Человеческая культура в обобщенном, широком смысле преследует две противоположные друг другу цели. Первая — как можно полнее удовлетворить запросы, желания и стремления отдельного индивида и создать для каждого члена общества условия, максимально приближенные к «раю». Вторая — организовать всех желающих и стремящихся к удовлетворению своих страстей индивидов в целостное и продуктивное сообщество, производящее эти блага. Абсурдность, или скорее утопичность такой идеи очевидна: удовлетворив все свои потребности за счет общества, человек просто перестает в нем нуждаться. Потому, чтобы поддерживать прогресс, культура должна поддерживать «личное чувство голода» у своих граждан, одновременно обучая их правилам этикета, воспитывая хорошие манеры и вкус. Процесс довольно сложный и неблагодарный. Все мы не переносим разного рода «табу», запреты и ограничения, и совершенно не понимаем, зачем нам учиться сублимировать, переносить и вытеснять такие дорогие, глубоко ценимые нами звериные инстинкты, даже если это называют плохим тоном. Из-за этого мы и испытываем вполне определенные отношения к различного рода «дядям», облеченным властью и указывающим нам, что можно делать, а что — нельзя. Точно так же, как маленький мальчишка, вполне искренне ненавидит своего отца за то, что тот отобрал у него любимую игрушку и вдобавок наказал за «недостойное поведение». Философское, общеприложимое значение теории Фрейда состоит именно в том, что мы четко делимся на отцов и детей, в вопросе распределения материальных и духовных благ для удовлетворения человеческих потребностей. И сексуальная культура, как часть общей культуры, в этом случае является далеко не исключением.
Всевозможные правовые, общественные, нравственно-религиозные запреты и ограничения прочно входят в сознание человека еще на ранних стадиях его «социализации», вызывая целый ряд негативных проявлений от простого непонимания и обиды до тяжелых форм психического расстройства. И если воспитание такого рода чувств ограничивается запретами и наказаниями за ослушание, то «личностный рост» мужчины или женщины тормозится и запутывается в сложных сетях вытеснений, защит, комплексов и трансформаций психической энергии.
Ни для кого не секрет, что сексуальное чувство цивилизованного человека уже давно не имеет ничего общего с инстинктом продолжения рода, да и сам инстинкт вроде бы стал лишним с появлением технологий «пробирочного» оплодотворения. Как только секс из категории «надо» государственные умы перевели в разряд праздничного пайка, они тут же регламентировали его положениями, указами и рекомендациями. По такому случаю закатили огромный банкет и присвоили себе «кавалеров» и лауреатов. Те же из нас, кто поталантливее, бросились ваять, писать, строить и изобретать, давая в творчестве выход своему темпераменту. Вторая часть стала читать, смотреть, слушать и восхищаться, а придя домой, занималась мастурбацией, проклиная свою слабость и скрипя зубами от бессилия. Превратившись в импотентов, они обозлились на одаренных и стали их время от времени бить. Новое поколение похоронило своих «отцов» вместе с их распрями и объявило демократию, где каждый имеет право «самовыражаться», если ты вдруг не умеешь, — для тебя телевидение, кино и газеты с журналами, где умные люди расскажут и покажут, что да как, да еще предупредят, что мастурбация и гомосексуализм — это отнюдь не плохо.
Вот тут-то и показалась оборотная сторона медали. Выяснилось, что без запретов мы не способны двигаться по пути прогресса, творческая интеллигенция, растеряв идеалы борьбы, пребывает в унынии, попивая горькую и все чаще намекая на конец света. Раскрепощенные женщины отчаянно пытаются обратить на себя внимание, но нам ведь нужно, чтобы «папа» показал. А «папы» нет, испарился, ушел и все тут... и точка, и опять невроз. Потому что остаться одному, лицом к лицу с самим собой и не завыть от тоски и жалости к себе — это особое мужество, присущее только взрослым, а не детям.
Вывод один — «верните папу», или «учение Фрейда непобедимо, потому что оно верно».