Даже если бы Универсальный словарь-энциклопедия (УСЭ), увидевший свет в прошлом году в киевском издательстве «Ірина» (руководитель проекта Александра Коваль, председатель редакционного совета член-корреспондент НАН Украины Мирослав Попович) не стал победителем акции «Книга года», истинными библиофилами он был бы отмечен как главное издательское событие 1999-го. Этот увесистый (почти двухкилограммовый) и любовно изданный том просто впечатляет: около 25000 статей, 3200 иллюстраций, фотографий, карт, схем, таблиц да плюс к тому современнейшая полиграфия издания действительно пробуждают самые высокие патриотические чувства. А затем и вывод: а ведь можем, если очень захотим. Феномен УСЭ, как мне кажется, состоит совсем не в том, что в Украине, наконец, произведен качественный издательский продукт высочайшей европейской пробы, а в том, что он символизирует начало преодоления синдрома постоянных жалоб и нареканий, связанных с незавидной судьбой собственно украинского книгопечатания и книгоиздания, когда все обстоятельства — даже родное государство — против него. Если в таких условиях создается такая книга — значит, не все еще потеряно и есть существенный повод и для первых радостей, и для грядущих побед.
Вполне очевидно, что УСЭ — это своеобразный итог первого периода украинской независимости, ярчайшая квинтэссенция новейшей истории Украины. Кажется, впервые здесь собрано все то, о чем мы говорили, спорили, о чем еще недавно лишь мечтали. УСЭ аккумулирует в себе самую необходимую и новейшую информацию, какую подобные издания ранее подавали только в идеологической упаковке. Он выводит из тени самиздат, пишет о забытых именах и запрещенных темах, о новейших веяниях в искусстве, достижениях в науке, технике и спорте. Одним словом, это книга, которую должен иметь каждый уважающий себя украинец и каждая солидная институция, чтобы обращаться к ней постоянно.
А теперь давайте от такой оптимистической пропедевтики перейдем к конкретным наблюдениям и замечаниям. Очень внимательные читатели, безусловно, отметят такую особенность словаря, как его явственный «полоноцентризм»: ведомости из истории и современной жизни Польши здесь уступают лишь одной теме — собственно украинской. И это вполне объяснимо и политически (Польша наш «самый» стратегический партнер), и географически (ближайший сосед), и исторически (века и десятилетия совместной жизни), и идеологически (необходимость новых подходов в украинско-польских взаимоотношениях на самом массовом уровне, что, собственно, и демонстрирует УСЭ, и даже профессионально — в составе львовской команды авторов текстов, переводчиков и редакторов есть люди, которые уже не первый год серьезно занимаются этой темой. Да что там говорить, Польша всегда была не только нашим окном и мостом в Европу, но и остается самым первым адвокатом и главным локомотивом в нашем движении на Запад. Тем заинтересованней мы относимся ко всему, что написано о ней, и даже к тому, о чем не написано. Богатейшая информация о польских городах, например, очень часто является неточной лишь потому, что авторы соответствующих статей не учли изменений, которые произошли в стране в результате административно-территориальной реформы, проведенной полтора года назад. Вот и получается, что Гдыня и Перемышль, согласно словарю, города воеводские, хотя в действительности они такими уже не являются. Внимательно изучающий словарь отметит вдруг, что в нем отсутствуют такие репрезентативные имена, как поэт и нобелевский лауреат Чеслав Милош и известный политик, автор «польского экономического чуда» Лешек Бальцерович. Впрочем, об отсутствующих именах в УСЭ — это отдельный разговор. Ведь речь идет, конечно, не об отдельных персоналиях, а именно о репрезентативности той или иной страны, определенной визии явлений и процессов. Если УСЭ — зеркало современной Украины, то почему в нем нет имени Леонида Каденюка, а если он стремится к наиболее полному отражению истории украинской литературы, то почему на его страницах отсутствует известный писатель Мыхайло Стельмах?
Полной ли будет визия современной Молдовы, если в словаре нет информации о Мирче Снегуре и Петру Лучински? Почему первый президент посткоммунистической Румынии И.Илиеску упоминается в нем, а нынешний Э.Константинеску нет? Несомненно, что такая непоследовательность сказывается на авторитетности и основательности издания, при всем при том, что известный афоризм Пруткова о невозможности объять необъятное распространяется и на УСЭ.
Читая УСЭ, иногда приходишь к мысли, что как раз универсальности словарю и не хватает. Феномен «постмодернизма», например, трактуется в нем как явление чисто культурологическое, берущее свое начало в литературе и искусстве, тогда как за рубежом его давно уже рассматривают шире — как присущее всем сферам общественной жизни человека. Недаром говорят же, что в одежде он начался с мини-юбки, а в политике не закончился войной в Косово, где лицом к лицу сошлись всепроникающий глобализм и региональный сепаратизм.
Конечно, трудно быть большим католиком, чем папа римский, но иногда такой прорыв просто необходим. Трудно было авторам словаря язык, которым разговаривают в Молдове, назвать румынским, о чем знает сегодня любой молдавский школьник, если в Конституции этой страны записано, что ее государственным языком является молдавский. Недопонимание существа вопроса потянуло за собой следующую ошибку — читатель информируется, что молдавский язык распространен в Украине и Румынии, а это хотя и произвольно-непроизвольный, но все равно ляпсус.
Не сомневаюсь, что другие читатели и пользователи УСЭ найдут в нем другие ошибки или укажут на достоинства. Но ни первые, ни вторые не смогут умолчать или уменьшить его новаторский смысл, жгучую актуальность и прикладное значение, превращающее словарь в настольную книгу современного украинца.