Хладнокровный убийца и человек с выраженной умственной отсталостью несут одинаковую ответственность перед законом
Такие люди есть практически в каждой «зоне». И психическая неполноценность предопределяет роль, которую им суждено играть за решеткой, где никто не будет делать скидки на болезнь. Впрочем, как и на свободе. Сегодня законодательство дает возможность эксперту и суду выбирать одно из двух - вменяем человек или не вменяем. То есть несет ответственность за совершенное преступление или нет. Понятия ограниченной вменяемости в украинском законодательстве нет. Но жизнь показывает, что когда речь идет о столь тонкой и во многом не изученной материи, как психика человека, такое разделение оказывается слишком упрощенным. Ведь даже для человека, не посвященного в медицинские тонкости, ведомые лишь экспертам-психиатрам, очевидно, что, скажем, олигофрен, которого закон признает вменяемым, вряд ли способен в полной мере осознавать свои действия и руководить ими. Однако закон закрывает глаза на то, что такой человек несет ответственность за свои поступки наряду со здоровыми в психическом отношении людьми. Правда, сами судьи нередко утверждают, что они, конечно же, учитывают подобные обстоятельства при оценке личностных данных подсудимого. Но иначе как самодеятельностью, пусть даже диктуемой исключительно милосердием, однако не имеющей отношения к закону, это назвать нельзя. Закон не предусматривает ни таких скидок, ни механизма их применения, тем более - судьей, который, в лучшем случае, в течение нескольких семестров знакомился с азами психиатрии в рамках программы юридического вуза.
О проблеме ограниченной вменяемости рассказывает руководитель отдела судебно-психиатрической экспертизы НИИ социальной и судебной психиатрии доктор медицинских наук Виталий Первомайский.
- Есть старая истина, гласящая, что степень цивилизованности общества определяется его отношением к душевнобольным. Примером крайнего варианта может служить фашистская Германия, где все душевнобольные были уничтожены.
Сегодня понятие ограниченной вменяемости существует в уголовном законодательстве многих стран. Если обратиться к истории, то у нас было всего три периода, когда эта проблема поднималась и ее пытались как-то сдвинуть с мертвой точки. Первый раз припадает на конец прошлого века, когда менялось законодательство во времена царской России. Второй пик относится к 60-м годам нынешнего столетия, когда уже в наше время вносились изменения в законодательство. Тогда этот вопрос активно обсуждался, как и сегодня, когда готовится новый Уголовный кодекс и эта проблема снова на слуху.
Проблема определенного контингента людей, обладающих психическими расстройствами, которые обязательно следует учитывать при оценке степени их вины в совершении преступления, конечно, существует. Мы занимались изучением этого вопроса, и на сегодня можно говорить о двух основных предпосылках, актуализирующих проблему ограниченной вменяемости. Во-первых, по мере развития общественного сознания, совершенствования социально-экономических отношений, демократизации происходит развитие общества, которое ведет к расширению диапазона взаимоотношений государства и человека, в частности, с точки зрения наказания. Чем больше общество тяготеет к авторитарному стилю в организации, тем уже диапазон мер наказания. Так, в древности практически любое преступление влекло за собой только одно наказание - лишение жизни. По мере продвижения человеческого общества вперед усиливается тенденция индивидуализации меры наказания в зависимости от вины. Но, пожалуй, определение степени вины человека является одной из самых сложных проблем юриспруденции и по сей день. Хотя по сути она заложена уже в самом понятии «умышленное преступление» или «преступление по неосторожности».
Вторая медицинская предпосылка состоит в том, что существует большое количество лиц, привлекаемых к уголовной ответственности и обнаруживающих определенные психические нарушения. По разным статистическим данным, от общего количества прошедших судебно-психиатрическую экспертизу, 60-70% лиц признаются вменяемыми. То есть, имея те или иные нарушения психической деятельности, они в соответствии с законом несут ответственность за свои действия. Это, например, больные с психопатией, олигофренией, эпилепсией, последствиями травм или органических поражений мозга, неврозами.
Естественно, возникает вопрос - как учитываются эти психические нарушения судом при определении меры наказания? Юридического механизма, который позволял бы учитывать эти особенности, у нас нет. Например, существует такое, условно говоря, типичное преступление дебила - лица с умственной отсталостью (дебильностью). Устроившись в копне сена, такой человек начинает производить какие-то манипуляции с огнем (со спичками и т.д.). Совершенно неожиданно для этого человека, не способного в полном объеме спрогнозировать развитие ситуации и, соответственно, предвидеть последствия своих действий, происходит возгорание. В результате наносится колоссальный ущерб. Такое деяние характерно для умственно отсталых лиц. Но о том, что в данном случае есть предпосылки для признания такого человека ограниченно вменяемым, можно говорить лишь в том случае, когда существует явная причинно-следственная связь между психическим состоянием человека и его поступком.
- Сегодня в том случае, если такому человеку повезло и он, скажем, не сгорел заживо, ему предстоит отвечать перед судом, как и любому нормальному в психическом отношении гражданину - в зависимости от суммы нанесенного ущерба, без всякой обоснованной законом скидки на неполноценность?
- По действующему законодательству, он отвечает, как и любой другой человек. В этом смысле хладнокровный, расчетливый преступник, совершивший умышленное убийство, допустим, из корыстных побуждений, и лицо с выраженной умственной отсталостью, которое также умышленно совершило убийство, но исходя из своего искаженного понимания взаимоотношений между людьми в обществе, оказываются перед законом в абсолютно равном положении и должны нести, при прочих равных условиях, совершенно одинаковую ответственность.
Как-то один из судей сказал по поводу проблемы ограниченной вменяемости, мол, что тут думать - мы видим, что лицо - умственно отсталое, соответственно, сокращаем ему меру наказания. Тогда возникает вопрос - а на каком основании? И почему вы считаете, что наказание следует снизить, скажем, на два года, а не на пять лет или, может быть, вообще освободить от наказания? То есть, в данном случае с юридической точки зрения существует потребность индивидуализировать меру наказания. С точки зрения психиатрии существует контингент лиц, у которых способность осознавать свои действия и руководить ими ограничена в той или иной степени. А вся психическая патология, не сопровождающаяся утратой критического отношения человека к себе и к своим действиям, то есть не лишающая его вменяемости, - это суть медицинское название ограниченной способности человека осознавать свои действия и руководить ими.
Психическая болезнь - это нарушение психики и сознания человека, структуры мозга, его психической функции, то есть отражения окружающего. Поскольку мы говорим о человеке, обладающем сознанием, то речь идет не только об отражении, но и о способности действовать соответствующим образом.
Однако в ситуации, когда общество не готово к принятию института ограниченной вменяемости, его непродуманное введение может принести лишь вред. Наш вариант соответствующей статьи скопирован из российского законодательства. А она лишь говорит о том, что если у человека ограниченная вменяемость, то суд может учесть это обстоятельство. Статья не содержит в себе никаких критериев ограниченной вменяемости и вообще не несет в себе ничего конструктивного. Не исключено, что огульно будут признавать ограниченно вменяемыми всех, у кого есть хоть какие-то психические нарушения. Это, в частности, может повлечь за собой фальсификацию медицинской документации. Ведь сегодня медицинские карточки нередко хранятся на руках у больных и туда можно вписать все что угодно. И если ограниченная вменяемость будет введена таким образом, как это предлагается сегодня, то не исключено, что такой документ, переданный эксперту, станет основанием для уменьшения степени вины человека.
Еще один аспект. По статистике, в разных областях Украины количество признанных невменяемыми из числа направленных на судебно-психиатрическую экспертизу на предмет вменяемости разнится в три раза. И хотя этого не может быть в принципе, тем не менее, если в среднем по Украине признается невменяемыми 5-6%, то в некоторых областях этот показатель составляет 17%. Получается, что в одном месте больные с выраженными психическими расстройствами в три раза чаще попадают на экспертизу, чем в другом? Увы, никто не занимается изучением причин этого явления. Но можно априори сказать, что это расхождение наверняка идет за счет повышенного процента лиц, которые признаются невменяемыми в силу кратковременных психических расстройств - например, патологического опьянения или сумеречного расстройства сознания. Эти цифры дают возможность составить представление о том, какими могут быть последствия введения ограниченной вменяемости без выработки четких критериев и подготовки законодательной базы и специалистов. Проблема ограниченной вменяемости - из числа комплексных, тех, которые нельзя решить отдельно от других. Нужна система переподготовки психиатров-экспертов, которой в Украине практически не существует. А также юристов, которых по сей день обучают судебной психиатрии по устаревшим учебникам советских времен.
Когда имеется в ввиду непосредственно характеристика психического отношения человека к содеянному, то речь идет уже конкретно о состоянии сознания в момент совершения преступления. То есть о том, насколько он способен осознавать свои действия и сознательно ими руководить именно в момент совершения преступления. Это - краеугольный камень, на котором основывается и психиатрия.
Например, такое понятие, как физиологический аффект. Почему-то решили, что это понятие - психологическое, и диагностику физиологического аффекта поручают психологам. Хотя мы считаем, что это понятие отличается от аффекта психологического. Возникла необходимость более четко выделить аффект патологический, при котором человек теряет способность осознавать свои действия и освобождается от ответственности в случае совершения преступления или общественно опасного деяния в таком состоянии. Патологический аффект лишает человека способности осознавать свои действия, а физиологический - только ограничивает эту возможность. Но на самом деле оказалось, что физиологический (что означает - естественный) вовсе не естественный, потому что это исключительное состояние. Физиологический аффект встречается довольно редко. В жизни одного человека такое состояние может наступить, ну, может, однажды.
- Можно ли утверждать, что практически каждый совершенно здоровый в психическом отношении человек при определенном стечении обстоятельств может однажды оказаться в состоянии физиологического аффекта?
- Нет, не каждый, потому что такое состояние возникает в силу определенных психологических предпосылок, особенностей характера личности, темперамента, в том числе способности человека к накоплению аффективного напряжения. Если он разряжается, сразу реагируя на определенный стимул, то у него меньше вероятность накопления напряжения, чреватого «взрывом». Вообще здесь существует огромное количество нюансов. Например, если здоровый человек в состоянии психологического аффекта гнева совершает правонарушение, то, поскольку гнев также ослабляет способность руководить своими действиями, это обстоятельство также могло бы учитываться как смягчающее ответственность.
- Какой из аффектов освобождает от ответственности?
- Полностью освобождает от ответственности патологический аффект. Если говорить о физиологическом аффекте, то законом предусмотрено сокращение срока наказания в случае совершения убийства в состоянии сильного душевного волнения. Однако соответствующее диагностирование отдается в руки непрофессионалов. Не то что психологам-экспертам, которых в Украине, кстати, считанные единицы, а просто психологам, которые не имеют к экспертизе никакого отношения и совершенно некомпетентны в этом вопросе. Например, этим занимаются сотрудники кафедр общей психологии университетов, институтов, в том числе педагогических. А ведь по сути дела это образец той патологии, которая существенно ограничивает способность человека осознавать свои действия и руководить ими, входит в компетенцию психиатра-эксперта и является одним из медицинских оснований признания лица ограниченно вменяемым.
Еще одна проблема заключается в том, что многие психиатрические термины проникают в быт. Например, широко используются на страницах газет такие понятия, как «шизофрения», «паранойя», «истерия». Очень часто, особенно в уголовной хронике, фигурирует термин «невменяемый». «В совершенно невменяемом состоянии совершил то-то и то-то». Человек может быть в каком угодно состоянии, например вдребезги пьяный, но это вовсе не означает, что он был невменяемым с научной точки зрения. Термин, проникая в бытовое употребление, наполняется бытовым смыслом и в таком состоянии возвращается в науку. И профессионалы, призванные блюсти научное содержание понятий, начинают употреблять их в бытовом смысле.
Мы говорим о том, что признать человека невменяемым может только суд. Эксперт дает лишь свою посылку, говорит лишь о том, что в момент совершения преступления человек находился в таком состоянии психического заболевания, которое лишало его способности осознавать свои действия и руководить ими. Мы стараемся исходить из того, что, в соответствии с требованиями законодательства, эксперт не должен подменять судью. Сегодня эксперт, к сожалению, выступает в роли судьи в белом халате. В том смысле, что он воспринимается судом как догма.
Наличие у человека какого-то психического расстройства, не лишающего его способности осознавать свои действия и руководить ими, а только ограничивающего эту способность, еще не влечет за собой признание этого человека ограниченно вменяемым в 100% случаев, когда он совершил какое-то общественно опасное деяние. То есть, если у 50 человек из ста, направленных на экспертизу, обнаружены какие-то психические отклонения, то это вовсе не означает, что все 50 будут, могут или должны быть признаны ограниченно вменяемыми. Не исключено, что из этих 50 всего пятеро будут признаны ограниченно вменяемыми. Потому что психическое расстройство, которое у них есть, проявилось в характере совершенного деяния только пятерых из них. То есть деяние должно нести на себе специфические черты этого психического состояния - речь идет о временной привязке.
В России ввели институт ограниченной вменяемости, но на самом деле все вопросы как были, так и остались. И до сих пор не известно, как реализовывать это положение. Проблема заключается в создании юридического механизма учета этого обстоятельства. В законе должны быть заложены хотя бы самые общие критерии, какие-то более-менее четкие признаки.
Конечно, общество должно быть готово к тому, чтобы реализовать эти планы. Потому что сразу же возникает вопрос - что же делать дальше с лицами, признанными ограниченно вменяемыми? Где они будут отбывать наказание? Это системная проблема, и ее можно решать только целым комплексом. Но ничего не делать на законодательном уровне, ждать, пока она будет разрешена, нельзя. Ведь люди совершают преступления и отбывают сроки наказания сейчас. И правильно ли ставить их и правосудие в зависимость от того, когда наука окончательно решит эту проблему?