На встрече министров образования «большой восьмерки» в Токио (апрель 2000 года) обсуждалась программа перехода от индустриального общества к обществу знания. Ее участники составили «итоговый документ», в котором определены задачи на ближайшее будущее: обеспечить возможности в получении образования для всех детей, осуществить непрерывность образования, основывающуюся на четырех заповедях — дать знания, привить умения и навыки, научить быть собой и жить в сообществе. Богатство общества в значительной мере определяется суммой знаний, накопленных в обществе, и умением творчески их использовать. Образование должно быть непрерывным, термин «знания» подразумевает не только знания технические, применяемые к созданию товарного продукта, а прежде всего как знания фундаментальные, касающиеся области естественных наук, культуры и искусства. По определению идеологов этого типа общества, каждый его член должен стремиться к тому, чтобы на основе общей высокой культуры знаний в области естественных и общетехнических наук принимать квалифицированные решения в политике, производстве товаров или в производстве новых знаний.
О том, как элементы международной программы образования внедряются в украинское образование, рассказывает президент «Открытого международного университета развития человека «Украина» Петр ТАЛАНЧУК.
Петр Михайлович Таланчук родился 1 июля 1938 года на Киевщине в крестьянской семье. После окончания сельской школы работал в колхозе, служил в армии, учился в военно-морском училище. Получил специальность инженера в Киевском политехническом институте и прошел путь от студента до ректора этого известного вуза. Примечательно, что первым министром образования независимой Украины был тоже Петр Таланчук. Он же — президент общественной Академии инженерных наук Украины, член трех международных академий, автор 50 запатентованных изобретений, 250 научных трудов, среди которых учебники и учебные пособия, известный в Украине политический и общественный деятель.
В созданном им в 1999 году Открытом международном университете развития человека «Украина» и его 25 филиалах во всех регионах Украины обучается свыше 25 тысяч студентов по 47 специальностям. 10% учащихся — люди с ограниченными физическими возможностями, сирот и детей из малообеспеченных семей.
Мы можем столько, сколько знаем
Долгое время нам казалось, что только мы на всем земном шаре знаем, как организовать правовое и экономическое счастье. Увы, развитие мировой экономики и наши собственные административно-командные сооружения выявили в ряде случаев, мягко говоря, нашу опрометчивость. Оказывается, на одной планете с нами живут люди, которые если не умнее, то, во всяком случае, не глупее нас. Они-то уже давно поняли, что полноценным товаром рынка, котирующемся намного дороже золота, являются идеи, интеллект. Например, Нью-Йоркское собрание Международной академии науки и управления еще в конце восьмидесятых годов прошлого столетия провело так называемую мозговую атаку по выявлению наиболее актуальных и острых проблем, с которыми придется столкнуться в третьем тысячелетии. Речь о том, что сегодня в цивилизованном мире идет перевод экономики на рельсы, которые приведут человечество к новой технологической революции. Ведущие страны мира готовы к этому переводу и с уверенностью приближаются к нему, наращивая новейшие технологии, мобилизуя на это все имеющиеся ресурсы — от материальных до интеллектуальных. Поэтому главный вопрос сегодня — не «дворцовые» разборки под политическим соусом, а своевременный перевод страны в режим устойчивого роста на основе новейших технологий. Иначе мы окончательно закрепимся в ряду стран третьего мира, и тем самым еще больше погрузимся в бедность и бесправие.
Пора понять: будущее страны определяют не только «экономические модели» и не объем инвестиций. Они, по сути, вторичны и являются производными от некоторых фундаментальных факторов. Первичны же — качество национальной элиты, нравственность и уровень образования населения. В развитых странах сегодня 80—95 процентов прироста экономики обеспечивает внедрение новых технологий.
В связи с этим я бы хотел обратить внимание на проблемы общеобразовательной школы, которая является основой основ всего последующего образования. Когда заходит речь о качестве подготовки специалистов в высшей школе, то сразу начинают кивать на «меньшего брата», мол, во всех грехах виновато общеобразовательное звено. «Обвинители» правы: высшее образование не имеет воспитания. Когда воспитание падает, общество стоит перед угрозой тотального разложения. Уже древние говорили, что знание должно быть передано только ученикам с определенным запасом нравственности, иначе зло в обществе приумножается. Поэтому, по моему глубокому убеждению, необходимо переходить к сквозной системе образования — от детского дошкольного учреждения до магистратуры и добиться на всех этих уровнях такого дифференцирования, чтобы молодой человек, окончивший общеобразовательную школу, мог бы дополнительно, еще до вступления в высшее учебное заведение, окончить определенные профессиональные курсы, чтобы относительно комфортно чувствовать себя в обществе. То есть он должен получить основы знаний общеобразовательных дисциплин, и это все должно формироваться в школе. Этого можно добиться путем перераспределения функций образования между школой и вузом. Я веду к тому, что если человек в своей жизни не будет заниматься физикой, скажем, или ботаникой, то необходимые знания по этим предметам он должен получить до поступления в вуз. Пусть молодой гражданин выберет специальность автослесаря или парикмахера, но тем не менее он должен владеть определенной суммой общеобразовательных знаний. Это в свою очередь даст возможность значительно сократить срок подготовки специалистов для народного хозяйства, что принесет большую экономию материальных средств. Вот, скажем, все мы учимся в школе, но каждому ли из нас понадобится математика в том немалом объеме, в каком ее преподают сейчас? Подавляющему большинству это не нужно. Но зато всем без исключения нужны литература, история, обществоведение, другими словами — все то, что формирует личность, ее нравственную основу. Черчилль, кстати, не только пытался задушить большевизм, но и писал беллетристику, рисовал, а также обладал другими умениями и способностями. Это образование по принципу Леонардо, когда студент, сдав экзамен по химии, играет на скрипке. Вот когда все это заложено, можно специализироваться в любой области. Но прежде всего нужно духовно вылепить человека. Культуры не может быть без знания истории, философии, литературы, искусства, как и без знаний правил хорошего тона.
Совсем недавно заговорили о человеческом факторе, которым долго пренебрегали. Мол, подождем: главное — поставить на ноги хозяйство, выплавить много стали и чугуна, а потом можно подумать и о человеке. Но этого не получилось. Когда же речь заходила о нем же, о человеке, то наши реформаторы во все времена, приступая к преобразованиям, сосредотачивали внимание исключительно на материальной стороне дела. Гуманистический, нравственный фактор игнорировался полностью. По этой причине даже самые добрые намерения, закладываемые в замысел тех или иных реформ, обрекались на неизбежные неудачи.
Я не случайно вспомнил о нравственном, гуманистическом факторе. Мне нередко задают вопрос: почему, создавая «Відкритий міжнародний університет розвитку людини «Україна», вы избрали путь предоставления возможностей получить образование всем желающим, и прежде всего молодежи с ограниченными физическими возможностями, сиротам, материально незащищенным гражданам? Я бы ответил так: пока система образования работает без перебоев, пока одаренные дети из самых низших слоев общества могут пополнить ряды образованных людей, а дети, не обладающие столь яркими способностями, отправляются добывать уголь и плавить сталь, до тех пор в обществе не происходит потрясений. Знания же, вложенные в детей из бедных семей, — главный их капитал. Они прекрасно понимают, что только знания помогут им выжить в сегодняшней системе, поэтому и стремятся к ним. По мнению многих экономистов, основным ресурсом посткапиталистического общества уже сейчас есть и будут знания. Вместо понятий «капитал» и «труд» основными понятиями посткапиталистической экономики стали «инновации», «производительность». Ведущей группой в обществе стали и будут впредь люди знания — те, кто творчески применяет знания в работе.
Смысл сегодняшней высшей школы состоит в том, чтобы внимательно проанализировать спрос на знания на современном этапе в обществе и направить его на такой путь, который бы полностью отвечал современным запросам общества. Необходимо создать спрос на знания — общество в этом остро нуждается. Крупным потребителем знаний вузов в нынешнее время является малое предпринимательство. Зарубежный опыт показывает, что этот производитель очень динамичен, требует малых капиталовложений, и многие крупные корпорации начинали с этого. Именно малый бизнес может реализовать рискованные идеи. Именно производство в нем очень часто становится участником инноваций, превращая свои идеи в товар.
К сожалению, многие украинские университеты в эту канву не вписываются и являют собой скорее набор разных факультетов. Любой выпускник университета, будь то историк, экономист, юрист или кто-то другой, должен обладать универсальным знанием. Прекрасное образование и первоклассная наука — таковы две традиционные задачи университетов. Но нередко создается впечатление, что наука ничем не занимается, кроме поиска титулов. Сегодня бросается в глаза резкое увеличение научных степеней в высших учебных заведениях, как и во всем государстве. Появилось много титулов, которые не имеют никакого веса, в вузах — бесчисленное количество «дутых» докторов.
Существенным недостатком нашей высшей школы является чрезмерное увлечение фундаментальной подготовкой специалистов. С одной стороны — это очень хорошо, но мы до сих пор не научились, как эти фундаментальные знания трансформировать в технологии, чтобы увеличить продуцирование качественных товаров и услуг. Базовая подготовка должна существенно дополнить технологическую. В университете дается слишком много узкоспециализированных сведений, которые студент может найти в книгах и справочниках, утверждают преподаватели. А вот научить его нестандартно мыслить, университету пока удается слабо. Может потому, что учеба всегда была тяжелым трудом. Информация, как известно, легче усваивается при оживленном диалоге, а в некоторых университетах, работающих по-старинке, студент тратит уйму времени на написание конспектов, курсовых работ и рефератов. Многие студенты под давлением системы теряют интерес к учебе и стремятся лишь получить зачет, а по окончании вуза — диплом, который используют как визитную карточку при поступлении на работу не по специальности.
Многие сетуют на нашу бедность, на финансирование образования по остаточному принципу. Да, это правда, но нехватка средств — не коренная причина упадка образования, не главная его болезнь, а симптом. Отсутствие денег — следствие невостребованности образования, так как главный его потребитель — производство — не приносит дохода. Необходим прорыв в постиндустриальную эпоху, где образование оказывается востребованным, но в то же время резко обостряются проблемы его эффективности и качества. В этом отношении украинскому образованию присущ целый ряд моментов и проблем, для решения которых не нужны особые материальные затраты. Но парадокс в том, что в силу продолжительного экономического кризиса у наших граждан выработалась устойчивая психологическая установка: как вы нам платите, так мы и работаем. Теперь уже имеют место факты, когда платят хорошо, а отдачи нет. Я возглавляю негосударственный вуз, в котором зарплата преподавателей высокая, но я далек от убеждения, что эта зарплата отрабатывается.
Дело в том, что мы можем столько, сколько знаем. Чтобы знать много и добиться многого, надо работать на пределе своих возможностей. Интеллектуальные возможности человека неограничены. Валерий Брюсов на лекциях Высшего литературного института демонстрировал удивительную свободу ориентации в разных областях научных и общекультурных знаний. Он читал слушателям о монадологии Лейбница и об этике Спинозы, доказанной геометрическим способом, о мифах древнего Карфагена, о филателии, закрыв глаза, декламировал Вергилия и других древнеримских поэтов на языке оригинала. Поэтому побеждает в жизни только тот, кто победил сам себя, кто победил страх, лень и неуверенность. Я привел этот пример для нынешнего молодого поколения.
«Не навреди!» — доминанта не только медицины…
Общекультурный уровень, обеспечиваемый советской системой образования, уровень гуманитарной культуры, был не только вне всякой критики, но и скорее всего являлся величиной отрицательной, ибо подлинная культура не только не преподавалась, но и заменялась партийными дисциплинами. Система воспитания и обучения была построена таким образом: раз человек родился, он уже человек, из него надо делать специалиста, работягу и патриота. Мы хотели построить дом человеческого бытия без фундамента. Сейчас к нам возвращается осознание того, что одной из самых плодотворных идей является гуманитаризация образования, и это уже дает существенные результаты. Рыночные отношения, как ни парадоксально, никак не могут ограничиться экономикой, менеджментом и маркетингом, да и страна не может существовать лишь на одной экономике, политике и торговле. Деградация слоя интеллигенции была неизбежной прежде всего потому, что советский строй был основан на принципе антиселекции. Он не только уничтожал лучших, но последовательно выдвигал худших. Результатом же продолжавшегося более полвека отбора худших явилось то, что не только на верхушке политического руководства, но и на всех низших слоях пирамиды находились люди тех же достоинств. Если государственную элиту современных европейских стран в огромном большинстве образуют выпускники самых престижных вузов, то нашу элиту, и тоже в своем абсолютном большинстве, составляли и продолжают составлять выпускники провинциальных технических вузов плюс ВПШ (Высшей партийной школы) — учебного заведения самого низкого культурного уровня.
В конце 80-х годов уже прошлого столетия мы вплотную подошли к той границе, когда носители старой культуры совершенно растворились в массе полуграмотных образованцев. Наиболее красноречивым свидетелем деградации интеллектуального слоя в советский период стало появление и расширение слоя так называемых «рабочих-интеллигентов» — лиц с высшим и средним специальным образованием, занятых на рабочих должностях. Это уродливое явление, порожденное перепроизводством специалистов, считалось, однако, основным достижением советской социальной политики. Именно в этом слое виделось воплощение грядущей социальной однородности общества, слияние рабочего класса и интеллигенции. Слой интеллигенции, выращенный советским строем, являл собой в некотором роде уникальное явление. В отличие от практики других стран и дореволюционной России, где он складывался естественно-историческим путем, в бывшем СССР он был создан искусственно, причем в огромной степени из негодного для этого материала. Такое общество в принципе не могло быть конкурентоспособным в исторической перспективе и было обречено на деградацию. И мы в этом воочию убедились.
Еще Поль Валери говорил, что ничто не проходит так быстро, как новое. Поэтому, возвращаясь к реформам в образовании, главный пафос моих последующих рассуждений можно выразить следующей фразой: экспериментирование в образовании — от общеобразовательной школы до самого авторитетного вуза следует ограничить не путем разного рода запретов, а с помощью формирования соответствующей нравственной атмосферы. Самым старым методом исследования окружающего мира, вероятно, остается «метод проб и ошибок». Им пользуется все живое, от новорожденного щенка до молодого ловеласа, тщеславного политика и седовласого ученого. Но лозунг медиков «Не навреди!» должен стать доминантой и в системе образования. Фронтальное наступление социальных преобразователей на образование ведется с самым различным использованием аргументации. Сама постановка вопроса «о новых правилах игры» в образовании — кощунственна. Ни общество, ни народ, ни образование не могут быть инструментами в руках социальных преобразователей. Университет — это не театральная сцена и не театральный реквизит для импровизированной игры актеров — социальных преобразователей. Университет должен оставаться консервативной организацией, коей можно только гордиться. Ведь кто-то должен быть хранителем идей.
Речь идет не об искусственном сдерживании прогрессивных начинаний, а о разумном балансе между тенденциями изменения и сохранения образования, что составляет фундаментальную основу развития в любой сфере социальной жизни. Но кто-то вот уже на протяжении немалого времени хочет смахнуть все фигуры с доски и начать партию по новым правилам. «Преобразователи» образования выискивают всякие новшества, как рыцарь принцессу в заколдованном замке, превращаясь при этом в жестких правдоискателей, которые ради своей маленькой правды готовы убить ту Правду, которая пишется с большой буквы. Острая язвительность таких «реформаторов», бесстрашное отрицание всех и вся сначала интригуют, кажутся свойствами изысканного ума, потом настораживают и начинают раздражать, тем более что осуществляется все это в гротескной форме. Трудно находиться в поле агрессивного скепсиса, да и вредно для психики. Скептики — соль земли, но нельзя жить в бочке с рассолом. Кажется, не осталось ни одной сферы школьной жизни (цели, содержание, программы, учебники, формы контроля и выпускных экзаменов, технология и методики обучения, типы учебных учреждений, способы управления, аттестации педагогов и т. д.), которые не были бы подвержены поспешным модификациям, модернизациям, изменениям, улучшениям, исправлениям. Новая педагогика целиком построена на отрицании авторитета родителей, авторитета взрослых, бывшего краеугольным камнем воспитания и образования во все времена, во всех культурах и религиях. Наивысший успех дела может быть лишь при объединении усилий школы, улицы, семьи и общества. Только это является залогом успеха воспитания личности. Физиологическая неофилия, которая несет отвращение к тому, что создали предыдущие поколения, и привлекает ко всему новому — болезнь очень опасная. Она вынуждает жить наощупь и делать будущее книгой слепых. Не поэтому ли люди у нас уже привыкли: когда звучит слово «реформа», это означает уничтожение? При этом забываем, что реформирование предполагает не только разрушение, но и созидание.
Сегодняшнее образование должно «производить» самостоятельно мыслящих молодых людей. Они должны уметь работать, и потребность трудиться должна стать для них столь же неистребимой, как привычка чистить зубы. Без привычки систематики и анализа своего труда они не сумеют полноценно заниматься ни одним делом и рискуют остаться талантливыми болтунами, в душе которых гнездится гнетущий комплекс невоплощенности. Все думающие люди, по моему глубокому убеждению, должны быть историками. Подлинный патриотизм зиждется на глубоком понимании прошлого. Патриотизм — это соблюдение и приумножение лучших традиций своего народа, и его воспитание должно начинаться с истории. Дело в том, что история — это основа культуры, биография человечества, и человек должен обладать историческим мышлением, что при любой профессии даст ему необходимую широту взгляда, поможет сквозь случайное увидеть истинно важное. Тот факт, что некоторые люди плохо знают историю, я рассматриваю как явление трагическое. Это вырабатывает в человеке отсутствие ответственности за свою и чужую жизнь. Многие люди потеряли свои корни, вырваны из своего естественного окружения, стали чем-то вроде перекати-поля.
Я поддерживаю тезис о введении в процесс обучения изучения основ православия. Ведь коммунисты в попытках доказать, что Бога нет, превзошли даже самого Ивана Карамазова. Минобразования России, например, одобрило предложение РПЦ ввести в образовательную программу средней школы курс «Основы православной культуры». Этот курс уже преподается в ряде московских школ. Это, как мне кажется, не тот вероучительный предмет, который когда-то называли Законом Божьим. Его учение не предполагает принадлежности к определенной конфессии, а лишь дает возможность понять суть и духовную основу православной веры, а также место и роль Церкви в отечественной истории. И тогда любовь к родине в демократической стране не будет принудительной, как роман «Мать» в советской школе.
В педагогике трудно изобрести что-то новое
Когда говорят о нынешнем драматическом положении нашей школы, то едва ли не единственную его причину видят в постигшем страну экономическом кризисе. Однако — это только половина правды. За этим есть попытки скрыть вторую половину правды: коллапс школьной экономики, паралич образовательной политики, катастрофическое отставание школьного образования от потребностей жизни. Сегодня в школе хотят вырастить человека с хребтом, без особого труда изгибающимся применительно к обстоятельствам. Образование должно служить средством развития человека, а не его технологической подгонки под инструментальные задачи общественного развития. В противном случае мы еще долго будем оставаться в «развитом социализме». Как и всякий другой феномен культуры, образование — это генотип общества и оно по своей сути консервативно: внутренние секреты его держатся на почтительном отношении к опыту, к традиции. Консерватизм — это сохранение всего того, что отстоялось, доказало свою жизнестойкость. Это иммунитет против опасного социального экспериментаторства, это преемственность традиций. Если бы образование реагировало на все пионерско-революционные капризы, на все новации и инновации, особенно в наше время, когда министров меняют как перчатки, когда они решают проблемы образования, «сидя на чемоданах», как писал классик, «в калошах, с зонтиком и в ожидании извозчика», то его бы кидало из стороны в сторону, как в штормовом море маленький ботик. Однако экспериментирование в современной школе считается правилом хорошего тона и является своего рода «клеймом прогрессивности».
В образовании все странным образом смешалось, как когда-то в доме Облонских. Учителя уже устали от реформаций, модернизаций, новаций, инноваций и прочих «аций». Необходимо развеять иллюзии насчет каких-то чудодейственных технологий, которые превратят нелегкий труд педагогов и детей в игрище, наполненное удовольствиями и восторгами. Этого не случится, потому что этого не может быть никогда. Законы сохранения энергии и материи универсальны, и созидание таких сложных структур, как умственное развитие ребенка предполагает солидные траты в системе отношений между учителем и учеником. Учение всегда было тяжелым трудом.
«В педагогике трудно изобрести что-то принципиально новое», — сказал еще в 90-х годах директор московской школы № 109 Евгений Ямбург. Но мы продолжаем изобретать и за нами закреплена эта «репутация», как за Джорджем Стефенсоном слава изобретателя паровоза. Уже не одно поколение учителей и учеников втянуто в деятельность под названиями «развивающееся обучение», «технология полного усвоения», «формирование творческого мышления», «личностно-ориентированное обучение» и прочее. Для всего перечисленного характерно уникальное сочетание безупречной теоретической обоснованности с рано или поздно обнаруживаемой практической импотенцией в массовом педагогическом процессе.
Когда меня спрашивают, что является сегодня самой большой бедой современной школы, бедой, к которой она шла много лет, я отвечаю: катастрофическое пренебрежение к знанию, к образованности, которая по логике вещей должна быть естественным венцом педагогических усилий. Никому от того не совестно, что они делают десятки простых ошибок в простых текстах, не знают родной истории… Если мы хотим, чтобы наше всеобщее образование перестало быть по качеству очень средним, надо в первую очередь вернуть школе ее первоначальное назначение — учить. На моих глазах школа опускалась все ниже и ниже, стремительно теряя качество и по мере этого падения росло отвращение детей к тому, где они учатся, к людям, которые их учат. Мы смертельно озабочены, чтобы не отстать от моды. И вот появляются колледжи, лицеи, классы для шестилеток, меняются вывески на фасадах высших учебных заведений...
Нам надо наконец понять, что без непосредственного общения между преподавателем и студентом высшее образование профанируется. Тем более, если нарушаются традиционные принципы преподавания «от простого к сложному», и сложное преподносится сразу, но на очень примитивном уровне, что сильно тормозит интеллектуальное развитие ребенка. В голове у него возникает «каша», серьезных знаний — ноль, но при этом он мнит себя академиком, которому не нужно углублять свои знания, поскольку он умеет с апломбом рассуждать на любую тему. В итоге получаем «салонного идиота».
Мы знаем, что за последний десяток лет украинская высшая школа добилась определенных результатов. Были разработаны уникальные авторские курсы, позволившие отойти от мало эффективной практики механической передачи знаний и полностью изжить у студентов школярское отношение к учебе. Количество студентов почти вдвое больше, чем в конце 80-х годов. Но речь идет о доступности образования. Сегодня в вузах Украины больше половины студентов обучаются на коммерческой основе. За счет бюджета же обучается столько, сколько обучалось в 1975 году. Исходя из этого, говорить о доступности высшего образования никак нельзя. Но реформаторы от образования ратуют за еще большее увеличение числа «платных» студентов, сокращая при этом бюджетное образование. Это в то время, когда мы собрались выходить на мировой уровень образования. Ряд развитых стран мира ставят своей задачей получение высшего образования всеми гражданами страны (инициатором этого выступила Япония). В Украине же вместо обеспечения всесословности образования идет активный процесс его приватизации, проще говоря — торговли дипломами, постоянно ссылаясь при этом на нехватку средств.
Страна переживает процесс модернизации. Советская школа была приспособлена для производства не свободного, не рыночного человека, а ориентированного на устаревшие ценности. Патриотизм трактовался как умение отсиживаться в осажденном врагами лагере. Критическая мысль пресекалась как предательство. Болит душа от того, что в нашей Украине отсутствует общенациональная идея, которая объединила бы всех украинцев, отсутствует идеология государственного строительства. Сакраментальний вопрос: «Скажите, что вы хотите строить, и тогда я буду строить» как раз и свидетельствует об этом. Парадокс в том, что государство есть власть. Кто-то из великих сказал, что власть отвратительная, как руки брадобрея. Но украинский феномен государства состоит в том, что только с его помощью мы можем получить волю и свободу.
Поэтому сегодня Украине для развития нужны молодые люди, с незаангажированным мнением, толерантные, ориентированные на успех, склонные к инновациям, не боящиеся окриков власти, открытые чужому мнению, компетентные, способные к постоянному обучению. Либо они, такие люди, будут, либо у Украины печальное будущее. Мне представляется, что воспитание будущего поколения украинских граждан есть самая главная задача нашего общества, и она куда важнее всех экономических, политических, юридических и прочих реформ. Если эта задача не будет решена с должной осмотрительностью, без спешки и скороспелого радикализма, Украине еще долго не видать ни свободы, ни демократии, ни материального достатка.