«Зима. Утро.
Внутри уха начинается сухой треск. Сквозь сон соображаю, что это будильник, шесть часов утра. Пора вставать. Торопливо одеваюсь, зажигаю… лампочку и с тревогой в душе сажусь повторять уроки… Я молча, напряженно глядя перед собой, застываю в мольбе, переживая ее всем существом моим. Отчаянная же мольба моя лишь о том, чтобы меня миновала чаша ответа, чтобы меня «не спросили»…
Пора. С сознанием неизбежности ожидающей меня судьбы выхожу на улицу. Перебираю в уме еще раз все, что задано. Что-то будет!..
Приподнимаю фуражку над головой и начинаю на ходу быстро шептать слова молитвы…
Так я… приближался к месту моего страшного суда. В кармане у меня гвозди и ломаные подковы «для счастья».
Иду по переулку. Гимназия близко, через три дома. В голове мелькает мысль: «А что, вдруг она сгорела? Ведь горят же дома и даже каменные?..»
Мне рисуется картина: обгорелые окна с выбитыми стеклами, кругом стоят учителя с грустными лицами. Я делаю для вида печальное лицо и ухожу. Уроков готовить не надо. Ученье прекращается надолго.
Но нет. Она стоит, как всегда, со своими тремя этажами, колоннами… Ничего не поделаешь. Я вхожу и подчиняюсь общему настроению «службы в присутственном месте», чем было по существу наше ученье…»
Так писал еще в ХІХ веке о своих школьных годах С.Шацкий, впоследствии - известный русский педагог.
С тех пор в учебно-воспитательном процессе в принципе мало что изменилось. Разве что «нагружать сильнее нас стали почему-то». Если во времена Л. Толстого за весь период обучения в высшем учебном заведении студенты сдавали только две экзаменационные сессии, то сейчас - по две в год, после каждого семестра. Хотя, казалось бы, каждый преподаватель мог бы выставить любому своему ученику оценки с закрытыми глазами.
По мнению первого заместителя председателя Международной конфедерации творческих объединений учителей Я.Берегового, «сегодня, как и в старину, школа разделена на два противостоящих, враждующих лагеря - учащихся и учащих. Я не противник самой системы образования, но против того, во что ее превратили…». Интересно было бы узнать имя «изобретателя», который придумал 45-минутный урок, уравняв при этом все возрастные категории учащихся - и первоклассника, и одиннадцатиклассника. Да ведь для семи-восьмилетнего ребенка отсидеть столько в неподвижной позе, как того требует учительница, сложа руки на парту и не вертясь по сторонам, это же просто невыносимо. Более того, противопоказано, 20 минут без движения такому ребенку вредно для здоровья ребенка. Наверное, каждому приходилось наблюдать нечто подобное: прозвенел звонок - дверь класса неожиданно распахивается и оттуда неудержимо и стремительно, наподобие выстрелу из рогатки, с шумом и криком вылетает детвора. И недисциплинированность здесь ни при чем, просто за 45 минут обездвижения ребенок доходит что называется до ручки. Полдня, а то и больше, проведенные в школе, затем домашнее задание (двухсменный рабочий день!) - все это «перемалывает» здоровье школьника. Об этом свидетельствует медицинская статистика: за годы учебы в школе здоровье детей ухудшается в пять-шесть (!) раз.
- Нужна коренная реформа классно-урочной системы, - считает Ярослав Антонович. - Для этого необходимо разработать учебно-трудовое законодательство, которое бы защитило права и интересы учащихся; ввести нормированный, с учетом медицинских требований, рабочий учебный день; упразднить домашние задания (все делать в школе на уроках!). Школьные экзамены также не нужны…
- Ну уж и впрямь хотите устроить школьникам «райскую» жизнь…
- Не райскую, а человеческую. Они будут учиться не меньше, а больше, чем теперь, когда впустую транжирятся, во вред учебе и детскому здоровью колоссальные объемы учебного времени. Высокоэффективные учебные технологии, надежно проверенные многолетней практикой, позволяют в десятки раз более рационально и производительно использовать каждую минуту учебного времени, учить без перегрузок, подрыва здоровья детей и учителей, без страха наказаний за полученную плохую оценку. Пора уже выбросить на свалку заржавелый учебно-методический хлам. Не стану сейчас много рассуждать на эту тему, кому интересно, скажу, что обо всем этом достаточно основательно и подробно идет речь в журнале «Педагогика толерантности». Недавно в Киевском доме учителя состоялась презентация нового издания.
- Как мне представляется, уже в самом названии заложена альтернативность… Как педагог вы известны своими нетрадиционными взглядами на проблемы воспитания и обучения, которые изложены в многочисленных публикациях. Вы являетесь редактором нового педагогического журнала. В чем его необычность?
- Это издание не только для педагогов. Это общественный психолого-педагогический журнал, адресованный широкому кругу читателей. А почему «Педагогика толерантности»?.. Вообще-то педагогика бывает разная. В наследство от тоталитарного прошлого нам досталась т. н. авторитарная педагогика. Все мы, наши дети, а теперь и внуки на себе испытали ее «прелести». Педагогика толерантности - это новая педагогическая парадигма, ориентированная на гуманизацию образования, развитие личности, новые учебные технологии, демократизацию отношений между учащимися и учителями. Это будет новая, неавторитарная педагогика, которая так нужна нашей посттоталитарной школе, чтобы преодолеть взгляд на ребенка как на пассивного объекта педагогического влияния, сделать из него равноправного участника познавательного процесса. Думаю, что понятие «толерантность», которое в последнее время активизировалось в нашем лексиконе, обрело широкий смысл и даже некий универсализм, объяснения не требует. Скажу только, что толерантность - это и образ мышления, и нравственно-этичная категория. Толерантное воспитание - это толерантное общество. Журнал будет выступать против всех форм насилия над ребенком, особенно в учебно-воспитательном процессе, пропагандировать такие методики, которые бы сделали этот процесс увлекательным и радостным. Мы охотно будем предоставлять свои страницы ученым, учителям, методистам, воспитателям, родителям - всем, кто может поделиться опытом толерантного воспитания, как организовать такое воспитание в детском саду, школе, вузе.
…А между тем. Зима. Утро. С сознанием неизбежности маленький служащий идет в свою канцелярию, называемую школой…