4 октября 2016 г. в Киеве по инициативе Национального музея "Мемориал жертв Голодомора", двух академических институтов и нескольких общественных организаций состоялась конференция, по итогам которой была принята резолюция, распространенная 5 октября 2016 г. на Фейсбук-странице "Мемориала жертв Голодомора" и растиражированная в научной и общественной аудитории.
Резолюция, в частности, предлагает базовые данные, используемые Институтом демографии и социальных исследований имени М.В. Птухи НАН Украины для подсчета жертв Голодомора - геноцида 1932–1933 гг., считать некорректными и рекомендует к применению показатель количества потерь от этого преступления: 7 млн в Украине и 3 млн за ее пределами.
Группа специалистов Института демографии и социальных исследований, проводящая в течение нескольких лет научные исследования по демографии Голодомора, считает необходимым представить свои объяснения и взвешенно, без лишних эмоций, разобраться с обвинениями в некорректности расчетов, указанных в резолюции.
В чем суть проблемы? Принимая во внимание острую дискуссионность и вместе с тем чрезвычайную важность темы Голодомора, Институт демографии и социальных исследований имени М.В.Птухи НАН Украины провел научную оценку демографических потерь Украины вследствие голода в 1932–1934 гг. (в 1934 г. также еще был голод). В частности, потери от голода составляют 3,9 млн человек из-за сверхсмертности и около 0,6 млн неродившихся. Результаты этих исследований были неоднократно обнародованы в ходе многих отечественных и зарубежных научных конференций, а методология расчетов подробно опубликована в уважаемых рецензированных изданиях, как украинских, так и зарубежных.
Вместе с тем, в течение двух последних десятилетий в массмедиа и широких кругах общественности было принято озвучивать цифру потерь населения Украины вследствие голода 1932–1933 гг. в 7 или 10 миллионов. Сразу укажем, что общественного консенсуса относительно этой цифры так и не достигли, даже во времена В.Ющенко. Вместе с тем цифра 7 млн настолько прочно укоренилась в коллективном сознании некоторой части ученых и общественности, что какие-либо сомнения в ее научной обоснованности рассматриваются как проявление антиукраинской позиции. Оказалось, что вопрос о количестве человеческих жертв от Голодомора может стать и действительно стал инструментом для открытого манипулирования коллективной памятью.
Анализ содержания резолюции, обнародованной 5 октября 2016 г., свидетельствует, что при отсутствии демографа в составе участников конференции цифра 7 млн по сути базируется на результатах исследования лишь одного ученого - профессора Киевского национального университета Владимира Сергийчука, публикация которого появилась в ZN.UA 8 октября 2016 г., а более подробный анализ представлен в статье "Документы убеждают: потери украинства от Голодомора 1932–1933 годов - по меньшей мере семь миллионов" ("Народна творчість і етнологія", 2016, № 3). Поскольку во всех других известных нам современных публикациях цифра 7 млн жертв базируется на догадках, свидетельствах и пересказах без какого-либо статистического расчета, нам бы хотелось рассмотреть и проанализировать основные постулаты упомянутых публикаций.
1. В первую очередь заметим, что в случае дискуссии на любую тему, прежде чем аргументировать свою позицию, в мировой научной практике принято провести критический анализ работ своих предшественников. Историография вопроса, сколько в Украине погибло от голода, содержит много публикаций. Анализ научных исследований периода 1990–2000-х гг., проведенных украинскими и зарубежными историками и демографами, убедительно свидетельствует, что диапазон оценок потерь украинского народа вследствие голода, лежит в пределах от 2,6 млн (Ф.Меле и соавторы, 2008) до 5 млн (Р.Конквест, 1986). Среди них нет ни одного исследования (за исключением публикаций В.Сергийчука), где были бы расчеты с результатом 7 млн. Вместе с тем среди приверженцев этой цифры распространен тезис, что такую оценку отстаивал украинский исследователь Т.Сосновый, фактически первым в 1942 г. попытавшийся провести расчеты потерь населения Украины в 1932–1933 гг. Однако внимательное изучение первоисточника дает основания ко вполне конкретным отрицаниям этого тезиса.
В этом контексте очень важно процитировать оригинальный текст из публикации Т.Соснового "Правда о голоде на Украине в 1932–1933 годах" ("Новая Украина", Харьков, 1942 г.): "Таким образом, получается, что нехватка населения на Украине вследствие голода 1932–1933 лет составляет 7 465 000 человек… Однако это не означает, что в 1932–1933 годах погибли все 7,5 миллиона. Потери населения, которые составляют 7,5 млн, состоят из действительно погибших от голода в 1932–1933 годы и вследствие уменьшения рождения у населения, оставшегося после голода… Нам приходилось слышать о значительно больших числах. Называют 6,8 и больше миллионов. Бесспорно, это преувеличенные данные. Если иметь в виду лишь умерших в 1932 и 1933 годах, не считая уменьшение прироста населения за время после 1933 года, то количество погибших непосредственно от голода будет, как об этом сказано раньше, около 4,8, возможно, 5 млн человек".
Не углубляясь в технические детали этих расчетов, подчеркнем, что оценка и Т.Соснового, и Р.Конквеста были проведены в 1942 и 1986 гг. соответственно, то есть при отсутствии доступа к засекреченным архивным данным демографической статистики, тогда как результаты практически всех научных исследований украинских и зарубежных исследований, сделанных после открытия архивов, показывают, что число жертв не превышает 5 млн человек.
2. Чтобы вычислить потери населения вследствие голода, нужно иметь четкое определение потерь, которое отсутствует у сторонников цифры 7 млн. Заметим, что методические подходы к вычислению человеческих потерь вследствие тех или иных катастроф вообще в демографии разработаны достаточно полно. Если нет возможности зафиксировать смерть каждого человека и причины его смерти согласно акту регистрации о смерти, то в мировой практике основной принцип расчетов потерь населения на уровне страны или региона таков: потери - это разница между реальным количеством умерших во время голода и их гипотетическим "нормальным" количеством при условии отсутствия голода. Иными словами, исчисляется излишек умерших, превышающий нормальный, естественный уровень смертности, бывший в докризисный период. Поэтому утверждение директора "Мемориала жертв Голодомора" Леси Стасюк (интервью для Gazeta.ua от 7 октября 2016 г.), что аморально не включать в общее количество жертв Голодомора тех, кто умер из-за естественных факторов, входит в противоречие с общепринятыми научными подходами к исчислению человеческих потерь. Действительно, в 1932–1934 гг. от страшного голода страдало большинство сельского населения, но правда и в том, что в украинских селах до начала голода к тому времени ежегодно умирало в среднем около 500 тыс. человек. Возникновение этого вопроса уже само по себе является аргументом против такого упрощенного понимания механизма демографических процессов, поскольку, если следовать логике тезиса Л.Стасюк, напрашивается абсурдный вывод о том, что в 1932–1933 гг. в Украине люди вообще не должны были умирать, и количество смертей в течение всех трех лет голода должно было бы равняться нулю.
3. Обвинение в некорректности расчетов Института демографии сводятся, прежде всего, к качеству данных, использованных в расчетах: а) использование фальсифицированных материалов переписей 1937 и 1939 гг.; б) неучет "нововыявленных архивных документов относительно переписи 1937 года"; в) неучет материалов Всесоюзной сельской переписи 1931 года. Вопрос качества данных и впрямь является одним из ключевых, поэтому рассмотрим вышеупомянутые обвинения по порядку.
а) Как известно, перепись 1937 года советское руководство объявило дефектной, а ее руководители-организаторы были репрессированы, поскольку перепись зафиксировала уменьшение численности населения в регионах, пострадавших от коллективизации и голода. В отличие от "крамольной" переписи 1937 г., результаты переписи 1939 г. были признаны советским правительством и в течение продолжительного времени служили примером образцово-показательной переписи. Тщательный анализ методологии, организации и итогов переписей 1937 и 1939 годов, проведенный широким кругом статистиков и историков в конце 1980–1990-х, показал, что, во-первых, выдвинутые обвинения в дефектности результатов переписи 1937 года являются необоснованными, и потому ее материалы могут использоваться без особых предостережений (демографы вносят только небольшую поправку на общий недоучет, общепринятый при проведении переписей того времени). Во-вторых, результаты переписи 1939 г. были намеренно сфальсифицированы властью с целью сокрытия уменьшения численности населения Украины. Исследовательским коллективом Института демографии были обработаны 15 выпусков первичных архивных документов с материалами переписей 1939 г., которые дали возможность шаг за шагом снять искусственные умышленные приписки (а их было несколько) к результатам переписи, что детально описано в наших публикациях. Нами установлено, что к официальным итогам переписи 1939 г. сталинским руководством было искусственно добавлено свыше 800 тыс. человек. Эта приписка была "снята", и наши расчеты потерь населения базируются на скорректированной, а не сфальсифицированной численности населения Украины по переписи 1939 года.
б) Так называемые "нововыявленные" документы о результатах переписи 1937 г. касаются численности населения в разрезе административных районов, приведенных в Докладной начальника управления народнохозяйственного учета Госплана УССР Александра Асаткина о предварительных результатах переписи населения 1937 г. Сразу отметим, что указанный документ отнюдь не претендует на гриф "нововыявленности", поскольку был впервые опубликован Г.Ефименко еще в 2003 г. в его работе "Всесоюзная перепись 1937 года в Украине: документы и материалы". Численность населения, приведенная в этой докладной (даже согласно ее названию), является предварительной. Во-первых, она не содержит численности так называемых спецконтингентов, то есть заключенных, НКВД и армии: цитируем согласно докладной: "без кадров РККА и НКВД". Во-вторых, она опубликована 15 января 1937 г., то есть всего через 9 дней после переписи и базировалась на предварительных данных, переданных телеграфом из административных районов. Даже в жесткой советской системе из-за сложности такой процедуры, как перепись, окончательные результаты переписи не могут быть точными и окончательными спустя 9 дней после ее проведения. Окончательные итоги переписи были подведены весной 1937 г., а после их обнародования организаторов переписи арестовали и расстреляли. Парадокс заключается в том, что на фоне обвинений в использовании "сфальсифицированной" переписи 1937 г. расчеты В.Сергийчука базируются на данных этой же переписи, а точнее - ее предварительных итогов.
в) Опровержение тезиса о "неиспользовании" материалов несуществующей Всесоюзной сельской переписи 1931 года подробно представлено в публикации Г.Ефименко (historians.in.ua, 10 октября 2016 г.) Здесь мы только повторим основные доказательные элементы. Во-первых, в 1931 году был проведен только учет городского населения, и никакой Всесоюзной сельской переписи не проводилось. Цифра количества населения Украины по состоянию на начало 1932 г., использованная В.Сергийчуком для своих расчетов, на самом деле взята из "Справочников по основным статистически-экономическим показателям хозяйства районов", изданных по каждой тогдашней области. Численность населения, приведенная в этих справочниках, взята не из переписи (которой не было), а из текущих материалов Центральной административно-территориальной комиссии, а составители этих справочников отмечали срочность их составления, невозможность детальной проверки материалов на местах и невозможность "гарантировать полнейшую уверенность и полноту показателей, помещенных в справочнике".
Сейчас же хотим подчеркнуть, что любые цифры о численности населения в период между переписями населения являются расчетными, то есть имеют определенную статистическую погрешность или, иными словами, неточность. Эта степень неточности в значительной мере зависит от качества организации текущего статистического учета и социально-экономических условий, в которых этот учет проводится. Поэтому в статистической практике всех стран окончательная численность населения за годы между переписями пересчитывается и согласовывается после проведения очередной переписи. Принимая во внимание разгар коллективизации, голод и значительное количество добровольных и вынужденных миграций в тот период, цифра численности сельского населения по состоянию на 1932 г., приведенная в справочниках 1933 г., является завышенной и не может служить базой для расчетов, а только вспомогательным источником. В подтверждение этого тезиса сделаем ссылку на докладную записку заместителя начальника Сектора населения и здравоохранения ЦУНГО Госплана СССР М.Курмана начальнику сектора С.Каплуна "О решении вопроса об установлении численности населения на начало 1934 г." от 7 июня 1934 г.: "…просим учесть, что отдельные места, в частности Украина и Северный Кавказ, задают вопрос о снижении общей численности населения уже на 1 января 1933 г. По мнению украинских работников, численность населения Украины уже на 1 января 1933 г. должна быть снижена на 1 млн 200 тыс.".
4. Наши самые серьезные предостережения вызывает даже не качество данных, а методология расчета цифры в 7 млн потерь. Подчеркиваем, что это ключевой аспект подсчета потерь населения. К сожалению, любителям в сфере демографической статистики кажется, что оценка демографических потерь - дело довольно простое: найти разницу между двумя цифрами численности населения и объявить ее потерями от голода. Так и расчет В.Сергийчука базируется на разнице численности населения в 1932 г. и переписи 1937-го. Эта разница, по его расчетам, не дотягивает до 7 млн (6,7 млн), поэтому он прибавляет еще 700 тыс. вероятного естественного прироста за 1934–1936 гг. Оставив без внимания прибавление естественного прироста за 1935–1936 гг., что не имеет никакого отношения к потерям от голода, рассмотрим саму методику расчета.
Во-первых, изменение численности населения за период - это не потери от голода, поскольку она аккумулирует в себе баланс нескольких составляющих: естественного и миграционного прироста/уменьшения. И к тому же в балансе изменения численности сельского населения следует учитывать еще и третью составляющую: уменьшение численности крестьян вследствие так называемой реклассификации населенных пунктов, когда села становились городами в административном порядке. Также заметим, что вследствие такой реклассификации численность сельского населения Украины существенно (на 1 млн человек) уменьшилась в 1936 году.
Во-вторых, демографический баланс является довольно простой и вместе с тем прочной логической системой: если есть уменьшение в одном месте, то должен быть прирост в другом, что не позволяет манипулировать цифрами. Разница между 7 млн потерь и оценкой Института демографии в 3,9 млн человек составляет около 3 млн. Если предположить, что эти 3 млн дополнительно умерших крестьян все же были, то изменяется весь демографический баланс. В этом случае выравнивание демографического баланса возможно в двух случаях: а) численность сельского населения в 1937 году должно быть меньше на 3 млн, чем это зафиксировано в переписи, что является абсолютно нереальным предположением; б) существенный прирост численности городского населения в период между переписями произошел не за счет миграции украинских крестьян, убегавших в города, а приезжих из-за пределов Украины. Следовательно, чтобы выйти на цифру потерь в 7 млн и при этом сохранить цифру численности городского населения, зафиксированную в переписи 1937 г., необходимо "привезти" 3 млн человек в города Украины из-за ее пределов в течение 1932–1936 гг. Это предположение не подтверждается ни статистическими данными, ни архивными документами. Статистические оценки показывают, что доля внешних мигрантов в сальдо миграции городского населения Украины составляла около 20%, а это никак не достигает 3 млн прибывших мигрантов.
Сальдо миграции городского и сельского населения Украины было получено нами на основе сложных и трудоемких расчетов: а) построения баланса миграционного обмена между Украиной и всеми другими республиками СССР в период 1926–1939 гг.; б) коррекции текущей миграционной статистики городского населения; в) оценки 9 миграционных потоков сельской миграции (заключенных, раскулаченных, организованных переселений и т.п.). Детальный обзор расчета миграционных составляющих изложен в наших публикациях.
В итоге создается впечатление, что речь идет не о научно обоснованной оценке потерь населения вследствие Голодомора, а о подстраивании расчетов под заранее озвученную псевдонаучную цифру в 7 млн. Поскольку, какой бы ни была ее "наукообразная" оболочка, она не подтверждается статистическими расчетами. Поэтому заявления об использовании Институтом демографии "сфальсифицированных" данных или о намеренном занижении потерь от голода сами по себе выглядят "фальсификацией" из-за некомпетентности ее авторов. Оценкой потерь должны заниматься не любители в демографии, а специалисты - научные работники, в частности, в сфере демографии и статистики, поскольку для получения надежных и достоверных результатов необходимо использовать современные методы демографического анализа и разбираться в особенностях статистического учета того времени, и по крайней мере обладать элементарной логикой демографических расчетов.
Оценка потерь населения в 3,9 млн получена специалистами Института демографии не на основании разницы двух цифр численности населения, а путем обработки огромного массива статистических данных, что дало возможность осуществить так называемую демографическую реконструкцию, т.е. полномасштабное восстановление демографической динамики Украины и ее регионов за каждый год межпереписного периода 1926–1939 гг. При этом была проведена достаточно сложная работа по оценке недоучета количества родившихся и умерших как в некризисные годы, так и в период голода. Методика расчета этого недоучета, построения демографического баланса и оценки потерь населения Украины вследствие голода 1932–1934 гг. является прозрачной и доступной в наших украинских и зарубежных публикациях.
Но проблема, на наш взгляд, значительно шире. Несмотря на попытки советской власти вытеснить факт Голодомора как из научных исследований, так и из исторической памяти народа, эти события забыты не были. Но современный процесс возрождения памяти об этой трагедии и ее историческое осмысление довольно часто противоречивы. Самой горячей точкой столкновения в этом пространстве памяти украинской аудитории стала дискуссия именно о количестве потерь от Голодомора. Специалисты Института демографии "позволили себе" не согласиться с необоснованной, но очень распространенной цифрой в 7 млн и, кажется, затронули очень чувствительную и болезненную тему исторических мифов. Как известно, социалистический тоталитаризм не допускал никакого плюрализма ни в идеологии, ни в науке. В советское время история трактовалась исключительно с марксистско-ленинских позиций, но и в новой украинской истории довольно трудно избавиться от многих стереотипов, если научная обоснованность результатов подменяется "единственно правильной и возможной" цифрой, если недостоверность прикрывается патриотическим фанатизмом. Неужели 7 миллионов является доказательством сталинского преступления, а 4 миллиона - нет? Неужели 7 миллионов свидетельствуют о геноциде украинского народа путем террора голодом, а 4 миллиона жертв - это мало для доказательств геноцида?
P.S. Исследовательский коллектив Института демографии и социальных исследований имени М.В.Птухи НАН Украины, доктор Олег Воловына (Университет Северной Каролины) и Украинский научный институт Гарвардского университета продолжают научные исследования по демографии Голодомора.
Наши научные публикации на украинском и на английском языках доступны на сайте: https://www.inform-decisions.com/holodomor.
Результаты исследования положены в основу демографического модуля интерактивного Атласа Голодомора, разрабатываемого Гарвардский университет в рамках проекта "MAPA: Digital Atlas of Ukraine": https://gis.huri.harvard.edu/about-mapa/our-team.html.