От непродолжительного османского господства с 1672-го по 1699 г. на Подолье практически не осталось и следа. Лишь отдельные памятники, сосредоточенные преимущественно в Каменце-Подольском, который по Бучачскому договору в те годы стал центром Каменецкого эялета (провинции Османской империи под властью губернатора - бейлербея), все еще напоминают о его завоевании османами во главе с султаном Мехметом ІV. Свидетелями тех событий стали культовые сооружения города, который турки называют одним словом "Камениче". Как оказалось, они до сих пор скрывают много тайн и интересной информации.
Мечети вместо костелов
Захватив 27 августа 1672 г. с помощью украинских казаков гетмана Петра Дорошенко и войска крымского хана Селима I Герая каменецкую крепость, султан Мехмет ІV вошел в город и приказал превратить Кафедральный собор св. Петра и Павла в мечеть, которую назвал в свою честь. А 2 сентября уже побывал в ней на пятничном намазе (молитве). О тех временах до сих пор напоминает пристроенный к собору минарет. Его, уже после того как османы оставили город, христиане увенчали позолоченной статуей Богородицы, которая возвышается сегодня над храмом. Планы построить второй минарет, как того требуют традиции возведения имперских мечетей, по свидетельствам турецких историков архитектуры Музаффера Озгюлеша и Фелиза Озера, остались нереализованными.
Своей матери украинского происхождения Хатидже Турхан-султан, которая прибыла в Каменец-Подольский вместе с войском, султан Мехмет ІV посвятил костел св. Станислава в Старом замке, также пристроив к нему минарет. Упоминание о том, что она была русинкой, то есть происходила с украинских земель, которые в то время находились во власти польского короля, содержится в донесениях 1651–1654 гг. посольства Б.Репнина, Б.Хитрово и А.Иванова о ходе переговоров в Варшаве. В двухтомном труде "Зеркало Османской империи" (1677) французский граф Клод де ла Магделен, попавший в плен к османам и длительное время находившийся при дворе султана Мехмета ІV, называл Хатидже Турхан "руськой селянкой, порабощенной татарами", которая хоть и "потеряла душу", отвернувшись от Христа и приняв ислам, все равно была доброй, чистосердечной женщиной. Такого же мнения и турецкий историк прошлого века Решат Экрем Кочу, который в своем романе "Кёсем Султан" тоже упомянул, что мать Мехмета ІV родом из украинского села.
В архивах дворца Топкапы сохранились и документы, обнародованные профессором Анатолийского университета Халиме Дору, которые указывают на то, что Хатидже Турхан, сопровождая османскую армию в походе на Хотин в 1673 г., во главе которой был ее сын, выезжала за пределы османского лагеря подышать воздухом родных земель и освежить в памяти воспоминания детства. Так что не исключено, что она родом из села из-под Хотином. Тем более что в той местности есть много населенных пунктов с типично турецкими названиями, а именно Анадолы, которое напоминает турецкое название Анталии - Анадолу, в переводе "наполненный предками". Ведь именно оттуда вышли предки османов. Так что не исключено, что и украинское село, в котором родилась Хатидже Турхан и жили ее родители, именно поэтому названо Анадолы.
Дошло до нас и настоящее имя этой султаны - Надежда, которым ее нарекли при рождении и крещении. Упоминание об этом содержится в книге писателя второй половины ХХ в. Али Кемаля Мерама "Матери падишахов". Поэтому неудивительно, что султан Мехмет ІV поддерживал украинских гетманов в борьбе против польской шляхты, ведь, по свидетельствам украинского историка Александра Галенко, был даже внешне похож на запорожского казака.
Храм хасеки
К сожалению, костел, превращенный в мечеть валиде (матери султана) Хатидже Турхан, не сохранился, в отличие от кафедрального собора св. Петра и Павла, который во время османской оккупации стал имперской мечетью. Уцелел также доминиканский собор св. Николая, который Мехмет ІV превратил в мечеть хасеки, то есть любимой наложницы и матери его первенца Мустафы - 20-летней Гюльнуш-султан. Она также сопровождала мужа с армией в Каменец-Подольский в 1672 г., и ее путь оказался не из легких. Во время ливня на полпути к украинским землям серебряная карета (рыдван) Гюльнуш-султан, декорированная золотом, завязла в грязи и едва не перекинулась. Тогда великий визирь Кюпрюлю Фазиль Ахмед-паша лично оседлал запряженных в карету коней и, заставив их рвануть с места, вытянул карету из грязи.
Возможно, именно этот эпизод стал поводом для рождения в народе легенды о золотой карете с сокровищем, которую османы, покидая в 1699 г. Каменец-Подольский, потеряли, потому что из-за неисправности колеса она слетела с моста в реку. О том, что это выдумка, говорит тот факт, что османы не слишком спешили оставить Подолье. Их отъезд из Каменца-Подольского, по свидетельствам польского исследователя Диариуша Колодзейчика, продолжался целых четыре месяца. Да и не могли они вывозить свое добро в золотой карете. В таких драгоценных экипажах обычно передвигались лишь члены султанской семьи, которых тогда уже не было на Подолье.
Приключение, случившееся по пути в украинские земли с Гюльнуш-султан, по мнению профессора Чикагского университета Марка Давида Баэра, весьма поразило ее мужа султана Мехмета ІV. Поэтому в награду за самообладание и смелость своей хасеки он сразу же после победной битвы за Каменец-Подольский
27 августа 1672 г. подарил ей мечеть, в которую превратил один из старейших в Восточной Европе храмов в готическом стиле - св. Николая, который высился в самом центре захваченного города.
Из-за этого за Гюльнуш-султан закрепилось почетное название завоевательницы, насаждающей веру "Гази" - веру первых султанов Османской империи. Ведь это единственный случай в истории османов, когда завоевание султаном земель происходило в присутствии его хасеки, именем которой было названо культовое сооружение на подчиненной туркам-османам территории.
"Розовый" минбар
Гюльнуш-султан на протяжении двадцати шести с половиной лет османской оккупации заботилась о каменецкой мечети, о чем свидетельствуют записи в финансовых отчетах сановников султана. Она якобы продолжала функционировать и после того, как оккупанты покинули Каменец-Подольский, до тех пор, пока вновь стала костелом св. Николая.
Интересно, что османы практически ничего не изменили в интерьере храма. Только в стене с южной стороны алтарной части сделали михраб (нишу), который археологи обнаружили во время реставрации храма, и рядом - построенный из местного камня и остатков плит разрушенных ими христианских могил мусульманский амвон (минбар). Его османы, когда оставляли Каменец-Подольский, не забрали, потому что он был слишком велик (без балдахина, не сохранившегося до наших времен, его высота достигает 3 м 90 см, а длина 3 м 78 см), чтобы его можно было вывезти из города конным экипажем или на волах.
В советское время минбар перенесли в музей атеизма, а с обретением Украиной независимости вернули в костел св. Николая. Там его реставрировали, восстановив часть перил со звездообразным узором (из-за чего, к сожалению, была нарушена симметрия) и 14 ступенек, одну из которых (первую), уже совсем разбитую, пришлось убрать. На арке над входом в минбар, на внешнем (коронном) ее боку сохранилась выбитая на камне надпись на арабском языке - так называемый Калымаи-Туахид: "Ля иляха иллаллах Мухамадуррасуляллах", то есть: "Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его".
Такое утверждение о единобожии в исламе очень уж контрастирует с атмосферой доминиканского костела, основатели которого монахи-доминиканцы отчаянно боролись против магометанства и предписаний священной книги мусульман Корана. Правда, настоятель храма из ордена отцов паулинов, которые сегодня заботятся о костеле св. Николая, в частной беседе развеял наши подозрения, заметив, что это - уже история, которую нужно уважать. Поэтому минбар до сих пор здесь. И хотя его используют теперь как христианский амвон, никто не собирается в нем ничего менять, даже надпись.
На той же арке над арабскими буквами можно увидеть высеченный из камня цветок, на первый взгляд очень похожий на лилию. Но, по свидетельствам турецких историков архитектуры Музаффера Озгюлеша и Фелиза Озера, это тюльпан - своеобразный символ османов. Больше всего его почитали в Османской империи во времена правления младшего сына Гюльнуш-султан и Мехмета ІV Ахмеда ІІІ, которого еще называют "тюльпанным султаном".
Примечательно, что цветок из каменецкого минбара напоминает полураспустившийся бутон розы, потому что, в отличие от традиционного изображения двухлистого тюльпана, у него намного больше лепестков. Не исключено, что он является символом хасеки Гюльнуш-султан. Ведь ее имя переводится как "пьющая розовую воду". Скорее всего, она его получила в гареме султана за яркую внешность - длинные густые волнистые темные волосы, смуглое личико с точеным подбородком и аккуратным носиком, пухлые уста и черные, как ночь, глаза, оттененные густыми длинными ресницами. Гюльнуш еще называли Мехпаре, то есть "луноликая", Рабия, что означает "четвертый осенний месяц арабского календаря", и Эметуллах - "раба Божья" (так называли всех новоприбывших в султанский гарем христианок и иудеек). Но все эти имена обязательно употреблялись с титульным - Гюльнуш.
Стамбульский вариант
Кое-кто считает, что эта девушка была венецианкой из знатного рода Верцини (Верцици) по имени Евгения (Эвмения). Якобы ее ребенком похитили в 1646 г. османы во время завоевания города Ретимнон и передали в гарем отца Мехмета ІV - султана Ибрагима І Безумного. Однако турецкий историк Неджрет Сакаоглу ставит под сомнение эту версию, утверждая, что тогда пленницами были несколько подаренных султану юных девушек. Если Гюльнуш и была среди них, то должна была быть лет на 10 старше Мехмета ІV. Что не соответствует действительности, поскольку была младше его и умерла в 1715 г. в 60-летнем возрасте. Это подтверждено свидетельствами летописцев. Так что происхождение и настоящее имя султаны остается загадкой, в отличие от имен служителей ее мечети в Каменце-Подольском, дошедшим до нас благодаря финансовым отчетам османов за 1680 г.
Среди 12 человек, которым выдавали ежедневное жалованье в 155 акче, больше всего получал имам мечети Гюльнуш-султан Али-эфенди - 75 акче, 20 акче - проповедник Мехмет-эфенди, который использовал для своих проповедей минбар, 12 акче - первый муэдзин Мустафа-халиф, призывавший мусульман к молитве с колокольни храма, которая заменяла османам минарет, и толкователь законов шариата Эбубекир-халиф. Второму муэдзину Хасану-халифу и второму толкователю законов шариата Мустафе-халифу перепадало по 10 акче. Немного меньше - 7 акче - получал муэдзин, который призывал на пятничную и праздничную молитвы. И меньше всего (по 3–4 акче) платили чтецам Корана, слова которого непрерывно звучали в мечети Гюльнуш-султан, и простым прислужникам, которые поддерживали чистоту в храме.
Как напоминание о пребывании в костеле св. Николая этих правоверных остался лишь каменный минбар, который считается миниатюрной копией роскошного минбара, сооруженного при валиде Хатидже Турхан в 1663 г. в Новой мечети Стамбула. Турецкие исследователи предполагают, что именно таким ярким был и каменецкий амвон мусульман, о чем свидетельствуют остатки красной и синей краски на его стенах. А разрушенный балдахин мог быть похож на тот, что был над минбаром в стамбульской Новой мечети, - в виде небольшой башни, увенчанной большим металлическим, окрашенным в красный цвет, шпилем, с колоннами и четырьмя арками. Похож по конструкции и минбар построенной в Стамбуле в 1711 г мечети Гюльнуш-султан, которая носит название "Новая валиде".
Таким образом, можно утверждать, что османский амвон в Каменце-Подольском является произведением искусства стамбульских художников, скорее всего, принимавших участие в возведении мечетей султан-валиде Хатидже Турхан и Гюльнуш. Сегодня этот архитектурный памятник напоминает украинцам об исторических событиях 350-летней давности.