Мы уже привыкли к тому, что волонтеры собирают средства на «броники», тепловизоры и джипы, а до войны собирали на операции и кислородные концентраторы, но такое объявление я увидела впервые… В сети собирали средства для 80 преподавателей перемещенного из Мариуполя Приазовского государственного технического университета. Их приютили в Днепровской политехнике. «Если есть возможность, просите приобщиться зарубежных коллег», — писали преподаватели-волонтеры, пытаясь помочь коллегам из перемещенного вуза.
«Перемещенного» — это громко сказано, ведь после ковида многие вузы работают дистанционно. Да и переезд не выглядел как настоящая эвакуация, когда кто-то знает, как и куда все едут, когда все организовано и по спискам… Здесь было иначе. Люди, словно ртуть из разбитого градусника, раскатились испуганными шариками по всей стране и за границу, каждый сам по себе, и наконец собрались вместе на большой земле, потому что у них были общее дело и обязанность.
А знаете, почему им собирали деньги? Не только потому, что переселенцам нужно строить жизнь на новом месте с нуля. Но и потому, что эти люди, потерявшие все, не получали зарплату полтора месяца.
Бывают же такие совпадения — в одной из групп в Фейсбуке, связанных с высшим образованием, я увидела пост преподавательницы Приазовского государственного технического университета Ларисы Капрановой именно об этой ситуации. Лариса Григорьевна — заведующая кафедрой, доцент, кандидат экономических наук.
Пока мы договаривались о встрече, я отправила запросы в МОН и Казначейство — спросить, почему у этих людей нет зарплаты и когда будет. А заодно и о других, неперемещенных вузах, которым даже за коммуналку нечем заплатить, потому что на счета не поступают деньги. От Казначейства ответ я так и не получила, а ответ МОН был о том, что выплата зарплаты педагогам — это важно, и все под постоянным контролем, и в сотрудничестве… Без конкретики, зато приятно. :)
Пока готовилась статья, нам стало известно, что средства на счетах вузов начали появляться, что стали выплачивать и ситуация сдвинулась с места. Но я очень хочу рассказать историю Ларисы Капрановой. Да, эта история «обычная», одна из восьмидесяти, одна из миллионов — которую следует знать, чтобы представить себе, что переживают на большой земле люди, вырвавшиеся из ада, и как им здесь живется.
«Когда я выезжала из Мариуполя, практически ничего не знала о судьбе своих коллег. В последний раз видела одного из них, когда стояли в очереди за водой», — рассказывает доцент экономики. С остальными преподавателями связи уже не было. Пока давали свет и Интернет, в университете не прекращали занятия (еще со времен ковида они ведутся дистанционно), а потом все исчезло. Да и сама связь оборвалась. Она периодически появлялась буквально в нескольких точках города. «Но я уже не звонила никому из коллег, потому что была основная задача — дозвониться к сыну в Киев хоть раз в три дня и сказать, что мы с отцом живы».
Лариса Григорьевна с мужем жили на окраине Мариуполя и, поскольку рядом не было военных объектов, надеялись, что все пройдет, надо только чуточку потерпеть. «Но когда первого марта во двор нашей многоэтажки приехали наши военные и начали рыть окопы, все заволновались, — вспоминает Лариса. — Мужчины нашего дома перегнали машины за дом, где меньше будут стрелять. И буквально через пару часов начался первый обстрел двора. А ночью было еще страшнее, — от взрывов дом аж подпрыгивал, вырвало замки на окнах, — мы не могли их закрыть».
Супруги Капрановы решили переехать в центр Мариуполя к знакомым, там было пока тихо. И как оказалось — вовремя, потому что позже на месте их дома была большая воронка.
Выносили вещи в несколько заходов, в паузах между обстрелами, и еще ведь нужно было добежать с ними за угол дома, где стояла машина. Взяли только теплую одежду, пищу, воду. Много вынести не могли, не было времени, да и с ними была их собака. Но Лариса все же схватила свой ноутбук — как же без него работать? Когда в последний раз выходили из дома, попали под обстрел, из окон повылетали стекла, и Лариса Григорьевна больше всего боялась, что ее собака поранит лапы. А вот аптечки с собой у нее не было.
Сначала жизнь в центре города казалась спокойной, но позже и туда стало прилетать. Когда за один день было два прямых попадания в соседний дом, Лариса с друзьями и мужем решили уезжать из Мариуполя. «Я сказала друзьям, что если начало прилетать, то будет прилетать еще. Сосед по подъезду выехал из города и рассказал, что есть стихийный эвакуационный коридор, фактически поток машин, люди бегут на свой страх и риск. Мы тоже рискнули по нему выехать, несмотря ни на что. Очень хотели убежать от этого ужаса».
Две семьи (Ларисы и ее друзей) решили ехать на одной машине, потому что на две не хватало бензина. Пришлось оставить ноутбуки и большую часть вещей, — в машине даже люди едва помещались. Муж Ларисы слил горючее в бак товарища, оставил свое авто, и они поехали. Позже узнали, что дом друзей ограбили орки, и ни одна вещь не уцелела.
«Знаете, тогда я не понимала, страшно мне или нет. Очевидно, мой мозг где-то что-то заблокировал, потому что я начала плакать, только когда выехала из Мариуполя и добралась до Киева. Вот тогда пришло словно облегчение. Ты чувствуешь себя в безопасности, но все это как-то стало наваливаться на тебя».
В Киеве Лариса Капранова сразу начала разыскивать коллег. «Я позвонила нашему декану профессору Елене Хаджиновой, сказала, что жива. Она выскочила из Мариуполя раньше и стала собирать наших коллег, — создала чат сотрудников, просила всех коллег, кто с кем вышел на связь, чтобы они присоединялись, заполняли регистрационную форму, чтобы мы видели, кто смог вырваться и кто на данное время находится в безопасности. Сначала я смогла дозвониться веего двум своим коллегам, сейчас знаю, что все преподаватели моей кафедры живы, только двое остались в Мариуполе, но они не могут выехать. Одна женщина уже преклонного возраста, и с ней все обстоит благополучно, ее дом уцелел. Вторая остается в Мариуполе, потому что у нее пожилая мама, которая категорически не хочет выезжать.
Если же говорить обо всем университете, то я знаю, что есть погибшие коллеги, они преклонного возраста. Погиб и аспирант нашего университета Роман Кусса. Когда-то он был моим студентом. Его ранило во время обстрела города, и, к сожалению, ему не смогли вовремя оказать медпомощь. Тогда уже ничто в городе не ездило — ни «скорые», ни МЧС, люди должны были добираться в больницу сами. Романа уже почти довезли до больницы, но все же не успели.
Что касается моих студентов — 90% из них у меня почти на постоянной связи, и ежедневно выходит на связь еще кто-то и говорит: «Я здесь, я жив, со мной все в порядке…»
Но есть студенты, с которыми преподавательница пока не смогла связаться. Их товарищи говорят, что они находятся в Мариуполе. Боже, сохрани…
Лариса Григорьевна признается, что преподавателям бывает нелегко вести занятия: «Всегда боишься, что тебе кто-то скажет, что вот этого твоего студента уже нет в живых».
Сейчас преподаватели университета ведут свои пары из разных мест. Кто-то с Украины, кто-то из-за границы. «Одна коллега сначала попала в Россию, а потом выбралась оттуда. Район Мариуполя, где она жила, сильно бомбили, к людям пришли российские войска и сказали: «Вы сейчас должны отсюда выехать, иначе бомбардировка будет еще сильнее...» Город уже начали захватывать, и потому этот район и эти люди были отрезаны от Украины. Вокруг — только оккупированные территории. Недавно коллега смогла выехать из РФ в Грузию, дальше — через Турцию в Европу».
Лариса рассказала, что многих ее коллег приютили в Днепровской политехнике. «Благодарим коллег из этого вуза, что предоставили общежития, что помогают всем, чем могут, — говорит она. — Они и волонтерское движение запустили. Проводят консультации, если это нужно, и по бухгалтерии, и по юридическим вопросам. То есть все мои коллеги, приехавшие в Днепр, получают эту помощь».
Чтобы обустроиться на новом месте, нужны деньги. В последний раз Лариса Капранова получила зарплату в апреле, и это были выплаты за март. «Чтобы их получить, мы прошли, так сказать, семь кругов ада. Были проблемы с казначействами областей, к которым мы прикреплены. Всю бумажную работу выполнили наши антикризисные менеджеры, профессора, доктора экономических наук Елена Хаджинова и Валерия Колосова. Они вдвоем — это локомотив нашего университета. К сожалению, наш ректор уволился, его долго искали, у него были проблемы со здоровьем. Сейчас у нас и.о. ректора, доцент Евченко Виталий Николаевич, сейчас он находится в Кропивницком».
Лариса говорит, что, по сравнению с коллегами, она в лучшей ситуации, потому что знакомые в Киеве помогли ей найти квартиру. Квартира старая и «убитая», но супруги покрасили и подлатали ее и теперь живут. Но на ее оплату нужны деньги. Как и на другие важные вещи, которых мы даже не замечаем в своей жизни. А еще — очень нужен Интернет и ноутбуки, ведь без этого преподаватели не могут работать. «Это сейчас для многих проблема, потому что денег, чтобы приобрести все это, нет, — говорит Лариса Григорьевна. — А если ты не можешь вести занятия, то тебе оформляют простой, то есть отправляют на 2/3 ставки, а это копейки. Люди должны также арендовать жилье, а цены на него просто неадекватные».
«Когда наш министр говорит, что зарплату задерживают на одну-две недели и это, мол, не критично, можно подождать, — не могу с ним согласиться. Когда я жила и работала в Мариуполе, у меня все было — продукты, вещи, и я могла легче перенести задержку зарплаты. А в нынешней ситуации это сложно. Да, я понимаю, почти всем вузам задерживают деньги, но когда университетам-переселенцам говорят «подождите», это неправильно. Им нужно начислять зарплату в первую очередь».
«Лариса Григорьевна, вы зарегистрировались как ВПЛ? — спросила я. — Получаете что-то от государства в этом статусе?» — «Буквально на днях пришли выплаты за март и за апрель. Это две тысячи», — ответила она.
Такая сумма при нынешних ценах, конечно, никого не спасет. Хотя нет, было еще кое-что. Лариса Капранова еще получила один раз за два месяца коробку с помощью от Фонда Рината Ахметова, — на коробке были нашлепки с его логотипами. Там она обнаружила две полукилограммовые баночки тушенки, килограмм макарон, два килограмма муки, две пачки риса, шампунь и детский флисовый плед. «Детский, потому что взрослому укрыться этим пледом не получится». Конечно, все это нужные вещи, но раз в два месяца… Грустно.
Хотя Лариса Григорьевна уважаемый доцент, завкафедрой и т.п., у нее есть давнее хобби — кулинария. Еще до войны она пекла очень вкусные пирожные, которые заказывали даже кофейни. Все началось с того, что на кафедре Ларисы открыли новую специальность — «Предпринимательство, торговля и биржевая деятельность». И преподавательница решила на собственном опыте убедиться, можно ли с нуля запустить какой-то бизнес. «Я запустила производство пирожных и конфет ручной работы. Именно перед войной планировали с мужем открыть свою маленькую кондитерскую. Даже мебель закупила. И когда я приехала в Киев, в первую очередь меня потянуло что-то делать из теста, поскольку это какая-то такая субстанция, которая дает жизнь. Сначала это были пирожки, блины, а потом очень захотелось снова сделать конфеты для семьи. Я понимала, что это почти невозможно, потому что нет инструментов. Написала в Фейсбуке пост, что так и так, дескать, уважаемые коллеги-кондитеры и шоколатье, может, у кого-то есть формы, которые вам не нравятся, а выбросить жалко. Потом знакомые из той фирмы, где я когда-то закупала шоколад, подбросили немного шоколада. Понемногу я снова начала делать конфеты. Мы с мужем переехали в эту квартиру, но в ней нет духовки. И девушка Татьяна, с которой я познакомилась в Фейсбуке, бросила клич, чтобы помочь купить хотя бы настольную духовку». — «Купили?» — спрашиваю я Ларису Григорьевну. «Еще нет, — смеется она, — пока собираем и зарабатываем на нее деньги». Несмотря ни на что, мариупольчанка не опускает рук.
«Как Феникс, возрождается на новом месте», — написала о Ларисе Капрановой волонтер Таня. Как возродился на новом месте ее университет при поддержке абсолютно незнакомых коллег со всей Украины. И как обязательно возродится наша страна.
Больше статей Оксаны Онищенко читайте по ссылке.