Сложнейшая операция, сделанная в Германии днепропетровчанке Юле Пилипенко, лишний раз убеждает, как много проблем в нашей медицине. И не только в ней…
Наш разговор с Александром Николаевичем состоялся при драматических обстоятельствах. Мой собеседник находился под капельницей в одной из днепропетровских больниц, куда попал с сердечным приступом. Но свое состояние он считает «легким испугом». По сравнению с настоящей драмой, которая выпала на долю его семьи…
Генетический забор
Александру Пилипенко ликбез о рыночных отношениях читать не надо. Он сам человек предприимчивый. К тому же патриот. Давно хочет придать действенность казачьему движению в нашей области. Серьезность задуманного подчеркивает и звание — генерал-хорунжий. Но дело не в чине, а в роли, которую должны сыграть потомки запорожских рыцарей. В наше время реальной работы для них непочатый край: в историко-патриотическом воспитании, в уважении права и личности, в охране природы…
Но громадье планов Александра Николаевича было резко отодвинуто в сторону. Словно страшный рок навис над семьей Пилипенко: «11 лет назад мой сын Юрий закончил школу. Мальчик хорошо учился, не пил, не курил, серьезно занимался спортом… И вдруг «скорая» увозит его в больницу — аппендицит. После операции нас с женой буквально «убивают». Врачи обнаружили у Юры… цирроз печени. Откуда?!
Использовав все связи и средства, нам удалось добраться до Голландии. Тамошние медики ставят еще более зловещий диагноз: «метаболический цирроз печени на генетическом уровне». Ужас в том, что помочь мальчику было уже нельзя… Таким был уровень медицины в начале 90-х годов. Я не имею в виду постсоветскую медицину. Даже в США были только экспериментальные попытки пересадки печени…».
Сердобольные голландцы — обеспеченные люди — выразили готовность помочь украинской семье, добравшейся до их родины. Но… 12 июля 1992 года Юры не стало…
Тяжело пережив страшную потерю, Александр Николаевич не мог и предполагать, что судьба готовила ему следующий безжалостный удар. Вопреки расхожему наблюдению, мол, снаряд дважды в одну воронку не попадает…
В семье подросла дочь Юлия. Девочка закончила школу с серебряной медалью и поступила в университет бизнеса и права. Серьезно занималась большим теннисом, никогда не болела. Но в конце июня этого года семью Пилипенко постигла беда: с диагнозом «вирусный гепатит» Юлю увезли в больницу. «Я примчался в инфекционное отделение и пришел в ужас от методов диагностики и состояния медоборудования, — сдерживая волнение, рассказывает отец. — Едва ознакомившись с выводом врачей — «хронический гепатит невыясненной этиологии», я сделал собственный: если мы немного промедлим, то потеряем и дочь…».
А теперь представим, что бы было, случись подобное несчастье в рядовой семье, без связей и средств? Александр Николаевич подобные вопросы провокацией не считает. Наоборот, впечатлениями об организации спасения своей дочери готов поделиться. Тем более что в родном городе диагноз ей не был установлен и через неделю. «В кругу знакомых и партнеров есть люди с разным достатком и возможностями. Кто-то реагировал на мои просьбы о помощи с пониманием, но потом ссылался на «бедность». Кто-то просто отмолчался, выключив мобильник. Были и вовсе замечательные примеры любознательности. Дабы оценить мою способность вернуть «пожертвования», партнеры подсылали лазутчиков,
Забор генетической ущербности в головах и душах многих сограждан вознесся высоко… Стучи, не достучишься!
Особенно расстроил Александра Николаевича диалог со старым знакомым, мыслящим арифметическими порядками, большинству наших граждан неведомыми:
— Помоги «соткой» (тысяч у.е. — Авт.) не ради меня, ради дочери…
— Да ты что?! Откуда?!
— Ну тогда просто — сотней долларов (Александр Николаевич признается, что сказал это на грани отчаяния и сарказма. — Авт.).
— Хорошо. Я подумаю…
Подумаем вместе?!
К счастью семьи Пилипенко, «островки жизни» еще имеются. «Отчаяние росло, а шансов практически не было, — ведет далее свой печальный рассказ Александр Николаевич. — Тем не менее верные друзья собрали средства для отправки Юли за границу. И когда счет пошел уже на часы, произошел счастливый случай. Меня знакомят с главным раввином Днепропетровской еврейской общины Шмулем Каменецким. При поддержке общины и Израильского культурного центра нашего города были рекомендованы лучшие врачи и указан путь к надежде. В День Конституции Украины в Посольстве Израиля были оформлены визы для вылета фактически умирающей девочки… И вскоре чартерным рейсом Юля отправляется в Иерусалим. Приземлилась дочка на «святой земле» уже в коме».
В клинике, куда Юлю доставили мгновенно, диагноз был поставлен предельно точно: «диффузное изменение печени. Болезнь Коновалова-Вильсона…».
В славном городе Екатеринославе первый случай регистрации болезни Коновалова-Вильсона случился еще в 1912 году. Это заболевание возникает при поражении хромосомы, отвечающей за работу печени. Орган, называемый «лабораторией» организма, страдает от избыточного отложения меди. Дефект заключается в снижении выработки фермента — переносчика меди.
По бумажному мнению еще советских врачей, это заболевание печени вполне излечимо. Если выявить его вовремя, конечно. У Александра Николаевича на этот счет особое мнение: «Наши уважаемые медики очень любят дискутировать. Лечить или хотя бы ставить диагноз у них получается куда хуже. Диагностика — особый пробел. Даже в Екатеринославе сподобились выявлять симптомы болезни Коновалова-Вильсона. Пациенты проходили исследования на щелевой лампе. На роговице глаза и было впервые обнаружено зеленовато-коричневое пятно отложения меди — грозный вестник болезни Коновалова-Вильсона. Из Интернета я узнал, что заподозрить ее должны у каждого больного хроническим гепатитом в возрасте до 35 лет…
Никто в нашем городе не дал мне никаких гарантий. В основном я слышал басни о том, что «мировая медицина бессильна». Вот я и думаю, что самые точные диагнозы ставят в наших моргах. Израильские врачи оказались профессионально честнее. Вывели Юлю из коматозного состояния и держали ее на препаратах, обеспечивающих работу печени. После чего прямо заявили, что наша семья должна решиться на удаление больного органа Юли и пересадку донорской печени. Да, у них есть свой опыт частичной и полной трансплантации печени. Но они честно признали, что уровень подобных операций в некоторых странах выше. Например, в Германии».
Анализы у Юлии Пилипенко не улучшались. Семья приняла решение о пересадке ей печени. В роли донора согласилась быть мама — Ирина Васильевна. Такую цену заломила коварная болезнь Коновалова-Вильсона.
Немецкий профессор Брольш — спаситель Юли
Прежде, чем рассказать о пребывании Юли и Ирины Пилипенко в Германии, вернемся к нашим… Нет, «коновалами» огульно всех врачей в Днепропетровске я назвать не могу. Даже в научно-медицинском центре Эссена, куда самолет унес Юлю с мамой, так не считают. Наоборот, немецкие медики говорят о своих украинских коллегах с уважением. Что подтверждает и Александр Николаевич: «Да, мои девочки рассказывали мне, как ценят в Германии золотые руки наших хирургов. Но при этом не скрывают недоумения, почему такая страна, как Украина, не располагает хотя бы одним центром, шагающим в ногу с мировым прогрессом. Общее состояние медицины в государстве, где каждую минуту открывается сеть ресторанов или магазинов, в Германии считают безнадежно отставшим. Эдак лет на сорок. Ходить за примером далеко не надо. В нашем областном кардиоцентре (бывшей лечкомиссии) самая большая гордость — компьютерный томограф образца… восьмидесятых прошлого столетия».
…По прибытии из Израиля во Франкфурт-на-Майне самолет с Юлей и Ирой встречали две медицинские бригады и вертолет. Вскоре наши землячки оказались в Эссене на осмотре у мирового светилы трансплантаций. Профессор Брольш был краток: немедленная пересадка печени!
Семья Пилипенко получила огромный шанс. И все было теперь в умелых руках герра Брольша. Из рассказа Александра Николаевича: «Какие-то мистические совпадения. У сына Юры день рождения 2 июля. В этот день раздался звонок из Эссена, и я узнал о решении Юле пересадить печень Иры. Операция сначала была назначена на 8 июля. В этот день Юлечке исполнилось 18 лет. Узнав об этом, немецкие врачи решили перенести операцию на два дня позже. Утром 10 июля за два дня до даты смерти Юры, пунктуальный профессор Брольш начал сложнейшую трансплантацию. Меняя бригады, он контролировал ход операции все 20 часов. У Иры была абсолютно здоровая печень, она бывшая спортсменка. Кстати, перед операцией с ней беседовали работники местного административного аппарата. Они хотели убедиться, добровольно ли идет она на этот шаг…».
Вопрос не странный для страны, где нет деления на пришлых или бесправных. Ирина Пилипенко убедила медиков, что отдает 65% своей печени, повинуясь материнскому долгу. Остальное сделали мастерство профессора Брольша и его надежные помощники: «Через три дня жена и дочь уже самостоятельно поднялись с кроватей. А вскоре Юля отправилась в зал лечебной физкультуры. Девочки держались достойно, без истерик. К тому же Ира говорит по-немецки, а Юля свободно общается на нескольких языках. Теперь у них в центре трансплантаций Эссена много друзей.
Профессор Брольш считает, что операция прошла очень успешно. Юля поправляется быстро. Организм молодой, и не исключено, что через год она выйдет на теннисный корт…».
К тому времени должна восстановиться в объеме и печень ее героической мамы — Ирины Васильевны. Сегодня воспоминания о пережитом в начале лета беспокоят Александра Николаевича больше, чем настойчивое предложение профессора Брольша сдать анализы на предмет генетических заболеваний печени и ему самому. «За себя я не боюсь. Судьба моих детей научила меня многому. Например, тому, что я занялся аналитикой и поиском в медицинских сайтах Интернета. Но не только из них я понял, что перед такими недугами, как болезнь Коновалова-Вильсона, мы беззащитны. Мне возразят? Тогда пусть примут за норму местный диагноз — «…невыясненной этиологии».
Невыясненными остаются многие вопросы нашего бытия. Впрочем, удастся ли их решить в этой жизни, вопрос даже не для немецкой философии. Достаточно и того, что немецкие медики дали надежду одной украинской семье Пилипенко.
Ее глава Александр Николаевич бесконечно признателен им всем, и прежде всего — профессору Брольшу. Достойны уважения израильские врачи, принявшие участие в спасении его дочери Юлии. И, конечно же, огромная благодарность всем, кто помог ей и маме проехать пол-Европы до города последней надежды —Эссена.
Дома как дома
Узнав о том, что Юля и Ирина Пилипенко уже в Днепропетровске, я пытался побороть профессиональное нахальство. Сложнейший послеоперационный период — не лучшее время для интервью. Плюс еще одна грустная новость: в вихре новых эмоций у выписавшегося из больницы Александра Николаевича снова стало плохо с сердцем. Но на мой звонок он ответил твердо: «Приезжайте, девочки будут рады».
Юля и Ирина Владимировна очаровали меня с первой же секунды. Но прежде — несколько слов о «положении в мире».
Операции по пересадке печени в Центре трансплантации университетской клиники Эссена — в принципе, уже «конвейер». Да, операции эти сложны и продолжительны, но уровень экспериментов они явно переросли. (В Украине всего девять случае впересадки печени.) И сдерживающим фактором этого периода «опытов над пациентами» является отнюдь не кадровый. В Германии, как и в других цивилизованных странах, существует жесткая квота на пересадку донорских органов. Хорошо, что у Юлиной мамы оказались здоровая, без патологий печень и вполне понятное желание спасти свою дочь. Кстати, в том же Эссене ждет почку для пересадки крупный чиновник из Киева. Увы, ждать придется долго. Квота на донорские органы для иностранцев здесь всего лишь три процента. Дешевле и быстрее было бы построить украинский центр трансплантации с современным оборудованием.
Тем временем Юля Пилипенко, похоже, не осознала чуда, свершившегося в далеком Эссене. Чего стоит только записка, черкнутая маме сразу после операции: «Привет, чупс! Ты только не пугайся. Сегодня меня закинут в твою палату. Только не думай, что мне стало плохо. Просто хорошая просьба действует лучше, чем наставления заумных докторов».
Даже те, кто увидит Юльку только на снимках, поймут, сколько жизнелюбия и оптимизма у этой рыжей красавицы. Да и многочисленные друзья заждались в Днепропетровске свое Солнышко. А сколько радости она выплеснула узнав, что может посещать отдельные лекции в университете. И тут же брызнули слезы…
Не все так быстро, считают врачи и родители. Полгода Юлечке нужно быть очень осторожной. Любой контакт с последующей инфекцией грозит ей летальным исходом. Даже на любимца-шиншиллу Гуччи придется пока смотреть издали.
Но если рекомендации врачей будут соблюдены, так будет не всегда. В продвинутом мире люди с пересаженными органами вполне полноценны и успешны. Все время рядом с Юлей и Ириной в Эссене находилась бывшая соотечественница, а ныне немка — Мара Марковиц. Эта остроумная и находчивая женщина блестяще справилась с ролью добросовестной сиделки. Пригодился и личный опыт: шестидесятилетнему мужу Мары сделали уже две (!) операции по трансплантации печени и почки. После чего он продолжает успешно вести свой бизнес. По признанию самой фрау Марковиц, «...еще успешнее, чем раньше».
Более отдаленный пример, из истории зимних Олимпиад, мы вспомнили в уютной квартире семьи Пилипенко. Как известно, бронзовым призером по фристайлу в Лейк-Плесиде стал парень с пересаженной печенью.
После чего мне осталось пожелать Юле дойти с теннисной ракеткой до полуфинала, скажем, Роллан Гаррос.
...Но до турнира в Париже пока далеко. Наша действительность зовет семью Пилипенко в другую дорогу. В Эссене Юлю обязали постоянно сдавать анализы и переправлять пробирки в Германию. Понеся ужасающие финансовые потери, все в долгах, как в шелках, Юля с родителями будут частыми гостями Киева. Именно отсюда и можно отправить замороженные анализы в Эссен. Причина уважительная: отсутствие в Украине необходимых... реактивов. Как вы понимаете, со строительством ультрасовременного центра трансплантаций нам придется повременить.