«Всю страну надо лечить!» — такой диагноз поставил всемирно известный психолог и философ Эрих Фромм после пребывания в Советском Союзе. По его мнению, советские люди не знают, как жить, избегая жертв и потерь.
Цивилизованность общества определяют по различным параметрам, в частности по тому, считают психиатры, как сограждане относятся к людям с нарушениями психики. Они также напоминают о том, что Наполеон, Ганнибал, Достоевский, Гоголь и немало других не менее известных деятелей политики и искусства страдали психическими расстройствами, но от этого талант каждого из них, влияние на ход истории не умален и не забыт. Как ни странно, в те далекие времена отношение к душевнобольным было намного гуманнее, чем в ХХІ веке, хотя сегодня у нас, по словам специалистов, достаточно демократические законы в этой сфере.
Кто не знает, тот не поверит, что красивые двухэтажные корпуса на территории Полтавской областной клинической больницы когда-то были приютом для психически больных. Их построили недалеко от центра города за средства земства, провели водопровод, отопление, высота потолка — почти четыре метра, палаты рассчитаны на двух-четырех пациентов. Полтавская специализированная психиатрическая больница — одна из самых старых в Украине. Земство следило, чтобы врачи были обеспечены, а больные ухожены и накормлены: дважды в день им готовили мясо, преимущественно телятину, а в постные дни — рыбу. «Поскольку цены на мясо очень выросли, пришлось купить свинину», — однажды записал в своем дневнике тогдашний главный врач Мальцев. На территории психиатрической больницы была церковь, трудовые мастерские, где пациенты учились азам ремесла, а также школа для детей персонала и даже библиотека.
— Собственно, земская больница выполняла функции реабилитационного центра, — рассказывает Виталий ЗАКЛАДНЫЙ, главный врач Полтавского областного психоневрологического диспансера. — Земство купило большой участок земли, где под присмотром медперсонала работала после лечения часть больных. Преимущественно это были сельские жители, поэтому труд на земле, свежий воздух и полноценное питание способствовали реабилитации.
— В большинстве современных психиатрических больниц палаты рассчитаны на 15—20 пациентов, о питании и свежем воздухе лучше не вспоминать. Доступна ли для ваших пациентов трудотерапия? У диспансера есть земля?
— Да. В подсобном хозяйстве работает наш персонал, а больные, если им позволяет состояние здоровья и есть желание, тоже привлекаются к работе. Это процесс добровольный — каждый выбирает занятие, которое ему нравится, чем-то интересно. Больные очень радуются, когда им удается что-то сделать, когда видят результаты своего труда.
— Каков контингент психоневрологического диспансера?
— Среди тех, кто обращается за медицинской помощью, преобладают женщины — почти 85 процентов. А в стационаре почти поровну мужчин и женщин. Психические заболевания обычно проявляются до тридцати лет, наиболее распространенный диагноз у наших пациентов — шизофрения.
— Этот недуг описали почти сто лет назад, но до сих пор продолжаются споры, можно ли считать шизофрению болезнью не только с точки зрения клинической, но и социальной. Насколько она опасна?
— Существует множество теорий, объясняющих, почему возникает шизофрения. Причины называют разные — наследственность, инфекционное заболевание, психотравмы. Теорий много, но ни одна из них не дает исчерпывающего ответа. Лечение этого недуга непростое, но есть много случаев, когда пациент, можно сказать, становится практически здоровым. Но встречается и такая форма шизофрении, которая быстро приводит к психическому дефекту. О таких говорят, «с ума сошел», но это не потеря рассудка, а скорее, потеря возможности рационально им пользоваться. Это как пазлы: собранная картинка всем понятна, а если разбросать...
— Всегда ли больные шизофренией ведут себя неадекватно?
— Можно сказать, они неадекватно воспринимают себя и мир: у них бывают галлюцинации (слуховые и зрительные), мания величия, мания преследования, нередко их терзает чувство страха. Все это искажает картину жизни, и тогда больной человек реагирует в соответствии со своими ощущениями.
— Когда молодой человек видит на телеэкранах или в глянцевых журналах роскошную жизнь миллионеров, он тоже стремится к этому. Будничность начинает раздражать, появляется твердое убеждение, что его недооценивают — он работает, а кто-то другой присваивает результат, жизнь состоит только из черных полос. Что делать в такой ситуации?
— Такой человек, вероятно, акцентуированная личность, тяжело воспринимающая любые проблемы, не может или не хочет ничего менять, только льет слезы и ропщет. Если человек постоянно держит себя в стрессовой ситуации, рано или поздно это приведет к неврозам. Нужно или самому меняться или менять работу: если хочется быть директором банка и зарабатывать ежемесячно сто тысяч, но не удается, нечего переживать. Ищи и иди туда, где твое место. Мы по жизни идем, как по дорожке, — кто-то достаточно уверенно по центру, а кто-то — по краю. Опыт показывает: тот, кто приблизился к краю, быстрее споткнется или даже упадет, чем тот, кто шагает посередине.
— Часто, к сожалению, случается так, что человека вытесняют на обочину, не оставляя никаких шансов. На территории киевской психиатрической больницы многие бывшие ее пациенты ищут приюта — им некуда больше идти.
— Такое существует везде. Обидно, но психически больных часто обкрадывают и чужие, и даже близкие им люди. Пока продолжается лечение, родственники успевают выписать больного из квартиры, а потом не пускают на порог. Уже назрела необходимость строить общежития при больницах, чтобы пациенты, оставшиеся без жилья, могли здесь проживать, а медики продолжали бы наблюдение и в случае необходимости оказывали помощь.
— Почему нельзя таких людей направлять в учреждения социальной защиты — в приюты или интернаты?
— Это проблема социальная, а не медицинская. Но существует норма: если психически больной совершил общественно опасное деяние, то его никто и никогда не примет в такой интернат. Пусть даже это было двадцать лет назад, когда он украл у соседа велосипед, все равно его будут считать общественно опасным. То же самое касается пациентов, в документах которых обозначено: «был склонен к алкоголизму». Такие люди зависают между разными службами и зачастую остаются на улице. Проблема требует межведомственного, государственнического подхода. Сутки пребывания больного в психиатрической больнице обходится бюджету почти в 100 гривен. К тому же он имеет право получать пенсию, которую, правда, чаще забирают родственники, не оставляя ему даже на карманные расходы. Поселение в интернат решило бы целый ряд проблем — пребывание здесь намного дешевле, поскольку не нужен большой штат медиков, половина пенсии идет на содержание пациента, а остальное он сможет тратить по своему усмотрению.
Вообще в сфере психиатрической помощи нужно многое менять. Это касается не только больных людей, но и всего общества. Почему? Если кто-то обратился к психиатру, ему сразу же цепляют ярлык — псих, ненормальный, начинают воспринимать как неполноценного. Но ведь если у человека нет пальца на руке или из-за травмы не видит один глаз — мы же его не вытесняем из общества! А больные с проблемами психики обычно становятся «гадкими утятами», которых все сторонятся да еще и оскорбляют, это происходит везде — и в семье, и на работе, и просто на улицах. Давно появилась такая тенденция — общество, а за ним и семья, пытаются от них отгородиться, избавиться. Именно поэтому у нас были такие большие больницы — все старались упечь своих психически больных родственников в стационар, переложить все проблемы на плечи медиков.
— Но как же уживаться с такими людьми в семье или в трудовом коллективе, если они подвергают всех неприятностям или даже опасности? По собственному опыту знаю — наша соседка время от времени разжигает посреди комнаты костер, хорошо, хоть газ в ее квартире перекрыли.
— Всякое бывает. Если бы это сделал обычный человек — вызвали бы милицию, возможно, подали бы в суд, наказали бы и забыли. А если так делает психически больной, это вызывает резонанс, информация обобщается, обрастает слухами, распространяется мнение, что к таким людям надо относиться настороженно, а может, даже и враждебно, поэтому наших больных и боятся. И никто не задумывается над тем, что психически больные намного реже нарушают общественный покой, чем люди со здоровой психикой. Сколько наших граждан находятся за решеткой за преступления и нарушения общественного порядка?!
— Действительно, непросто определить, кто «нормальнее» — пациент психдиспансера или тот, кто, выбирая между свободой и камерой с нарами, предпочитает последнее.
— Преступления намного чаще совершают психически здоровые люди, но ведь мы их воспринимаем как равных. Они нарушают закон, ставя перед собой какую-то корыстную цель, заранее готовятся к этому, думают, как избежать наказания. Почему психически больных признают неподсудными? Потому что правонарушения совершают не они, а та болезнь, которая к тому времени ими овладела. В медицинских учреждениях находится приблизительно 10% больных, а те, кто прошел курс лечения и пребывает в состоянии ремиссии, они рядом с нами. И если мы не знаем этого, то воспринимаем их как обычных людей. Нам всем не хватает толерантности. И совести. Многие наши больные стали жертвами так называемого быстрого кредитования — торговые центры дают в кредит бытовую технику, мобильные телефоны и электронику едва ли не всем, кто приносит паспорт и код. Этим воспользовались мошенники, которые подговаривали психически нездоровых людей, вели их в магазины, предъявляли их документы, потом забирали себе товары и исчезали. А платить полную стоимость вынуждены больные люди со своей мизерной пенсии. Кстати, бывали ситуации, когда даже жилье грозили забрать, потому что оно было под залогом. Говорят, суд должен разобраться и восстановить справедливость, но дойдет ли психически больной человек до суда?..
Общество должно учесть такие ситуации и взять часть ответственности на себя. От этого оно даже выиграет. У нас так сложилось, что инвалидам-спинальникам государство выделяет средства на тележки, тем, кто имеет дефекты слуха, — на слуховые аппараты и т.д. И только психически нездоровым людям никто ничего не гарантирует.
— Но ведь говорят, у нас очень демократичный закон о психиатрической помощи.
— Да, демократичный. В нем, в частности, записано: обеспечить квоту рабочих мест. А сколько? Как может наш пациент реализовать это положение? В соседней Польше, если предприятие берет такого человека на работу и обязывается социально его реабилитировать, оно имеет довольно весомые льготы от государства. Мой польский коллега рассказывал, что у них таких безработных разыскивают и с удовольствием трудоустраивают — потому что это всем выгодно. Когда обострение болезни прошло, человек выписывается из больницы и возвращается в семью. Проходят месяцы, а он не знает, что делать, становится бременем для родных. Такой человек остро чувствует свою ненужность. Мы осуществляем наблюдение, обеспечиваем лекарствами, по возможности организовываем какую-то социальную помощь. Но мы не можем обязать предприятие или агрофирму взять нашего пациента на работу! В этом плане надо поучиться у поляков. Когда в Краков приезжают специалисты из разных стран знакомиться с опытом, их селят в симпатичном отеле с ресторанчиком, где работает очень вежливый персонал. А потом спрашивают: «Понравилось ли вам? А вы знаете, что вас обслуживали люди, перенесшие тяжелые психические расстройства? Это и администраторы, и горничные, официанты и помощники поваров…».
Во многих странах действуют общественные организации, занимающиеся судьбой таких людей. Они создают специальные центры, очень много делают для их реабилитации.
— У нас такого нет и, очевидно, не скоро появится?
— Мы уже работаем над тем, чтобы создать такой центр. Полтавский областной совет утвердил приоритеты развития здравоохранения. Думаю, эта программа нам очень поможет. Мы заинтересовали идеей управление труда и социальной защиты, а также службу занятости. Планируем, что в центре будут оказывать разнообразную помощь и взрослым, и детям. У нас, например, есть пациентка, которой уже двадцать лет, но мама не может оставить ее одну ни на минуту. А в центре социальные работники взяли бы часть хлопот на себя, освободили бы эту женщину от круглосуточного дежурства. Помощь умственно отсталым и психически больным людям сегодня не относится к компетенции социальных служб. Чтобы таких больных обслуживать, надо пройти курс специальной подготовки, нужно знать, как действовать в том или ином случае, как помогать. Умственно отсталых детей нужно научить завязывать шнурки, чистить зубы, умываться, держать ложку за столом. Когда оба родителя работают, а чаще в такой ситуации остается только мать, то кто будет заботиться о таком ребенке?
— Сокращение койкомест в психиатрических больницах происходит в соответствии с научными рекомендациями или потому, что не хватает средств?
— Это мировые тенденции и опыт. Во всей Великобритании, например, детских психиатрических койкомест меньше, чем в Киеве. Доказано: многих психически больных лучше лечить амбулаторно, не «вырывая» их из обычных условий проживания, это психологически легче и выгодно экономически. Мы тоже планируем сокращать стационарные койки, но только после того, как подготовим дневной стационар. Сначала надо позаботиться об альтернативе пребывания больного — это могут быть отделения сестринского ухода, социально-реабилитационные отделения, а также общежития, интернаты и реабилитационные центры. Самая большая мечта — создать трудовые мастерские, чтобы мы могли обеспечить своих пациентов несложной, посильной для них работой, они могут изготавливать какие-то упаковки, что-то складывать, возможно, шить или вязать. Потому что, если подойти формально и просто сократить стационар — проблема только обострится. Например, депрессии как инвалидизирующий фактор сегодня стоят на втором месте, а если ничего не будем менять, они выйдут на первое место, и предотвратить это будет невозможно.
— К чему может привести депрессия?
— Депрессивное расстройство лечится в стационаре от четырех до шести месяцев. Но это заболевание коварное — оно часто возвращается, и каждый следующий эпизод характеризуется неприятием лекарств, дает затяжной характер.
— На что надо обращать внимание, как сохранить свое психическое здоровье? Ведь причин для стрессов и депрессии сегодня очень много.
— Самое главное, чтобы человек, попавший в беду, переживающий стресс, не оставался один. Он должен чувствовать искреннюю поддержку — от родных, коллег, даже от незнакомых людей. Помогает даже «купейный» психотерапевт — в поезде человек может рассказать кому-то незнакомому все, что бременем лежит на душе, и ему становится легче. Условно говоря, нужно пытаться идти по центру дорожки и помогать тем, кто рядом, чтобы они не приближались к краю и не оказались на обочине.