Наша жизнь такова, как мы о ней думаем, — сказал в свое время Марк Аврелий. Во многом это можно отнести и на счет высшего образования. Создается впечатление, что существует несколько устоявшихся мифов об украинском образовании, а все усилия государства направлены на борьбу с надуманными проблемами при полнейшем игнорировании действительно острых и принципиальных вопросов. Это — война с ветряными мельницами. Но хотя бы некоторые из них стоит оставить в покое.
Скажем, каждый гражданин у нас убежден: образование в Украине полностью коррумпировано, без денег в престижное учебное заведение и поступать нечего, а качество самого образования далеко от идеала. Эта мысль постоянно навязывается через прессу, телевидение, отдельными политическими деятелями и просто «специалистами» по данному вопросу. Мысль удобная, причем как для навязывающих ее, так и для убеждаемых. Для первых — это очень эффективный пиар: легко бороться с абстрактной коррупцией, поскольку результатов все равно не будет, а значение имеет только процесс борьбы. Для вторых это тоже удобно: существует уникальное пояснение собственных неудач. Естественно, утверждать, что коррупции в образовании нет, — отрицать очевидное. Но это, как в американском суде, — правда, да не вся.
Попытаемся дать ответы на три фундаментальных вопроса. Во-первых: полностью ли коррумпировано украинское образование? Во-вторых: насколько низок его уровень? В-третьих: эффективна ли и к чему приводит борьба (в том виде, как она осуществляется сейчас) с коррупцией? Естественно, вопросы сложные и нетривиальные, но попытаемся очертить хоты бы общие контуры проблемы. При этом главный тезис простой и состоит из трех пунктов: а) не все образование коррумпировано; б) качественное и доступное образование в Украине еще существует; в) то, что работает, нужно поддерживать, а не реформировать.
Первые два вопроса на самом деле один вопрос, поскольку качество образования и уровень коррупции связаны между собой: чем лучшее образование, тем меньше коррупция. Противоположное утверждение, как говорят математики, не всегда является справедливым. Чтобы получить качественное образование, честных преподавателей мало — они должны быть еще и профессионалами.
Спросите себя, одинаково ли высок уровень коррумпированности в зависимости от региона, типа учебного заведения и, самое главное, направления подготовки? Скажем, одинаково ли трудно поступить в политехнический институт и на юридический факультет? Где труднее это сделать: во Львове, Киеве или Донецке? Чтобы не нагнетать страсти, оставим географический фактор, а вот на ситуацию с подготовкой специалистов разного профиля посмотрим трезво. Приведу только два примера.
Первый — личный. У меня два образования — физическое и экономическое. Оба получил в Киевском университете имени Тараса Шевченко. Поступал честно, связей не имел, ни разу никому ничего не платил. Подчеркиваю: ни разу — ни при поступлении, ни во время учебы. Естественно, пришлось на вступительных экзаменах показать приличный уровень знаний, которыми, кстати, овладел в обычной сельской средней школе. Но этого оказалось достаточно для поступления в самый лучший университет Украины. И было это не так давно.
Второй — в позапрошлом году (тогда абитуриенты еще сдавали вступительные экзамены) на некоторых естественных факультетах Киевского национального университета был недобор. Возможно ли подобное при тотальной коррупции? Вряд ли. Причем, если на престижные специальности, такие как экономика, международные отношения или правоведение, конкурс часто зашкаливает, то на естественных факультетах, даже при наличии формального конкурса, ситуация удручающая: значительное количество абитуриентов просто не имеют знаний, достаточных для учебы в университете. Поэтому, когда мы говорим о коррупции, нужно все-таки четко понимать, о какой именно коррупции идет речь и каковы ее масштабы. Утверждать, что образование полностью коррумпировано, нечестно и несправедливо в отношении высококлассных специалистов, работающих в наших университетах и институтах и пытающихся готовить достойные научные и инженерные кадры. Пока что это удается. Подтверждением является хотя бы тот факт, что почти все выпускники моей родной кафедры теоретической физики еще до получения дипломов имеют по несколько предложений от зарубежных университетов. В области естественных наук наши выпускники способны конкурировать по-настоящему. Возможно ли это, если бы коррупция была тотальной, а профессора и доценты ставили зачеты и принимали экзамены только за взятки? Ответ очевиден.
Система независимого тестирования, внедряемая в последние годы, должна, по мнению ее сторонников, снять вопросы коррупции в высших учебных заведениях, по крайней мере, во время набора студентов. Если центры тестирования работают честно и профессионально, это в самом деле так. Все желающие стать юристом или экономистом, количество которых уже сейчас превышает все разумные пределы, получают равные возможности. Самые достойные из них смогут получить образование за счет государства. Для государства это удачная «инвестиция», ведь пополнится армия высококвалифицированных безработных по специальностям «экономист», «юрист» и многим другим, не менее важным. Какова же для государства плата, кроме денег, на подготовку лишних специалистов и помощь по безработице? А плата — это уровень образования по математике, физике, химии. Плата — это качество инженеров, ученых-физиков, химиков и математиков. Почему? Потому что подготовка специалиста в этих областях требует индивидуального подхода. Это касается и набора абитуриентов на указанные специальности. Скажем, в ведущем учебном заведении Советского Союза — Московском физико-техническом институте — всегда были особые правила поступления. Все, за исключением призеров международных олимпиад по физике и математике, сдавали пять экзаменов (математика письменно и устно, физика письменно и устно, русский язык по системе зачета и обязательное собеседование). Это правило распространялось и на медалистов, которые в другие учебные заведения должны были сдавать только один экзамен. И никто не говорил о коррупции, а уровень подготовки выпускников не вызывал никаких сомнений. Интересно, за сколько лет это учреждение опустилось бы до уровня рядового института, если набирало бы студентов по результатам внешнего тестирования да еще и в условиях, как ныне в Украине, когда уровень подготовки абитуриентов по физике и математике является чрезвычайно низким? Полного развала пришлось бы ждать недолго.
К сожалению, у нас первые шаги уже сделаны. Скажем, в предыдущие годы часть абитуриентов на естественные факультеты зачисляли по результатам олимпиад, проводимых на факультетах. Это давало возможность набрать на курс более или менее достойных по уровню подготовки школьников. В чем тут коррупция? Что плохого было в том, что талантливых, неординарных детей зачисляли вне общего конкурса? Ни у кого не вызывает удивления, если будущие артисты или журналисты во время поступления проходят профессиональное испытание (так называемый творческий конкурс). Неужели квантовую механику может изучить любой рядовой абитуриент с не очень высоким баллом тестирования? Если да, то осталось ждать новых нобелевских лауреатов. Правда, очень интересно, а смог бы поступить в университет Альберт Эйнштейн (который в школе, говорят, имел не слишком хорошую успеваемость по физике) по результатам тестов? Сформулируем вопрос более глобально: неужели подготовить, например, физика-теоретика все равно что подготовить бухгалтера для банка?
Если даже какой-то одаренный абитуриент проскочит через хитро расставленные «антикоррупционные сети», его однозначно остановит еще одно ноу-хау — Болонская система. Должен признаться, что коллеги воспринимают ее по-разному. Но у меня есть одно наблюдение: преподаватели, работающие, что называется, не за страх, а на совесть и входят в аудиторию, чтобы чему-то научить своих студентов, в общем убеждены, что Болонский процесс — это контрольный выстрел в голову украинского высшего образования. Те же, кто видит свою работу в приеме экзаменов и зачетов, от Болонской системы в восторге. Выводы читатель может сделать сам. Утверждают, что Болонская система необходима, чтобы Украина влилась в европейское образовательное пространство. Но если уж ныне мы не в состоянии удержать на родине своих лучших физиков, математиков, программистов, то куда уж там вливаться? При всем уважении к экономистам, конкуренцию на Западе из них выдерживают единицы.
В советские времена научные кадры готовили все-таки неплохо — особенно там, где речь шла об обороне государства. По-прежнему работают специалисты тогдашней закалки или их ученики, для которых профессионализм и порядочность не пустые слова. Они обладают еще одним преимуществом — довольно неплохо приспосабливаются к изменениям условий труда и умеют выживать там, где западные коллеги капитулируют. Возможно, они пережили бы и «борьбу с коррупцией», если бы не одновременная «борьба за качество». Добить остатки научного потенциала государства, скорее всего, удастся тихо и под бешеные аплодисменты в поддержку. Сделано уже немало. Остановимся только на одном примере.
В конце декабря прошлого года правительство изменило требования по поводу соискания званий доцента и профессора. Сказать, что их ужесточили, — не сказать ничего. Теперь, чтобы стать доцентом, кроме прочего, необходимо издать учебники с грифом МОН, а профессор должен еще и подготовить трех кандидатов наук. Опять-таки, на первый взгляд, все правильно: сколько можно раздавать звания направо и налево?
Предположим, что министерство быстро, прозрачно и бесплатно предоставляет гриф. Остается написать учебник и опубликовать его. Учебник должен быть по какому-то базовому курсу. Если преподаватель хочет получить звание доцента, значит, он — ассистент. Ассистенты в нормальных университетах основные курсы не читают. Они ведут практические занятия. Лекции читают профессора. С кем в соавторстве напишет учебник ассистент? Правильно, сам напишет. Если повезет, будет среди соавторов первым.
Быстренько (возможно, даже за неделю) получаем гриф и несем учебник в издательство. Там радушно воспринимают новость, что г-н ассистент принес свой учебник, и сразу предлагают контракт. Поскольку речь идет об учебнике, а не о методической разработке районного масштаба, то тираж — примерно тысяча экземпляров. Себестоимость — долларов пять-десять за экземпляр (это если не очень качественная печать). Для ассистента пять-десять тысяч долларов — «мелочи», он этих денег в своем бюджете даже не заметит, потому что их там нет. Правда, есть иллюзия, что очень хороший учебник может быть издан на коммерческой основе (когда издательство платит автору гонорар). Поскольку я определенным образом связан с книгоиздательством, знаю точно — все издательства и у нас, и в России сегодня печатают только то, что уже сдано «в портфель» год назад. Новых проектов почти нет — кризис. И если учебник по пиар-технологиям еще можно издательству как-то «впарить», то такие темы, как ядерная физика или квантовая механика, «отдыхают» однозначно. Даже в лучшие времена литературу такого типа печатали крайне неохотно. Поэтому г-н ассистент вместо того, чтобы писать научные статьи и читать умные книжки, должен где-то искать средства на издание учебника. Другой путь — идти к ректору и напоминать, что тот, когда подписывал контракт с министерством, обещал печатать книжки за средства университета. Но есть большая вероятность, что после такого напоминания г-н ассистент будет искать не только средства, но еще и работу.
Больше повезло доцентам, стремящимся получить звание профессора. Во-первых, средства найдутся быстрее — доценты читают лекции, а студенты всегда охотно спонсируют издание новых учебников, а потом их и покупают для получения зачетов и сдачи экзаменов (так, по крайней мере, пишут в газетах). Написать три кандидатские диссертации для доктора наук — тоже пустяк. Правда, придется уговорить претендентов на получение степени кандидата наук сдать кандидатские экзамены и прийти на защиту. Но кто говорил, что получение профессорского звания должно быть простым? Тут есть и положительный момент — теперь народные избранники, государственные служащие, консультанты и общественные деятели могут становиться не только кандидатами экономических и юридических наук, но и известными специалистами, например, по общей теории относительности. Ведь, правда, круто? Остается умолять Всевышнего, чтобы это не стало тотальной модой!
Еще один положительный момент: теперь толстосумам получить звание почти невозможно. Действительно, представляете себе, сколько нужно заплатить г-ну доценту, желающему стать профессором (наивный!), чтобы он включил господина с деньгами в список авторов учебника? Менее чем за пять-десять тысяч долларов г-н доцент не согласится — чтобы хватило на издание учебника. А войти договориться с г-ном профессором, чтобы тот согласился вместо себя указать господина с деньгами руководителем своего аспиранта «просто нереально». Ведь г-н профессор получает такую зарплату, что о коррупции ему и думать нечего.
Положительный эффект от «поднятой планки» по поводу требований на соискание ученого звания заключается еще и в том, что та часть ведущих и наиболее активных ученых и просвещенцев, которые получили свои звания 20—30 лет назад, могут чуток расслабиться — благодаря новым правилам конкуренты появятся лет через 10, не раньше. Часть молодых ученых — потенциальных конкурентов — просто уйдет из науки, часть уедет, а другие, скорее всего, будут ждать лучших времен. Впрочем, чтобы обеспечить учебные заведения качественными украинскими учебниками, достаточно было бы выделить средства и провести честный, открытый, прозрачный конкурс среди авторов. Неужели честно провести один конкурс труднее, чем искоренить коррупцию? Неужели позволить нормально работать тем, кто знает и любит свое дело, это плохо? Неужели набрать на первый курс тех, кто в самом деле хочет учить физику или математику, это коррупция?
А если серьезно, то все это очень грустно и стыдно. Грустно, потому что моим коллегам, которые работают честно и добросовестно, урезают зарплату — они не успели подать документы на звание по старым требованиям, а по новым получат его очень нескоро. Грустно, поскольку, вместо того чтобы заниматься реальной работой, доктора и кандидаты наук вынуждены заполнять кипы никому не нужных бумаг, регламентирующих, что и когда сказать, сколько за что поставить. Эти инструкции к качественному образованию имеют такое же отношение, как морская свинка к морю. Стыдно перед школьными учителями, ведь за их многолетний преданный труд об них в конце концов вытерли ноги. Стыдно перед школьниками, ведь качественного образования они уже могут не получить. Но тем, кому за все это действительно должно быть стыдно, к сожалению, стыдно не будет никогда...