Из всех медицинских специальностей урология сейчас, пожалуй, одна из наиболее востребованных. Мало того, в урологических технологиях в последние годы наблюдается настоящий прорыв. В частности, большие успехи за рубежом и в Украине достигнуты в лечении аденомы (доброкачественной гиперплазии предстательной железы), а также мочекаменной болезни. О них шла речь в интервью «Технологии в урологии», напечатанном в «Зеркале недели» 12 февраля нынешнего года. Читатели, откликнувшиеся на публикацию, просят рассказать о будущем хирургической урологии и ее ближайших перспективах в нашей стране. Об этом корреспондент «ЗН» беседует с заведующим отделением Института урологии и нефрологии, научным руководителем Киевского городского урологического центра, профессором кафедры урологии Национального медицинского университета, главным урологом Минздрава Украины, доктором медицинских наук Сергеем Пасечниковым.
— Урология, как и вся медицина, — говорит профессор, — вступает в новое тысячелетие, что называется, до зубов вооруженной эндоскопической и лапароскопической техникой, позволяющей выполнять сложнейшие операции с меньшими травмами и для всего организма, и для конкретного органа или участка тела. Здесь нелишне заметить: некоторые традиционные хирургические вмешательства — процедуры довольно жесткие.
Первый эндоскопический прибор, позволивший без всяких разрезов заглянуть внутрь органа, появился более 100 лет назад. Речь идет о цистоскопе, предназначенном для исследования мочевого пузыря. Сегодня эндоскопическая аппаратура, применяемая в урологии, гинекологии, гастроэнтерологии и других областях медицины, практически достигла совершенства. Она развивалась параллельно с волоконной оптикой и электроникой, благодаря чему врач получил возможность увидеть на телеэкране цветное изображение небольших участков тела и даже отдельных деталей.
— В вашем институте много лет назад изобретен метод дробления камней в мочевом пузыре с помощью электрогидравлического удара, который взят на вооружение во многих странах. Как вы считаете, его будут применять, скажем, в середине XXI века или в перспективе имеется нечто еще более действенное?
— Изобретение профессора Единого знаменовало собой настоящую революцию. Но недаром от одного слова «внедрение» у многих талантливых людей, имевших несчастье жить в СССР, на лбу выступал холодный пот. С огромным трудом талантливый изобретатель создал аппараты «Урат-1» и «Урат-2», а на следующем этапе — установку «Байкал» для ультразвукового разрушения камней в мочеточнике.
Но пока колеса телеги, именуемой советской медицинской промышленностью, пришли в движение, перспективнейшим направлением заинтересовались предприимчивые люди на Западе. Подключив к многообещающему делу конверсионную технологию, они быстро создали новый высокоэффективный неинвазивный метод, позволяющий обходиться без введения в мочевой пузырь каких-либо инструментов. Причем он давал возможность дробить камни не только в мочевом пузыре, но и в почках. Сегодня подобным способом в мире лечат 90 (а в некоторых странах и 99) процентов случаев мочекаменной болезни. И вот ведь что обидно. Теперь мы пользуемся аппаратурой (весьма, к сожалению, недешевой), изготовленной в США, Франции, Германии, Израиле и других странах.
— А приоритет профессора Единого за рубежом признают?
— Да. Но нам от того не становится легче. Оборудование-то мы вынуждены покупать за границей. Между тем, технология, примененная при создании таких приборов немецкими фирмами, не являлась секретом и для советских специалистов. Как бы там ни было, аппаратуру, основанную на электрогидравлическом ударе, по моему глубокому убеждению, будут использовать и в следующем тысячелетии.
— Родись подобное изобретение в нынешней Украине, могли бы у нас быстро довести такие приборы до серийного производства и продавать в других странах?
— Дело у нас, думаю, сдвинулось с мертвой точки. В стране появились люди, которым такие вещи по плечу.
— В начале нашей беседы вы сказали, что современную хирургическую урологию трудно представить без эндоскопии. А что будет завтра?
— Эндоскопии сегодня подвластно такое, что еще вчера нам даже не снилось. Урологи теперь способны заглянуть не только в мочевой пузырь, но и в мочеточник или почечную лоханку. Причем встреченное там препятствие или обнаруженный очаг болезни можно тут же ликвидировать. Это уже делают в городском урологическом центре и уж тем более в Институте урологии. В последнем недавно создан специальный отдел эндоурологии, его возглавил доктор медицинских наук Сергей Возианов, перед тем стажировавшийся два года во Франции. Следует заметить: Институт урологии располагает уникальной аппаратурой, новейшие образцы которой некоторые известные фирмы предоставляют нам для испытаний.
— Недавно мне довелось стать свидетелем сложной нейрохирургической операции. Естественно, я находился не в операционной — «картинку» передавали на монитор, установленный в другом помещении. Хирург пользовался эндоскопом. Удивляло, что, оперируя, он смотрит не на больного, а на телеэкран, фиксирующий каждое движение его рук…
— Мы оперируем точно так же. Эндоскоп дает огромные возможности. Недавно в городской урологический центр поступил больной с запущенным заболеванием предстательной железы, типичным для пациентов старше 50 лет. Доброкачественная гиперплазия осложнялась камнем в мочевом пузыре, что является противопоказанием для выполнения эндоскопических операций, даже самых распространенных, признанных во всем мире «золотым стандартом». Ведь сначала нужно удалить камень. А если он твердый и это займет много времени? Анестезия не бесконечна, ее может не хватить на основной этап — саму аденому.
За рубежом кое-где появляются смельчаки, за один раз делающие и то и другое, используя такие новые технологии, как, например, электровыпаривание. Но лишь в том случае, если опухоль небольшая и операция недлительная. При этом применяется не обычный трансуретральный метод резекции, когда предстательную железу через мочеиспускательный канал иссекают электропетлей, а так называемая вапоризация — сильное прожигание, выпаривание, исключающее кровотечение. Однако подобные возможности есть далеко не всюду. Поэтому сочетание доброкачественной гиперплазии и камня становится прямым показанием к открытой операции. То есть без всякой эндоскопии — разрез мочевого пузыря, удаление камня, а затем опухоли.
Взвесив все «за» и «против», я пошел на трансуретральное вмешательство. Камень удалось раздробить, используя современную швейцарскую установку, а опухоль предстательной железы удалить при помощи лазера. Эта уникальная аппаратура приобретена за счет средств городского бюджета для лечения пожилых киевлян. Из нескольких методик, имеющихся в нашем арсенале, воздействие энергией лазера — наиболее щадящая. В результате пациент оставался в реанимационном отделении менее суток, на седьмой день уже был дома.
— Сергей Петрович, положа руку на сердце, вы такую операцию еще хоть раз повторите или риск (для вас) слишком велик?
— Почему бы и нет? Но, учтите, сочетание таких обстоятельств встречается, к счастью больных, далеко не каждый день. Хотя, с чисто профессиональной точки зрения, для хирурга камень плюс аденома — раздражитель серьезный. Думаю, такой «барьер» захотелось бы взять и некоторым коллегам. Ведь сочетание методов, использованных в этой операции, насколько я знаю, до сих пор нигде в мире не применялось.
Эндоскопия стала для современной медицины настоящей палочкой-выручалочкой. Таким путем сегодня можно выполнить большинство операций. Если же говорить о нашей области, то в ней эндоскопическим и лапароскопическим (вводя эндоскоп через прокол) методами пользуются, начиная с минимальных пластических вмешательств (к примеру, на мочеточниках) и кончая радикальным удалением злокачественных опухолей предстательной железы, мочевого пузыря, почек или забрюшинных лимфоузлов — операций чрезвычайно кропотливых и трудоемких, длящихся много часов.
— В фантастических романах действуют хирурги-роботы. Как вы считаете, такое, в принципе, возможно?
— Полагаю, нет. Впрочем, недавно появилось сообщение, что за границей создана и апробирована компьютерная система, проводящая серьезнейшие оперативные вмешательства без прямого участия хирурга. Во-первых, как утверждают ее авторы, необходимо щадить труд хирурга, освободить его от чрезмерного напряжения. Кроме того, компьютеризированная техника понадобилась для отработки трансуретральной резекции предстательной железы, когда она стала широко распространенной, и в некоторых случаях ее могли проводить не самые опытные урологи.
«Машина» была сконструирована, чтобы сделать подобное вмешательство минимально травматичным и максимально эффективным. Ведь каждая операция может дать осложнения. Например, где-то больше, чем следует, захвачено ткани — прорезается не только простата, но и полость прямой кишки. У меня есть необычный слайд: идет операция, а хирурга рядом с больным нет. Он наблюдает за происходящим по монитору. И все же унифицировать операцию на человеческом органе, по-моему, практически невозможно. Каждый из нас индивидуален не только как личность, но и как биологический объект — в любом «уголке» своего тела.
— Хирургов такого уровня, как академик Александр Возианов и вы, можно, наверное, перечесть по пальцам. А ведь больному хочется попасть только к самому лучшему специалисту. По-моему, в этом отношении мы пока тоже отстаем от мирового уровня.
— Здесь я с вами совершенно не согласен. Начнем с того, что в Украине урологов не только не меньше, но даже больше, чем в некоторых развитых странах. У нас 18 крупных урологических клиник (не считая отделений в областных и городских больницах), на базе которых работают кафедры медицинских университетов и академий. Как правило, такой клиникой руководит опытный специалист.
— Тогда почему новые операции у нас начинают осваивать через несколько лет после того, как их стали делать за рубежом? Почему, несмотря на светлые умы и умелые руки многих украинских урологов, в западных странах общий уровень данной области медицины (впрочем, как и некоторых других) все же значительно выше?
— Мне кажется, эти вопросы можно отнести к категории риторических. Скажите, у вас есть мобильный телефон?
— Нет.
— В Лондоне полгода назад парламент обсуждал, как бороться с безработицей. Было решено всем безработным выдать по мобильному телефону, чтобы у них была постоянная прямая связь с биржей труда. Вот вам и ответ. Заграничные коллеги, приезжающие в наши клиники, при виде инструментов и аппаратуры, с которыми мы работаем, только разводят руками. Зато когда украинские урологи попадают на Запад, они творят чудеса. Тут оправдывается знаменитый суворовский афоризм: «Тяжело в учении — легко в бою». Если наши будни сравнить с учением (всего одну букву прибавить — и выйдет «мучением»), то в оборудованных по последнему слову операционных украинским хирургам нет равных. Хотя постоянный «бой» все же скорее не у них, а у нас. Как иначе назовешь непрерывные временные трудности и отдельные недостатки?
О мастерстве наших специалистов красноречиво свидетельствует такой факт. После ряда операций, проведенных в Голландии, президент ассоциации украинских урологов, директор Института урологии и нефрологии, академик НАН и АМН Александр Возианов получил диплом, дающий право оперировать в любой европейской стране. А подобное на Западе, с его развитой системой медицинского обслуживания, случается довольно редко. Еще один пример. В свое время из Киева уехал за границу сын известного онкоуролога профессора Леонида Полонского. Хотя Полонский-младший считался у нас хорошим, опытным специалистом, тем не менее, по мнению многих знавших его людей, своему знаменитому отцу в хирургическом искусстве Борис Леонидович уступал. Однако в Германии он сейчас процветает.
— Хочу задать вам наивный вопрос: вы получили за уникальную операцию, о которой мы говорили чуть раньше, хоть какое-то дополнительное вознаграждение материального плана?
— Вопрос и впрямь наивный. Естественно, нет. У нас подобные вещи не практикуются. Хотя будущее украинской хирургии во многом зависит от будущего самих хирургов. Иначе говоря, от перспектив, которые сегодня открываются перед ними. Между тем, наши материальные перспективы по-прежнему остаются весьма туманными. С тем, что уравниловка препятствует профессиональному росту, согласны вроде бы все, но… Можно ли себе представить, чтобы прославленный американский хирург Майкл Дебейки получал на какую-нибудь сотню долларов больше, чем заурядный врач из провинциального госпиталя? Да американцу за одну операцию платят столько, сколько выдающиеся украинские хирурги Шалимов и Возианов не получили за многие годы. У нас сегодня человек, достигший в своей профессии вершин, зарабатывает на 50—100 гривен больше, чем, пардон, заурядный ремесленник от медицины.
— Александр Алексеевич Шалимов рассказывал мне, что в 70-е годы он некоторое время работал в ГДР. Причем на операциях нашего знаменитого хирурга присутствовали и коллеги из ФРГ. И вот однажды они предложили: «Переезжайте в Западную Германию. Хирург вашего уровня зарабатывает 3,5 миллиона долларов в год…»
— Да уж, столько за год не получают все украинские урологи вместе взятые. Но давайте перестанем играть в кошки-мышки. В нашей Конституции записано: медицинское обслуживание в Украине бесплатное. А ведь по сути оно уже давно таковым не является. Операции стоят неодинаково хотя бы потому, что на них затрачивается разное количество материала. Но оперативные вмешательства требуют и разных усилий — физических, нервных, интеллектуальных. Хирург тем и отличается от робота, что он программирует, прокручивает в уме каждую операцию. Даже если такую же сделал буквально накануне. Нашим выдающимся исполнителям — дирижерам, скрипачам, пианистам, слава богу, начали, наконец, платить за их незаурядное мастерство. А высокоталантливым врачам по- прежнему начисляют лишь мизерную надбавку к окладу.
— Сергей Петрович, признайтесь, перед операцией вы волнуетесь?
— Честно говоря, да. Хотя волнение стараюсь не выплескивать наружу. В этом отношении я типичный интроверт.
— А чем снимаете напряжение после трудного дня — хорошей порцией коньяка, прогулкой, общением с друзьями?
— Эйфория появляется безо всяких «допингов». Ученые установили: когда человек чувствует себя победителем, в его организме вырабатывается гормон эндорфин. Именно от него зависит ощущение счастья. Значит, ставь перед собой важную цель и, достигнув ее, чувствуй себя победителем.
— Но ведь тут же приходится обозначать новый рубеж, к которому нужно стремиться. И так без конца…
— Конечно. Но это и называется нормальной, счастливой жизнью.
***
Редакция «Зеркала недели» поздравляет Сергея Пасечникова с 50-летием. Желаем известному украинскому хирургу-урологу новых больших побед, в результате которых вырабатывается гормон счастья.