Оказывается, коррупции в органах прокуратуры нет и быть не может, а прокурорские чины живут исключительно на одну зарплату. Более того, если журналист разоблачает коррупцию в прокурорских рядах, то такой журналист и не журналист вовсе, а частный предприниматель, место которому — в тюрьме. Именно такой вывод напрашивается из публикации «Журналистское доследование», помещенной в №8 «Зеркала недели» за 28 февраля текущего года.
После выхода в феврале 2002 года моей статьи «Прокуроры-многостаночники» в «Україні кримінальній» о деятельности доверенных лиц народного депутата Геннадия Васильева у меня было проведено три обыска, причем санкционирован лишь один. Вынесены мебель, книги, личные записи, изъяты документы. Было возбуждено уголовное дело якобы за неуплату налогов, а сам я был задержан прямо на рабочем месте в редакции донецкой газеты «Салон», где тогда работал обозревателем отдела «Бизнес/финансы». Я незаконно находился в тюрьме, откуда вышел практически без кожи на ступнях и на спине. До сих пор исполнители этого беззакония не наказаны, ничего из изъятых вещей, кроме компьютера, мне не возвращено, материалы дела уже год скрывают от суда, куда я обратился с жалобой на незаконность возбуждения уголовного дела. Именно поэтому журналисты целого ряда столичных изданий и представители общественных организаций провели 17 февраля 2004 года пикетирование администрации Президента, а я направил гаранту Конституции свои требования — вернуть изъятые вещи, наказать тех сотрудников прокуратуры, налоговой милиции и суда, которые меня незаконно держали за решеткой, проводили несанкционированные обыски, фальсифицировали документы на арест квартиры в Донецке, принадлежащей мне, моей матери и моему ребенку.
Ну, зачем, спрашивается, писать, что якобы я являюсь частным предпринимателем, если можно элементарно проверить, что я им не являюсь и никогда не был? То есть ничего плохого в частнопредпринимательской деятельности, естественно, нет, и меня это вовсе не оскорбляет, но зачем писать явную ложь? Чтобы доказать, что я не имею отношения к журналистике? Так я и спорить по этому поводу не стану, хотя работаю в журналистике уже 14 лет, был редактором первой независимой украинской газеты, изданной печатным способом, создавал одно из первых информационных агентств. Возможно, авторам публикации в «Зеркале недели» это неизвестно, но в жанре расследования я работаю не полгода, как можно понять из письма, а с 1991 года, когда в московской газете «Мегаполис-экспресс» вышла моя первая статья в этом жанре о том, как в Донецке сотрудники КГБ «организовали» дело о контрабанде алюминия. Тогда, кстати, тоже были желающие отправить меня за решетку, но, говорят, вмешался тогдашний председатель КГБ СССР Владимир Крючков и дал указание своим подчиненным не позориться преследованием журналиста. Но все это к делу отношения не имеет. Поскольку проводить у человека обыски без соответствующей санкции, выносить вещи, документы, книги, фальсифицировать исполнительный лист на арест квартиры — это преступление, независимо от того, работает человек в редакции газеты или где-либо еще. Разве я требую наказать тех правоохранителей, которые незаконно удерживали меня под стражей потому, что я журналист? Нет. Незаконное задержание является преступлением, ответственность за которое предусмотрена статьей 371 Уголовного кодекса Украины. А поскольку суд установил, что я был задержан незаконно, виновные должны быть наказаны независимо от того, где я работал и работал ли вообще. Если авторы письма признают, что я никогда никаких противоправных действий не совершал и дело против меня закрыто за отсутствием состава преступления, то, спрашивается, какое наказание понесли те люди, которые меня безосновательно привлекли к ответственности, и какая компенсация мне за это выплачена? Ведь, напоминаю, в соответствии с требованиями закона (статья 53-1 УПК Украины), уголовное дело по реабилитирующим обстоятельствам может закрываться только с одновременным вынесением постановления о возмещении ущерба, причиненного человеку, которого незаконно подвергли уголовному преследованию. Дело даже не о сумме, речь идет о принципе. Дело против меня закрывали три раза, и никто даже извиниться не собирается. А это — беззаконие, независимо от того, нравятся кому-то мои статьи или нет.
Или другой пример — ну зачем писать, что против меня возбуждали уголовное дело налоговики? Да никогда такого не было — дело возбуждала прокуратура. Это случилось после того, как в марте 2002 года в Донецк прибыла комиссия из Генпрокуратуры проверять факты, изложенные в моих публикациях о коррупции в окружении Г.Васильева. Проверили: факты нашли подтверждение. После этого сотрудники прокуратуры Донецкой области начали угрожать, что отправят меня за решетку — об этом «Україна кримінальна» писала еще за два месяца до возбуждения дела.
Что касается второй части «письма осуждения», посвященной иску против меня Р.Кузьмина, то и об этом уже писалось немало, поскольку данная история красноречиво доказывает, что горе бывает не только от ума, но и от глупости и уверенности в собственной безнаказанности.
7 ноября 2003 года Геннадий Васильев, в то время кандидат на должность генерального прокурора, был вынужден отвечать с трибуны Верховной Рады на очень и очень неприятные вопросы, вызванные моей статьей «В краю непуганых прокуроров», опубликованной в донецком еженедельнике «Остров» и перепечатанной «Україною кримінальною». Г.Васильев даже заявил, что в суде находится дело по иску против меня и он сделает все, чтобы оно было рассмотрено. А на следующий рабочий день действительно было сделано «все», о чем говорил будущий генпрокурор. В пять утра прокуратура г. Донецка задержала и бросила в тюрьму без каких-либо пояснений подполковника милиции в отставке Михаила Халаджи, который рассказал в своем интервью в статье «В краю непуганых прокуроров» о криминальном бизнесе Васильева и о своих встречах с Р.Кузьминым. Последнего пенсионер МВД просил вернуть 50 тысяч долларов, которые обманом выманили у его жены люди из окружения Г.Васильева. В тот же день судья Киевского районного суда г. Донецка Виктор Попревич возбудил гражданское дело против меня и газеты «Остров», только не по иску Г.Васильева, а по иску Р.Кузьмина, причем решение было написано и сдано в канцелярию через восемь (!) дней — такого прецедента украинское правосудие, видимо, не знает. Иск был заявлен в сумме 200 тысяч гривен, и Рафаэль Измайлович, который себя коррупционером не считает, все же где-то умудрился раздобыть 20 тысяч гривен для уплаты государственной пошлины. Видимо, у Геннадия Андреевича одолжил. А на следующий день уголовное дело против меня, которое ранее дважды закрывалось за отсутствием состава преступления, было возобновлено.
В прессе уже неоднократно рассказывалось и о том, как судье Попревичу удалось рассмотреть дело в мое отсутствие и без ведома издателя газеты за считанные дни, и о том, как повестки направлялись на одну дату, а слушание было назначено на другой день, и о том, что адреса ответчиков были списаны «с потолка», и о том, как было подделано постановление об обеспечении иска. Следует думать, судья, вынося заочное решение, очень не хотел, чтобы я явился на судебное слушание и представил доказательства изложенных в статье фактов. А то, что такие доказательства существуют, Р.Кузьмин знает точно, поскольку в свое время я передал в комитет Верховной Рады по борьбе с организованной преступностью и коррупцией большое количество документов, широко освещающих бизнес-деятельность как Г.Васильева, так и самого Р.Кузьмина.
Решение я получил только 30 января 2004 года, все мои попытки ознакомиться с его текстом раньше были безуспешными, несмотря на мои многочисленные жалобы, к тому же сотрудники суда прятали материалы дела. Причем не только от меня, но даже от другого судьи этого суда — Инны Масло, — в производстве которой находится моя жалоба на действия госисполнителя, который начал выполнять это решение. Лишь 23 февраля 2004 требования судьи И.Масло были удовлетворены, и наконец-то мне выдали для ознакомления материалы дела. В тот же день я подал апелляционную жалобу, поэтому сейчас любые разговоры о том, что судья В.Попревич действовал в соответствии с законом, являются преждевременными — посмотрим, что скажет апелляционный суд.
Хотя председатель Совета судей Донецкой области Г.Некрасова уже высказала свою точку зрения, вызвав к себе судью В.Попревича и предупредив его об ответственности за допущенную им фальсификацию документов. Дело в том, что 19 декабря 2003 года, даже не дождавшись, когда вынесенное заочно решение вступит в законную силу, В.Попревич изготовил фальшивый исполнительный лист о взыскании с меня 50 тысяч гривен в пользу Р.Кузьмина. Этот лист представитель Р.Кузьмина сдал в исполнительную службу и написал заявление о наложении ареста на квартиру в Донецке, принадлежащую в равных долях мне, моей матери и моей 8-летней дочери. Реально в этой квартире проживает лишь моя 75-летняя мать, у которой 19 декабря госисполнителем был проведен обыск и принудительно изъяты документы на право собственности на квартиру. После того, как выяснилось, что этот исполнительный лист является фальсификатом, я подал заявление о возбуждении уголовного дела против Р.Кузмина и В.Попревича. Заявление до сих пор не рассмотрено, но В.Попревич немедленно после этого отозвал исполнительный лист, арест с квартиры был снят, а государственный исполнитель вернул документы на квартиру. Судья В.Попревич за этот поступок был сурово предупрежден, о чем меня письмом от 19 февраля 2004 года проинформировала прокуратура Донецкой области. Поэтому как минимум странными выглядят помещенные в «письме пяти» интервью с Попревичем и начальником районной исполнительной службы о том, что они «белые и пушистые». Если судья В.Попревич надеется таким образом избежать ответственности, то он ошибается. Как, кстати, и авторы очередной прокурорской «заказухи». Относительно прокурорских пиарщиков, то им нужно не «контрмеры» организовывать, а искать более-менее приличный выход из ситуации, когда судья и заместитель прокурора области были пойманы за руку при подделке документов.