И получил его. "Годі, досить мати над собою будь-якого поневолювача чи зверхника, видихнула своє бажання громада, будемо вільними та незалежними. Бо ж не для того піднялися усім миром на Визвольну Справу, щоби знову засунути свою шию в чиєсь ярмо". Со временем Богдан Хмельницкий напомнил московскому послу Василию Бутурлину, что он вступил в переговоры с царем "не для того, щоб робити те, що скажеш… Я з польським королем перед тим бився, щоб вернути свободу собі і козакам".
Но гетман четко осознавал, что без союзников одержать победу будет нелегко. А варианты были следующие: король польский, султан турецкий, хан крымский, царь московский. С каждым из них Украину связывали соседские отношения, правда, не всегда приятные. Но надо использовать любые возможности для совместных действий, если они приближают к желаемой цели. Соответствующие соглашения заключались с Крымом, Турцией, Трансильванией, Польшей, Швецией, Московией… Именно договоренности с последней и привели к смертельным последствиям для дальнейшей украинской истории.
Как именно поступила Россия с Украиной после 1654 года, откровенно и цинично сформулировал имперский глава правительства Петр Столыпин. В рапорте Сенату по поводу основания в Москве общества "Украинская хата" он подчеркивал: "Такая цель для украинской общины, с точки зрения российской государственной власти, кажется крайне нежелательной и противоречит всем начинаниям, которые правительство осуществляет в отношении бывшей Украины". Итак, премьер признает, что Украина все же была. Но что с ней нужно делать? И отвечает: "Наше правительство, начиная с ХVII века, постоянно боролось против движения, известного в наше время под именем украинского и олицетворяющего собой идею возрождения прежней Украины и обустройство малорусского края на автономных национально-территориальных принципах".
Но, заметит кто-то, это же Столыпин, известный организатор черносотенных погромов, инициатор зверских расправ с забастовщиками и мятежными крестьянами. Вовсе нет, такая позиция не была чем-то исключительным или странным: антиукраинские настроения доминировали не только во властных структурах, они были присущи всему политическому бомонду империи. Вспомним только лидера кадетской фракции в Думе Петра Струве, который хорошо разбирался в либеральных идеях. Так вот, господин Струве в журнале "Русская мысль" (1912 г.) прямо-таки взывал, что украинской культуры "не было, нет, и быть не может".
Итак, в украинском вопросе все политические русские, любой партийной окраски, всегда были единодушны. Вспоминая тогдашние события в Госдуме России, выдающийся идеолог сионизма Владимир (Зеев) Жаботинский отмечал: "Как только речь зашла об украинском языке, они отбросили и паясничество и хитроумные расчеты и просто подняли руки вверх". Конечно же - "против". До боли знакомая картина работы высших законодательных органов России, не правда ли? Достаточно вспомнить хотя бы их голосование по "крымскому" вопросу…
Возникает закономерный вопрос: почему же позиция России в отношении Украины всегда неизменна в стратегических измерениях и всегда негативна? Ответ можно получить, поняв саму сущность такого геополитического феномена, каковым является Россия.
Ее начала еще в тех временах, когда на территорию северных угро-финских племен распространилось христианство. Однако христианизация произошла преимущественно на уровне властных и управленческих структур: княжеского двора, дружины, делопроизводства, городских жителей и т.п. Абсолютное же большинство населения сохранило свое первоначальное родоплеменное устройство и мировоззрение. И когда наступили времена татаро-монгольского нашествия, княжеские города-заставы были практически стерты с лица земли, а их защитники героически погибли. Местное же население, практически не зная, что такое народоправие, в частности вечевое самоуправление, практически без сопротивления приспособилось к жизни в новом государстве.
Более того, все свое политическое устройство местные княжества начали перестраивать на восточный лад, и это им вполне удалось. Затем новый московский улус начал упорную борьбу - нет, не за освобождение, а за паритетность и, в конце концов, за превосходство в Золотой Орде. И после побед над Астраханским, Казанским и Крымским ханствами он все же достиг поставленной цели, распространив свою власть на всю ее территорию. Отныне бывшая империя Чингисхана будет называться Московским царством.
Уже в 1243 г. Владимирский князь Ярослав Всеволодович получил от Бату-хана (Батыя) ярлык на княжение и право присматривать за соседними князьями. А уже его сын Александр Невский стал названным братом сына Батыя. В истории он известен как победитель над Тевтонским орденом в "ледовом побоище". Но вот что отметил по этому поводу философ Николай Бердяев: князь имел возможность продлить Европу в сторону Азии, вместо этого сделал наоборот - продлил Азию в сторону Европы.
Совершенно не случайно в Европе Московию называли Татарией. "Клевета", - скажут в ответ адепты "единой и неделимой". Но вот как в конце XIX века ярко описал российское прошлое известный историк-востоковед, профессор Санкт-Петербургского университета Василий Григорьев: "И не по внешности только, по одежде, по приемам, по обстановке быта походили на татар русские князья и бояре, русские служилые и торговые люди: все, и чувства и понятия, и стремления их в области практической жизни, все это сильнейшим образом отзывалось татарщиной… Но татарщиной продолжала выглядеть Русь и по падении Золотой Орды, до самого Петра Великого. Вполне татарскими за весь период этот продолжали оставаться в особенности государственные идеи и политические приемы царей и сановников русских, так что без знакомства с истою татарщиною невозможно понять и оценить правильно многие явления в отечественной истории XV–XVII веков".
Кстати, когда Петр I хвастался, что он, дескать, "прорубил окно" в Европу, то, безусловно, четко осознавал, что до тех пор он и его государство все же были в Азии. Собственно, ею и были. И переодевание "из кафтанов в сюртуки" ничуть не изменило самой сущности деспотической России.
А тем временем страны и народы Восточной Европы упрямо боролись за очищение от татаро-монгольского нашествия, и им все же это удалось. Объединенное литовско-белорусско-украинское войско в 1362 году в битве на Синих Водах (Подолье) наголову разгромило золотоордынцев и положило конец их господству на своих землях. Сравнивая дальнейшие судьбы разных древнерусских княжеств, видим, что произошел четкий исторический цивилизационный выбор, и произошло это в условиях тотального давления восточного завоевателя. Собственно, Русь-Украина, то есть сама метрополия, сохранила свой европейский вектор развития, а ее северо-восточные провинции трансформировались сначала в одну из частей, а со временем и в новую ипостась Золотой Орды - Московию, христианскую по идеологии, деспотическую в политическом смысле.
В частности, российское государство приобрело и сохранило моноцентрическую форму правления, с разной мерой авторитарности: от полного абсолютизма до формально ограниченного единовластия, независимо от того, какой титул носил властитель. В исторической проекции речь идет о цепочке "император-генсек-президент", общим для которых является безграничная власть над людьми.
В Москве подвластные хану князья получали соответствующий ярлык на служение, а на престол их торжественно "сажал" ханский посол. Для новых подданных верховный хан был подобен божеству, да и сами монгольские правители считали себя "инструментом" Бога для наведения порядка на земле. И, согласно тогдашнему своду законов, все народы считались их подданными, а непокорные признавались бунтовщиками и подлежали беспощадному наказанию. Так они закрепили за собой "право" вмешиваться в чьи угодно дела, а Москва с превеликим удовольствием подхватила это знамя.
В договорных грамотах северорусских князей употребляются термины "орда", "татары", "царь", упоминаются все "цари Великой Орды". Со временем московитам самим захотелось именоваться царями, переняв таким образом после захвата политического лидерства и титул верховного правителя Орды.
Постепенно аппетиты московских правителей росли, и в одной из татарских летописей XVII века Борис Годунов уже именуется "Государем - Царем всех христиан, Великим князем и Белым ханом". Используя экстраполяцию относительно содержания упомянутых титулов, довольно легко угадываются Византия, Русь и Орда, в которых эти должности были институализированы и которые (эти страны) теперь вроде бы уже "подвластны" Москве. На то время последняя уже и впрямь господствовала в Орде, но Киев и Константинополь еще не были подчинены. Только после сепаратного Андрусовского договора (1667) между Россией и Польшей Москва начнет накладывать свою лапу на Киев. И этому позорно поспособствовал гетман Иван Брюховецкий (1663–1668), который в 1665 году поехал в Москву, стал боярином, вступил в брак с московской княжной Дарьей Долгоруковой и отрекся от прав Украины в пользу России. А за Константинополь, чтобы выдать желаемое за действительное, Россия вела беспрерывные войны вплоть до новейших времен, принося народам Восточной Европы и Балкан невероятные страдания.
Оккупанта судьба захваченной земли и ее жителей-автохтонов интересует только с потребительской точки зрения. Негативные последствия для подчиненной стороны очевидны: люди обречены или на вымирание, или на манкуртизацию, а окружающая среда - на экосистемную деградацию и необратимые изменения. В этом нетрудно убедиться, припомнив несчастливую историю - не жизни, а прозябания сотен народов на территории России, их вымирание и исчезновение; обретение уцелевшими унизительного статуса "малых" народов Сибири, Дальнего Востока и Севера. Впрочем, и сам захватчик терпит в стратегической перспективе поражение, поскольку постоянное паразитирование отбивает любой стимул для собственной общественно-экономической эволюции.
Но ведь грабитель, вор, насильник не хочет и не желает, чтобы его называли настоящими именами. Наоборот, он выискивает всяческое оправдание своим действиям и поступкам, жаждет славы, почестей, признания, поклонения за свои якобы невероятные благодеяния людям. Для этого используется классический метод раздвоения реальности: существующую действительность, со всеми ее недостатками и черными пятнами, пытаются заменить в головах людей эфемерной, мифологизированной картиной мира: благосостояние, совершенство существующего порядка, счастливое будущее. И понятно, кому именно люди повсеместно должны быть благодарны за это.
Центральное место в этой утопии занимает идея мессианства, высокого исторического, всечеловеческого, вселенского назначения России. Для привлекательного обрамления предлагаемого "указателя" не жалеют красок: божественное провидение, загадочная русская душа, уникальная евразийская цивилизация, историческая миссия, спасение мира, лучезарное будущее... Главное - создать у людей ощущение социальной эйфории, а для этого, кроме доктрин и догматов смыслоопределяющего, "канонического" ряда, годятся любой повод и событие, представленные и интерпретированные для широкого потребления в апофеозном толковании. А реальные человеческие проблемы в этом контексте кажутся настолько мизерными и вторичными, что напоминание о них для Кремля является как минимум признаком плохого тона. Как метко заметил политолог Борис Парахонский, в России "состояние постоянной шизофрении и перманентной паранойи стало будничным для жизни общества". А с людьми, пребывающими в состоянии своеобразной искусственной комы, когда тело живо, а сознание не работает, можно вытворять что угодно, оправдывая высокими целями любое преступление.
"Устроив" свои дела на Востоке, то есть воцарившись в Орде, Москва обращает свой взгляд на Запад. Очень уж хотелось сделать то, что не удалось ни Чингисхану, ни его роду, - подчинить Европу. Вот тогда и запускается в обиход грандиозная мифологема о Москве как "Третьем Риме". И для этого очень понадобились и христианство, и пусть и касательная, однако же хоть какая-то причастность к Киевской Руси.
Для подтверждения своих посягательств на мировое лидерство для начала надо было утвердить себя как христианский центр. С 1328 г. митрополит, пока с титулом "Киевский", получает свою резиденцию в Москве и делает это вовсе не по своему желанию. В 1589 году неканонично провозглашается Московский патриархат. Для обоснования своих посягательств на мировое лидерство провозглашается что угодно, начиная от лозунгов о "Святой Руси" и "истинно православной вере" и заканчивая разнообразнейшими вариациями о "богоизбранности" власти. Все это подавалось как высшие ценности человеческой жизни, что давало право на сакрализацию любых преступных действий власти.
Как известно, украинские иерархи не поддержали Переяславские соглашения. И спустя какие-то 30 лет Московская патриархия за взятку турецкому визирю ("три сорока соболей и двести червонных") переподчинила себе Киевскую митрополию. Именно с тех пор и началось искоренение, уничтожение Украинской церкви и насаждение вместо этого имперского суррогата веры. Так материнская Киевская церковь оказалась в железных тисках и плотных шорах своей высокомерной северной приемной дочери и не может из них вырваться до сих пор.
Решающую точку в слиянии политики восточного деспотизма и идеологии богоизбранности власти поставил Петр I, ликвидировав превосходство над церковью патриарха и передоверив управление ею Синоду. Так произошло полное огосударствление церкви.
Казалось, были найдены идеологемы и механизмы поддержания и обеспечения вечного существования России, но преградой стали новые творцы идеи мессианства. "Третий Рим" был разбит и растоптан большевиками "от Москвы до самых до окраин". И началось катастрофическое движение ужасного утопического "призрака коммунизма".
Новая мессианская идея снова регламентировала и определяла смысл всей жизни людей. Тоталитарное общество, с его абсолютным пренебрежением к правам и свободам человека, явило миру образец того, как не следует организовывать общественный порядок. К сожалению, возможность неограниченного права на экспроприацию и грабеж одной части граждан другими сделала предложенные идеи весьма популярными не только в России, но и во многих странах мира. Этому способствовали привлекательные обещания и лозунги от новых правителей. Вместе с тем система следила, чтобы в стране не было инакомыслящих, чтобы никто не имел даже малейшей возможности быть вне границ коммунистических идей и символов. Простые же люди получали в пользование идею о коммунизме как о смысле и цели жизни, которой надо служить, несмотря ни на какие трудности, до последнего вздоха. Правда, "благоденствие" было обещано в далеком будущем, а до тех пор все должны были мобилизоваться, служить и терпеть, и счастье, дескать, неизбежно придет. Сами же себе новые владыки и их номенклатурная челядь не отказывали ни в чем: земной рай они хотели получить - и получали, здесь и сейчас.
Во времена Михаила Горбачева гласность существенно демифологизировала жар-птицу коммунизма и открыла глаза на ужасы и преступления тоталитаризма. СССР распался, а бывшие союзные республики стали независимыми. В самой России, всегда ассоциировавшей себя с этой страной и ставшей ее узаконенной правопреемницей, воцарились разочарование и неразбериха, разгулялся криминалитет, нарастало ощущение ее геополитического унижения и экзистенциального коллапса. И, опасаясь катастрофических последствий распада ядерного государства, Россия довольно быстро реанимировала свои традиционные средства укрепления и расширения империи.
Снова в обиход были введены затертые, но психологически действенные лозунги: мировой заговор, измена, унижение, упадок цивилизации, вселенская катастрофа, историческое назначение России и т.п. А вокруг - одни враги, которые только то и делают, что точат зубы на спасителя мира Россию: США, НАТО, исламские террористы и самые опасные из них - "жидобандеровцы". И потому, чтобы твердо противостоять "международному заговору", нужно срочно вооружаться. Только так можно дать надлежащий ответ и отпор всем недоброжелателям и защитить национальные интересы России.
Определяющей идеологемой нового агрессивного политического курса России стала доктрина "русского мира". В изложении патриарха Кирилла, путинского вдохновителя, "русский мир" - это прежде всего цивилизация, к которой принадлежат люди, ныне называющие себя разными именами, - и русские, и украинцы, и белорусы ("Слово пастыря", 2014). Так, одним "божьим словом" стерты с лица земли два европейских народа. Но к "русскому миру" отнесены еще три категории людей: 1) этнические русские, независимо от места их проживания, 2) русскоязычное население других стран, независимо от национальности, 3) соотечественники за рубежом (выходцы из Российской империи и СССР) и их потомки. Мановением кремлевской руки, которая очень напоминает апокалипсическую "длань", наложена "печать" на огромную массу людей, даже не ведающих о таком своем "счастье". К сожалению, эта своеобразная "пятая колонна" России за ее пределами нередко становится зачинщиком и катализатором внутренних волнений в собственных странах, в частности и в Украине.
На самом деле "русский мир" - лишь фантомное прикрытие агрессивной экспансионистской политики Кремля. Все это до боли напоминает Третий Рейх с его арийцами, притеснениями и унижением этнических немцев за границей, господством "унтерменшей" и, как следствие, потребностью нового "жизненного пространства" для нации. Для России же избраны новые политические указатели - это не только повсеместное вмешательство в чужие дела, но и своеобразный вариант коммунистической идеи, якобы гарантирующей процветание всем "русскомирным". Конечно же, за счет аборигенов. Таким образом имперская власть себе обеспечивает своеобразную индульгенцию на оправдание своих преступлений против человечности.
Итак, на экспорт - агрессия, причем в разнообразнейших формах: прямого военного вмешательства, гибридной войны, информационного зомбирования, экономического шантажа, кибератак, физического устранения "предателей" и т.п. Вот какими яркими красками обрисовала образ современной мировой саранчи Линор Горалик, талантливая израильская писательница, бывшая днепрянка: "Психопат с постоянной потребностью в гиперкомпенсации, с примитивной подростковой нуждой в мелком бандитском самоутверждении". Но весь трагизм настоящего заключается в том, что за плюгавой фигурой вождя России, как и за всеми его предшественниками, стоит ужасная имперская машина, ненасытные амбиции которой в самоутверждении отнюдь не ограничиваются уличными потасовками. Она, как молох, чтобы жить, должна пожирать все вокруг. И, напомним, ближайшая ее жертва - Европа.
Но на пути к Европе всегда была и есть Украина. И не потому, что это настолько мощная преграда, чтобы ее нельзя было одолеть или обойти. В истории было и то, и другое. Нет, Украина существует как постоянное напоминание России о ее азиатской сущности, о ее архетиповой неевропейскости. А для изменения этой парадигмы на противоположную нужно, чтобы ее, Украины, никогда не существовало ни в прошлом, ни сейчас, чтобы ее не было ни в пространстве, ни во времени. Наша история есть - но нас нет, наши достижения есть - но это не наша заслуга. Все это принадлежит "единому русскому народу", то есть россиянам. А при таких исходных цивилизационных предпосылках сама Россия становится "изначально европейским государством", а ее историческое прошлое - органической составляющей частью европейского вектора развития мировой цивилизации.
Нас постоянно лишали собственного имени. Какие уродливые эпитеты только не придумывали: "Малороссия", "Новороссия", "Южная Россия", "Юго-Западный край" и т.п. Но цель всегда была одна - любой ценой узаконить во всех общественных и научных сферах мысль о том, что мы всего лишь историческая часть России, причем довольно мизерная. А если и находился какой-либо смельчак-самоубийца, который отваживался говорить именно об Украине, ссылаясь, в частности, на летописные источники, то его тут же пренебрежительно-иронически исправляли, дескать, это наша "окраина", далекая периферия.
Постоянно испытывал и испытает издевательства наш язык - иначе как "наречием" его никогда и не называли. А с какой настойчивостью они его запрещали! Достаточно вспомнить хотя бы указы Петра I о преследовании украиноязычных изданий; грамоту императрицы Анны об обучении на "собственном российском языке"; инструкцию Екатерины II о том, что надо сделать, "чтоб они обрусели"; пресловутый циркуляр министра Валуева и Эмский указ, чтобы понять, что политика уничтожения украинского языка была постоянной, упорной и последовательной, всегда находилась в поле зрения венценосных лиц. Эту позорную практику русификации Украины продолжила и углубила советская власть. Ее беспокоило даже то, что украинцы хотят быть украиноязычными и за пределами Родины. На Кубани до сих пор запрещено упоминать о своей украиноязычности - местные жители, дескать, разговаривают на "кубанской балачке". И в оккупированном Крыму сейчас уже нет ни одной украинской школы, ни одного украинского храма. Не в этом ли и заключалась основная задача аннексии полуострова?
Существует ли украинская идентичность? Нет, это же абсурд! - звучит кремлевское стоголосие. Их вождь неустанно твердит о "едином народе", о том, что Украина - "это даже не государство", "это часть русского мира". Штатные идеологи, например, главный редактора журнала "Имперское возрождение" Михаил Смолин, договорился до "украинской болезни русской нации", нарекли казачество "абреческим бандитизмом", а Галичину обозвали "отсталыми задворками Польши и Австро-Венгрии". Образ украинца всегда сопровождается затертыми, унизительными для человеческого достоинства штампами: "человек второго сорта", "хитрый малоросс", "салоед", "моя хата с краю", "хохлацкие галушки", "говори на человеческом языке"...
Но если не удается полностью игнорировать украинство, то можно унизить, пренебречь, исказить, опозорить национальные ценности и интересы, смыслы и символы, фигуры и действия. Мазепинцы, петлюровцы, бандеровцы - в московских глазах это злейшие предатели и отступники, а не борцы за независимость. Освободительное движение УПА квалифицируется как профашистское, "скромно" умалчивая при этом, что каждый десятый (!) солдат вермахта относился к российским легионам. Да и говоря о самоопределении Украины, глумятся на все лады, сознательно и насмешливо, не переводя, иронизируют: "самостийна", "незалежна", давая тем самым знать слушателю и зрителю якобы о неподлинности, неполноценности, опереточности содержательной нагрузки этих понятий.
Пренебрегая героями, среди широкой массы массово тиражируют насмешливые образы "типичных" украинцев. Кого здесь только не находим: хитроватого Шельменко-денщика, разленившегося запорожца за Дунаем, наперегонки "русеющих" Проньки с Голохвастовым, простецкого (по сравнению с мудрым Штепселем) Тарапуньки, олигофренически "юмористический" дуэт "кроликов" и, наконец, карикатурную Верку Сердючку. Но и ей, баламутной проводнице, не разрешено даже намекнуть на "раша, гудбай". Отчаянную "сепаратистку" надо немедленно заклевать, затоптать, растереть и по ветру развеять.
Бесконечными потоками грязи, вранья и бранных слов в адрес Украины переполнено нынешнее российское информационное пространство, которое, как известно, не имеет географических границ. "Переворот", "хунта", "фашисты", "каратели", "террористы" - это и подобное дерьмо щедро и непрестанно выливается на голову страны - жертвы собственной агрессии. Преступник приделывает жертве собственную взбешенную рожу. Как здесь не вспомнить Михаила Салтыкова-Щедрина, который в свое время сильно донимал власть своей сатирой: "А программа наша вот какова: чтобы мы, мерзавцы, говорили, а прочие чтоб молчали, чтобы нам, мерзавцам, жить было повадно, а прочим чтоб ни дна ни покрышки не было. Чтобы нас, мерзавцев, содержали в холе и неженьи, а прочих всех в кандалах". А потому о нынешних "мерзавцах" должны говорить правду, твердо надеясь на то, что человечество все же найдет эффективное лекарство против этой саркомы.
В конце концов, все кремлевские заклинания и проклятья направлены на формирование чувства ненависти к Украине как к историческому недоразумению и абсолютному злу, угрожающим национальным интересам России и процветанию "русского мира". Ненависть становится категорией политической, которая вживляется в сознание и подсознание россиян и их симпатиков как мотивационный стимул для "укрощения" Украины. Впрочем, всех их одним большим общаком учат не любить и пренебрегать все западное - культуру, образ жизни, демократию и т.п., хотя лично для себя властные мужи никаких ограничений и запретов не признают и являются ненасытным потребителем тех же западных соблазнов.
Идеологическая доктрина о "едином русском народе" служит основанием для Кремля говорить не о завоевании (их же "там нет") Украины или притеснения украинского народа, а о "наведении порядка на собственной территории". Этому же принципу безоговорочно служит и московское поповство, относящее просторы Украины к своему "каноническому" пространству, где не должно быть и намека на Украинскую церковь. А потому - это, дескать, "внутренняя" проблема России, местные сепаратистские, подобные чеченским, волнения, с которыми "центральная" власть в Москве и самая способна справиться. Так, именно "сепаратизмом" называют извечное стремление Украины к независимости. Так действует Путин, и этому же учит свой "путин-югенд". Своеобразным маркером в этом вопросе могут служить регулярные заседания патронируемого им молодежного клуба "Валдай", на котором антиукраинская тематика является постоянной, сквозной темой.
Этому безумию следует положить конец. На своей родной украинской земле это может, это должен делать каждый человек, в частности и все граждане вместе. И дело не в следующих выборах главы государства и высшего законодательного органа. Хотя и в этом тоже. Намного важнее внутренний, личностный выбор человека, который должен опираться не только на собственные желания и хотения, но и на опыт предыдущих поколений. История, как мы в этом убедились, дает нам горький урок того, кто является нашими друзьями, а кто - врагами. И пусть велеречивость и щедрый популизм претендентов не омрачат нам память - давайте будем всегда настороже: не толкают ли нас снова назад, в темное российское прошлое? А это и есть личный выбор - между добром и злом, правдой и несправедливостью, честью и изменой.
Делая свой выбор, мы не имеем права забывать о поношении нашего народа в прошлом, грубом и циничном посягательстве на само наше существование сегодня. Всегда следует помнить, чьи преступные руки хотят набросить и затянуть петлю на нашей шее. Да, никто из нас не хочет видеть над собой господина. Так давайте сделаем свой
выбор в пользу достойных, людей честных, мудрых и опытных, беспредельно преданных Украине.
Нацизм получил справедливую правовую оценку своих преступлений против человечности на Нюрнбергском процессе, и с тех пор Германия искупает вину, в частности и публично попросив прощения перед жертвами и их потомками. Российский импер-коммунизм пока избежал ответственности - то на фоне триумфа СССР как участника коалиции стран-победительниц во Второй мировой войне, то эйфории от его самораспада. Но моральное осуждение уже состоялось - истина научно установлена. Наша собственная историческая память не дает нам права на забвение ни убитых голодом на плодородной земле, ни замученных в тюрьмах, ни истерзанных в лагерях, ни пораженных и ограниченных в элементарных человеческих правах. Черный мрак виновника всех этих бед, который снова хочет видеть нас на коленях, и поныне витает над Украиной.
Наш выбор - это выбор будущего Украины, и никто другой не имеет права сделать это за нас. И пусть пустозвоны не заморочат нам голову и не обольстят искусительными обещаниями, а враги - не испугают угрозами и не поколеблют нашу волю к свободе.
Сделаем свой выбор на пользу и во благо Украины.
Украина победит!