"Ляпы в печатной истории" - под такой рубрикой популярная венгерская Magyar Nemzet рассказала истории некоторых ошибок в печатных СМИ социалистической Венгрии, одна из которых касалась - о ужас! - самого советского генералиссимуса.
Надо сказать, что в те времена отношение к этим вещам было в высшей степени серьезным, даже суровым. Особенно если ошибка или опечатка меняла смысл утверждения, а тем более - придавала ему некую идеологическую двусмысленность, как пишет венгерское издание, "политическую пикантность". Допущенная оплошность могла стоить журналисту, издателю карьеры, а то и свободы. Ведь подозревался не просто просчет, но злой умысел…
Особенно в 50-е годы прошлого века, когда, как пишет газета, "перманентная революция" беспощадно разила остатки эксплуататорских классов и их пособников. Враг, в свою очередь, не только не дремал, но еще яростнее наступал. В условиях все обостряющейся классовой борьбы настойчиво звучал призыв к бдительности. В том числе на фронте печати.
И в этой-то чрезвычайной ситуации вдруг забойная новость: в редакции или типографии одного из изданий случилась грубая ошибка, не исключен саботаж! Magyar Nemzet в номере от 19 октября 1950 года вела речь о статье первого секретаря ЦК Венгерской рабочей партии о выборах в местные советы и утверждала, что "миллионы прочли воскресную статью Матьяша Ракоши и с тех пор миллионы о ней говорят". И что бы газете этим ограничиться, но, как известно журналистам во всем мире, "дьявол типографии бессмертен". И венгерские коллеги продолжали: "И не только читали и обсуждали, учились, извлекали из нее уроки, но и отказывали ей в наставлении". Отрекались от указаний Матьяша Ракоши? Кто отрекался? Тут злой газетный дух окончательно распоясался. "В равной мере избиратели и кандидаты" - был ответ авторитетного издания.
Партийные цензоры ринулись выяснять, как могло случиться, что этот текст увидел свет. Дело о "грубой оплошности" сразу же начал распутывать отдел агитации и пропаганды центрального руководства Венгерской рабочей партии, а также работники службы госбезопасности. Нашли оригинальную рукопись, в которой все было вроде бы правильно: вместо megtagadták (отказывались) фигурировало megfogadták - внимали, прислушивались. Замена же слова, как показало расследование, произошла в типографии: наборщик слово megfogadták набрал как megtagadták. Типографский корректор не обратил внимания на ошибку, хотя статья прошла через двойную корректуру. Подписал статью в печать и корректор-рецензент, надежный коммунистический кадр, прикрепленный к редакции MN. Грубая ошибка ускользнула и от внимания полного тезки нашего легендарного украинского футболиста - Йожефа Сабо, верставшего и вычитывавшего редактора, подписавшего оттиск полосы перед отправкой ее на печатный станок… Журналисты знают, что бывает такое коллективное наваждение, когда десятки глаз не видят очевидной ошибки. Но какому ЦК расскажешь о кознях "дьявола печати"?!
Какие репрессии последовали в типографии Athenaeum, достоверно неизвестно. А вот в редакции козлом отпущения сделали Йожефа Сабо. С одной стороны, его знали как легендарно рассеянного журналиста. С другой, в прошлом у Додо, как его называли в журналистских кругах, были такие "крапинки", которые как раз подходили для образа идеального врага: перед войной в течение продолжительного времени Сабо сотрудничал с радикальными, крайне правыми газетами, такими, как Magyarság… Журналиста отстранили от должности, против него возбудили дисциплинарное дело, а в скором времени и уволили. В тюрьму он не попал, вероятно, исключительно благодаря вмешательству высокопоставленного лица, которое, по слухам, было ему обязано: Йожеф Сабо помог тому достать необходимое лекарство для его больного сына, чем способствовал выздоровлению ребенка. Так что Сабо, констатирует уже современная MN, "еще легко отделался, хотя в то время не церемонились".
Едва минуло два с половиной года со времени этого инцидента, как куда более серьезное происшествие случилось в той же типографии Athenaeum, но уже с газетой Népszava. Незадолго до смерти Сталина - по крайней мере, до ее официального оглашения - на предмет подготовить народ к неизбежному, все венгерские издания на первой полосе сообщали о плохом состоянии здоровья российского генералиссимуса. А Népszava решила особо отличиться. "С глубочайшим заказом узнал весь венгерский народ о тяжелом заболевании товарища Сталина" - делится с читателями профсоюзный орган 6 марта 1953 года. В этом деле, конечно, не могло быть никакой пощады. Иосиф Сталин - это не Матьяш Ракоши, выступление которого по своей значительности не идет ни в какое сравнение с болезнью лидера всего социалистического лагеря. Полетели головы. Дежурного секретаря редакции и наборщика на шесть месяцев забрали в службу безопасности, зVH. Об их дальнейшей судьбе в статье ничего не сообщается.
О чем же свидетельствуют такие факты, уже сегодня размышляют венгерские журналисты: о смелых партизанских акциях или о недоразумениях, о кознях уже не раз упоминавшегося дьявола печати? Сейчас уже невозможно установить, констатируют коллеги. По крайней мере, газетные ошибки, хотя и не такие значительные, никуда не делись ни после Ракоши, ни после Сталина…
Как ни закручивай гайки, а они появляются снова и снова. А власть пусть гадает, преднамеренно или случайно.