Борис Зименковский (слева) и Кемаль Алемдароглу во время подписания договора о сотрудничестве |
Совсем недавно Львовский государственный медицинский университет им. Д. Галицкого стал партнером Стамбульского университета. Какой видит перспективу нового сотрудничества ректор Львовского медуниверситета, доктор фармацевтических наук, профессор Борис ЗИМЕНКОВСКИЙ? Что это — необходимость или дань сегодняшней моде — дружить с зарубежными коллегами?
— Однозначно — не дань моде, — убежден ректор. — Подобные договоры у нас заключены с двумя польскими университетами, с университетами США и Германии. Еще больше взаимных соглашений по отдельным тематикам, которыми занимаются наши ученые и кафедры зарубежных университетов.
Договор со Стамбульским университетом интересен прежде всего тем, что это учебное заведение очень солидное, с давней историей. На восемнадцати тамошних факультетах обучается около шестидесяти тысяч студентов, есть два медицинских факультета, фармацевтический, стоматологический, сестринского дела (есть такие и у нас). Именно они — база для сотрудничества. И мы, и Стамбул стремимся к европейскому уровню в подготовке специалистов-медиков, и общие наработки, контакты, обмен опытом должны стать интересными и, главное, полезными.
Речь идет о совместной работе в вопросах обучения, науки, о ежегодном взаимном обмене студентами. Для наших учащихся это будет возможность познакомиться с родственным вузом другой страны, усовершенствовать английский язык (в Стамбуле, как и во Львове, есть англоязычное отделение) и т.д. Кроме обмена студентами теперь можем предложить юношам и девушкам, не прошедшим по конкурсу на медицинские факультеты Стамбульского университета, получить высшее образование в Украине, во Львове. У нас успешно функционирует факультет для иностранных студентов.
— То есть, уровень образования, организация учебного процесса, изучаемые предметы во Львове и Стамбуле во многом идентичны?
— Это нам еще предстоит узнать. Пока же обмен студентами будет происходить на базовом уровне, то есть на начальных университетских курсах, где студенты всех факультетов получают современную фундаментальную базовую подготовку.
— Львовский медуниверситет — один из старейших медицинских вузов Украины, с более чем двухсотлетней историей, имеющий большие научные достижения. Вы говорили, сотрудничество со стамбульскими коллегами будет и в научной сфере?
— Бесспорно. В Стамбульском университете читать лекции и стажироваться будут наши преподаватели, мы, в свою очередь, начнем принимать у себя стамбульских медиков. Кроме того, кафедры, имеющие сходные разработки по той или иной тематике, смогут объединять усилия в решении общих проблем. Планируем проводить совместные симпозиумы, конференции, научные встречи и т. д. Нам есть что показать, имеем много интересных разработок. Так, преподаватели Львовского университета доцент Кулик, профессора Бабляк и Павловский в составе авторского коллектива из десяти человек стали лауреатами Государственной премии по комплексной работе, связанной с сосудистой хирургией. Интересны наши разработки по рассеянному склерозу (профессор Скочий), очень сильна школа по созданию новых препаратов, часть из которых запущена в производство. Это противотуберкулезный и нормотомический препарат, новая форма препарата тетлонг — для лечения алкоголизма и наркомании.
Уверен, скоро мы придем к чтению лекций через Интернет, следовательно, не обязательно будет летать в Стамбул или во Львов. Уже сегодня половина наших кафедр подключена к Интернету. Конечно, пока мы не имеем персональных компьютеров для каждого студента, но как минимум один на 8—10 человек уже есть. Только за последние два года компьютерная база университета увеличилась на 85 компьютеров. В наших лекционных залах используются современные графопроекторы, в общежитиях оборудуются интернет-классы. Во многом это стало возможным благодаря значительному улучшению материальной базы вуза за счет введения новых современных специальностей, организации англоязычного отделения, увеличению приема студентов-иностранцев. Но послаблений нет никому, требования (и очень жесткие) ко всем одинаковые. Мы не боимся потерять с уходом нескольких студентов какую-то сумму денег. Прекрасно понимаем, что потеряем значительно больше, если подготовим плохого специалиста.
Наше сотрудничество со Стамбульским университетом, повторюсь, — не дань моде, а новая возможность в приобретении того нового, что приблизит нас не только к европейскому, но и мировому уровню. И ориентироваться нужно именно на такие стандарты, в этом я абсолютно уверен.
— Очевидно, о мировом уровне подготовки и обучения специалистов нам говорить еще очень и очень преждевременно. Ведь даже неспециалисту понятно: мы далеко позади...
— Да, во многом (особенно в техническом оснащении) мы отстаем. Но не отстаем в главном — у нас есть умные и умеющие учить люди. Все остальное можно наверстать.
— Согласитесь, не так уж редки случаи, когда молодые медики приходят к больному и не могут правильно поставить диагноз, назначают неправильное лечение...
— Недавний студент не сразу начинает работать как специалист или практикующий врач. Два года он проходит интернатуру, набирается опыта. Сейчас ставится вопрос о введении резидентуры. Но при этом может возникнуть и другая проблема — обучение не должно быть слишком дорогим, иначе в нынешних условиях оно станет доступным далеко не всем.
— Не планируете ли вы ввести при вступительных экзаменах специальные тесты для абитуриентов, психологические отборы, чтобы профессию медика приобретало как можно меньше случайных людей?
— Боюсь, сегодня еще нет тестов, позволяющих определять наличие у абитуриента таких качеств, как порядочность, доброта, любовь к ближнему, сострадание, милосердие, совестливость. Естественно, если эти качества у человека не развиты, даже имея хорошие знания, он не станет настоящим врачом. Пока же отбор в наш вуз проходит лишь по уровню знаний. Позже, когда студенты непосредственно сталкиваются с больными, некоторые из них уходят, чувствуя, что пришли не в тот вуз. Но таких немного. Со своей стороны, в процессе обучения мы стараемся прививать нашим студентам те качества, о которых говорили выше. Сейчас у нас изучаются такие предметы, как биоэтика, христианская этика. Думаю, религия должна сыграть большую роль в духовном становлении молодых людей, в воспитании нравственности, морали. Общеизвестно: по-настоящему верующие люди (а тем более врачи) никогда не будут относиться к другим грубо, неискренне. Планируем ввести в вузе капелланство, я уже беседовал со львовскими священнослужителями.
— Мы говорим о христианской этике, религии в стенах традиционного медицинского учреждения. А как вы относитесь к медицине нетрадиционной?
— Тут прежде всего нужно ответить на вопрос: что мы вкладываем в понятие «нетрадиционная медицина»? Если несколько тысяч лет в тибетской медицине используется акупунктура и она дает положительные результаты, то на нашей кафедре нетрадиционной медицины (а такая кафедра создана в вузе) она тоже есть. Или возьмем гомеопатию. Раньше, признаюсь, я с сомнением к ней относился. Но когда стали известны некоторые исследования, скажем, свидетельствующие о том, что, так сказать, несет химическую память вода, поневоле начнешь задумываться... Но, с другой стороны, ни один уважающий себя врач не стал бы лечить установленный диагноз рака, используя только гомеопатические средства. Или, к примеру, сегодня у нас есть уникальная диагностическая компьютерная аппаратура, позволяющая учитывать болевые точки (как в акупунктуре), нервные узлы и многое другое, что значительно помогает врачу в постановке диагноза и назначении лечения. Что это — традиционная медицина или нетрадиционная? Сейчас у нас многие путают понятие нетрадиционной медицины со знахарством, ясновидением. Другой вопрос — фитотерапия, лечение травами, использование знаний народной медицины. Но опять же, если знахарь лечит рак третьей стадии травами, я задаю себе вопрос: что он там вылечит? В моем понимании нетрадиционная медицина — то, что имеет определенную научную основу и опирается на традиционный народный опыт.
— От нетрадиционной медицины вернемся к традиционному обучению. Как вы относитесь к тому, что вузы готовят специалистов-медиков узкого профиля? Допустим, еще в школе кто-то решил, что будет хирургом, и учится на хирурга, хотя, быть может, соответствующих задатков у этого человека нет.
— Мы идем по другому пути. Допустим, на медицинском факультете у нас есть три специальности: лечебное дело, педиатрия и медико-профилактическая медицина. В пределах этих трех специальностей уже сразу можно сделать выбор. И в педиатрии, и в лечебном деле есть такой предмет, как хирургия, но мы не готовим специалистов-хирургов. Сегодня мы обучаем врача общей практики, будущего семейного врача. Кстати, Львовщина — пионер в подготовке семейных врачей, у нас есть кафедра семейной медицины, первые учебные планы по семейной медицине, первые программы разрабатывались у нас. Поэтому наш путь — подготовка врача общей практики. А после интернатуры, работы в одном из медицинских учреждений можно стать и узким специалистом.
— Практически половина ваших студентов обучается на платной основе, то есть их поступление в вуз уже изначально было льготным. Не получится ли так, что учиться будут преимущественно дети обеспеченных родителей (малоимущим и даже людям среднего достатка платная форма недоступна), а посему о высококлассных специалистах можем и не мечтать?
— Нет. Во-первых, и те, и другие поступают по конкурсу. Согласен, уровень требований для платников при вступлении чуть ниже. Экзамен, и это правда, очень жесткий, когда речь идет о государственном наборе. К примеру, из 215 медалистов, поступавших в вуз, свою медаль по химии подтвердили лишь трое. И подобное мы наблюдаем в течение последних трех лет, после введения тестирования. Но в результате у нас есть полная уверенность: если ребенок подготовлен, он поступит в вуз и у него не будет проблем с учебой. Но даже при поступлении на контрактной основе абитуриент должен набрать определенную сумму баллов. Эти студенты действительно немного хуже учатся и чаще отсеиваются. Но таких — единицы. Все остальные быстро выравниваются, ведь требования в процессе обучения ко всем одинаковы. Поэтому мы ничего не теряем. Наоборот, я приверженец платного обучения. Почему? Молодежь хочет учиться. Государство же в состоянии обеспечить лишь небольшое количество оплачиваемых за свой счет мест. Поэтому если есть возможность платить за обучение — пусть учатся. Я за любые формы обучения. Ведь чем больше у нас будет людей с высшим образованием, тем более высоким будет интеллект нации. Всем известно, чем занимается молодежь, которая нигде не работает и не учится. А тут молодой человек или девушка пять или шесть лет усиленно обучаются и одновременно воспитываются.
— Но ведь молодой специалист с дипломом, полный надежд и желания работать может оказаться невостребованным. И для многих это страшнейший жизненный удар...
— Если речь идет о медицине, подобного можно не бояться. По официальной статистике, в Украине 202 тысячи врачей. Сельская местность и восточные области недоукомплектованы на 24%. 30% из названного количества — врачи пенсионного возраста. Так что проблем с устройством на работу практически нет, просто нужно ехать в глубинку и именно там начинать практику. Беда в одном (впрочем, это было и раньше) — не хотят ехать в глушь. Вот над этим нужно думать: как сделать так, чтобы условия работы врача были везде одинаковы.
Относительно государственного набора и платной формы обучения. Без сомнения, у нас, как и на Западе, должна быть развита кредитная система, дающая возможность получить кредит на обучение в вузе (причем под небольшой процент). Первый шаг государство в этом плане сделало. Например, нашему университету на нынешний учебный год выделено 12 кредитов. Но почему-то распределять мы их должны сами. Это не совсем правильно. Должна быть прозрачная, надежная и упрощенная система получения кредита самим студентом или его родителями. Ничего выдумывать не надо, в мире накоплен большой опыт. Были бы у нас только возможности.