Основание в конце 1991 г. Содружества Независимых Государств (12 членов, среди них два ассоциированных - Туркмения и Украина) было не воплощением стремления к равенству, суверенности и свободе, а скорее актом, вызванным головокружением от столь неожиданно упавшей в руки мечты.
Содружество равных представлялось наиболее удачным вариантом выхода из советской системы и укрепления суверенности. Историческим ориентиром служило Содружество с бывшими колониями, инициированное в свое время Великобританией на принципах однозначного соблюдения демократии и выгодного сотрудничества. Но не тут-то было…
Разумеется, если группа стран создает союз, то речь идет о его целесообразности. На каких принципах он учреждается? В чем общий интерес? Как правило, такие вопросы возникают всегда.
Почему сегодня, когда против Украины развязана война, не ставится вопрос о реакции членов СНГ на такую коварную акцию, как агрессия РФ? Ведь в Уставе СНГ записано, что Содружество будет действовать согласно принципам и нормам международного права, положений Хельсинского заключительного акта, других документов Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тем более что Киев на содержание СНГ выделяет немалые средства. А реакции, как ни странно, нет и не ожидается. Словно ничего и не случилось. Такое впечатление, что все углубились в собственные размышления над угрожающе нависшим будущим. И никто не вспоминает, что трения начались уже в Беловежской пуще, когда договаривались трое: Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич. Никому в голову не пришел план, предложенный еще в июле 1990 г. Александром Солженицыным: сохранение как единого государства союза трех славянских республик и Казахстана.
Итак, никто из трех "договорщиков" тогда не подумал о взаимных гарантиях независимости каждого члена СНГ и практических санкциях (исключение из организации и т.п.) против того, кто их не соблюдает. Возможно, подписавшись под такими обязательствами, Россия не решилась бы присвоить себе право вмешиваться в дела стран постсоветского пространства, не развязала бы агрессию против Грузии, а потом Украины, потому что сразу натолкнулась бы на коллективное сопротивление своей великодержавной политике со стороны всех членов содружества. Но уже в первый день цели триумвирата оказались разными. В Беловежской пуще каждый думал о своем сокровенном. Было желание как можно скорее почувствовать себя лидером суверенного государства. Считали, что покончить с советчиной (целостно сформированной системой общей жизни советского мира) можно будет когда-нибудь позже. Кравчук часто с пафосом напоминает аудитории программы Шустер LIVE, этому якобинскому клубу в Украине, что СНГ казалась ему тогда неким бракоразводным средством. Шушкевич мечтал сохранить российский рынок для белорусских тракторов и сметаны. Однако такие желания были выражением повседневных отношений между соседними странами и отнюдь не стратегии обеспечения государственной суверенности. Но самые тайные мысли роились в голове Ельцина, которые сводились к тому, чтобы в любой ипостаси сохранить постсоветское пространство под контролем Кремля, для которого очень мучительным было расставание со статусом сверхдержавы - одного из двух вершителей судьбы мира. Вместе с тем, создание такой организации из наиболее экономически развитых субъектов империи - Российской Федерации, Украины и Беларуси - должно было стать притягательным фактором для других национальных окраин постсоветского пространства.
Таинственность процесса в Беловежской пуще заинтриговала республики Центральной Азии и Закавказья. Они обиделись, что их проигнорировали, однако немедленно поспешили приобщиться к тайне и стали членами СНГ. Круг замкнулся "организованным" постсоветским пространством, за исключением стран Балтии, которые уверенно направлялись в Европу.
Итак, на месте СССР появилась невыразительная и аморфная структура, напоминавшая страны народной демократии (социалистическое содружество), которые имели государственность и обладали ограниченным суверенитетом. В некоторой степени это был шаг назад, в СССР. А точнее, первый шаг в Российскую империю. Вместе с тем постельцинская Россия, имитируя движение к демократии для сохранения корректных отношений с Западом и его же помощи (экономической, финансовой), вскоре преодолела это неудобство в своей истории.
Так появилась наднациональная структура без опознавательных знаков наднациональных руководящих органов, главной особенностью которой стала дихотомия центростремительных и центробежных сил: Москва ради имперского господства стремилась подчинить себе бывшие союзные республики, а те, наоборот, - усилить свою независимость, вырваться из постсоветского круга во внешний мир. Энергия и средства обеих сил тратились напрасно. Тщетными оказались также надежды граждан на то, что вскоре СНГ заработает в направлении взаимной поддержки в развитии демократии, трансформационных преобразований и т.п. Однако уже на первых саммитах дали о себе знать глубокие разногласия. Общий интерес на них не искали и не стремились. Итак, как говорит Леонид Кравчук, "маємо те, що маємо". Жест равнодушия и бессилия.
Почему чуть ли не все бывшие союзные республики потянулись в СНГ? Испугались, что останутся наедине со своими проблемами в этом ничем и никем не защищенном большом мире? Что кто-то посягнет на "цветущие обломки" социалистической родины, и потому надо надежно спрятаться "за гранью дружеских штыков"? Привлекал большой рынок сбыта традиционных товаров, которые в системе плановой экономики СССР продуцировались по схеме монокультурного производства? Партийным вождям национальных окраин очень хотелось получить ярлык Москвы на лидерское место во власти?
Москва благосклонно восприняла такой реверанс местных боссов, ведь очень удобно опираться на преданный руководящий компонент, проверенный на верность еще во времена СССР. Первые секретари переформатировались в президентов. КГБ, а затем ФСБ не дремали, внедряя в эту "элиту" "пятую колонну"…
Был еще один момент, который четко обозначился с независимостью и способствовал благосклонности союзных республик к СНГ. Между собой они дружили не всегда. Москва же, устанавливая произвольные границы, с одной стороны, руководствовалась планами сформировать единый советский народ путем смешивания разных этносов, ликвидации их идентичности, национальной культуры, через русификацию, а с другой - широко используя политику "разделяй и властвуй", оставляла для себя возможность на правах старшего брата не только разжигать, но и разрешать конфликты и разногласия между ними - выступать в роли "справедливого арбитра" (конфликты в Ферганской долине между узбеками и киргизами, армяно-азербайджанский конфликт в Нагорном Карабахе, Южная Осетия и Абхазия в Грузии…)
В условиях становления новых государств начало масштабно использоваться особое наследованное право РФ - право вето постоянного члена Совета безопасности. В системе СНГ такая практика давала Москве серьезный карт-бланш. Под предлогом выполнения миротворческих миссий и совместной защиты от внешней агрессии России во многих странах постсоветского пространства удалось оставить свои войска, что дало ей возможность сохранить почти полностью свои военно-политические позиции по периметру бывшего Союза, очертить круг, за пределы которого никому и никуда нельзя выходить. За непослушание уже тогда начали карать: кого газом (страны Балтии, Украина), кого подпитыванием и раздуванием сепаратистских настроений, кого откровенным применением военной силы, как это имело место в Грузии и сейчас в Украине.
Только народы Балтии, которые так долго ждали возвращения своей независимости, не поддались соблазну войти в это "содружество". Их стремления были известны Кремлю еще с советского периода. Серый кардинал брежневского времени Суслов как-то сказал: "Литовцев не будет, но Литва будет советской". Для этого Москва прибегла к репрессиям особого сорта. В республиках Балтии строили промышленные предприятия, завозили рабочих из глубинных районов СССР для создания "системы этнического равновесия" с постепенным растворением мятежных наций. Как следствие - в столице Латвии немногим более 40% жителей были представителями местного этноса. Однако даже газовые отключения зимой 1991–
1992 гг. не сломили волю граждан Балтии к свободе и независимости.
К сожалению, СНГ не стало ни успешным планом выхода из советчины, ни проектом трансформаций и развития демократических обществ, как это произошло с бывшими странами соцлагеря в Восточной Европе. Все вопросы, возникавшие как неотложные - развитие демократии, ликвидация межгосударственных и межнациональных конфликтов, просто замораживались, становились эдакими "ящиками Пандоры", которые можно было открыть в благоприятный момент (вспомним приднестровско-молдовский, армяно-азербайджанский конфликты и т.п.). Эмиссары Москвы, представленные институтом СНГ и его филиалами на местах, на деньги тех же стран-членов насаждали идеи воссоздания нового имперского объединения на территориях бывшего СССР. Вариант создания большого экономического пространства наподобие Евросоюза или Британского содружества вообще не принимался во внимание.
Организация так и не нашла своего, приемлемого для всех, лица. Все идеи ЕЭПов, таможенных союзов, которые продуцировал реальный центр СНГ - Россия, не были направлены на преодоление тоталитаризма, социально-экономическую и политическую трансформацию. Наоборот, делалось все, чтобы не позволить укрепиться суверенности бывших национальных окраин, чтобы сохранить пуповину, которой они были связаны с имперским центром, не допустить их структурных, организационных контактов и отношений с западными странами. Уже через год после создания СНГ российская "Независимая газета" констатировала: "Безусловно, СНГ не зародыш нового, а механизм удержания от полного развала старого. И очевидно, что кое-что этот механизм помог сдержать". В этом смысле украинский путь в Европу весьма показателен.
Вскоре СНГ, охваченное рядом глубоких разногласий, не без инициативы Москвы, которая всячески направляла его деятельность в выгодное для себя русло, начало дробиться, что послужило причиной появления внутри содружества таких образований, как ОДКБ (Организация Договора коллективной безопасности, 1994), Российско-белорусский союз и Союз интегрированных государств (1996), Таможенный союз (1997), ЕвразЭС (Евразийский экономический союз) и ШОС (Шанхайская организация сотрудничества) - 2001 г. Однако дальше деклараций дело не шло.
Россия, предлагая "проект" СНГ, с одной стороны, сознательно не обозначила своего стратегического имперского интереса, а с другой, ничем не заинтересовала своих соседей, не пошла на компромисс между своими собственными национальными интересами и национальными интересами других членов Содружества и продолжала осуществлять диктат, для сопротивления которому среди членов СНГ, как правило, не было и нет политического единства. Международное сообщество, в свою очередь, критикуя "особые интересы" Москвы, довольно вяло реагирует на российскую политику "собирания земель" и "миротворчества" на постсоветском пространстве.
С началом нового столетия, укрепив авторитаризм современного тоталитарного типа и упорядочив свою традиционно экспортную добывающую промышленность и ВПК, Россия перешла к "собиранию земель" на постсоветском пространстве. Осенью 2011 г. в Санкт-Петербурге восемь стран из одиннадцати (Беларусь, Армения, Казахстан, Киргизия, Россия, Молдова, Таджикистан, Украина) подписали Соглашение о зоне свободной торговли. Но таковой она не стала. По настоянию России из нее изъяты газ, нефть, сахар и т.п. В том же году Россия заявила о планах создания к 2015 г. Евразийского союза. На этом "приключения" СНГ не закончились. Как точно подметил российский профессор В.Кувалдин, СНГ напоминает обозленную пару, которая никак не может разъехаться и вынуждена жить под одной крышей.
Сегодня это уже не СНГ в иллюзиях 1991–1992 гг. Российско-грузинская война 2008 г. определила реальный рубеж, с которого начался его распад. В конце концов, Содружество оказалось не эмбрионом нового, а обломком старого, неуклюжей тенью бывшей империи. В этом контексте события 2014–2015 гг. уже определили его судьбу. СНГ вынуждено подать в историческую отставку, которая будет первой и последней честью для этого образования. И тогда мир констатирует: все-таки решилось на единственно возможный шаг в конце своей непривлекательной "карьеры".