Документальную повесть «Сохраняю самообладание» заслуженный врач Украины Владимир БЕРСЕНЕВ посвятил истории создания и внедрения метамерных методик лечебного воздействия. Они избавляют от боли в спине, исцеляют от детского церебрального паралича и некоторых генетических заболеваний. Исповедываясь перед читателями, автор с грустью и сарказмом размышляет о том, почему прогрессивные методики, возвратившие работоспособность и радость жизни тысячам и тысячам больных людей, не находят поддержки в государственных и предпринимательских структурах. А неожиданные, подчас детективные сюжетные повороты повести только подтверждают старую истину, что жизнь и ее проявления бывают позаковыристей самой изощренной фантазии.
Некоторые главы повести прежде, чем увидеть свет на страницах журнала «Радуга» в 2001 и 2004 гг., были опубликованы в «Зеркале недели». Недавно журнал «Радуга» выпустил повесть «Сохраняю самообладание» отдельным изданием, разумеется, значительно дополненную и переработанную автором. Но тираж книги невелик, потому редакция предлагает читателям главу из новой книги доктора Берсенева. (В сокращении.)
Кстати, 26 октября Владимир Андреевич отметил свой 60-летний юбилей. Пожелаем же доктору Берсеневу жить долго и, главное, — без боли!
Слово «лекарь» при всей своей архаичности полнее определяет суть нашей профессии, чем «врач» или «доктор». По какому профилю ты ни специализируйся, какими научными пристрастиями ни руководствуйся, но взявшись за гуж... изволь вылечить больного. Не имеешь права ограничиваться пришпандориванием намертво «пуговицы», за которую ты лично отвечаешь. Как хирург, гистолог или ортопед.
Прокручиваю автоответчик. Знакомый женский голос резанул по нервам. Солидная дама, мы давно знакомы. Она возглавляла один из серьезнейших медицинских центров Киева. Извинилась, что тревожит в воскресенье. Не произносит слова — выдыхает: «Не могу терпеть. Нет сил. Легче свести счеты с жизнью, чем выносить болевые удары».
Перезвонил. Договорились о встрече. На завтра. И занялся историями болезни пациентов, что придут в понедельник. Положил рядом с проигрывателем Чайковского, «Полонез» Огиньского, «Лунную сонату» Бетховена. Как утверждают специалисты по звукотерапии, эти произведения выручают при неврозе и раздражительности. Надо успокоиться, собрать нервы в кулак.
Довелось спасать от изнуряющей боли пожилую женщину, прикованную к постели диабетической невропатией. Болезнь зашла далеко, пациентке ампутировали часть стопы. Крайняя мера не избавила от страданий. Обжигающие приступы сменялись хроническим зудом, не позволяя сомкнуть глаз ни днем, ни ночью. Как ни повернись, как ни ляг — боли не унимаются.
Удалось найти противоядие. За короткий период восстановилась пульсация крови в ноге, цвет кожи приобрел теплые живые оттенки. Раз кровь циркулирует без перебоев, значит, организм со своей стороны получает возможность участвовать в заживлении раны. Но тут наведался хирург, проводивший ампутацию, осмотрел больную и на всякий случай подстраховался. Дал указание медсестре трижды в день менять повязку, промывать рану и присыпать ее соответствующим порошком.
Представляю, как на такое его требование отреагировала бы опытная палатная сестра? Обычно повязки меняют раз в сутки, да и то на первых порах. Чтобы не мешать естественному процессу заживления. Больная вновь взвыла от боли, снова лишилась сна. Хирург пропустил стоны подопечной мимо ушей. Он отвечал «за свою пуговицу» и ни за что больше. Хирургу показалось, что биологическая защита, окружавшая рану, не гарантирует спокойной жизни. Ему. Зато промывания с порошком избавляют от возможных претензий. К нему.
Боюсь, что исключения, которые можно было бы списать на пробелы в воспитании, на издержки узкой специализации, все чаще перерастают в правило. Молодая девушка, студентка мединститута, попала в аварию. Перелом шейки бедра. Первая операция закончилась неудачей. Случай сложный, в лучших клиниках мира обещают результат пятьдесят на пятьдесят. Но выход есть. Медики решили заменить травмированный сустав искусственным. Прижился. Девушка смогла, пусть с палкой, пусть хромая, но самостоятельно передвигаться. Что делать, придется привыкать к изменившемуся образу жизни. Но не тут-то было. Навалились боли. Не то что занятия в институте продолжать, на книгу или телевизор отвлечься невозможно. Доковыляла студентка до больницы, обратилась к хирургу, проведшему операцию. Пожаловалась на постоянно нарастающие мучения.
В ответ услышала:
— Какие к нам претензии, мы свою работу отлично выполнили!
Один в один с райкинским героем:
— Пуговица пришита прочно? Прочно! Так чего вы придираетесь?
Боже упаси, не делю профессионалов на хороших и плохих. Узкие специалисты во всех областях знаний нужны и необходимы. Медицина — не исключение. Просто углубленные знания в избранной области не должны становиться шорами, закрывающими обзор. Без сострадания и милосердия медицинская премудрость теряет всякий смысл. Что с того, что ты избавил человека от одной хвори, если тут же открыл двери для другой?
Медицинская наука за века и тысячелетия своего существования накопила бесценные сокровища знаний. Жаль, что иные из новейших исследователей опираются не на первоисточники, а на поверхностные копии позднейших толкователей. Не больше повезло наследию отечественных корифеев, академиков И.Павлова, В.Бехтерева и многих других. Не говорю уже о трудах А.Догеля.
Привели на консультацию четырнадцатилетнюю девочку, дочь крупного чиновника в ранге заместителя министра в правительстве Украины. Подчеркнул должность отца не для того, чтобы лишний раз повторить: болезням одинаково подвластны все слои населения. Сугубо ради подтверждения широких возможностей родителей обследовать ребенка по наивысшему разряду в клиниках страны и за рубежом. Девочку постоянно мучили боли в верхней части брюшной полости. Пять лет ее возили из больницы в больницу.
Я не рентгенолог и не терапевт. Я невропатолог по базовому образованию. Но рассматриваю на свет рентгенограмму и что-то меня в ней не устраивает. Что-то в ней не так, в грудной клетке не так. Считаю ребра с одной стороны — правильно, двенадцать. С другой — глазам не верю! — тринадцать. Пересчитываю, загибаю пальцы — опять тринадцать, включая маленький треугольный тринадцатый позвонок. Вклинился между основными позвонками.
У девочки, пусть не до конца развитый, но образовался лишний метамер. А метамер не может ограничиться добавочной костной тканью. Ему обязательно должны сопутствовать «внесметная» кожа и ее производные, нервная система, сосудистый бассейн, группа мышц, внутренние органы, участок эндокринной и иммунной систем. Вся семерка полагающихся тканей. А места заняты. Организм отторгает непрошеных гостей самым жестоким образом.
Вот она, разгадка, почему ребенка столько лет мучили необъяснимые боли. Они были вызваны расстройствами, произошедшими из-за борьбы «хозяев помещения» с «непрошеными пришельцами». Один из составителей пухлой истории болезни, не найдя адекватных медицинских терминов, изложил заключение образной фразой: «Слизистая желудка — булыжная мостовая». Настолько далеко зашли расстройства организма.
Когда понятна причина, тогда ясны пути устранения ее. Точечный массаж вызволил ребенка из больницы, за сравнительно короткое время поставил на ноги. Всерьез и надолго.
Пришла на консультацию женщина 45 лет, подполковник внутренних войск. За пять лет, что боль пронизывала низ живота, ей сделали четыре операции, удалили все, что можно удалить у женщины — желчный пузырь, придаток, второй придаток, матку. А боли не прекращались. Вот и клали беднягу под нож. Нет, чтобы поучиться подходу к делу хотя бы у электрослесарей. При потере фазы те начинают с проверки контактов, с мест наибольшего трения и только потом принимаются разбирать механизм. И «прозванивать» провода. Хирургам надо бы начать с метамера, нижнего грудного, прежде чем кромсать живое тело. К женщине прилип элементарный радикулит, проявляющийся болью, типа фантомной, внизу живота...
Профессия избавлять человека от боли, должно быть, самая прекрасная из всех занятий, которые взвалил на себя человек. И самая тяжелая. Не в физическом, в моральном плане.
Когда во время лечебных сеансов дети кричат, не фиксирую внимание на их реакции. Родителей прошу не успокаивать. Крик в какой-то мере отвлекает от инъекций и выполняет некоторую положительную функцию. Взрослые сдержаннее, редко стонут. Они выплескивают свои эмоции в жалобы. Порой кажется, что идешь сквозь строй жалоб, отвлечься от них невозможно ни на секунду. Понимаешь, люди пришли на прием не из вредности. Боль терзает тело и душу.
Люди нуждаются в помощи. Получают ее. Но им хочется и сочувствия, сопереживания. Вот на что уходят силы. К концу рабочего дня из тебя, как из тюбика, выдавлены все жизненные соки. Изнанка профессии. Путь врача усеян не только цветами. На душе пусто, как в квартире, из которой только-только выехали жильцы и весь скарб с собой прихватили. Выручает, восстанавливает силы классика. Музыка. Или стихи.
Очередная консультация лишила сна: представить такое — и то страшно. Передо мной сидела слепая женщина, сознательно решившаяся на удаление глазных яблок. Настолько болели глаза. Женщина согласилась провести остаток жизни в темноте, лишь бы избавиться от боли. Но та ее не оставила.
Небольшой экскурс в анатомию черепа. Глаза соединяет с мозгом зрительный нерв. Довольно большое образование, с тонкий карандаш. Состоящее сплошь из нервных волокон, их более миллиона. Конструкция, может быть, одна из самых сложных в человеческом организме. Рядом со зрительным нервом находится вегетативный ганглий размером с льняное зернышко, так называемый цилиарный узел. Его обязанность — обеспечивать нервами глазную орбиту и структуры, в эту орбиту входящие. Цилиарный узел контролирует процессы, связанные с нормальным функционированием глаз: кровообращение, обмен веществ, давление внутри яблока, некоторые болевые реакции.
Эти-то ганглии и допускали сбои. У женщины возникло редчайшее заболевание — ганглионит цилиарных ганглиев. Ганглии и нужно было лечить...
От ошибок никто не застрахован. Врачи — такие же люди, как и их пациенты. Но не выходит из головы пример одного земского доктора. Подал он его более ста лет назад.
Местные власти в те годы предпочитали брать на работу лекарей широкого профиля. Чтобы они и роды принимали, и аппендиксы удаляли. Сегодня доктор лечил от простуды и дифтерита, завтра его могли на месяц запереть в холерном бараке, куда свозили заболевших со всей округи. Эпидемия. Из холерного барака порой приходилось отправляться на дом к тифозному больному.
Забот невпроворот. Текучка затягивала. Но земские врачи находили время для анализа историй болезни. Один из них вдруг обнаружил, что ошибся в диагнозе, что его предписания не помогли больному. Наоборот, усугубили его состояние. Когда окончательно убедился в своей ошибке, он пришел домой и отодрал от двери бронзовую докторскую табличку.
Фамилия того врача была Чехов, имя-отчество — Антон Павлович.