«Заглядывая в прошлое, мы оставляем за собой счастье или горе, устремляясь к новому счастью или к еще большему горю, но пути назад нет».
Ирвин Шоу
Как верно и как печально сказано писателем о прошлом, которое всегда с нами. Никуда не деться от сознания того, что прожитые годы - далекие и не столь уж далекие - канули в лету и пути назад действительно нет. Но пока жив человек, не иссякли духовная энергия, устремленная к созиданию, творческим поискам, новым свершениям и новым надеждам, память постоянно возвращает нас к прошлому и выстраданному.
Должны ли оставаться свидетельства нашей памяти лишь собственным индивидуальным достоянием? Ведь они являются не только отражением пройденного пути, но и свидетельствами своего времени. Отсюда и значимая - познавательная и общественная - роль жизненных наблюдений, запечатленных в печатном слове.
«Еще вчера...» - такое название книги киевского ученого-медика Юрия Фурманова, доктора медицинских наук, профессора, заслуженного деятеля науки и техники, члена Союза писателей Украины. Автор книги - продолжатель давних традиций выпускников одного из старейших наших вузов, из стен которого вышло много врачей-литераторов, ранее его выпускников и преподавателей. Это Национальный медицинский университет, в прошлом Киевский медицинский институт, а до этого - медицинский факультет Университета Св.Владимира, который дал удивительную плеяду на поприще литературы. Родоначальники ее были Михаил Булгаков, Вера Гедройц и Валериан Захаржевский. Кроме них, назову лишь тех, в том числе и творческих популяризаторов истории медицины, с кем в свое время, да и в более поздние годы пересекались мои преподавательские и жизненные пути. Это Николай Амосов, Ефрем Лихтенштейн, Павел Бейлин, Григорий Кипнис, Александр Грандо, Юрий Виленский, Юрий Квитницкий-Рыжов, Леонид Жуковский, Виктор Шефтель, Гелий Аронов, Юрий Шанин, Валерия Гуртовенко, Лора Завилянская, Марк Тараховский, Юрий Дупленко, Иван Макаренко, Аркадий Анин, Валентина Супоницкая, Селим Ялкут.
Андре Моруа, говоря о близости медицины и литературы, точно подметил, что «оба они, врач и писатель, страстно интересуются людьми; оба они стараются разгадать то, что заслонено обманчивой внешностью. Оба забывают о себе и о собственной жизни, всматриваясь в жизнь других». В полной мере это относится к очеркам и рассказам Ю.Фурманова, которые, как и все его творчество, отличают тонкая наблюдательность, лиричность, мягкий юмор, желание поделиться с читателем всем тем, что было «еще вчера». Их тональность и общая направленность во многом созвучны с предшествующими повестями «Всеми правдами» и «Бег по пересеченной местности», изданными в конце восьмидесятых годов, с публицистическими и научно-популярными публикациями автора во многих украинских, российских и зарубежных журналах, среди которых «Україна», «Радуга», «Київ», «Вітчизна».
Книга начинается с раздела «Заметки экспериментатора», содержащего шестнадцать небольших эссе - зарисовок и размышлений автора. О чем они? О буднях, о медико-биологических экспериментах и применении полимеров в медицине, о разных случаях из многолетней практики в клинике и исследовательской лаборатории. Показательны названия отдельных очерков - «Работа как работа», «Полимеры-полумеры», «Техника операции», «Отступление об экспериментаторах», «Памятник собаке». Уместно заметить, что в литературе много и ярко повествовалось о труде хирургов. Достаточно вспомнить повести Николая Амосова и его последнюю автобиографическую книгу «Голоса времен». А вот об экспериментаторах и особенностях их деятельности, повседневных исследовательских буднях в этой увлекательной и крайне необходимой медико-биологической области написано значительно меньше. Можно было бы сослаться на повесть покойного львовского писателя Григория Глазова, посвятившего свою книгу «Без наркоза» экспериментаторам-медикам, и, пожалуй, еще на несколько других книг. В значительной мере очерки Ю. Фурманова восполняют этот пробел. Приведу две выдержки, характеризующие точность и в то же время наглядность и образность авторского изложения. «Принято говорить, что в хирургии теперь ничего невозможного нет. Пришивают новые почки, сердца, даже пальцы, не говоря уже о целых конечностях. Хирурга почему-то представляют со скальпелем в руках, в то время как самым постоянным его орудием является игла с нитью. Хирург шьет больше и дольше, чем разрезает; чем больше соединений (анастамозов), тем сложнее операция. Шить приходится быстро, деликатно, щадить ткани. Чуть перетянул, не рассчитал - и операция пошла вкривь и вкось, нужно переделывать, а это и время, и силы, которые на исходе. ...Дай Бог здоровья инженерам, сообразившим первыми в мире замечательную машину для операций. Кстати, теперь механические сшиватели применяются и на кишечнике, и на пищеводе, на желудке и печени». И далее: «Не мог я тогда и предположить, что через десять лет буду сам испытывать первый отечественный синтетический шовный материал». На протяжении двадцати лет автор был непосредственным участником внедрения в хирургическую практику синтетических материалов. Вот только одно место из его повествования, несомненно интересного для непосвященного читателя: «Все видела аллопластика - и кружевные капроновые покрывала в качестве сеток для поддержания тканей, и мельничные сита для формирования дыхательной и пищеварительной трубок. Экспериментаторы выходили из директорских кабинетов соответствующих предприятий с портфелями, набитыми трубками, айвелоновыми и пенополиуретановыми губками. Один известный профессор в свое время привез жене из-за рубежа нейлоновую рубашку и безжалостно изрезал ее на куски для обшивки клапанов сердца. Применялось и испытывалось все - эпоксидный клей, полиэтиленовые пластики, капроновые стержни. И родились медицинские полимеры - капрон, лавсан, полипропилен, фторопласты, цианакрилаты, оксицеллюлоза».
Особое внимание в последующих разделах книги привлекают такие очерки, как «Боль», «К перемене погоды», «Мертвая тишина», «Здоровье», «Дорога к морю». Последний из них посвящен автором памяти своего Учителя Ивана Моисеевича Слепухи. Повествование о непростых буднях клиники, сложных человеческих отношениях, общих бедах и радостях, враче-труженике и бессребренике Грачеве, о несостоявшейся любви и разлуке. В самом конце очерка рассказывается о том, как после сложной операции, проведенной хирургом в одном из южных приморских городов, он тяжко переживал личные невзгоды.
«Ночь прошла без сна. Грачев провел ее на берегу. Вокруг стояла тишина, чувствовался ночной осенний холодок, которым тянуло от мокрого песка и, казалось, что мир пуст, все прожито и пора уступать дорогу тем, кто еще надеется и ждет. И была такая тоска в душе, что сама возможность дожить до рассвета, казалось нелепой и нереальной... В клинике Грачев выслушал шутливые догадки насчет быстрого возвращения, плохого загара - ведь командировки к морю редкость. Но кому мог он сказать, что море, в которое входишь снова, уже не то, потому что входишь один и через много лет, да и песок на пляже - совсем другой песок...». Какие грустные, почти чеховские нотки.
Есть еще одна отличительная особенность книги. Автор, будучи экспериментатором, ряд ее страниц посвятил нашим меньшим братьям - очерки «Где живут собаки?» и «Мохер». Читая их, вы разделите ту теплоту и чувство благодарности, которое испытывает автор к своим экспериментальным животным. Кому довелось быть в Колтушках, тот несомненно видел памятник, которым великий Павлов увековечил свою любовь и признательность собаке - подопытному животному, верному помощнику его широко известных экспериментов.
Следует согласиться с Ю.Фурмановым в том, что современная медицина делает колоссальные шаги по пути прогресса - медики приняли на вооружение атом, лазерный луч, электронику. Но первыми в исследованиях медиков-экспериментаторов подставляют себя этому мощному потоку разрушающей, акализирующей и синтезирующей техники наши четвероногие пациенты.
«Что думают о нас наши собаки?» - вопрошает автор. И затем, отвечая на этот вопрос: «А ведь думают - я в это верю. Если они видят не потребителя, не мучителя и эксплуататора своего, а сочувствующего человека, поглядите им в глаза, и вы все поймете. Есть и среди животных трусы и смельчаки, безвольные и характерные, тупые и умницы. Но это нужно увидеть, проникнуть в другой мир с его страстями, переделками, заставить животных довериться тебе. Хотя вот и главная наша ошибка - не заставить, а заслужить это доверие, сделать так, чтобы животное доверилось тебе, открылось. Заслужишь, не обманешь - делай, что хочешь. Этот друг не подведет».
Не буду пересказывать содержание других очерков и рассказов, помещенных в книге, отражающей верность ее автора обеим своим привязанностям, о которых писалось в начале - медицине и литературе. Представим читателю самому ознакомиться с новым интересным изданием, не столь уж часто встречающимся в последнее время.
В заключение скажу лишь о том, что полностью солидарен с Б.Смеховой, которая, предваряя книгу коротким предисловием, удачно названным «Связь времен», справедливо заметила: мы увидели в героях книги свое отражение - как в чудном зеркале - и что-то прояснилось в смутных и непростых наших биографиях, стало объемнее, четче. И больнее.