60 лет назад завершилась хрущевская денежная реформа, осуществлявшаяся с 1 января по 31 марта 1961 года. Каковы были ее предпосылки? Как происходил обмен? Действительно ли были соблюдены «интересы населения и государства»?
Снова реформа: на пути к обмену
Советский Союз долго и болезненно преодолевал последствия Второй мировой войны. Если экономика и демонстрировала рост, то его непосредственные последствия население едва ощущало. Реализация геополитических амбиций государства вновь отодвинула внутренний рынок на маргинес. Ориентированная на военно-промышленный комплекс экономика не удовлетворяла спрос населения на товары широкого потребления, а дефицит порождал «блат» и «черный рынок».
Уменьшить масштаб теневой торговли и изъять из обращения денежную массу, не подкрепленную товарами, власть решила с помощью обмена денег. Проведенная в конце 1947 года денежная реформа носила конфискационный характер и несколько оздоровила экономику. Впрочем, ее последствия долговременного положительного эффекта не оказали, ведь макроэкономические приоритеты Кремля не изменились. Доминирование ВПК, тяжелой промышленности (т.н. группа «А», или средства производства) над производством товаров широкого потребления и сферой услуг (группа «Б») и в дальнейшем деформировало советскую экономику. В 1951–1960 гг. выпуск промышленной продукции увеличился втрое, вместе с тем производство товаров легкой промышленности за этот период выросло в 2,5, а пищевой — в 2,3 раза.
Денежная прибыль подавляющего большинства людей действительно была небольшой, но товарное предложение — еще меньше. Конвертировать свою прибыль в товары повседневного спроса или качественные бытовые услуги было непросто — внутренний рынок оставался для властей пасынком, поэтому свободные деньги частично оседали на банковских вкладах. Власти утешительно оценивали это как «показатель прочности советского рубля и доверия к нему».
Хрущевская попытка модернизации Советского Союза требовала значительных ресурсов. Освоение целины и масштабное жилищное строительство, пенсионная и космическая программы, амбициозные геополитические планы и т.п. нуждались в средствах, в том числе и валюте. Вместе с тем темпы прироста экономики не давали возможности профинансировать все проекты в полной мере. Власть прибегала к эмиссии, которая только подпитывала инфляцию. В конце 1950-х власть «заморозила» выплаты по внутренним государственным займам. При стабильном развитии экономики руководство страны прибегло к денежной реформе, чтобы упорядочить финансовый оборот и откорректировать валютный курс.
Отсчет истории хрущевской денежной реформы следует вести с 30 октября 1958 года, когда президиум ЦК КПСС определил размер будущей деноминации и поручил министру финансов СССР А.Звереву «с соблюдением строгой секретности подготовить предложения по этому вопросу». 4 мая 1960 года советское правительство приняло постановление «Об изменении масштаба цен и замене ныне обращающихся денег новыми деньгами». Оно предусматривало обмен банкнот образца 1947 года на новые по курсу 10:1 в течение первого квартала 1961 года. По аналогичному курсу пересчитывались все денежные выплаты, вклады, облигации внутреннего займа, счета учреждений, организаций, предприятий и прейскуранты.
После постановления союзного правительства заработали приводные ремни сложной управленческой вертикали по подготовке к обмену денег. Общие постановления обкомов партии и облисполкомов, совещания, обсуждения, календарные планы, вечера вопросов и ответов, разъяснения, подготовка методических материалов составляли содержание почти полугодичной работы многих органов власти. Подготовка предусматривала не только информирование населения, но и перерасчет заработной платы, ставок, тарифов, налогов. Последние нужно было проверить на правильность. Следовало подобрать кассиров на обменные пункты и обеспечить всем необходимым. Как оценивал подготовку к проведению обмена министр финансов УССР А.Барановский, «мероприятия по подготовке к переходу на новый масштаб цен … выполнены в республике успешно». И это соответствовало действительности — реформу провели достаточно организованно.
«Долго запрягали — быстро ехали»
Продолжительный период гласной подготовки к обмену денег дал возможность подготовиться к реформе действительно надлежащим образом. Была сформирована сеть пунктов обмена, их обеспечили сейфами и телефонами, своевременно доставляли банкноты нового образца в регионы. Накануне начала обмена из областных центров на места были откомандированы сотни работников для оперативного реагирования на потенциальные форс-мажорные обстоятельства.
Значительный размах приобрело информационное сопровождение. В Черниговской области, например, «агитационно-массовую работу среди населения» по разъяснению условий обмена проводили 35 тысяч агитаторов. Не будем очаровываться масштабом такой деятельности, ведь советскому учету была присуща практика приписок и очковтирательства, которая существенным образом гиперболизировала настоящее количество. Впрочем, остается фактом, что «чрезвычайных событий» как в процессе подготовки, так и самого обмена удалось избежать. Собственно, у людей просто не было другого выбора, чем полагаться на государство.
Проведенные меры, а главное — их публичность вместе с успокаивающей риторикой положительно повлияли на начало работы обменных пунктов 2 января 1961 года. Информационные отчеты из областей о первых днях нового года констатировали отсутствие больших очередей или чрезмерного ажиотажа, а «повышенный спрос» на некоторые товары был частично удовлетворен. Закономерная боязнь населения сменялась спокойствием. Выдержав паузу, в середине января в обменные кассы пришли «советские богачи» — люди, при средней зарплате около одной-двух тысяч рублей приносившие десятки тысяч. В Черновцах и Кировограде обменивали суммы до 5–10 тыс., в Ромнах и Лебедине Сумской области — от 15 до 46 тыс., во Львове — 100 тыс. и больше.
С середины января началось медленное, но неуклонное сокращение сети обменных пунктов, и до 12 января 1961 года были закрыты 500 из почти 5 тыс. Наиболее интенсивный период обмена в СССР пришелся на первую декаду января, когда из обращения была изъята половина суммы всех оборотных средств купюрами старого образца. Во второй декаде января поступление средств купюрами нового образца в сберегательные кассы составляло 60–70%. По статистике Госбанка СССР, за первый месяц обмена из обращения изъяли 91% всей суммы в купюрах старого образца. Население даже просило сократить сроки обмена, ведь было трудно ориентироваться одновременно в старых и новых банкнотах и ценах.
Власть имела все основания быть довольной организацией подготовки и поведением населения. Обмен произошел спокойно, без больших очередей и ажиотажа, при полном контроле над обстановкой и с успокаивающим информационным сопровождением. Население положительно восприняло уменьшение количества нулей на купюрах. Новые деньги имели привлекательный вид, но больше всего людям импонировал их значительно меньший, почти унифицированный размер. «Сталинские онучи заменили хрущевскими фантиками», — шутили люди.
Деноминация рубля цены существенным образом не изменила. Перерасчет разного рода денежных выплат и прейскурантов состоялся по единому курсу, а округление цен в большую или меньшую сторону не стало ощутимым. «Таким образом, денежная реформа 1961 года, проведенная в нашей стране, является самой гуманной в истории», — хвастливо оценивали обмен министр финансов СССР В.Гарбузов и глава правления Госбанка СССР А.Коровушкин. Если сравнить с реформой 1947 года, хрущевский обмен выглядел действительно выгоднее: унифицированный, а не дифференцированный курс обмена, продолжительность реформы — не неделя, а три месяца. Заботу о населении должно было подтвердить более выгодное для людей округление десятых копеек до целой копейки в ценах на хлеб и хлебобулочные изделия, молоко и молочнокислые продукты, детское питание и другие товары детского назначения, которое начиналось с 0,6 коп., а не 0,5 коп. Действительно, по советским меркам это был гуманизм, а не норма.
В действительности округление цен напоминало лотерею. Наряду с ростом стоимости сливочного масла (на 2%), мороженого и безалкогольных напитков (1,2%), мыла (0,8%) снизились цены на сахар (на 1,1%), кондитерские изделия (0,8%), подсолнечное масло (0,3%). Как посчитали аналитики Центрального статистического управления УССР, в результате округления цен население сэкономило 212 тыс. руб. (в новом исчислении). Впрочем, это была официальная статистика, не учитывавшая сельскохозяйственный рынок, где цены в копейках деноминации практически не испытали.
Как не потерять деньги: стратегия спасения
Почти сразу после обнародования в мае 1960 года правительственного постановления об обмене денег в стране начался определенный покупательский ажиотаж, продолжавшийся несколько месяцев. Повышенный спрос наблюдался на товары «советской роскоши» (автомобили, мотоциклы, ювелирные изделия, ковры, мебель, радиолы и т.п.), приобретением которых люди пытались подстраховаться на случай «подводных камней» реформы. Ради этого даже снимали депозиты — за полгода по стране с банковских счетов сняли 6,6 млрд руб. Предотвратить этот ажиотаж было невозможно, ведь чересчур свежи были воспоминания у населения о грабительской реформе 1947 года. Тогда об обмене денег объявили накануне, его условия были разными для наличности и депозитов, а срок обмена составлял всего неделю.
Благодаря большой разъяснительной работе органов власти «настроения неуверенности», как характеризовали покупательский бум чиновники, уже с августа 1960 года исчезли. С приближением даты начала обмена население возобновило попытки застраховаться от потенциальных потерь.
Одним из способов вероятного спасения, который опирался на горький опыт 1947 года, когда государство выгоднее всего обменивало банковские вклады, заключался во внесении средств на депозиты. Деньги, оставшиеся после максимального отоваривания, люди вновь понесли в банк. В Черновицкой области, например, в декабре 1960 года, если сравнить с ноябрем, сумма депозитов утроилась. В начале января 1961 года такая же депозитная активность повторилась, сумма вкладов выросла. В Сумах за первую декаду 1961 года поступило 138 тыс. руб. депозитов, в то время как годом ранее за этот период поступило только 54 тыс. руб. Впрочем, на сей раз некоторые люди использовали сберегательную кассу как обменник: положив на свой счет сумму старыми купюрами, через два-три дня забирали весь вклад новыми деньгами.
Но самым популярным способом подстраховаться была все же покупка продовольственных и промышленных товаров. Учитывая период праздников, власти основательно готовились к 1 января. Специальными решениями магазины обязали накопить значительные запасы товаров, чтобы утихомирить предпраздничный покупательский бум. На отдельном контроле находились сельскохозяйственные рынки, обязанность по наполнению продукцией которых возлагалась на колхозы.
В конце декабря 1960 — в начале января 1961 года во всех областных центрах УССР, городах Киеве и Севастополе поступление торговой выручки выросло на 10–15%. В Житомире 30 и 31 декабря 1960 года магазины продали вдвое больше мяса, чем за предыдущие дни. В универмаге Тернополя только за первую декаду января 1961 года продали товаров на 196 тыс. руб., в то время как за аналогичный период января 1960 года — только на 136 тыс. В магазинах Ужгорода за первую декаду января 1961 года, если сравнить с декабрем 1960 года, население приобрело в 1,5 раза больше говядины, в 2,5 раза — масла, в 1,1 раза — молока и картофеля. И это был не только предпраздничный ажиотаж. Это была как естественная реакция покупателей на наполненные полки магазинов, так и свидетельство недоверия к декларациям властей и попытка перестраховаться покупкой товаров.
Использовать реформу с пользой для себя стремились и предприятия, и учреждения. Проверки финансовых органов выявили «многочисленные факты ошибок», состоявшие в завышении или занижении цен в результате неправильного округления. Так, ремонт меховых изделий, стоивший 1 руб. 85 коп. старыми деньгами, вместо честного перерасчета на 19 коп. мог стоить 90 коп. Ремонт мужского пальто — 20 руб. 50 коп. (по старой цене) был переоценен в 2 руб. 50 коп., хотя на самом деле должен был стоить 2 руб. 5 коп. Текущий ремонт автомобиля, рассчитанный по старой цене в 10 руб. 80 коп., мог подешеветь до 18 коп., в то время как по справедливости должен был стоить 1 руб. 8 коп. Женский плащ стоимостью 114 руб. был «по ошибке» удешевлен до 1 руб. 14 коп. вместо честного перерасчета на 11 руб. 40 коп.
Среди набора различных тактик избежания потенциального «государственного грабежа» были и весьма оригинальные. По условиям обмена, старые монеты номиналом 1, 2, 3 коп. оставались в обращении. Из-за слухов, что старые монеты большего номинала также могут остаться в обращении без потери стоимости, житель г. Котовска С.Болтян сэкономил 225 руб. монетами старого выпуска. Убедившись, что его замысел провалился, он был вынужден принести их на обменный пункт.
Если в 1947 году власти воевали со «спекулянтами», которых объявили виновными в опустошении магазинов, то в 1961 году воображаемых врагов не было, и все желающие смогли обменять свои средства без потерь.
Деноминация или девальвация?
Хрущевский обмен денег в 1961 году, называть который реформой публично избегали, внешне выглядел как деноминация, ведь курс обмена был унифицирован. На такое восприятие реформы работала и пропаганда, манипулятивно делая акцент на соблюдении «интересов населения и государства». Впрочем, советское государство традиционно поставило собственные интересы выше народных. За акцентированной прозрачностью реформы скрывалась девальвация рубля, поскольку, помимо механического уменьшения количества нулей на купюрах и прейскурантах, изменились курс валют и стоимость золота.
По логике, деноминация должна была означать десятикратную корректировку курса американского доллара с 4 руб. до 40 коп. Но главный финансовый конкурент рубля после 1 января 1961 года начал стоить не 40, а 90 коп., то есть подорожал в 2,25 раза, если сравнить с честной деноминацией. Такая искусственная корректировка была необходима, чтобы обеспечить более высокую рентабельность внешнеэкономической деятельности советского государства. Теперь те же торговые операции на внешнем рынке приносили СССР в 2,25 раза больше прибыли. Во столько же раз выросла стоимость золота в советском государстве, что привело к подорожанию определенных видов товаров. То есть за кажущейся деноминацией скрывалась настоящая девальвация советской денежной единицы с соответствующими негативными последствиями для населения, об интересах которого якобы заботилось государство.
На первый взгляд, введение нового курса рубля относительно американского доллара укрепило советские деньги, ведь заокеанский конкурент становился дешевле. Это давало основания для гордости. «Всей душой одобряю решение партии и правительства об изменении масштаба цен и замене старых денег новыми. Наш рубль стал дороже знаменитого американского доллара и других иностранных валют», — радовался грузчик Одесского порта Калинин. Вряд ли он держал в руках иностранную валюту или понимал значение изменения курса, но воспринимал этот факт как еще одно доказательство прогрессивности социалистической системы хозяйствования, как геополитическую победу.
«Деньги новые, а дела старые», — высказался относительно реформы механик Житомирского автодорожного техникума Ульянов. Компетентные органы оценили его высказывание как «негативное», хотя ничего критического в нем не было. В сущности, Ульянов лишь констатировал преемственность отношения руководства государства ко внутреннему рынку и после реформы. Последний оставался недостаточно развитым. Несмотря на то, что при Н.Хрущеве существенно увеличился выпуск телевизоров, радиоприемников, мебели и одежды, расширилась сфера услуг, удельный вес группы «Б» в производстве 1964 года составлял только 26,5%. Все остальное приходилось на ВПК и тяжелую промышленность. Дефицит, «черный рынок», «блат», ограниченный ассортимент с низким качеством товаров и услуг оставались сущностными характеристиками сферы торговли и обслуживания Советского Союза в течение всего периода его существования.
Денежная реформа не изменила структуру советской экономики, фактически усилив доминирование группы «А». Преимущества получили экспортоориентированные отрасли экономики. Советский Союз обретал позиции на мировом рынке, теряя внутренний. Уже в следующем после реформы году в стране выросли цены на некоторые продукты, возникли перебои с поставками хлеба, а со временем последний начали закупать за границей. «Самая гуманная в истории» денежная реформа была таковой лишь по форме, но не по содержанию.