— Семен Фишелевич, насколько мне известно, вы не любите говорить о прошлом. Давайте, если не возражаете, поставим вопрос следующим образом: сегодня и завтра украинской психиатрии…
— Говорить есть о чем. За общей проблемой — многие тысячи больных, заслуживающих глубокого сочувствия, нуждающихся в особой заботе. Бог обделил, а добавили еще и люди. Государству, обществу нужно сделать все возможное, чтобы наши больные не были столь обездоленными. Ближе всех к ним находимся мы, врачи. Многое в их дальнейшей судьбе будет зависеть от состояния нашей психиатрии.
— Как бы вы охарактеризовали ее на сегодняшний день?
Это все еще психиатрия несуществующего уже государства. СССР давно уже нет, но мы все еще живем по его догмам — вот в чем печальный парадокс. Как это ни парадоксально, но мы должны констатировать, что Украины — единственное на огромной территории СНГ (за исключением, кажется, Туркмении) государство, до последнего времени не имеющее своего Закона о психиатрической помощи населению. Цивилизованный мир не представляет своего существования без такого закона. И совершенно естественно. С одной стороны, врач-психиатр должен быть защищен от того, чтобы его, как в былые времена, позорно не использовали в политических и иных выгодных кому-то целях. С другой — больной должен быть гарантирован в оказании ему специализированной медицинской помощи и последующей реабилитации, социальной защите, адаптировании в обществе. А что в действительности? Не имея соответствующего закона, мы не могли даже перейти на международную классификацию психических заболеваний, применяющуюся во всем цивилизованном мире. У нас все еще бытуют многие старые, совковые принципы и понятия. Поэтому нас не понимают в мире, а мы не понимаем мир. К примеру, то, что у нас подразумевается под шизофренией, «там» это совсем другое… Но вот Закон о психиатрии наконец принят Верховной Радой. Но снова же — он практически не действует. Министерство здравоохранения не подготовило необходимые подзаконные акты. Из-за всего этого нам трудно адаптироваться в мировом психиатрическом сообществе.
— Тем не менее вашей профессиональной организации удалось стать членом Всемирной психиатрической ассоциации.
— Ну, допустим, сочли возможным нас поддержать. Но как же дальше работать, реформировать отрасль, если все еще нет своих упомянутых нормативных, подзаконных актов. Чиновники, ведающие нашей отраслью, хотя бы распорядились перевести на украинский язык нормативные акты, принятие в России, с тем, чтобы воспользоваться ими. Но они не удосужились сделать даже этого.
— Как же в таких условиях работают ваши коллеги в регионах, в провинции?
— Мне, как представителю Ассоциации психиатров Украины, приходится довольно много бывать на местах, общаться с коллегами. Везде они испытывают большие трудности, с одной стороны, экономического характера, с другой — юридического. Как же совершенствовать свою деятельность без новых нормативных документов. Все это отнюдь не добавляет оптимизма. И тем не менее, должен отметить, люди не падают духом, пытаются что-то делать, помогать больным. Главврач одной провинциальной специализированной больницы сообщил с радостью: а вы знаете, у нас большая удача, получили зарплату за сентябрь (это было в январе уже нового года). Конечно же, в таких условиях трудно от людей требовать, чтобы они по уровню сознательности и общественной активности были академиками Сахаровыми. Можно еще быть идеалистом, когда врача дома не ждет голодный ребенок…
— И все же, я слыхал, по вашему профилю в Украине есть: «островки», которые можно показать зарубежным коллегам…
— К счастью, да. Пример — Житомирская область. Здесь доказали, что для гуманизации психиатрии, а это одно из наших «узких мест», многое можно сделать даже не имея больших средств. В этой области и снабжение хуже, чем в столице, и гуманитарная помощь извне пожиже, и зарплата меньше, хотя меньшей уже и быть не может, — а результаты налицо. И это не только мое личное мнение. Помню, мы с послом одной высокоразвитой державы посетили там областную психбольницу, зашли в отделение для обследуемых уголовников. «Психологический климат в этом отделении, — сказал мне потом дипломат, — гораздо лучше, чем в более благополучных отделениях столичной больницы». Оказывается, для людей умеющих и желающих работать, помогать больным многое достижимо даже в условиях, когда отрасли выделяют из госбюджета буквально крохи.
— Как вы считаете, есть ли возможность улучшения финансирования психиатрии со стороны государства?
— Если исходить из нынешних реалий, в ближайшем будущем — нет.
— Как же в такой безысходной ситуации выжить сети больниц, сложившейся в Украине?
— Представьте себе, такой положительный опыт имеется. Как говаривали у нас в далекие смутные и голодные времена, голь на выдумки хитра. В нашей системе есть руководители, работники, понимающие, что вот так просто нельзя сокращать сеть, выбрасывать больных к тому же преимущественно пожилого возраста на улицу. Что ждет такого потенциального бомжа — известно. А вот в психиатрической больнице, что на железнодорожной станции Гейковка Днепропетровской области, нашли альтернативный вариант. Ситуация там складывалась так, что многих хронических больных нужно было выписать из больницы. А куда им деваться? Большинство не имели родни, а если и имели, то от этих горемык родственники давно отказались. Врачи, медсестры больницы взяли на себя функции социальных работников. Пошли в сельсовет, убедили местную власть выделить для нужд хроников неиспользуемый полуразрушенный клуб. С участием пациентов помещение отремонтировали, соорудили перегородки, сделали что-то вроде комнат в общежитии — туда и переселились. Местная власть согласилась выделить и участок земли под коллективный огород. Хроники с помощью медиков стали выращивать картофель, овощи — и выжили. Оказывается, можно найти выход из положения, если отнестись к больным с душой, а не формально. Конечно, если по большому счету, то это не решение проблемы. Но учитывая бедственное положение государства, описанный выше вариант — шанс физического выживания для больных-хроников. Кстати, такие альтернативные, конкретные шаги охотно поддерживают зарубежные благотворительные организации по линии гуманитарной помощи. Лишь бы были дела, а не слова, на которые у нас не скупятся.
— Одна из проблем украинской психиатрии — медикаментозное обеспечение специализированных лечебных учреждений. Как, по вашему мнению, ее решать при постоянном дефиците бюджетных средств?
— Здесь также имеется альтернативный путь. Это отход от старых традиций, десятилетиями нас учили давить болезнь, применять большие дозы лекарств-нейролептиков. На том и стояла советская психиатрия. Чего не было и нет ни в одной цивилизованной стране. Да, без лекарств не обойтись, но не в таких же огромных дозах их применять. Подавляя психические проявления, препараты вредили другим органам и системам, в чем могли убедиться даже неспециалисты. Сколько было жалоб по этому поводу от родителей, родственников госпитализированных!.. Ведь доказано уже: от такого перекармливания нейролептиками только вред. Зачем же напрасно расходовать средства, которых так не хватает больным? Зачем закупать столько лекарств, кстати, весьма дорогостоящих? Здесь есть над чем задуматься и нашим ученым, специалистам. А между тем приходится констатировать, что никто из ученых и на сегодняшний день четко не скажет, что же такое шизофрения. Достижениями в области физиологии головного мозга никто не может похвастать, зато некоторые наши профессора чего только не наобещают в газетных интервью. А на деле заметных сдвигов в психиатрии нет.
— Это — проблемы ученых. А что, по вашему мнению, могут предпринять практические врачи, чтобы помочь больному сохранить себя, если и не для плодотворной работы, то хотя бы для семьи, близких?
— Нам нужно решительно отказываться от старых, совковых традиций. Одной из таких традиций, тормозивших развитие психиатрии в течение десятилетий, была ее закрытость. Я уже не говорю о том, что при такой практике внутри больницы можно творить что угодно — она отгораживалась от общества глухой стеной, это была, собственно, разновидность тюрьмы. Отрадно, что мы в Украине стали отходить от такой порочной практики, кстати, не применяемой ни в одной цивилизованной стране. И это идет только на пользу. Созданы и функционируют ассоциации родственников больных, другие общественные организации. В психиатрической лечебнице может появиться журналист с фотоаппаратом и даже иностранный дипломат — это было бы ЧП в старые времена. Открыт доступ к больным, с ними могут побеседовать представители различных зарубежных организаций. Кстати, они приезжают с добрыми намерениями, познакомиться с положением больных, помочь. И помогают. Вы видели библиотеку нашей ассоциации, в ней около 20 тысяч наименований книг, много иностранных специализированных журналов. У нас появились компьютеры, другое оборудование. Это все помощь наших зарубежных коллег.
Если еще нужны конкретные примеры прогресса в нашей области, то могу сказать о 1-й городской психиатрической больнице, бывшей имени Павлова. Здесь первыми в Украине пошли по пути открытости. Главный врач больницы Роман Никифорук возродил практику, существовавшую еще в царские времена — создал попечительский совет. Члены совета впервые за многие десятилетия получили возможность контролировать действия администрации больницы, условия быта пациентов в отделениях. Такой контроль дисциплинирует медперсонал, при такой практике уже не может быть допущен произвол в отношении больных. Открытость помогает и в другом: если представитель зарубежной благотворительной организации решил выделить какие-то средства в помощь украинской психиатрии, то он теперь уверен, что может и проверить, используются ли они по назначению. Наших специалистов стали приглашать на стажировку в высокоразвитые страны после того как убедились, что наша психиатрия хоть и медленно, но все же движется по пути гуманизации и открытости.
— Это уже в какой-то степени синдром выздоровления профиля, используемого в свое время так нелепо и бесчеловечно…
— Если уж говорить о синдроме выздоровления, то расскажу и о другом, более убедительном случае. Мы в ассоциации решили провести научно-практическую конференцию. Она оказалась более представительной, чем мы могли ожидать. Приехали гости из государств Балтии, Туркменистана, Киргизии, не говоря уже о ближних соседях, желание принять участие в работе конференции изъявили представители Совета Европы. Но самое парадоксальное — в зале рядом сидели и ответственные работники Службы безопасности Украины. Совместно обсудили, что надо сделать, чтобы психиатрия не превращалась в орудие наказания.
— Да, мы можем только радоваться, что сегодня уже за политические убеждения не запирают в психушки. Можно ли сказать, что эти больницы вовсе не используются как орудие наказания, мести, что в психиатрии нет никаких злоупотреблений?
— К сожалению, этого утверждать не могу. Злоупотребления случаются, но уже совершенно иного плана. Находятся подонки, которые ради того, чтобы избавиться от ненужного человека, даже близкого, в корыстных целях, находят пути и «устраивают» здоровых людей в психбольницу. Например, чтобы завладеть квартирой, а бывает и похлеще. Общее падение нравов, нищета, мизерная зарплата медработников — благодатная почва для таких жестких авантюр. За определенную мзду человека делают «психом», госпитализируют — пусть он пожалуется на своих «подопечных», кто ему поверит? В Харькове был такой жуткий случай. Муж решил избавиться от жены — и добился ее госпитализации. Двум дочерям сказал, что мама погибла в автокатастрофе. Женился на своей пассии. Бывшая жена сделала три попытки побега, и каждый раз ее возвращали обратно в психбольницу, ужесточали режим содержания — остригали, избивали. Только через три года неволи ей удалось бежать. Зимой, чуть ли не босая прибилась к какому-то крестьянскому дому. Ей дали денег на электричку — поехала к детям. Против подонка-мужа возбудили уголовное дело. А что же тот медработник, который пошел на такое мерзкое преступление? Отделался легким испугом, никто из органов здравоохранения не стал им заниматься. Да что говорить о каких-то местных чиновниках, когда недавний министр здравоохранения Украины на запрос о том, что предпринято в отношении такой жуткой «госпитализации», ответил, что это дело министерства, пусть этим занимаются правоохранительные органы. Одно слово, наша многострадальная психиатрия и сегодня еще далека от настоящего благополучия. Однако ростки нового обнадеживают.