Законопроект о языках, внесенный тремя депутатами правящей коалиции, дал спорам, которые и без того были достаточно жаркими, новый импульс. Каково в действительности положение русского языка в стране; каковы его проблемы, надо ли их считать реальными или надуманными? Избегая вступать в спор, мы хотим представить некоторые результаты проведенного нами комплексного исследования. Мы надеемся, что статья даст и той, и другой стороне аргументы, основанные не на эмоциях, а на установленных фактах. Подчеркнем, что мы старались избегать участия в идеологической полемике между приверженцами «украинизации» и их противниками, а также участия в политических дебатах по поводу нового языкового закона. Наша позиция обусловлена исключительно результатами исследований, фиксирующих основные тенденции в развитии языковой ситуации в нашей стране.
Данная статья базируется на результатах исследования языковой ситуации в Украине, которое состояло из двух компонентов: анализа законодательства и социологического исследования. Для реализации второго компонента в 2009 году были проведены опросы 1200 жителей Украины, 1547 выпускников школ, экспертные интервью с судьями, учителями, медиаменеджерами (с помощью Киевского международного института социологии), а также опрос 1200 жителей Украины, посвященный языковым проблемам в образовании (с помощью Центра социальных и политических исследований СОЦИС). Кроме того, использованы статистические данные. Исследовательский проект осуществлялся в рамках гранта фонда «Русский мир». По результатам проекта нами выпущены две книги: «Русский язык в Украине. Законодательство» и «Русский язык в Украине. Социология и статистика».
Начнем с самого естественного вопроса: какова на самом деле языковая ситуация в нашей стране и как она менялась за годы независимости? При анализе этой темы, как в научных статьях, так и в политических дискуссиях, в качестве одного из основных источников данных и аргументов обычно приводятся результаты переписи 2001 года. Заметим, что в ней измерение языковой ситуации было осуществлено методически некорректно. Данные любой переписи и трактовка ее материалов не только отражают реальность, но и являются средством конструирования этой реальности. В данном случае это выразилось в том, что языковая ситуация в переписи измерялась единственным вопросом о том, какой язык является родным для респондента. 67,5% украинцев назвали своим родным языком украинский, 29,6% — русский, другие языки — 2,6%. Очевидно, что такой «простой» способ языковой идентификации полностью соответствует поговорке «простота — хуже воровства». Процитируем профессора Николая Шульгу, который обращает внимание на крайнюю неоднозначность самого понятия «родной язык»: «Заполняя опросный лист переписи, люди подразумевали, как мы убедились, совершенно разные вещи. На вопрос «Как вы считаете, что такое родной язык?» более трети (34%) опрошенных ответили, что «это язык, на котором я думаю и могу свободно общаться». Почти столько же (32%) заявили, что это «язык национальности, к которой я принадлежу». Еще 24% респондентов считают, что родной язык — «это язык, на котором говорили мои родители». По мнению 8% ответивших, родным языком является тот, «на котором я говорю наиболее часто». Очевидно, вопрос о родном языке измеряет совершенно разные вещи у разных людей, а значит — не измеряет ничего. Для примера, в нашем исследовании, если русский назвали «родным» 29,6% украинцев, то «удобным» (на котором легче всего говорить) — 42,5%. Здесь уместно привести данные Киевского международного института социологии, который, начиная с 1991 года, с помощью специально разработанной методики отслеживает динамику выбора предпочтительного для респондентов языка во время проведения массовых опросов.
Итак, на протяжении 17 лет независимости доля украинцев, выбирающих украинский язык, ни разу не превысила 50%, а доля выбирающих русский всегда была выше 50%. О чем говорят эти данные? Как минимум о том, что распространенность украинского и русского языков примерно одинакова и ссылки на данные переписи 2001 года при формировании государственной языковой политики не вполне корректны. Обращает на себя внимание тот факт, что структура языковых предпочтений граждан Украины за все эти годы практически не менялась (несмотря на усилия властей по вытеснению русского языка). Иными словами — механизмы, обеспечивающие стабильность и воспроизводство языкового баланса, оказались значительно более мощными, чем усилия политиков изменить этот баланс.
Если фактическое использование языков изменилось мало, то этого нельзя сказать о ситуации в правовой сфере. В результате проводимой государством языковой политики изменились возможности использования языков практически во всех сферах общественной жизни. Особенно заметно это в сфере образования. Все годы независимости доля учащихся украиноязычных школ неуклонно возрастала, доля русскоязычных, соответственно, сокращалась (см. график).
Доля учащихся украиноязычных школ повысилась с 45% до 82,7%, доля русскоязычных понизилась с 54% до 17,7%. Последняя цифра существенно меньше доли тех, кто назвал русский язык родным (29,6%), но сопоставима с долей этнических русских (цифры по «родному» языку взяты из переписи 2001 года, хотя о качестве этих данных мы уже говорили выше). Это позволяет официальным представителям Украины демонстрировать его как пример справедливой языковой политики. Однако даже если принять за основу этнический критерий, то картина не становится более справедливой. Рассмотрим ситуацию в региональном разрезе:
Видно, что процесс сокращения количества русскоязычных школ все эти годы шел более или менее равномерно по всей Украине, как Западной, так и Восточной. Между 2004 и 2008 годами доля русскоязычных школ продолжала уменьшаться. Если рассмотреть ситуацию по областям, то окажется, что есть 9 регионов (все — Юго-Восток), где доля русскоязычных школ все еще достаточно высока (как минимум — 16%), еще две области (Николаевская и Сумская), где она находится между 4 и 9 процентами, тогда как во всех остальных доля русских школ ничтожна и в несколько раз меньше, чем доля этнических русских (не говоря уж о доле русскоязычных). В 16 западных и центральных областях Украины работает 26 русских школ, что составляет 0,2% от их общего числа в регионе. В Ровно еще в 1996 г. были закрыты все русские школы, вместо которых было создано несколько классов с русским языком обучения. Таким образом, более или менее «равновесные» показатели достигаются за счет регионов Востока и Юга. В большинстве же регионов, в том числе в столичном Киеве, русский язык вытеснен из системы среднего образования почти полностью. Так, в трехмиллионном Киеве, который как минимум наполовину русскоязычен, в 2006/07 учебном году действовало всего семь русскоязычных школ. Для сравнения, в Латвии, все население которой составляет 2,4 млн. человек, действует 150 школ с русским языком обучения. Между тем результаты исследований показывают, что подавляющее большинство (более 2/3) жителей Украины придерживаются мнения, что желающим должна быть обеспечена возможность получения среднего образования на русском языке (см. табл. 3). Причем это мнение разделяет и половина тех, кто предпочитает общаться на украинском (при 40%, придерживающихся противоположной точки зрения).
Особо следует сказать об изучении русского языка и литературы. Более 60% опрошенных считают, что русский язык и русская литература должны в обязательном порядке изучаться (в украиноязычных школах; о русскоязычных вопрос, естественно, не стоит) как отдельные предметы, еще 33% считают, что их нужно изучать как факультативные предметы, для желающих, и всего 3% заявили, что нет надобности в их отдельном изучении.
Можно ли говорить о дискриминации русскоязычных граждан Украины? Говоря объективно — да, государственная дискриминация существует, поскольку государственная политика нарушает права и свободы русскоязычных граждан в тех сферах, в которых государство регламентирует употребление языков. Так, эта политика направлена на ликвидацию русских школ (что практически уже достигнуто в Западной и Центральной Украине), на значительное снижение доли русского языка в теле- и радиоэфире; делаются попытки ограничить ввоз русскоязычной литературы в Украину и т.п. С другой стороны, в субъективном отношении, дискриминация переживается как несправедливость, совершенная по отношению к личности.
По данным исследования, подавляющее большинство (84,6%) опрошенных заявили, что им не приходилось сталкиваться с нарушением их прав и интересов, связанных с языком общения за последние пять лет и только 13,4% сказали, что им приходилось довольно часто (5,3 %) или редко (8,1%) сталкиваться с подобным. Заметим, что подавляющее большинство (76,4%) из тех, кому приходилось сталкиваться с нарушением их прав и интересов, связанных с языком общения, — русскоязычные, и почти 70% — жители юго-восточной Украины.
Как видим, дискриминированными считает себя лишь относительно небольшой процент граждан. Объяснить это можно совокупностью нескольких факторов. С одной стороны, тем, что «суровость законов смягчается необязательностью их исполнения», и этот фактор, действовавший еще в царской России, продолжает действовать и сегодня на постсоветском пространстве. (К примеру, законодательство практически запрещает использование русского языка в судебной сфере, однако фактически судебные процессы, как показали наши исследования, практически всегда и всюду идут на языке, удобном участникам процесса.) С другой стороны, значительная часть русскоязычных украинцев либо принимает, либо даже одобряет украинизацию: «...Мы же все-таки живем на Украине, и дети должны знать материал на родном языке» (из интервью).
По данным Центра Разумкова, абсолютное большинство (86%) русскоязычных граждан воспринимают Украину как свою Родину, а подавляющее большинство (72%) — полностью или скорее являются ее патриотами. Поэтому русскоязычное население принимает требование владеть украинским языком как справедливое и, соответственно, зачастую не рассматривает ситуации, ограничивающие либо вообще отменяющие право выбора языка образования, языка официального общения и т.п. как дискриминирующие.
Вообще есть основания говорить о высоком уровне толерантности украинского народа (как русско-,
так и украиноязычных граждан), резко контрастирующем с непримиримостью, нетерпимостью украинских политиков и представителей гуманитарной интеллигенции).
Основой общественного компромисса в языковом вопросе, как он вырисовывается на основании ответов респондентов, является отказ властей от насильственного навязывания гражданам той или иной модели языкового поведения. Так, 50,6% опрошенных высказались за то, чтобы в каждом населенном пункте было достаточно школ как с русским, так и с украинским языком преподавания, чтобы родители сами могли выбирать, в школу с каким языком преподавания им отдавать ребенка (сторонниками полной украинизации образовательного процесса является 17,8%). Или другой пример: 75% опрошенных считают, что часть сеансов зарубежных фильмов в каждом кинотеатре должна идти с украинским дубляжем, часть — с русским, чтобы зритель сам выбирал (за полную украинизацию кинопроката выступает 14%).
Показательно, что, по мнению большей части украинцев, государство должно обеспечить русскоязычным гражданам возможность получать образование, смотреть общенациональные каналы, читать газеты и журналы, общаться с чиновниками на русском языке. Расходятся во мнении лишь в том, должна эта возможность предоставляться на территории всей Украины или только в тех областях, где население этого желает. В частности, 45,3% опрошенных считают, что право на получение образования на русском языке должно предоставляться на всей территории Украины, 38,3% — только в тех областях, где большинство населения этого желает, и лишь 9,8% — против такого права. Равным образом 51% опрошенных считает, что возможность смотреть общенациональные телеканалы на русском языке должна быть обеспечена на всей территории Украины, 35% — только в тех областях, где этого желает большинство населения. Против высказалось 9% опрошенных. Наконец, 43% считают необходимым обеспечить русскоязычным гражданам возможность общаться на русском языке с чиновниками, в отдельных областях — 34%, «против» — 17%.
Выше речь шла о толерантности украинцев по отношению к русскоязычным. Но мы вправе сказать, что справедливо и обратное: русскоязычная группа отнюдь не является каким-то монолитом, непримиримо настроенным против украинизации. Напротив. Проведенное исследование продемонстрировало неоднородность русскоязычной группы. В ней действительно можно четко выделить сегмент тех, кто крайне негативно оценивает языковую политику, направленную на расширение сферы применения украинского языка прежде всего за счет вытеснения русского, отдает предпочтение русскому языку при просмотре телепрограмм и фильмов, чтении газет, выборе языка обучения школы для своих детей. С другой стороны, есть довольно заметный сегмент русскоязычных граждан, которые более лояльно относятся к политике украинизации и не против того, чтобы их дети учились в школе с украинским языком обучения. В сегмент русскоязычных, лояльно (или, если угодно, конформистски) относящихся к украинизации, входят преимущественно те, кто а) является русскоязычным моноэтническим украинцем; б) ориентируется на этнокультурную национальную идентичность и вследствие этого воспринимает свою русскоязычность, скорее, как недостаток. При этом данный сегмент граждан в подавляющем большинстве выступает против политики жесткой украинизации, предполагающей полное вытеснение русского языка. Они против того, чтобы им самим запрещали использовать тот язык, на котором им удобнее всего говорить — русский, но не видят проблемы в том (а в ряде случаев этого желают), чтобы их дети были украинизированы.
В чем же состоят проблемы русского языка?
Политики пишут о проблемах языка: одни — о проблемах русского языка, другие — о проблемах украинского. Правильнее, разумеется, говорить не о проблемах языка (у языка проблем нет и быть не может), а о проблемах тех, кто этим языком пользуется. Но с этой оговоркой можно сказать, что в немалой степени правы те и другие политики: проблемы действительно есть, но в отношении разных языков они различны. Проблемы украиноязычных состоят прежде всего в том, что украинский язык фактически занимает слабые позиции в ряде сфер общественной жизни, и прежде всего, пожалуй, в сфере культуры. Фактически украинский язык по-прежнему сильно уступает русскому в книгоиздании и (что намного важнее) в «книгочтении». И дело не в том, что украиноязычных книг издается мало (их довольно много), а в том, что их не очень охотно читают. К примеру, по официальным данным, в 2004 году в стране вышло около 9 тысяч изданий на украинском языке и 4 тысячи на русском; в 2008 году обе цифры выросли, но по-разному: число украинских изданий почти удвоилось (16 тыс.), а русских выросло только на треть (5,7 тыс.). Однако по тиражам преимущество украиноязычных книг не столь значительно: суммарный тираж составлял, соответственно, 32 и 22 миллиона. Иначе говоря, русскоязычные книги выходят большими тиражами, и говорит это о том, что они более востребованы читателем («только на русском» читают художественную литературу 42% опрошенных, «только на украинском» — 12%). А ведь надо помнить и о том, что русскоязычный читатель удовлетворяет свой спрос еще и за счет огромного потока книг из России. Проблемы русского языка — главным образом, в юридической сфере, в законодательстве, ограничивающем использование русского языка и, в особенности — в образовании, что существенно ограничивает доступ подрастающего поколения к высокой русской и мировой культуре, как бы ни относиться к выдающейся украинской школе художественного перевода.
Мы зафиксировали такие важные различия между языковыми группами: русскоязычные намного более урбанизированы — в селах их проживает только 13%, тогда как среди украиноязычных — каждый второй (53%). Конечно, это связано с региональными особенностями расселения русо- и украинофонов: первые живут в основном на Юго-Востоке, где больше городского населения, вторые — в Центре и на Западе. Значительны отличия в уровне образования: среди русскоязычных почти каждый третий (31%) имеет высшее образование, среди украиноязычных таких меньше — 20%.
Ситуация с потреблением печатных массмедиа и книг очень хорошо демонстрирует разные возможности двух языковых сообществ. Более высокий уровень образования и проживание в урбанизированных регионах приводит к тому, что русскоязычное сообщество более платежеспособно, а значит — является более привлекательным рыночным фактором для издателей.
Исследование также продемонстрировало, что если русскоязычные в подавляющем большинстве предпочитают читать книги, смотреть фильмы и т.д. на русском языке, то для части украиноязычных не принципиален язык потребления информации или же даже более удобен русский язык. Такой, казалось бы, парадоксальный результат связан с тем, что, как показывают ответы украиноязычных, в детстве значительная часть из них читала книги, смотрела фильмы и т.д. как на украинском, так и на русском языке. Что и закрепилось как паттерн работы с информацией.
В целом можно сказать, что языковая проблема в Украине сильно политизирована и идеологизирована, т. е. привязана к определенной политической идее. Политики противоположных направлений, озабоченные навязчивой идеей или мобилизацией электората, формируют и поддерживают противостояние по оси «свой — чужой», при котором отношение к русскому языку приобретает роль маркера, в частности, в плане регионального разделения. Подобная политизация препятствует поискам цивилизованного и приемлемого для всех компромиссного решения языковых проблем в Украине.
Политика форсированной украинизации привела скорее к обратному результату. Действительно, за последние годы в стране выросло (хотя и не слишком сильно) количество людей, отождествляющих себя скорее с русской, чем с украинской общиной. Это особенно бросается в глаза, если рассмотреть только группу этнических украинцев; если между 1992 и 2005 годом среди называвших себя украинцем по национальности родным языком называли русский всего лишь от 14 до 17%, то в последние годы эта доля выросла до 20—25%.
Представляется, что вместо того, чтобы тратить усилия на попытки «украинизировать» или «русифицировать» кого-то, разумнее принять реальность: в Украине существуют и будут существовать два приблизительно равных по размерам языковых сообщества. А дело политиков — создать им комфортные условия для реализации своих языковых прав. От того, насколько успешно и удовлетворительно будут решены проблемы двух наиболее распространенных в Украине языков, зависит самоощущение людей, ассоциирующих себя с ними: будут ли они чувствовать себя равноправными гражданами своей страны или ее пасынками, гражданами второго сорта. А от этого будет зависеть общий духовный и политический климат в стране.