Польши? Они там начались, а продолжились в Украине. Люди не могли свободно выбирать место жительства, частично были лишены земли и других средств существования. В конце концов, тогдашняя Украинская ССР взяла на себя ответственность за «эвакуацию», ведь соглашение подписал глава ее правительства.
Юридических признаков для признания переселенцев из Польши жертвами политических репрессий достаточно. Не хватает только политической воли.
Украинское и польское правительства никак не могут договориться об упрощенном пересечении границы для посещения родных мест. Многие переселенные украинцы уже умерли, так и не повидав утраченную родину. Сделать загранпаспорт для людей старшего возраста стало весьма накладно — мизерной пенсии не хватает на самое необходимое. А они хотят в последний раз взглянуть на родные горы, поклониться могилам предков. Изгнанников осталось не так уж и много. Неужели их трагедия не стоит даже одноразового бесплатного вкладыша во внутренний паспорт?
Предоставление статуса жертв политических репрессий не означает исключительно материальное облегчение для переселенцев, предоставление им ряда льгот. Кажется, именно по этой причине подобный закон, несколько лет назад разработанный ликвидированным Государственным комитетом по вопросам национальностей и миграции, до сих пор не может выкарабкаться из правительственных кабинетов. Подобное признание стало бы прежде всего нравственным осуждением геноцида против своего народа, публичным изменением политических ориентиров в сторону уважения прав человека и, наконец, залогом того, что преступления против личности и человечества не повторятся в будущем.