Недавно на сайте ТСН-Киев появилось любительское видео под заголовком «В Киеве наркозависимые в поисках метадона штурмуют аптеки в спальных районах». И подзаголовок — «Люди приходят за метадоном. Местные шокированы, боятся заходить в аптеку и проходить мимо».
Честно говоря, как и у большинства людей, у меня до недавнего времени наркозависимые тоже вызывали большие опасения. Непонимание порождает страх. А страх в свою очередь — гнев и ненависть. С 1990-х в нашем сознании закрепилось, что бывших наркозависимых не бывает, они опасны для общества, а значит — их надо сажать и так далее.
Поездка в Днепр в рамках пресс-визита «Наркозависимость vs наркополитика: проблемы и пути их решения в Украине», организованного «Альянсом общественного здоровья» несколько изменила мою точку зрения.
Почему Днепр?
«Из 350 тысяч человек, употребляющих инъекционные наркотики в Украине, около 30 тысяч проживают именно на Днепропетровщине, — пояснил ассоциированный директор по политике и партнерству «Альянса общественного здоровья» Павел Скала. — Днепропетровская область была среди первых регионов, где 15 лет назад внедрили лечение заместительной поддерживающей терапией (ЗПТ). Сегодня каждый шестой из 16 тысяч пациентов ЗПТ в Украине проживает именно здесь.
Наша цель — показать, как работают программы, почему репрессивная государственная наркополитика негативно влияет на заболеваемость, в частности и на Днепропетровщине».
Мы и они?
В первый раз большинство людей употребляют наркотики добровольно, по разным причинам. Но повторное употребление может привести к изменениям в мозге, в результате чего человек может быть не способен сопротивляться тяге к наркотикам. Причем станет человек зависимым от наркотиков или нет — предугадать невозможно. Часть людей могут употреблять их определенное время и не иметь зависимости. У других зависимость развивается очень быстро, буквально после первого употребления.
Чтобы решить эту проблему в мире применяются механизмы, оправдавшие себя и считающиеся эффективными. Почти 100 стран используют программы снижения вреда. У нас — программа профилактики ВИЧ среди уязвимых категорий населения. В 90 странах внедряются программы обмена шприцов. В Украине такая программа работает почти 20 лет. В 80 странах внедрены программы заместительной терапии: в лечебных учреждениях люди получают заменители нелегальных наркотиков, которые помогают избежать синдрома отмены (ломки). В Украине для ЗПТ применяют два действующих вещества — метадон и бупренорфин. Препараты принимаются только перорально, в отличие от нелегальных опиатов не содержат вредных примесей и точно дозированы. Это исключает возможность передозировки.
Заместительная терапия внедряется во всех странах ЕС. На постсоветском пространстве этой программы нет только в двух странах — в РФ и Туркменистане.
В некоторых странах, например в Канаде, Австралии, Германии, Великобритании и т.д. есть комнаты безопасного употребления наркотиков. Где наркозависимый человек может употребить нелегальный наркотик под контролем.
Подобные сервисы на данный момент внедряют в Украине, их поддерживает «Альянс общественного здоровья». Уже более двух лет сервис по профилактике ВИЧ-инфекции у наркозависимых за средства госбюджета поддерживает государство через Центр общественного здоровья. Работают также автобусы с мобильными амбулаториями, где можно протестироваться, получить чистый шприц, информационные материалы и консультацию врача. Есть национальные линии, где можно получить информацию о базовом пакете услуг, предоставляемых наркозависимым людям.
«На данный момент ЗПТ — фактический единственный научно обоснованный и доказанный метод лечения наркозависимых и профилактики ВИЧ и вирусных гепатитов. В Украине программу применяют уже 17 лет, с 2004 года. С 2017-го программу полностью финансирует государство, — говорит Павел Скала. — Процент удержания пациентов (то есть тех, кто остается на протяжении года) в ней очень высокий. Это объясняется тем, что программа бесплатная. Из 16 тысяч человек, находящихся на ЗПТ, 40% ВИЧ-инфицированы, 94% из них одновременно получают антиретровирусную терапию.
ЗПТ — путь к стабилизации. Чем больше наркозависимых охвачены сервисом, тем меньше уровень проблемы с распространением ВИЧ. Программа позволяет снизить уровень преступности, связанной в частности с необходимостью раздобыть средства на приобретение нелегальных наркотиков.
ЗПТ — не панацея. Это лечение хронического заболевания. Некоторым терапия понадобится в течение нескольких лет, а кому-то — всю жизнь.
Поскольку употребление наркотиков может приводить к изменениям в мозге, зависимость рассматривают как хроническое заболевание, а не отсутствие силы воли или проявление плохого характера. Заболевание рецидивное — пройдя лечение и отказавшись от употребления наркотиков, люди все равно имеют повышенный риск к ним вернуться.
«Чтобы представить себе, что такое тяга к употреблению у людей с зависимостью, — пишет на своей странице в ФБ психолог, консультант в сфере психического здоровья и наркополитики Артем Осипян, — попробуйте утром не заходить в ленту новостей или, например, не пить первым делом кофе. Просто запретите себе это. Ваши волевые усилия, скорее всего, позволят вам это сделать. Но напряжение, возникающее из-за нового статуса «табу/запрещено» истощает и проявляет много интересного. Появятся тысячи мыслей: «У меня и без того в жизни мало приятного», «Да и зачем это запрещать?», «Не так уж часто я это и делаю, в конце концов», «Я и так много себе запрещаю», «Жизнь и без того паскудная»...
Собственно, это и есть правда о зависимости. В ее основе — кризис системы вознаграждения. Соответственно, жалость к себе.
Но не только зависимые не умеют себя вознаграждать. Именно поэтому грань между людьми «зависимыми» и «не зависимыми» очерчена лишь социальным статусом. Который быстрее приводит людей к финансовым проблемам и еще большим проблемам со здоровьем.
Не выстраивайте жесткую грань между «они» и «я/мы». Все мы зависимы в определенной степени. Просто у кого-то есть больше финансовых и социальных возможностей для маневров».
«Синергия душ»
«Белые пятна» современной наркополитики Украины — систематическое нарушение прав наркозависимых и репрессивные действия представителей правоохранительных органов в отношении внедрения ЗПТ. Диссонанс особенно заметен на фоне анализа лучших мировых практик по лечению и профилактике наркозависимости.
Наркозависимые — больные люди. Тем не менее, и государство, и общество относятся к наркозависимым заведомо предвзято. Стигма часто становится причиной прямой дискриминации и мешает им выздороветь.
Проявлением стигмы является само по себе слово «наркоман». Оно дегуманизирует человека, употребляющего наркотики.
В обществе доминирует радикальный взгляд на наркопотребление: справиться с зависимостью можно только полным отказом от употребления, а сами наркотики — абсолютное зло.
К людям, употребляющим наркотики, ужасно относятся врачи. Им отказывают в предоставлении медицинской помощи, с ними часто разговаривают по-хамски и могут просто выкинуть на улицу. Это приводит к тому, что наркозависимый начинает избегать контакта с окружающими, еще больше лишая себя возможности получить помощь.
Общественная организация «Синергия душ» в Днепре оказывает уязвимым категориям населения профилактические услуги, в частности быстрое тестирование на ВИЧ, вирусные гепатиты, скриннинг на туберкулез. Ежегодно охватывает более двух тысяч человек и обеспечивает социальное сопровождение в лечении социально опасных заболеваний.
Специалистка организации Светлана Родик — равный консультант. Рассказывать о собственном опыте наркозависимости — часть ее работы. «Я сама — женщина, живущая с наркозависимостью, — говорит она. — Употребляла наркотики с 18 лет. Не раз попадала в места лишения свободы. Последние 16 лет нахожусь в ремиссии. Но все равно не могу сказать, что абсолютно свободна — не знаю, что может произойти со мной завтра. Я зависима.
В местах лишения свободы я оказывалась потому, что искала деньги на наркотики. Я проходила курсы реабилитации. Моя мама боролась за меня. К сожалению, это не давало эффекта.
К слову, реабилитация подходит не всем. Знаю историю, когда молодой человек так любил свою маму, что поддался ее уговорам отказаться от ЗПТ и пройти реабилитацию. К сожалению, закончилась эта история плохо. Не выдержав, он покончил жизнь самоубийством. А мама стала одной из наших активисток.
Для меня переломным моментом стало то, что мне просто надоело сидеть. Хотя состояние абстиненции я переносила только в местах лишения свободы. На свободе выдержать больше одного дня не могла. Это было страшно. Мне казалось, что у меня отказывают почки, отламываются руки. Был страх смерти. Я даже не могу описать это состояние.
На второй день я выходила из дому и искала наркотик. Если бы в то время, когда я активно употребляла, была ЗПТ, то моя жизнь и жизнь моей дочери, которую я воспитывала фактически из мест лишения свободы, была бы совершенно другой».
«Если бы не было ЗПТ, возможно, меня уже не было бы в живых, — рассказывает региональный представитель БО «БФ ВОЛНА» в Днепропетровской области, социальный работник ОО «Синергия душ» Руслан Воеводов. — На программу меня заводили под руки и ставили у стеночки. До этого я употреблял около десяти лет внутримышечно. Ходил, как робот Вертер. И молился каждый день в ожидании, когда откроется метадоновая программа. Когда я принял первую таблетку, то понял, что больше колоться не буду. Недавно получил юридическое образование»
«Наркозависимость — заболевание, которое у нас криминализируется, — продолжает Светлана. — Отсюда идет дискриминация. Наркозависимый идет к закладке. И употребляет рядом, чтобы снять абстинентный синдром. Думаете, он отбрасывает от себя шприц, потому что хочет кого-то инфицировать? Нет. Он держит в руках криминал. Криминализация — одна из самых больших проблем».
«Общение с клиентами «Синергии» — интересный опыт для нас, — говорит старший инспектор пресс-службы управления патрульной полиции Днепровской области Павел Карманов. — Действительно, и в обществе в целом, и среди полицейских в отношении наркозависимых есть стигма — это потенциальные преступники. Возможность посмотреть на проблему под другим углом — очень полезна для нас. Стигматизация не позволяет наркозависимому разобраться со своей проблемой. Для человека может быть переломным моментом, когда он поймет, что он не один на один с этой проблемой. И существует возможность менять свою жизнь, в том числе с помощью таких организаций».
Репрессивная наркополитика
Каждый восьмой осужденный в 2020 году получил криминальную судимость за незаконное хранение наркотиков. Таковы данные ежегодного анализа официальной судебной «наркостатистики» от «Альянса общественного здоровья».
Ежегодно за все криминальные преступления, связанные с наркотиками (ст.ст.305–320 УК Украины), суды осуждают около десяти тысяч человек. В последние четыре года тенденция стабильна — минимум 83% осужденных за «наркопреступления» получают криминальную судимость по ст.309 УК Украины — за незаконное хранение без цели сбыта.
При этом каждый десятый (в 2020-м — 6,8 тысячи человек) получает судимость за то, что в большинстве цивилизованных демократических стране не считается криминальным правонарушением, а именно по ч.1 ст.309 КК Украины. «Пороговые размеры наркотиков», установленные приказом Минздрава № 188 от 2000 года, по наиболее распространенным в нелегальном обороте наркотикам, в 200–600 раз ниже, чем в странах ЕС. Даже в РФ репрессивные «пороговые количества» по наиболее распространенным в нелегальном обороте наркотикам в 100 раз меньше.
«Наша правоохранительная система заточена на то, чтобы в первую очередь преследовать наркозависимых людей. Их можно задержать с наркотиками раз в год, а можно — раз в месяц или ежедневно. Преследовать наркобизнес гораздо сложнее», — отмечает Павел Скала.
«В медицине я уже 40 лет, — рассказывает врач-нарколог Леонид Власенко. — Первый пациент, которого я принял будучи врачом-интерном, был человек, зависящий от опиоидов. Всю эту историю, начинавшуюся с поедания маковой соломы, я наблюдал в развитии. Первая наркотическая зависимость у нас имела мало общего с инъекциями. С ужесточением законодательства люди начали шифроваться. Цена соломы поднялась. И народные умельцы додумались делать из одного стакана маковой соломы 10 кубов «ширки», которой хватало на 10 инъекций. Все шло по нарастающей. Потом научились ангидрировать. Самое ужасное случилось в 90-х, когда пошел сдвиг в сторону криминализации наркопотебителей. Это привело к тому, что организовались огромные точки по производству «ширки». И поскольку иметь при себе дозу было опасно, дошло до того, что человек просто подходил к дыре в заборе, просовывал через нее деньги в кулаке. С другой стороны кольщик делал ему инъекцию.
А через пару метров стоял милиционер. Но человек был чист перед законом.
При этом мало того, что шприц далеко не всегда был индивидуальный. Готовить «ширку» мог ВИЧ-инфицированный. А в ее рецепте — добавление крови. ВИЧ-инфицирование в Украине приобрело масштаб эпидемии.
Когда началась программа заместительной терапии, противодействие милиции было очень жестким».
Война с наркотиками или политика «нулевой терпимости», идея которой состоит в полном искоренении наркотиков и борьбе с людьми, их употребляющими, неэффективна. И приводит лишь к разрастанию криминальной инфраструктуры, маргинализации наркопотребителей и стремительному распространению ВИЧ и гепатитов из-за инъекционного употребления наркотиков.
***
По данным ООН, приблизительно четверть миллиарда людей хотя бы раз употребляли наркотики. Среди них — 12% наркозависимых, нуждающихся в помощи и лечении. 17,4 миллиона человек употребляют наркотики путем инъекций. Почти каждый восьмой «инъекционный наркоман» живет с ВИЧ. Ежегодно в результате передозировки наркотиками гибнут минимум 190 тысяч человек. Большая часть из них — молодые люди. Больше всего наркозависимых в США — 28,6 миллиона человек в возрасте от 12 лет.
Согласно заявлениям генпрокурора Ирины Венедиктовой, в Украине число наркозависимых может достигать полутора миллионов человек. По ее словам, темпы роста наркомании в Украине — одни из самых высоких в мире. Ежегодно наркотики становятся причиной смерти приблизительно тысячи человек. Около 20% объемов наркотиков распространяются с помощью Интернета. Больше всего преступлений, связанных с распространением наркотиков, зафиксировано в Харьковской, Днепропетровской, Одесской и Донецкой областях, а также в Киеве. 77–79% из употребляемых в Украине наркотиков — опиоиды кустарного производства.
Больше статей Аллы Котляр читайте по ссылке.