Что ж, герои покой обрели,
Но зияет клеймом адской пробы
На истерзанном теле Земли
Незажившая рана - Чернобыль!
Олег Молчанов
Приближается печальная дата, которую отмечает теперь весь мир, - Генеральная ассамблея ООН объявила 26 апреля Международным днем памяти жертв радиационных аварий и катастроф.
…В ту соловьиную апрельскую ночь содрогнулась и замерла в немом ужасе Земля. Те, кто знал ответы на любые вопросы и выкручивался из любого положения, от испуга онемели и, как страусы, спрятали голову в песок. А когда мир узнал о случившемся, пытались сделать вид, что ничего страшного не произошло. Сейчас, спустя 20 лет, мы еще не знаем всей правды о Чернобыле. И неизвестно, узнаем ли ее вообще. Наша соотечественница Алла Ярошинская, философ, политик и беллетрист, вице-президент международной организации «Ученые и инженеры за глобальную ответственность», автор документальной повести «Чернобыль. Совершенно секретно», удостоенной альтернативной Нобелевской премии (1992, Швеция), редактор первой в мире «Ядерной энциклопедии» (1996), готовит к изданию документальный роман «Большая ложь. Чернобыль 20 лет спустя». В нем она впервые опубликует новые секретные материалы (документы Политбюро ЦК КПСС, закрытую переписку между Банковой и Кремлем, шокирующие подробности секретных циркуляров о переселении обратно в 30-километровую зону беременных женщин и детей Украины и Белоруссии спустя два месяца после катастрофы, правду о строительстве саркофага, о фонде «Украина - Чернобыль», о строительстве хранилищ для ядерных отходов и многое другое).
Что ожидает ЧАЭС в будущем? А. Ярошинская пишет: «Судьба станции в новой концепции выглядит таким образом. По оценкам специалистов, от 80 до 100 лет уйдет на процедуру долговременной выдержки реакторов. Потом 30 - 50 лет будет продолжаться работа с контуром многократной принудительной циркуляции. И только после этого можно говорить об окончательном ее закрытии, консервации и демонтаже». Как нам жить дальше, что делать?
Авария на ЧАЭС искорежила жизнь девяти миллионам человек. Серьезно пострадали Беларусь, Россия и Украина. На 1 января 2005 года в Украине вследствие чернобыльской катастрофы пострадало 2646106 человек, в том числе 643030 детей. И это при нашей нищете, когда практическое отсутствие бесплатной медицинской помощи и бедность привели к тому, что подавляющее большинство людей перестали вообще обращаться к врачам, а посмертные диагнозы часто ставятся «на глаз».
Авария, ее причины и прогнозируемые последствия не оставили безучастной мировую общественность. Уже через четыре месяца после аварии известные специалисты прогнозировали ограниченные последствия для здоровья населения и живой природы. А в конце 80-х годов ведущие ученые мира, принимавшие участие в работе Международного чернобыльского проекта, пришли к выводу, что «в будущем будут иметь место избыток случаев радиогенного рака щитовидной железы... и … статистическое установление случаев опухолей щитовидной железы». В отношении же других локализаций рака и наследственных эффектов утверждалось, что «будет трудно различить увеличение заболеваемости в будущем по сравнению с естественными случаями заболевания раком». И сегодня, по прошествии двадцати лет, когда объем доказательной базы значительно вырос, вычленить из общей заболеваемости ту, что порождена аварией на ЧАЭС, очень трудно, а в большинстве случаев и невозможно. Потому что онкореестр появился у нас только после аварии, что нашей статистике верят только те, кто очень хочет ей верить.
Известно, что в результате взрыва реактора и от полученного облучения погиб 31 человек, из них 28 - от лучевой болезни. Это доказано. Известна доза облучения, полученная ими. А что делать, если человек, принимавший участие в ликвидации аварии, умер, но доза, полученная им, точно неизвестна, а та средняя, якобы полученная им, по существующим сегодня данным, не должна приводить к такому исходу?
Поэтому, хотя мы и знаем, что Чернобыль вызвал рост заболеваемости и смертности, но доказать это специалистам, использующим стандартные методики, практически невозможно. Нарекания вызывает и определение дозовых нагрузок. Так, в первый год аварии рассчитанные дозы облучения, полученные нашим населением, намного меньше, чем населением Беларуси, России, Германии.
В сентябре 2005 года в Вене проходил Чернобыльский форум, созванный по инициативе МАГАТЭ. В документе форума отмечается: «Чернобыльская авария в 1986 г. была самой тяжелой аварией в истории мировой атомной промышленности. Вследствие огромного выброса радионуклидов она стала и крупнейшей радиационной аварией. Однако с годами, по мере снижения уровней излучения и накопления гуманитарных последствий, на первое место вышли тяжелая социально-экономическая депрессия пострадавших районов Беларуси, России, Украины и серьезные психологические проблемы их населения и участников ликвидации аварии.
Из более чем 600 тысяч ликвидаторов и пяти миллионов жителей загрязненных районов Беларуси, России и Украины большинство получило небольшие уровни облучения, сравнимые с природным радиационным фоном, без видимых последствий для здоровья (выделено мной. Когда станут хорошо видимыми, не будет ли поздно? - В.П.).
Исключение составляют несколько сот человек, которые получили высокие дозы при выполнении аварийных работ: из них около 50 человек умерли от лучевой болезни и последующих заболеваний. Всего ожидается, что радиация уже стала или станет причиной преждевременной смерти около 4000 человек из числа 600000, подвергшихся наибольшему облучению после чернобыльской аварии.
Другой группой пострадавших от радиации являются дети и подростки, получившие в 1986 г. значительные дозы в щитовидной железе в результате потребления молока, содержащего радиоактивный йод. Всего в 1992-2002 гг. зарегистрировано около 4000 случаев рака щитовидной железы в этой популяции: более 99% их успешно вылечены.
Уровни излучения в окружающей среде снизились с 1986 г. в сотни раз вследствие природных процессов и защитных мер, благодаря чему большинство ранее загрязненных территорий безопасны для проживания и хозяйственной деятельности. Однако в 30-километровой зоне вокруг ЧАЭС и на отдельных участках местности в Беларуси, России и Украине ограничения землепользования сохранятся на предстоящие десятилетия.
Меры, принятые в прошлом правительствами для борьбы с последствиями чернобыльской аварии, были, в основном, своевременны и адекватны. Однако современные исследования показывают, что направление этих усилий следует изменить. Социальное и экономическое восстановление пострадавших районов Беларуси, России и Украины, а также устранение психологического груза у их населения и ликвидаторов должны стать приоритетом.
Другим приоритетом для Украины должны стать: вывод из эксплуатации разрушенного 4-го блока ЧАЭС, безопасное обращение с радиоактивными отходами в Чернобыльской зоне отчуждения и ее постепенная реабилитация.
В ближайшие десятилетия следует продолжать целенаправленные исследования долгосрочных последствий чернобыльской аварии для окружающей среды, здоровья человека и для общества. Важно также сохранить накопленные опыт и знания по уменьшению последствий аварии».
Этот доклад - наиболее полный отчет об аварии, поскольку он включает вопросы загрязнения окружающей среды, ущерба для здоровья людей и coциально-экономических последствий. Над ним работали около 100 признанных экспертов по чернобыльской проблеме из многих стран мира, включая Беларусь, Россию и Украину, и он стал предметом консенсуса восьми организаций ООН и трех пострадавших стран.
Накануне 20-й годовщины аварии на ЧАЭС редакция обратилась к ведущим ученым и специалистам Украины с двумя вопросами: «Как вы оцениваете уроки Чернобыля? На основании полученного двадцатилетнего опыта, чего нам ожидать в будущем?»
Дмитрий ГРОДЗИНСКИЙ, академик НАН Украины, председатель Национальной комиссии при Верховной Раде по радиационной защите населения:
- Чернобыльская авария и ликвидация ее последствий подвергли испытанию не только наши знания, технику, систему дозиметрического контроля, организацию службы быстрого реагирования на чрезвычайные ситуации, мужество и самоотверженность ее работников, надежность защитных средств, но и моральные устои нашего общества. Так, нас убеждали, что за первый год после аварии доза радиоактивного облучения от радиоактивных выбросов стала меньше, чем до аварии. Это была большая ложь! Считали только дозу от излучения радиоактивного цезия, попавшего в корневую систему растений. А ведь основная масса радионуклидов, в том числе радиоактивного стронция и других радиоактивных элементов, выпала на поверхность земли, на листья растений. Естественно, в корневую систему проникла только мизерная ее часть.
Урок первый. Как бы тяжела и горька ни была правда, нельзя в моменты тяжелейших испытаний лгать своему народу.
Урок второй. Если мы хотим развивать ядерную энергетику, надо организовать службу непрерывного дозового мониторинга на всей территории страны.
Урок третий. Нельзя экономить средства на проведении научных исследований. Так, в настоящее время существуют две взаимоисключающие точки зрения на суммарную дозу радиоизлучения, полученную населением от внешних и внутренних (пищи, воздуха, воды) источников. Первая утверждает, что эта доза была максимальной в первый год после аварии, а потом неуклонно снижалась; вторая - доза в первый год после аварии была незначительной, затем в связи с поступлением радионуклидов в корневую систему растений возросла, а потом началось ее постепенное снижение.
От принятой точки зрения будет кардинально зависеть принимаемая стратегия ликвидации последствий аварии на здоровье населения. Через 20 лет после аварии пора бы уже определиться!
Урок четвертый. Надо точно знать количество депозитариев для хранения радиоактивных отходов и состояние, в котором они находятся. У меня сложилось впечатление, что они представляют опасность не только для населения, но и для окружающей среды. А ведь это чревато новыми неприятностями для нас и будущих поколений.
Урок пятый. Нельзя все негативное влияние последствий аварии на здоровье людей списывать на радиофобию. Исследуя растения, которые, как известно, внушению не подвластны, мы обнаружили: 1) так называемый «эффект свидетеля» - облученная клетка негативно влияет на своих необлученных соседей; 2) индукцию геномной нестабильности - после облучения наследственная информация клетки начинает непрерывно изменяться, что сопровождается канцерогенезом; 3) на длительное время ослабляется иммунная система; 4) стохастические последствия облучения на генетическом уровне, приводящие к ускорению эволюционных процессов.
Бесспорно, из всех проблем, рожденных чернобыльской катастрофой, наиболее важной является проблема негативного влияния радиации на человека. На территориях, которые подверглись радиоактивному загрязнению, проживали сотни тысяч людей. Поэтому необходимо точно знать, насколько опасны для здоровья полученные ими дозы облучения. Поскольку конкретная помощь пострадавшим требует очень больших средств, с первых же дней после аварии оценка степени опасности облучения населения приобрела излишне политическую окраску, и «те, кто принимает решение», разделились на два альтернативных лагеря: одни считают, что ожидание весомых негативных последствий для здоровья людей в зоне чернобыльской беды является тщетным, другие же, напротив, убеждены в том, что людей, которые подверглись облучению, ожидает горькая участь. Такое противостояние продолжается и доныне. Вместо того чтобы обеспечить развернутые медико-биологические исследования, которые опережали бы развитие негативных последствий облучения, мы слышим лишь безосновательные, схоластические разговоры, которые в лучшем случае базируются на поверхностных эпидемиологических наблюдениях.
Когда-то Марк Твен говорил, что существует три вида лжи: просто ложь, большая ложь и статистика. Именно в этом ключе и формируются точки зрения по образцу изложенной на так называемом Венском форуме 2005 года. В канун 20-й годовщины чернобыльской катастрофы стоило бы прекратить словесные баталии относительно Чернобыля и перейти к конкретным действиям: возобновить обеспечение научного сопровождения контрмер, которые наука не получает много лет, привести в надлежащее состояние реестр людей, пострадавших от чернобыльской катастрофы, честно, без предубеждения оценить состояние медицинского обеспечения населения, положить конец той неправде относительно оценки доз облучения, которая имеет место с первых дней после аварии на ЧАЭС.
Андрей СЕРДЮК, член-корреспондент АМН Украины, директор Института гигиены и медицинской экологии АМН Украины:
- Авария на ЧАЭС породила большое количество вопросов, на отдельные из которых четких ответов на протяжении двадцати послеаварийных лет так и не получено. Главным является вопрос медицинских последствий аварии.
Информация, представленная в итоговом документе Чернобыльского международного форума, вызывает множество дискуссий о выводах экспертов, и прежде всего в той их части, которая касается медицинских последствий облучения. По мнению экспертов, они «несколько преувеличены». Самой серьезной проблемой для системы здравоохранения граждан эксперты форума считают «разрушительное психологическое влияние - результат отсутствия точной информации».
Действительно, проблема информационного обеспечения аварии была и остается одной из острейших. Только в мае 1989 года официально сняты все ограничения с публикаций чернобыльских материалов. Но первые публикации о работе правительственной комиссии, координировавшей вопрос предоставления медпомощи пострадавшим во время аварии на ЧАЭС, Министерство здравоохранения СССР рассекретило только в июле 1991 года («Медицинская газета», № 30, 26.07.91).
Отдавая должное людям в белых халатах, которые, выполняя свой профессиональный долг, первыми вошли в невидимый круг радиационного очага, редакция газеты подчеркивала: «Пока наши зарубежные специалисты разбирались с верхними и нижними порогами бэр, дети, население, ликвидаторы между тем заболевали и заболевали. И болеют, и лечатся сейчас. И не только от заболеваний крови и костного мозга, щитовидной железы, других органов и систем. А и от радиофобий, других стрессовых состояний. И для них главное лечение - вся правда о Чернобыле».
Поэтому неудивительно, что реакция населения на медицинские последствия аварии и сейчас остается далеко не однозначной.
За послеаварийный период реализован большой комплекс программ по минимизации последствий аварии. Полученные результаты являются значительным научным достижением не только Украины, но и мирового научного сообщества. Пример этого - программы радиационного мониторинга, реализованного на огромных территориях (который, к сожалению, нынче проводится в ограниченном варианте). Аналогов такого мониторинга нет ни в одной стране мира. Практически все типы измерительных приборов, выпускаемых в различных странах (фирмах), прошли апробацию на загрязненных территориях.
По моему мнению, главные уроки Чернобыля таковы:
недооценка масштабов аварии;
отсутствие исчерпывающей информации о радиационной обстановке в ранний период аварии;
поэтапная эвакуация за пределы зоны наибольшего загрязнения;
привлечение для ликвидации аварии большого количества непрофессионалов;
недостаточные дозиметрический контроль и оценка опасности выполняемых работ;
несовершенство нормативных документов, действующих на момент аварии;
использование как основного критерия неблагополучия радиационной обстановки не дозы, а плотности загрязнения почвы цезием-137;
медленное создание производственной и социальной инфраструктуры на загрязненных территориях.
Иван ВИШНЕВСКИЙ, академик НАНУ, директор Института ядерных исследований НАН Украины:
- Ядерную энергию могут использовать только страны с соответствующей научно-технической базой. Губительность недооценки этого, а также низкий уровень культуры ядерной безопасности продемонстрировала катастрофа на Чернобыльской АЭС.
Накануне двадцатой годовщины целесообразно напомнить о некоторых принципиально важных проблемах, возникших в результате чернобыльской катастрофы, и о том, какие научно-технические разработки были осуществлены для их решения. При этом ограничимся в основном примерами работы Института ядерных исследований НАН Украины (ИЯИ).
В первые дни после аварии необходимо было оценить радиационную обстановку в зоне ЧАЭС. Сотрудники ИЯИ, используя разработанные в институте интегрирующие дозиметры больших доз, на защищенном свинцом бронетранспортере провели наземное дозиметрическое исследование. Для дозиметрической съемки с вертолета срочно изготовили прибор со специальной радиационной защитой. В результате была определена радиационная обстановка в зоне реактора, близлежащих территориях и г. Припять.
В первые дни аварии большую тревогу вызывало состояние ядерного реактора, в котором бушевал пожар. Особенно важно было определить, какие процессы происходили в реакторе. Специалисты ИЯИ предложили разместить под опорной плитой реактора датчики температуры, теплового потока, гамма- и нейтронного излучения. Первые измерения и выполненные на их основе расчеты показали, что проплавление бетонных перекрытий под активной зоной не произойдет. Это дало шахтерам возможность вести работы по созданию защитной плиты. Но более важной была полученная из нейтронных датчиков информация о том, что ядерная реакция не происходит.
Разрушенный реактор представлял собой чрезвычайно сложный и не известный в радиационном и техническом планах объект. Необходимо было создать систему контроля и диагностики такого нестандартного объекта.
В то время в ИЯИ была разработана, испытана в опытном реакторе и внедрена на Армянской АЭС разветвленная система контроля и диагностики зоны реактора и других технологических узлов и устройств станции. Идеи, на которых базировалась эта разработка, использованы для создания на разрушенном реакторе ЧАЭС контрольно-диагностического комплекса «Шатер». При этом в сжатые сроки был разработан проект, изготовлены комплектующие и в очень сложных радиационных условиях смонтирована система. В комплекс входили уникальные дозиметрические детекторы нейтронного и гамма-излучения, датчики температуры, теплового потока и вибрации, охватывающие значительную часть территории четвертого блока (было задействовано около 200 измерительных устройств). Все данные собирались и вносились в компьютер, где можно было с помощью разработанной программы анализировать состояние и прогнозировать изменения контролируемого объекта. С целью улучшения авторского сопровождения была организована диалоговая связь «Шатер» - ИЯИ. Это позволило оперативно получать в Киеве всю информацию, «видеть» состояние объекта и предоставлять экспертную поддержку операторам на случай непонятных ситуаций или сбоев в работе технических или программных средств. Система «Шатер» оказалась очень надежной, эффективной и сыграла важную роль в исследовании состояния разрушенного реактора и происходящих в нем процессов.
Результаты работ ИЯИ по расчетам зон энергетических реакторов, выполненных до 1986 года, позволили промоделировать возможные процессы в реакторе. Были проведены расчеты аварийной ситуации. Выводы наших специалистов поддержали специалисты Института атомной энергии (ИАЭ) из Москвы. В дальнейшем ИЯИ и ИАЭ работали вместе. В результате наработан ряд рекомендаций по поводу количества и качества стержней - нейтронных поглотителей, использовавшихся на действующих реакторах.
Важной проблемой стал запуск третьего реактора, остановленного во время аварии на четвертом блоке. Для этого проведен ряд исследований и необходимых ремонтных работ.
Объем научно-технических задач, возникших вследствие аварии на ЧАЭС, был очень большой. Среди них: измерение радиоактивности сотен тысяч проб почвы, воды, растений, животных, продуктов питания и тому подобное. Чрезвычайно важными были разработанные и оперативно установленные на молокозаводах приспособления по экспрессному определению уровней радиозагрязнения молока, на автотрассах - для дистанционного контроля радиационного загрязнения автотранспорта, а также разработка и изготовление серий бытовых радиометров бета- и гаммаизлучения.
Конечно же, в решении всех этих задач участвовали многие научные, технические, промышленные и другие организации как Украины, так и СССР. В целом масштаб работ, оперативность их выполнения в условиях проблемных нестандартных обстоятельств можно было осуществить только при наличии мощного научно-технического потенциала страны.
Что же у нас было в атомно-энергетическом комплексе Украины в следующие после аварии годы? Полезно вспомнить некоторые определяющие события. Часто политические размышления отдельных деятелей брали верх над здравым смыслом, экономической целесообразностью, даже над требованиями радиационной безопасности. Например, была развернута кампания против выполнения проекта «Вектор», направленного на утилизацию радиоактивных отходов в чернобыльской зоне. Поэтому его реализация началась только в 1999 г. Губительные последствия принятого в 1990 г. моратория на строительство ядерных реакторов проявились в том, что новые реакторы на Хмельницкой и Ривненской АЭС, которые к тому времени находились в стадии 80-процентной готовности, были введены в эксплуатацию только в 2004 году.
Мы впервые столкнулись с проблемами вывода из эксплуатации АЭС. В декабре 2000 г. принято политическое решение о закрытии ЧАЭС. Такой масштабной задачи, да еще и с дополнительным аварийным блоком, человечество до сих пор не решало. При этом появляется огромное количество много новых научных и технических задач, простого решения которых не существует.
Необходимо наладить производство в Украине ядерного топлива для реакторов АЭС. Основание для этого - наличие в Украине достаточно развитых производств урана и циркония - основных компонентов производства.
Этот схематический перечень проблем атомной энергетики логически подводит к анализу состояния научно-технического сопровождения атомной отрасли. Здесь следует отметить, что каждая страна, использующая ядерную энергию, должна иметь разветвленную сеть научно-технической поддержки. После распада СССР большинство учреждений научно-технического сопровождения остались в России. Украина срочно нуждалась в создании своей инфраструктуры. В качестве стартовых можно было использовать два самых крупных ядерных центра страны - ИЯИ НАН Украины и ННЦ «ХФТИ», дополняя и развивая в них утраченные научно-технические направления, используя потенциал других организаций и дополнительно создавая остальные необходимые учреждения и предприятия. Но, к сожалению, так не произошло. Хотя создан ряд новых, в основном частных центров, они в большинстве своем не имеют надлежащей материально-технической базы и не могут существенным образом поддержать отрасль. В то же время министерство отрасли не отдает должное реально существующим возможностям, а именно институтам и другим организациям, давно работающим в государстве.
(Продолжение в одном
из ближайших номеров «ЗН»)