Миновало 225 лет со времени, когда в Париже на Гревской площади впервые применили машину для обезглавливания людей.
Произошла Великая французская революция, во время которой свергли абсолютистскую монархию и провозгласили республику. Революционеры, желая "очистить власть", казнили сначала своих противников - роялистов (приверженцев абсолютизма), а впоследствии - и соратников. 10 октября 1789 г. на заседании Учредительного собрания (революционного законодательного органа) профессор анатомии, "гуманист и человек хорошего характера" Жозеф Игнас Гильотен предложил механизировать процесс исполнения казни. Инициатор искренне хотел, "чтобы смертная казнь через обезглавливание перестала быть привилегией аристократии, а процесс смертной казни происходил как можно быстрее и причинял как можно меньше страданий".
Собрание одобрило предложение Гильотена и поручило секретарю Хирургической академии лейб-медику Антуану Луи изучить вопрос, а фортепьянному мастеру немецкого происхождения Тобиасу Шмидту построить "дерево правосудия" (одно из первых названий гильотины), еще ее называли по имени доктора Луи Луизеттой или Маленькой Луизон. Консультировал изобретателей парижский палач Шарль Сансон.
Впервые гильотину применили при смертной казни разбойника Николя Пеллетье 27 мая (из других источников - в апреле) 1792 г. - 225 лет назад. Публика осталась недовольной: смертная казнь на гильотине оказалась менее зрелищной, чем традиционная. Однако Гильотен был в восторге от успеха своего изобретения. Историки приписывают ему странные слова: "Кто не боится смерти, тот не знает никакой боли, ибо он ощущает лишь легкую прохладу". Бедняга! Довольно скоро он изменил свое мнение, когда увидел, чему послужил в те бурные годы его филантропический, как он говорил, инструмент. Только за годы Французской революции смертной казни через гильотинирование подвергли более 15 тыс. чел. Существует легенда, что Гильотен, сам гильотинированный, смог сполна оценить все преимущества своего изобретения. Впрочем, это только легенда. Во время террора против "врагов народа" Гильотена по приказу Робеспьера арестовали. Какая судьба его ожидала, можно лишь догадываться - вариантов немного. Но "филантропическому изобретателю" повезло: 28 июля 1794 г. в Париже произошел очередной государственный переворот, диктатуру якобинцев свергли, а Робеспьера казнили. Гильотен получил свободу и до конца своих дней занимался политикой и медициной, в частности был сторонником применения прививок против оспы. Умер Жозеф Игнас Гильотен на 76-м году жизни 26 марта 1814 г. в Париже. По иронии судьбы похоронили его на кладбище Пер-Лашез, где по традиции хоронили тела казненных.
В 1870 г. французская газета "Ревю де дё Монд" писала: "Сегодня гильотина более легкая и быстрая, чем когда-то. Лезвие для отрубания голов крепится сверху на высоте 4 м на двух параллельных столбах, установленных на расстоянии 37 см друг от друга. Лезвие имеет форму треугольника и вмонтировано в свинцовую массу весом 60 кг... Скорость падения лезвия... равняется 3/4 секунды".
Известно, что похожие машины для обезглавливания людей существовали и раньше, в частности в Шотландии, Англии, Италии, Швейцарии. Но именно устройству, созданному стараниями французских революционеров, выпала судьба стать стандартом в исполнении смертных казней. Во второй половине ХІХ в. французская власть выработала своеобразный ритуал смертной казни, который не сменялся десятилетиями. После провозглашения смертного приговора жизнь осужденного становилась священной. Нужно, чтобы он умер, но умер непременно на эшафоте. С 1839 г., когда преступники Суфлар и Лесаж сумели покончить жизнь самоубийством (один - во время заседания суда, другой - в тюрьме) и таким образом избежали смертной казни, бдительность и предупредительные меры удвоили. Осужденного к смертной казни переодевали в специальную рубашку, которая сама уже была настоящим орудием пытки. Рубашка, изготовленная из плотной парусины, застегивалась на спине семью ремнями. Через рукава, сшитые на концах, протягивали шнурок, который проводили между ногами бедняги и завязывали на спине. Поэтому его руки всегда располагались вдоль туловища. С этого момента осужденный не мог обходиться без посторонней помощи даже во время отправления естественных надобностей. Эту рубашку, которая парализует все движения, которая днем и ночью, каждую минуту напоминает, что человека казнят, снимут только перед исполнением приговора. Тем временем несчастный ни на минуту не остается наедине. В камере с ним постоянно находятся сторож и караульный солдат с обнаженной саблей.
В своей "келье" размером 10 на 5 шагов осужденный полностью свободен, если слово "свободен" можно применить к его положению. Он делает все что хочет: спит, лежит, курит, читает, с ним разговаривают... Если смертник захочет прогуляться, специально для него есть отдельный дворик, посреди которого цветут лилии; дворик обрамляет галерея, позволяющая прогуливаться и в ненастье. С ним ведут себя достаточно снисходительно и дружелюбно. Однако осужденный полностью изолирован от внешнего мира. Иногда его посещает директор тюрьмы и, насколько позволяют правила, удовлетворяет желания осужденного. А еще - тюремный священник, который имеет право заходить в камеры смертников в любое время, и которому выпала трудная обязанность провести несчастного к первой ступеньке, ведущей в вечность. Ему осужденные доверяют, поскольку убеждены, что он никогда не разгласит доверенных ему тайн. Арестанты знают, что священник проведет их не только на эшафот, но и на кладбище, где благословит землю, которой засыпают их изуродованное тело.
Хотя никто не напоминает осужденному о его деле, он знает, что о нем не забыли, что адвокат собрал все необходимые данные, которые могут стать доказательствами в кассационном суде для отмены приговора. Проходит 20, 30, иногда 35 дней, однообразных, монотонных, но не менее тревожных для осужденного. Если кассационный суд принимает решение, что дело рассматривалось согласно требованиям закона, жалобу адвоката отклоняют, а министр юстиции издает сообщение об исполнении приговора.
Впрочем, остается последняя надежда - обращение к "монаршему милосердию". Если осужденный к нему прибегал, в министерстве юстиции начинали расследование заново: оценивали все мотивы в пользу преступника, иногда брали справки о его поведении в тюрьме. После рассмотрения всех обстоятельств преступления составляли рапорт и, принимая во внимание доказательства, предлагали приговор отменить, облегчить или оставить без изменений.
Как только из газет становилось известно, что кассационную жалобу отклонили, на площади перед тюрьмой каждый вечер начинали появляться зеваки. Около часа ночи, убедившись, что ничего особенного не происходит, все мало-помалу расходятся. И вот, наконец, однажды вечером, примерно в одиннадцать, на площади появляются несколько служителей тюрьмы с фонарями. Вслед за ними выстраиваются жандармы. Без сомнения - на рассвете смертная казнь. Самые любопытные спешат на улицу Фоли-Реньо, где в сарае хранятся детали гильотины. Их складывают в специальный фургон, не забыв на всякий случай прихватить запасное лезвие. В другую (закрытую со всех сторон) телегу кладут ящик, в который упадет тело казненного. Палач тщательно проверяет, не забыли ли, случайно, чего-нибудь.
А перед тюрьмой публика уже заполонила почти всю площадь, люди слоняются даже на месте сооружения эшафота. Полиции с трудом удается оттеснить ротозеев на тротуар. При свете двух керосиновых фонарей начинают сооружать эшафот. Все детали гильотины пронумерованы, их соединяют исключительно болтами и подбирают так, чтобы, не дай Бог, не воспользоваться молотком.
Сама площадь, где происходят смертные казни, производит гнетущее впечатление. Позади эшафота - хмурая стена тюрьмы, где временно содержатся осужденные к отбыванию наказания на тулонских галерах либо каторге в Новой Каледонии или Гвиане. Спереди такая же стена тюрьмы для малолетних преступников. Налево - улица Рокетт, обрамленная лавочками, где днем торгуют похоронными принадлежностями. По правую сторону улица ведет вверх и заканчивается у подножья холма, на котором зеленеют кипарисы кладбища Пер-Лашез. Все огни в домах погашены, лишь кое-где мерцают огоньки в окнах кабаков и трактиров, где в ожидании зрелища проводит время публика более богатая. А под открытым небом скучает в темноте толпа, что разрослась до невероятных размеров. Кто-то спит просто на тротуаре, кто-то разжигает костер, греет кофе или вино. Слышны непристойные шутки. Среди публики - жители соседних кварталов, гуляки, бродяги и мошенники. Много и женщин, среди которых выделяются искательницы приключений и проститутки. Кто-то пришел с детьми.
Примерно в три часа ночи слышится размеренный цокот копыт - прибыли гвардейцы. 120 пеших и 80 конных военных окружили площадь, очищая ее от слишком любопытных и нетерпеливых. Немного спустя еще 26 жандармов-всадников берут эшафот в полукруг. С их появлением всех охватывает предчувствие близкого конца ужасной драмы.
Светает. В камеру смертника заходят комиссар полиции, секретарь судебной палаты, директор тюрьмы, начальник караула и духовный отец. Узника одевают в его собственную одежду, а сверху - в уже знакомую "смирительную" рубашку. Обряд невыносимый и бессмысленный. Наконец, преступника выводят из его последнего пристанища в длиннющий коридор, вдоль которого размещены камеры, предназначенные исключительно для смертников. Священник заходит с преступником в одну из них, где проводит таинство исповеди. Это продолжается недолго - медлить нельзя, все рассчитано по минутам. Процессия отправляется дальше в еще одну комнату, где уже ожидает палач со своими двумя помощниками. Один из них снимает с осужденного ненавистную рубашку и ремнями из буйволиной кожи связывает ему за спиной руки на запястьях и немного выше локтей - так, чтобы бедняга не мог двигать плечами. Затем связывают ноги, срезают ворот и стригут затылок. В течение всей процедуры священник в полголоса читает молитву. Будто сквозь сон к узнику доносятся слова: "милосердие... раскаяние... печальное сердце... Тот, Кто страдал... Кто умер за нас".
Процедура приготовления закончена, и осужденного выводят в тюремный двор. Палач стоит позади, держа узника за ремни, он готов в любую минуту поддержать, если несчастный пошатнется или потеряет сознание, либо подтолкнуть, если будет сопротивляться. Когда прошли середину двора, стража открывает ворота, и перед процессией появляется багряная гильотина (ее красили красной краской). Этот момент, как его ни ожидают, всегда кажется неожиданным. Самые храбрые, самые жестокие преступники при виде орудия смертной казни отшатывались назад, другие перед вестником неминуемой смерти мертвенно бледнели, кто-то терял сознание. Над толпой пронесся гул. Осужденный и священник дошли до эшафота. Тот, кто прощает во имя Божьего правосудия, поцеловал того, кого не простило земное правосудие. Осужденный приложился к кресту, и служитель церкви второпях оставляет место смертной казни.
Мертвая тишина воцарилась над площадью. Обреченный на смерть, поддерживаемый двумя помощниками палача, поднялся на платформу. Палач положил свою широкую ладонь на спину несчастного, взялся за ремни и толкнул жертву вперед. Специальный механизм нагнул осужденного и наклонил голову между двумя параллельными столбами. Помощник схватил обреченного за волосы, палач повернул рукоятку, лезвие скользнуло между параллельными столбами, брызнула кровь, голова отскочила и упала в ящик; туда же упало и тело. Ужасная драма достигла своего апогея. Лишь четырнадцать секунд прошло с того момента, когда казненный поставил ногу на первую ступеньку эшафота, и мгновением, когда закрыли ящик с обезглавленным телом. Палач сбежал с платформы, спеша покинуть ужасные подмостки, на которых ему пришлось сыграть главную роль.
Ящик с трупом казненного тотчас погружают в специальный фургон, и похоронная процессия в сопровождении четверых жандармов отправляется в путь. Кое-где слышен церковный колокол, словно призывающий помолиться за того, кому не нашлось места среди живых. Наконец печальная кавалькада въезжает на территорию кладбища; ворота сразу же закрываются.
Погребение казненных происходило на отдельном участке, который в народе называли "брюквенным полем". Перед погребением с трупа снимали все ремни и одежду. Ящик переворачивали, и тело летело в яму. Кто-то из служителей кладбища прыгал в яму, поправлял тело и клал отрубленную голову между ногами казненного. Рабочие еще не успели закопать могилу, как к полицейскому комиссару подошел какой-то сударь и протянул приказ о выдаче тела. После составления соответствующего протокола труп откапывали и переносили в фургон с надписью "Медицинский факультет". Истязание казненного не закончилось, он должен был еще послужить науке.
А на площади перед тюрьмой уже почти разобрали эшафот. Полиция разошлась, возобновилось прерванное движение на улице, открылись магазины. Но еще в течение целого дня на тротуарах с обеих сторон площади будут останавливаться от нечего делать зеваки и искать следы разыгранной ночью кровавой драмы.
В течение многих лет гильотина считалась более гуманным способом смертной казни. Нейрофизиологи подсчитали, что после обезглавливания через 300 милисекунд у человека прекращается какая-либо нервная деятельность, в том числе способность чувствовать боль. 10 сентября 1977 г. в Марселе состоялась последняя смертная казнь гильотинированием. Тогда отняли жизнь у 28-летнего убийцы, садиста и насильника Хамида Джандуби. Сегодня в десяти странах мира есть законы, позволяющие смертную казнь через обезглавливание. Впрочем, доподлинно известно о ее применении только в Саудовской Аравии. Большинство обезглавливаний в наши дни осуществляются в юрисдикциях, подчиненных исламскому шариату, в горячих точках на Востоке, в ИГИЛ, а также военизированными организациями и наркокартелями в Колумбии и Мексике. А это уже новейшая история, которую тоже нужно знать…