Беременность женщину не красит. Она её одухотворяет. И кто скажет, какое из двух состояний женщине больше к лицу? Возможно, пока животик не сделал тайное явным, женщина иначе выглядела, в глаза бросались остальные её достоинства. Но беременность явно пошла на пользу. А счастливые папы, вне зависимости от того, для кого они придумали имя — для мальчика или для девочки, рады любому исходу.
Не мать велела — сама захотела
В роддоме рожениц при поступлении «фильтруют». Решают, в какое из трех отделений определить. Практически одного взгляда специалиста достаточно, чтобы предвидеть: предстоят обычные или осложненные роды. Плюс внимательное знакомство с документацией. Иные будущие мамы лежали у нас «на сохранении», и не по одному разу. В обязательном порядке берутся анализы. В том числе и для того, чтобы обезопасить обитательниц остальных палат от возможных инфекций.
Папы с нетерпением ждут, кем их одарит судьба. Даже когда знают заранее, а нынче никакой не секрет — девочка или мальчик должен родиться, — они первым делом спрашивают у тебя: «Кто?» А уж потом — о самочувствии жены. Последний вопрос доносится из-под потолка — прыгают от радости. А ты смотришь, и сама готова повторить его «танец». Несколько минут назад держала в руках живой комочек и теперь диву даешься: надо же — те же черты лица у родителей. С ходу и не определишь, на кого больше похож. Но отцу очень нравится слышать, что малыш(ка) полная его копия.
Крик младенца звучит счастливым звоночком об окончании маминых мук, о начале новой жизни. Хотя ребеночек кричит не столько для того, чтобы привлечь к себе внимание, сколько от боли. Распрямляющиеся легкие приступают к работе и посылают в мозг сведения, что с ними, с легкими, все в порядке — болят. А раз болят, значит, вдыхают и выдыхают воздух, заступили на пожизненное дежурство. Других сигналов, кроме болевых, наши нервы не посылают, не обучены.
Со стороны, наверное, представляется, что новорожденные кричат одинаково. И что похожи друг на друга, как капли воды. А вот и нет! Овал лица, брови, носик, гримасы — все разное. А самое главное — голос. Тут уж ни за что не спутать.
В последние годы в родильных домах стали появляться разные новшества. Наконец-то, давно пора. Тот же большой пластмассовый шар, который роженице предлагают прижать к себе руками и ногами. Простое приспособление, а настраивает, как бы взнуздывает, мышцы, которым предстоит участвовать в акте деторождения.
И еще одно новшество импортируется к нам из весьма благополучных стран. Тамошние психологи уверяют, что присутствие отца ребенка при родах, его поддержка, скрепляет и цементирует супружеские узы, заставляет мужчину сопереживать, прочувствовать, каково это быть женщиной... Мне кажется, что представителей сильного пола до такой степени посвящать в святая святых женской половины не столь уж безопасно. Не исключено, что гражданина с развитым воображением увиденное в родильном зале может пришибить. А сознание того, что в муках родного существа отчасти и ты виноват, может окончательно добить. И превратить завидного мужика в рыхлого импотента.
У некогда популярной в нашей стране польской писательницы есть юмореска о том, как она рожала в присутствии мужа. На протяжении всего повествования героиня рассказа, чтобы отвлечься от неминуемых страданий, наблюдает за реакцией своего благоверного. Сначала он покраснел, потом побледнел, затем прожег сигаретой штаны и рубашку, сел на собственную шляпу, проглотил носовой платок, разбил лбом лампочку в люстре… В конце концов, обожженный и окровавленный супруг свалился без сознания. В этот самый момент роженице сообщили, что у них с мужем родился сын…
Уверена, далеко не всегда дорогие и родные тебе люди должны находиться с тобою рядом. Имею в виду те случаи, когда они ничем не могут тебе помочь. Уж лучше совсем не попадались бы на глаза. Потом, после операции с реанимацией их сочувствие и сострадание пригодятся и окажутся весьма уместными. А пока лишние зрители ни к чему. Родильный зал или операционная — не эстрада и не стадион. Здесь нужны профессионалы, их опыт, их знания.
Довелось мне рожать в «своем» родильном зале. В небольшое помещение набились медсестры и врачи со всех трех этажей. Переживать за меня, проявить ко мне внимание. Понимала, они не чужие мне люди. И я им. Сроднились за столько лет. Но, честное слово, мне было бы легче, если бы они проявили солидарность не во время, а после…
Приняла к тому времени на свои руки больше тысячи младенцев. Так что не по книгам знала, каково рожать. Скажем так, это сложный процесс. Хотя, хотя… Как-то попалось на глаза повествование об одной из старинных дворянских фамилий в Российской империи. Представьте, вечер, усадьба в огнях. Много гостей. Хозяйка дома была на сносях. Ждала то ли девятого, то ли десятого ребенка. Уж в чем в чем, а в детях простой люд и дворяне с купцами себе не отказывали. Мадам сидит и играет со взрослыми гостями в карты. Вдруг задумалась, потрогала живот, извинилась и ушла в свои покои. Вскоре гости поздравляли главу семейства с рождением дочери, а там к ним вышла главный соавтор торжества. Как ни в чем не бывало продолжила игру.
По такому сценарию все, наверное, и происходило. Рожать тоже надо учиться. А когда это дело, уж простите за фривольность сравнения, «поставлено на поток», то нужно быть уж совсем бездарной ученицей, чтобы не овладеть искусством родов в совершенстве и чтобы не свести к минимуму сопутствующие неприятности.
Говорю к тому, что повторные роды проходят легче. Как правило. Очень жаль, что решаются на них все меньше и меньше моих современниц. За исключением определенной категории дам, которым как раз следовало бы рекомендовать воздержаться, остановиться и оглянуться. Из-за целого букета болезней, в ряду которого алкоголизм едва не самый невинный недуг. Плюс неразборчивость в выборе партнеров.
Застряло в памяти одно из дежурств. Привезли такую мамашу. Помыть, переодеть в чистое не успели, как она произвела восьмого по счету ребеночка. Старшенькие — давно в интернате, по причине лишения материнства. Тот день был вообще какой-то взбалмошный. Двумя часами ранее точно таким же образом разродилась еще одна искательница приключений. Шестым ребенком. Захожу в палату. Обе роженицы сидят на кроватях друг против друга, визгливо матерятся и курят. Как они умудрились пронести с собой сигареты — ума не приложу.
Плодовитость подобных дам не повышает «среднюю температуру по госпиталю». Она падает и падает. Или растет. Тут уж как посмотреть. В том смысле, что с каждым годом число усложненных родов непрерывно увеличивается. Согласна, нельзя делать выводы на основании одного родильного дома. Но я же приняла в свои руки без малого шесть тысяч младенцев. Столько раз тужилась вместе с мамами, столько раз радовалась счастливому разрешению от бремени. Так, кажется, говорили в неторопливом девятнадцатом веке. И посему могу если не утверждать, то хотя бы свидетельствовать: женщины рожают все труднее и труднее.
Прокрустово ложе стандартов
В родном родильном зале за что ни возьмись — мебель, приспособления и т. д. — все изготовлено для удобства медперсонала. Потребности будущей матери и ребенка, ради которых, собственно, существует заведение, отодвинуты на второй план. Но роженицы — лица отнюдь не посторонние. Результат зависит сначала от них, а потом уже от акушерок и врачей. То есть и об удобстве пациенток следует думать обязательно. Пусть не так, как беспокоятся о своих клиентах менеджеры по сбыту автомобилей, взапуски предлагая покупателям кресла у баранки одно другого «эргономнее». Но хоть что-то. Развивая сравнение, скажу, что в наших роддомах до сих пор в обиходе сидения для рожениц наподобие тех, какие было принято устанавливать в кабинах тракторов первых советских марок.
Согласимся без дальнейших прений, что роженице важно чувствовать себя в родильном зале комфортно. Не приходилось бывать в родственных заведениях за пределами своей родины, однако все чаще подозреваю, что их хозяева не отстают от промышленников и прочих предпринимателей в смысле заботы об удобствах потребителя. Иначе с чего бы это жены и дочери «новых русских» и не менее «новых украинцев» предпочитают производить на свет наследников за рубежом. И не стесняются ставить об этом знаменательном факте в известность соотечественников. Как недавно это сделал популярный телеведущий, исходивший радостью оттого, что его напарница по репортажам в пику родным осинам родила дочку в вечном городе Риме.
Впрочем, не только жены министров, дочери президентов да эстрадные дивы приспособились рожать подальше от родных пенат. В ту же сторону смотрят денежные мешки калибром поменьше. Они пребывают в полной уверенности, что чем больше выложишь денег, тем больше гарантии. Как при покупке автомобиля: чем дороже, тем удобнее и надежнее. И еще самолюбие тешит камешек, заложенный в фундамент будущего. Дескать, мало ли как повернется, а запись в метрике о месте рождения — Париж, Нью-Йорк, Лондон или Женева — никак не помешает.
Доводилось читать — снова извините за параллель с автомобилями, — что в зависимости от запросов заказчика, от его роста и веса, автостроительные фирмы готовы нарастить педали, опустить или поднять днище и т.д. Кресло и рулевое управление каждый водитель в современных автомобилях давно сам регулирует под себя. А зайдите в наш родильный зал. Там, как правило, так и продолжает править бал его величество стандарт. Все рассчитано на усредненную роженицу. Родильный зал в чем-то напоминает спальный вагон. Разве что вместо коек калибра 180 см здесь находятся их прямые родственницы, именуемые гинекологическими кроватями. В принудительном порядке рожениц заставляют на стандартной койке принимать стандартную позу. А подходят ли они (койка и поза) анатомическому строению пациентки или никак не стыкуются, минздравовских чиновников не касается. Они озабочены лишь тем, чтобы подведомственному персоналу в лице акушерки и гинеколога было удобно принимать роды.
Как-то рожала у нас женщина из Татарии. У неё это были вторые роды или даже третьи. Женщина, словом, опытная и прекрасно знала, как и в какой позе ей удобнее. Настояла на своем. Предпочла, как сказал боец Сухов в «Белом солнце пустыни», немножко помучиться, но родить наверняка. Её и так и сяк укладывали, а она все равно вставала и садилась на корточки. Приговаривала: «Требуете на кровати, могу и на кровати, но только на корточках».
Москва, как говорится, не сразу строилась. С чего-то надо начинать. Если у меня спросили бы — с чего, я назвала бы отмену стандартного ложа для рожениц, переход на строго индивидуальные позы и на несколько видов больничной мебели. Акушерка с доктором поворчат-поворчат (привыкли к стандарту все-таки) да приспособятся. Медики — не столько профессия, сколько зов души. Равнодушные к чужой боли в этой среде не уживаются. Зато люди, рожденные в условиях уважения к своей личности, с пеленок ощутят, как это здорово, когда тебя не унижают ледяным дыханием стандартов. Глядишь, они поймут, что в детском саду, школе, институте с техникумами и на работе у них имеются не только обязанности, но и права.
Примечание. Полностью заметки акушерки Ольги Николаевны Шевцовой будут опубликованы в одном из ближайших номеров журнала «Радуга».