13 апреля 2017 г. исполнилось 130 лет со дня рождения выдающегося украинского скульптора, кинорежиссера, сценариста, драматурга, художника кино Ивана Петровича Кавалеридзе (1887–1978). Это был человек настолько многогранного таланта, что его по праву называли "украинским Микеланджело".
90 лет жизни художника насыщены головокружительными взлетами и падениями. Он был ярким экспериментатором, создателем новых направлений и в киноискусстве, и в скульптуре, где достиг - несмотря на постоянный прессинг Системы и зависть коллег - невиданных высот. Имя Ивана Кавалеридзе стоит рядом с именами наших титанов духа прошлого века Александром Довженко, Олесем Гончаром, Лесем Курбасом, а также с целым рядом представителей Расстрелянного Возрождения... В то же время в Украине до сих пор нет широкой и подробной биографии Ивана Кавалеридзе. Есть немало "белых пятен" в его жизнеописании. О некоторых эпизодах - лишь отрывистые, непроверенные сведения... Попытаемся немного приподнять занавес и остановимся на двух из них, едва ли не наименее изученных.
Иван Петрович был человеком творческим, открытым, широкой души, ему удавалось пройти "между каплями дождя". Но Мастер всегда оставался хорошим мистификатором...
Война и первые месяцы оккупации
Во время нацистско-советской войны И.Кавалеридзе оказался на оккупированной немцами территории. Еще в конце мая 1941 г. ему наконец разрешили начать съемки фильма "Песня о Довбуше" по сценарию Любомира Дмитерко. В Музее-мастерской И.Кавалеридзе, который находится на Андреевском спуске, 21 (в этом доме он работал над проектом памятника княгине Ольге в 1911 г.), хранится удостоверение под № 412 от 19 мая 1941 г., согласно которому режиссер "откомандирован в города Львов, Станислав и их области по делам съемки фильма "Песня о Довбуше" сроком до 2 июля. Проезд разрешен в мягком вагоне".
В съемочной группе, прибывшей в село Жабье (теперь - Верховина), всем известный центр гуцульской культуры, было 50 человек. Плохая погода (порывистый ветер, дожди), проблемы с набором массовки (хотя в огромном селе жило тогда около 7 тыс. гуцулов, ощущалось непринятие ими советской власти), все будто было против... Только восемь съемочных дней, которые трудно назвать удачными, и, наконец, зловещее 22 июня 1941 г. Село находилось неподалеку от границы с Венгрией и Румынией (союзниками нацистской Германии). Связь с Киевом прервалась, местное руководство предложило военнообязанным отправляться в военкомат. Поэтому группа, в которой осталось только 27 чел., попыталась через Львов, Дубно, Ровно и Житомир добраться транспортом (в грузовом автомобиле везли реквизит, оборудование и вещи группы) в Киев. Но фронт стремительно двигался на восток.
В воспоминаниях, опубликованных лишь после смерти художника, в 1988 г., Иван Кавалеридзе писал: "Мы ехали мимо развалин, разбитых машин, покинутых пушек, танков, мотоциклов... и трупов, трупов!!!". Неожиданно киногруппу окружили немецкие мотоциклисты, сопровождавшие танк. Первое "свидание" с оккупантами закончилось тем, что они реквизировали все имущество и машины, но людей отпустили, поскольку у них не было оружия. "Прошли 12 километров. Осталось меньше 40 до Ровно. А там Новоград-Волынский, Житомир". Неожиданно, во время очередной проверки документов, нацисты решили отправить всю группу в комендатуру в Дубно. Иван Кавалеридзе вспоминал: "Делопроизводитель коменданта долго изучает наши документы. Когда доходит очередь до моего удостоверения, приносит откуда-то толстую энциклопедию, изданную то ли в Мюнхене, то ли во Львове, начинает перелистывать. Маленькая заметка в энциклопедии о Кавалеридзе - скульпторе и кинорежиссере - спасла всем нам жизнь". Далее в воспоминаниях Иван Кавалеридзе упомянул о встрече с Василием Бегмой, тогдашним первым секретарем Ровненского обкома партии. Они якобы договаривались после победы установить памятник красному кавалеристу Олеко Дундичу, погибшему в конце Гражданской войны во время штурма Ровно в июле 1920 г. Ровненский краевед Инна Нагорная писала: "Во время пребывания И.П.Кавалеридзе на Ровненщине (июль-сентябрь 1941 г.) в области В.А.Бегмы уже не было. Поэтому не могла произойти и встреча скульптора с секретарем обкома. Зато выдуманный художником эпизод, да еще и с довеском разговора о будущем памятнике Олеко Дундичу, стал одной из соломинок, которые помогли не потонуть в водовороте тогдашней советской действительности, как это произошло с художником Федором Кричевским и многими другими украинскими талантами". Интересно, что в действительности после войны Иван Кавалеридзе работал над этим памятником и состоял в переписке с В.Бегмой, который до 1949 г. занимал должность первого секретаря Ровненского обкома КПУ. Но проект не утвердили...
В то же время в оккупированном немцами Ровно в августе 1941 -го состоялась встреча известного украинского писателя Уласа Самчука с киногруппой. Вот что вспоминает У.Самчук в книге "На білому коні": "Іван Петрович - високий, тяжкуватий, з кістлявим характерним обличчям, сивавим волоссям, займав окрему невелику кімнатку. Ми зустрілися, як старі друзі, по кількох хвилинах розмови ми вже мали багато спільних зацікавлень - кіно, література, спогади… Я засипав його питаннями про Київ, про відомих людей, він багато про це знав і багато міг оповісти". Впоследствии, после возвращения в оккупированный Киев 20 сентября 1941 г., Иван Петрович неоднократно встречался с Уласом Самчуком, у которого развернулся бурный и трагический роман с монтажером киногруппы Татьяной Праховой, женой кинооператора Адриана Прахова - внука известного киевского искусствоведа и художественного критика Адриана Прахова (подробнее читайте в книге С.Цалика и П.Селигея "Таємниці письменницьких шухляд").
Нонна Капельгородская, племянница жены художника, Нины Капельгородской, писала: "Кавалеридзе сразу же попал в водоворот интересов творческой интеллигенции, которая делала все возможное, чтобы спасти национальную культуру и ее деятелей, а потом, после Победы, в течение многих лет вынуждена была писать в своих анкетах: "Оставался (оставалась) на оккупированной территории". Под влиянием Олега Ольжича, Елены Телиги, Уласа Самчука и других Кавалеридзе возглавил комитет по делам искусств Киевской городской самоуправы. Это дало возможность спасти из Сырецкого концлагеря кинооператора Владимира Войтенко (позднее снимавшего знаменитый фильм "В бой идут одни "старики") и других людей, давать приют еврейским семьям в разных селах Киевской области, благодаря фиктивным справкам спасать молодежь от отправки в Германию, показывать на периферии театральные спектакли, чтобы дать выжить актерам, получавшим свой гонорар продуктами, а также уберечь от грабежа большое количество брошенных на произвол судьбы народных ценностей, которые хранили преподаватели Художественного института между фальшивыми стенами залов и аудиторий".
Конечно, Иван Кавалеридзе хорошо понимал, что после победы над нацистами ему вспомнят все... Но он выразил "бажання залишитись у Києві, що б не сталося. - Тут пройшло моє життя, я тут творив певні вартості, це все, з чим я зрісся душею, і я не можу цього лишити будь-що-будь" (У. Самчук "На коні вороному. Спомини і враження").
Давайте обратимся к еще одной странице жизни художника, который после войны находился под бдительным оком репрессивных органов Системы.
Дело №2
"Доклады, представления и специальные сообщения органов госбезопасности в партийные и правительственные органы". Именно так называлось Дело №2 КГБ УССР (10–27 декабря 1968 г.), рассекреченное СБУ лишь 7 декабря 2009 г. В 10-м томе дела на стр. 261–263 была найдена справка от 16.12.1968 г. с приложением на двух страницах на Ивана Кавалеридзе.
Вот самое интересное из этого дела на языке оригинала; орфография и пунктуация сохранены:
"…КАВАЛЕРИДЗЕ служил офицером в Царском Селе, где якобы поддерживал знакомство с лицами царской фамилии и царской свитыи являлся придворным скульптором.
В годы гражданской войны принимал участие в деятельности "Просвиты" в г. Ромны Сумской области и редактировании журнала "Просвитянин"...
КАВАЛЕРИДЗЕ служил офицером в деникинской армии, принимал участие в организации украинской автокефальной церкви на Роменщине.
Проживая в период немецкой оккупации в гор. Киеве, непродолжительное время рабо тал заведующим отдела искусств горуправы, являлся одним их органихаторов товарищества художников и архитекторов, предпринимал меры к восстановлению Киевской киностудии. Поддерживал связь с украинскими националистами БАГАЗИЕМ, САВЧУКОМ и др. После арестов ряда украинских националистов, произведённых оккупантами, от работы в горуправе КАВАЛЕРИДЗЕ отошел якобы по своему желанию. В последующие годы оккупации занимался скульптурной деятельностью, принимал участие в художественных выставках… Начальник отделения Управления КГБ при Совете Министров УССР ТЮТЮННИК".
Если обратиться к известным на сегодняшний день фактам биографии художника, то вырисовывается, в целом, похожая картина...
Следовательно, спецслужбы режима продолжали держать И.Кавалеридзе в поле зрения. 26 декабря 1973 г. было открыто и в тот же день закрыто дело №2 (из 11-го тома) "с подленниками (так в оригинале. - С.М.) докладных записок, информсообщений и сообщений из ЦК КПУ". "Подленники" были возвращены в ЦК КПУ.
В справке, фактически, повторялись старые данные на И.Кавалеридзе, но есть и интересные приложения: "… в апреле 1967 года КАВАЛЕРИДЗЕ в числе других подписал письмо в адрес Политбюро ЦК КПСС, в котором авторы пытались доказать наличие русификации Украины в настоящее время.
Кроме КАВАЛЕРИДЗЕ его подписали - Тарас ФРАНКО, кандидат филологических наук; Лев РЕВУЦКИЙ, композитор; Евгений КРОТЕВИЧ, писатель; Борис АНТОНЕНКО-ДАВЫДОВИЧ, прозаик; Карп ТРОХИМЕНКО, художник.
Впоследствии указанное письмо с подлинными подписями вышеперечисленных лиц 23 июля 1969 года было изъято при таможенном досмотре на ст. Вадул-Сирет у канадской туристки СТИРАНКИ Христины, 1944 г. рождения, пытавшейся вывезти его за границу".
Подписал письмо председатель КГБ при Кабинете министров УССР В.Федорчук. Рассекречено это дело только 23 декабря 2009 г.
Вот только самая выразительная выдержка из письма известных украинских деятелей культуры на языке оригинала: "…украинский язык неуклонно вытесняется русским - в государственных учреждениях, на предприятиях, в издательствах научно-технической литературы, кино, на радио и телевидении, в детских садиках и школах, профессионально-технических училищах, в специальных высших и средних учебных заведениях. Достаточно сказать, что даже в столице Украины, Киеве, в 1965–1966 учебном году из 207 общеобразовательных школ украинских было всего 57 (и то 50 из них т.н. смешанные, т.е. имеющие параллельные классы с украинским и русским языком преподавания), а русских - 150 (из них только одна "смешанная"). Из общего количества учеников 166411 в русских школах занимались 129112 человек, т.е. 77%, тогда как в украинских - всего 38299, т.е. 23% (и то значительная часть из этих 23% училась в параллельных русских классах). Еще более красноречивым показателем в других промышленных городах УССР - например, в Донецке на сегодняшний день осталась всего одна украинская школа…" (полный вариант письма читайте на сайте ZN.UA).
Автор выражает признательность генеральному директору Музея-мастерской И.П. Кавалеридзе Александру Александровичу Юнину и ведущему научному сотруднику этого учреждения Александру Григорьевичу Логвину за помощь в подготовке материала.