В одном из живописных уголков на берегу Ворсклы в пригороде Полтавы с красивым названием Крутой Берег (это село обозначено еще на военных картах времен Полтавской битвы) есть необычный особняк. На первый взгляд трехэтажный дом — типичное семейное гнездышко новых украинцев. И только подойдя ближе, можно прочесть вывеску: «Реабилитационный центр «Выбор». Дом построен в 2005 году на средства родителей, благодарных за спасение детей, и при поддержке Всеукраинского родительского комитета по борьбе с наркотиками».
Меня встречает Максим, энергичный молодой человек, исполнительный директор Полтавской областной благотворительной организации «Допоможемо дітям». С гордостью показывает свое хозяйство: два тренажерных зала, холл-гостиную, кабинет психолога, кухню и столовую, спальные комнаты, душевые, небольшую сауну, фотографии бывших пациентов реабилитационного центра (РЦ) «Выбор» вместе с известными в Украине спортсменами и политиками, священниками Почаевской лавры, которые в свое время протянули им руку помощи. Обращает мое внимание на то, что здесь нет замков и решеток: хочешь — живи, не хочешь — уходи. Хотя режим в центре напоминает армейский: подъем в 6.00, кросс 5 километров, зимой — ныряние в прорубь (по желанию). Отбой — в 22.00. И, наверное, первый опыт, который здесь приобретают ребята, это опыт преодоления — лени, слабости, малодушия. Они начинают себя уважать, а не пытаются вызвать к себе жалость (что очень типично для наркомана).
Внутри жилище уже не кажется таким просторным, особенно, если учесть, что в нем проживает до двух десятков человек — молодые ребята из разных уголков страны, которые хотят покончить с пагубной тягой к наркотикам.
Всю работу по дому они делают сами: ездят на машине за продуктами, готовят, убирают, стирают, чинят, выращивают овощи. Кроме того, проводят тренировки в спортивных секциях с детьми микрорайона, выступают с лекциями в школах и высших учебных заведениях. Большинство учатся заочно в вузах.
Припоминаю, как два года назад, в канун Всемирного дня борьбы со СПИДом РЦ «Выбор» проводил подобную встречу со студентами Полтавского технического университета. Экс-наркоманы рассказывали, что благодаря методике доктора Леонида Сауты они полностью избавились от наркотической зависимости, стали жить полноценной интересной жизнью. И что вы думаете? Большинство им не поверили! На сцене стояли такие респектабельные молодые ребята (полное несоответствие расхожему стереотипу), что представить их безнадежными наркоманами в недалеком прошлом студенты просто не смогли. Хотя те говорили о себе правду!!!
Кстати, Максим раскрыл мне небольшую тайну. Новички могут заниматься на любых тренажерах. Но к штанге допускают только тех, кто действительно решил изменить свою жизнь.
Сам Максим тоже из «бывших», как подавляющее большинство сотрудников центра. После выздоровления вот уже полтора года официально работает исполнительным директором. В Днепропетровск, где живут родители и брат, пока возвращаться не хочет. Собирается поступать в вуз.
История 26-летнего Максима довольно типична для обитателей центра. Сын зажиточных родителей ни в чем не знал отказа. Мальчика баловали, выполняли любые его прихоти. С наркотой «подружился» с 15 лет, когда связался с людьми из уголовного мира. Старшие «товарищи» предложили Максиму попробовать наркотики, говорили, мол, это модно, круто, обещали взять «на стрелку». Когда узнал, что его девушка спала с «друзьями», горе пытался заглушить еще более сильными наркотиками и к 17-ти перепробовал все существующие. Естественно, воровал у родителей деньги, выносил из дома золото. Уехал в Киев учиться, но и там быстро нашел торговцев героином, и все деньги спускал на дозы. Из института отчислили. Вернулся в Днепропетровск. Родители уже все знали. Тысячу раз давал им обещание бросить колоться, но обманывал и себя, и их: сам этого сделать уже не мог. Да и не желал. Папа устроил в вуз. Денег не давал. Несколько раз откупал сына от милиции. Возил по наркологам, те брали баснословные гонорары, обещая за пару месяцев вылечить. Но все было тщетно. Максим гасил наркотой любые проблемы — то одиночество, то разочарование в людях, то просто хандру: укололся и все опять прекрасно. Папа платил за сессии и, в конце концов, просто купил диплом. Устроил на работу. Там знали о пагубном пристрастии Максима, но имели свою выгоду от сотрудника-наркомана: в любой момент его можно использовать как «козла отпущения».
Родителей «достал» так, что несколько раз его не пустили домой, ночевал в подъезде. Отец еще раз заплатил милиции, чтобы не посадили за решетку, взял и отвез в психбольницу. И популярно объяснил альтернативу: или тюрьма, или лечиться. Так Максим оказался в реабилитационном центре «Выбор» в Полтаве. Сначала как пациент, теперь как сотрудник. Остался для того, чтобы своим примером показывать: есть выход и для самых безнадежных наркоманов. Безмерно благодарен отцу, хотя полтора года назад настолько его ненавидел, что бросался с ножом…
Некоторые ребята, с которыми я общалась, тоже не скрывали, что очутились в «Выборе» не совсем по своей воле. Приезжая с родителями на собеседование, утверждали, что готовы пройти реабилитационный курс, но вскоре находили сотни причин и отговорок, чтобы не остаться. В результате, как правило, семья ставила ультиматум: «Все! Ты нам такой больше не нужен!», и папа, привезя взрослого недоросля сюда, просто выбрасывал из багажника сумку.
Нередко бывало, говорит Максим, что великовозрастные «маменькины сынки» впервые в центре учились… застилать кровать, чистить картошку, мыть посуду, стирать носки. А стимулировало их к таким бытовым подвигам отношение товарищей, которое, оказывается, может быть не менее болезненным, чем ломка. «Тут начинаешь понимать, — говорит Максим, — простую библейскую истину: чтобы быть в сообществе людей, надо быть им полезным. И многие сознаются, что впервые за многие годы именно в «Выборе» обрели настоящих друзей».
— Я вам больше скажу, — говорит ведущий специалист реабилитационного центра «Выбор» Леонид Саута (его жилище и рабочий кабинет с большой библиотекой находятся в мансарде дома), — некоторые наши пациенты искренне считали, что «Щелкунчика» написал Джек Лондон, Тарас Бульба воевал с монголо-татарским игом, и не имеют представления, кто был участником Полтавской битвы. Некоторые в своем отчестве делали две ошибки, мы их учили писать в тетрадке в косую линеечку. Некоторые впервые в жизни прочитали книжку и убедились, что чтение приносит не меньшее удовольствие, чем телевизор и компьютер.
Хотя понятно, что не только низкий образовательный уровень молодежи волнует Леонида Александровича, врача с 32-летним стажем. Наркомания все более молодеет. В ее болото можно попасть и из подворотни, и из дворца. Из дворца ныне даже более вероятно. Если в советские времена наркоманами были преимущественно представители маргинальных слоев общества и уголовного мира, то в последние годы — «золотая» молодежь, для которой наркотики — часть богемной субкультуры. Внешне благополучные юноши и девушки из обеспеченных семей на самом деле вырастают совершенно не приспособленными к жизни, духовными инвалидами. Родители считают, что выполнили свой долг, если одели-обули-накормили ребенка и снабдили дорогими игрушками (мобилка, компьютер, машина и т.д.). Дети — уже продукт рыночных отношений, к тому же с гипертрофированными запросами, и к родителям они подходят с потребительскими мерками, рассматривая их как источник денег, манипулируют ними, как хотят. Горе-детки искренне убеждены, что родители обязаны жить только для них.
— В начале 90-х годов, — размышляет Леонид Саута, — советская наркология, признававшая только медикаментозные методы, рухнула. Ведь она умела лишь ставить клеймо и выбрасывать наркомана из общества. Медикаментозные методы сами по себе еще ни одного наркомана не вернули в общество здоровым и полноценным человеком. Самый большой успех наркологов — добиться снижения дозы.
Специалисты в области терапии зависимости рассматривают наркоманию как следствие эмоционального дефицита, проблем в семье. Такие дисфункциональные семьи в силу различных причин не могут воспитать детей с нормальными жизненными установками. Эффект дают только психотерапевтические методы лечения. Они существовали на Западе. Но слепо копировать их тоже было нельзя, — говорит Леонид Александрович. — Ведь наркомания в США и в Украине (или другой стране) так же не похожи, как береза в Подмосковье и в приполярной тундре.
В 1992 году Л.Саута разработал теоретические принципы и одну из первых на территории постсоветского пространства комплексную программу лечения и реабилитации больных наркоманией. Это была попытка выйти за рамки узкобиологического взгляда на проблему наркомании и основанного на нем медикаментозного лечения. Важнейшим направлением программы была психотерапевтическая и социопсихотерапевтическая помощь зависимым семьям (наркоман зависит от наркотиков, а семья — от наркомана, его потребностей и прихотей). Такой подход был качественно новым для СНГ и позволил получать длительные ремиссии высокого качества.
Другим важным звеном программы было использование в психиатрической клинике опыта социальных работников — специально подготовленных бывших пациентов. Все — врачи, медсестры, психологи, социальные работники — были одной командой, нацеленной на результат.
Эта программа легла в основу четырехлетнего государственного эксперимента (приказ Минздрава от 22.06.1993 года №145 «О проведении эксперимента по реализации комплексной программы лечения и реабилитации больных наркоманией»). Леонид Саута руководил экспериментальным отделением Днепропетровского областного наркодиспансера, а в дальнейшем — экспериментальным центром психиатрии зависимостей. Результаты эксперимента были представлены на многих украинских и международных конференциях, в т.ч. на двух всемирных психиатрических съездах — в Мадриде (1996 г.) и Гамбурге (1999 г.), участником которых был Леонид Саута.
Но, несмотря на прекрасные результаты эксперимента, одобренные Национальным советом по борьбе с наркотиками при Кабинете министров Украины («признать, расширить, распространить…»), из-за амбиций медицинских чиновников работа по перспективному направлению лечения наркомании была практически полностью свернута. Леониду Александровичу в отделении просто уже нечего было делать, он уволился. Вскоре уволились и другие сотрудники: не могли видеть, как все их многолетние наработки, давшиеся тяжелым трудом, никому не нужны. В первую очередь государству, которое только декларирует антинаркотическую политику.
Но к Леониду Сауте по-прежнему обращались родители с просьбой помочь детям. Так он оказался в Полтаве, где занимается, увы, частной практикой.
Прежде чем рассказать о самом методе немедикаментозного лечения, Леонид Александрович вводит в курс проблемы. Наркологические клиники переполнены, наркомания в Украине приобрела черты эпидемии. В чем причина? Как ни парадоксально, но в большинстве случаев за это несет ответственность семья наркомана. Когда родители из самых лучших, казалось бы, побуждений, удовлетворяя непомерные запросы своих чад и решая за них все проблемы, сами выращивают инфантильных, безответственных, не имеющих понятия об обязанностях, безжалостных и наглых потребителей (потребляют любовь, знания, вещи и т.д.) и просто физически немощных (на перекладине не могут подтянуться) молодых людей, у которых только одна цель в жизни — развлечения.
— Наркомания — проблема комплексная, — говорит Леонид Александрович. — Нельзя рассматривать пациента без социальной системы, в которую он входит, в нашем случае — семьи. И поэтому главным условием успешной реабилитации является гармонизация семейных отношений. Этот процесс всегда очень сложный и тяжелейшая работа для всех его участников. Родители по привычке хотят откупиться: мы заплатим любые деньги, а вы нам через месяц-полгода-год верните нормального вылеченного сына. Лишь бы не тратить времени и не напрягаться самим! Но без этого не будет результата, ведь причина наркомании — в семье, и лекарства от нее — тоже в семье.
Суть подхода Л.Сауты именно и состоит в том, что за результаты выздоровления ответственны наряду с врачом и сам наркоман, и его родители.
Леонид Александрович ставит непременное условие: возьмет в реабилитационный центр только тех, чьи родители согласны принимать участие в реабилитации! Само пребывание в центре — это только один из этапов пути к выздоровлению. Раз-два в неделю родители (супруги) должны приезжать в Полтаву, где с ними проводят групповые занятия и Леонид Саута, и семейный психолог Карина. В процессе занятий родители ищут пути решения сложных, зачастую неосознанных семейных проблем. Такие же родительские группы работают в Днепропетровске и Киеве.
«Нам нужен этот педагогический ликбез! — говорят родители. — Скольких ошибок мы бы избежали, если бы знали это раньше! Мы делимся опытом, поддерживаем друг друга, ведь у нас общая беда. Вместе начинаем задумываться над тем, о чем раньше не думали никогда, мы учимся искать выход из сложных ситуаций и верим, что можем помочь своим детям. Если раньше корили себя, что не смогли порадовать мальчика дорогим подарком, то сейчас — от осознания, что сын стал наркоманом из-за излишней нашей опеки и потакания. Но со временем чувство вины меняется на радость и гордость, что помогаем нашему сыну выжить».
По мере восстановления отношений с родителями ребята все больше времени проводят в кругу семьи.
— Я редко одеваю белый халат, объясняет Леонид Александрович. — Кроме проведения психотерапевтических групп, я играю вместе с ребятами в футбол, шахматы, разбираем психологические ситуации, обсуждаем книги и фильмы, ставим спектакли. Мой метод — интеграция педагогики и психотерапии.
Трудный путь к выздоровлению в «Выборе» родители и дети проходят вместе. Леонид Саута заостряет внимание на индивидуальном подходе к каждой семье: при работе с наркозависимыми шаблон недопустим.
Двадцатилетняя практика ресоциализации наркозависимых людей дает ему основания утверждать, что одна из основных причин безуспешности лечения — узкомедицинская модель мышления, заложенная в основу лечения наркозависимых.
— В некоторых случаях, когда речь идет о лицах с длительным стажем употребления наркотиков и с выраженными соматическими и психическими отклонениями, такой подход бывает оправдан и продуктивен, — говорит Леонид Александрович. — Но в подавляющем большинстве случаев он значительно ограничивает терапевтические возможности, так как практически полностью игнорирует вопросы мотивации пациента к изменению своего поведения, совершенно не учитывает характер взаимодействия со средой и, что наиболее важно, абсолютно снимает вопрос ответственности за свое поведение. Я считаю, что применять медикаментозное лечение к молодым людям в большинстве случаев не только бесперспективно, а в некоторых — и аморально. Чуда не происходит на больничной койке. Это результаты их собственных усилий. Если видеть в молодом человеке только больного, он и будет больным. А мы видим в нем человека, имеющего проблемы, которые мы помогаем решать.
Леонид Александрович не считает свой метод альтернативным. Он подходит для определенного типа пациентов — тех, кто вырос в семье. Но доктор Саута работал с различными больными. «Из сотен моих пациентов, — говорит он, — только одному 52-летнему мужчине с большим наркостажем я посоветовал не бросать принимать наркотики в связи с ярко выраженной физической зависимостью. Таких людей немного, но они есть. И в систему помощи им должны обязательно входить методы, адекватные их состоянию, в том числе и заместительная терапия».
Леонид Саута согласен с мнением представителей общественных организаций, высказанным в печати, что метадоновая программа, которую собирается внедрять Минздрав Украины, — это не панацея от наркомании, как, впрочем, и любой другой отдельно взятый метод.
— Услышав о метадоновой программе, — рассказывает Л.Саута, — ко мне звонят многие думающие люди, которых так или иначе коснулась наркомания, и возмущаются, почему от чиновников Минздрава они не слышат серьезных доводов в пользу программы, не видят серьезных исследований, анализа ситуации, мониторинга и прогнозов ее последствий. Как в Украине будет организован контроль за тем, что наркоманы, получающие метадон, не будут параллельно употреблять и другие наркотики? Возьмет ли на себя государство содержание тех наркоманов, которые еще не могут работать, но и не хотят бросать употреблять метадон, а родители уже не могут их содержать? Какие обязательства перед обществом будут иметь люди, получающие метадон, не могут же у них быть только права? Кто будет контролировать дозу метадона, особенно в «немедицинском окружении»?
— На эти и многие другие вопросы у меня нет ответа, — говорит Леонид Александрович. — Я ни разу не слышал серьезного и профессионального обсуждения этих проблем. Эмоциональная дискуссия «за» или «против» любых лекарственных средств, а тем более наркотиков, напоминает вопрос «какой ход в шахматах лучше?», но его не существует вне ситуации на доске. Принимая решение о применении тех или иных методов лечения, по моему мнению, врачи должны исходить из детального анализа нынешней ситуации, возможности тех или иных воздействий, тщательно взвешивая возможные осложнения и побочные эффекты. Считаю, что медики обязаны предупреждать общество о возможных трудностях, осложнениях и о том, как их избежать.
Л.Сауту удивляет, что сегодня в Украине происходит по-другому: «Общественность, опираясь на доступные им мнения специалистов разных стран, предупреждает украинских врачей о возможных негативных последствиях. Ведь врач должен придерживаться клятвы Гиппократа: «Не навреди!». Конечно, недопустимо оставлять без медикаментозной помощи тяжело больных людей, но еще большим преступлением является раздача государством наркотиков молодым людям, даже если они этого хотят в силу своеобразной жизненной позиции (получать удовольствие)».
Выход из ситуации Л.Саута видит в создании комплексной системы мер, в которой заместительная терапия — только одна из многих. В свою очередь это невозможно без адекватного осознания обществом многоаспектности проблемы наркомании. Но это уже тема другой публикации.