С началом учебного года к ежедневным заботам большинства семей добавились школьные.
Если в обучении приоритет учителей - определяющий и неопровержимый, то в воспитании, где процесс беспрерывный, повседневный и систематический, родителям отведена исключительная роль, но, разумеется, не без участия и помощи школы. Вокруг этого вопроса, вместо согласованной работы между двумя институтами воспитания подрастающего поколения (семьей и школой) в стиле "модус вивенди", и поныне продолжается дискуссия. Воспитание - дело тонкое и деликатное, а для иных семей - и непосильное. Часто родители, чтобы защититься от укоров собственной совести или снять с себя ответственность, прибегают к тактике инсинуаций, и из их уст может сорваться: "Я его (ее) кормлю, одеваю, а школа должна учить и воспитывать". Учить - действительно главная задача школы, а вот что касается воспитания - здесь основная ответственность возлагается на родителей.
Воспитание - процесс непростой. На нем сказывается ряд таких важных факторов, как полная или неполная семья, слаженность или отличия в системе подходов к воспитанию со стороны матери и отца, влияние окружения, выбор детьми друзей и т.п. Нередко в учительской среде можно услышать: "А что вы хотите? Там одна мать, ребенок растет без отца". Да, это фактор существенный и, бесспорно, влияет на полноценное воспитание детей. Вместе с тем воспитательная политика родителей должна быть продуманной и взвешенной на перспективу. Но не докучливой и придирчивой, отталкивающей детей от собственной самостоятельности как важного признака личности. Часто такая позиция оборачивается тем, что теряется природная связь между родителями и детьми. Дети закрываются, не идут на откровенность. Выход - в варианте соучастия родителей и детей, направленном на создание атмосферы дружбы и взаимоуважения. Тогда в семье не только отец дает советы сыну, но и сын много хорошего может подсказать отцу. Альянс равенства, доверия и дружбы - это так важно для согласия в семейном кругу!
В целом история обучения и воспитания древняя и совпадает со временем становления и развития человеческой цивилизации. Педагогика, особенно в древности, была тесно связана с философией. Гиганты античности Пифагор, Гераклит, Демокрит, Сократ, Платон, Аристотель проникались не только проблемами познания реалий мира, излучали свет мудрости, но и трудились в образовании, учили учеников, среди которых - известные исторические фигуры. Так, Аристотель три года учил и воспитывал знаменитого полководца Александра Македонского.
Вместе с достижениями античного мира в основу современной педагогики легли работы и деятельность таких педагогов-исследователей проблем обучения и воспитания, как Ян Амос Коменский (1592-1670), разработавший классно-урочную систему организации обучения; Иоганн Генрих Песталоцци (1746-1827), справедливо считавший, что от образования и воспитания зависит уровень развития общества; Константин Ушинский (1824-1870), ученый видел педагогику в неразрывной связи с философией, историей, психологией, анатомией и физиологией человека; Василий Сухомлинский (1918-1970), который строил свою систему обучения и воспитания на принципах гуманизма, много внимания уделял формированию мировоззрения ученика, пришел к заключению, что ребенок познает не только мир, но и самого себя.
Слово "педагогика" происходит от греческих слов "paidos" (ребенок) и "ago" (веду). Обычно в образовательных кругах доминирует определение педагогики как науки об обучении и воспитании детей, что является путеводителем системы социального становления подрастающего поколения. При этом специалисты делятся по меньшей мере на две группы в смысле отношения к педагогике. Одни считают ее целостной наукой социального направления. Думается, по этой причине в Украине даже существует Академия педагогических наук. Вторая группа просвещенцев на педагогику как науку смотрит с определенной долей скепсиса, считает, что ее практическое применение сводится к большому количеству приемов и методов, направленных на миллионы юных индивидов, иначе говоря, сомневаются в наличии определенного типа закономерностей, которые бы утверждали ее как науку. Для них она - совокупность методов единстве и подчиненности друг другу как две составляющие одного и того же социального процесса.
Обучение, в отличие от воспитания, более конкретизированное и стандартизированное для всех понятие, опирающееся на ум и мышление. А воспитание - "сложный, многогранный процесс формирования личности, создания оптимальных условий для ее физического, психического и социального развития" через познание реалий мира и овладение умением достойно подавать себя в нем как индивида. Таким образом, воспитание - производное, поскольку быть воспитанным, т.е. вежливым, культурным, - этому надо научиться. Здесь обучение и воспитание выступают как неотделимые элементы, взаимодействующие в единстве. Набор необходимых в каждом частном случае учебно-воспитательного процесса инструментов разный. Оказывается, к каждому отдельному ученику (ученице) необходимо применение индивидуального набора методов обучения и воспитания. Педагогика является их совокупностью, удачно подобранной под индивидуальность субъекта обучения и воспитания. Иначе говоря, философия педагогики - это тысячи и тысячи методов, и поэтому намного чаще пользуются понятием "методика", чем "педагогика".
И все же педагогика, мало тянущая на статус науки, всегда к услугам в роли методов обучения и воспитания, которые более индивидуальны, чем коллективные.
В советской школе время от времени из Министерства образования и Академии педагогических наук звучали команды всему многотысячному корпусу просвещенцев немедленно переходить на изучение и внедрение в практику педагогической работы методов учителей-новаторов, таких как Ш.Амонашвили, И.Волков, Н.Гузик, Е.Ильин, С.Лысенкова, М.Щетинин, А.Захаренко, В.Шаталов или на какой-то уже обобщенный опыт (донецкий, липецкий и т.п.). Но все учителя разные, как и ученики, которых они учат, и в этом не только правда, но и большое счастье. Шалва Амонашвили мог работать только так, как это способен практиковать лишь он. Сила Амонашвили как педагога была в том, что он понимал детей. Никто другой не натянет на себя рядно знаний и методов Амонашвили. Поскольку он не Амонашвили. Он может работать только так, как может именно он. Но совершенствовать свои подходы и личные методы, как это делал Амонашвили, он тоже может, и стремится к этому. И он тоже придет к воплощению цели целостно вооружать учеников знаниями, но своими проверенными методами. В обучении и воспитании, как и в науке, нет единого пути. У учителей-новаторов, скорее, надо учиться вдохновению и упорству. А поиск своего удачного пути - это и есть мастерство. И загонять всех на одну тропу похоже на запрет развития педагогического мастерства, сужение и сведение его к упрощению, что в конце концов ведет к консервации совокупности педагогических методов. А жизнь не стоит на месте, и все больше нуждается в освоении, как подрастающим поколением, так и в целом всем обществом, все новых и новых знаний. Нужен отбор знаний для определенного типа учеников, да и самих учеников для изучения их. Скажем, в классе есть два-три ученика, способных к математике. Все другие просто копируют их плоды. Значит, тем, кто любит математику, нужны математические школы. Другие должны изучать математику только в объеме практического повседневного использования. Уроки математики для них - потерянное время, время скуки и развращение бездельем, уроком, как можно что-то украсть, присвоить чужое.
Сумма знаний, которые надо усвоить обычному ученику, постоянно меняется, нарастает вместе с развитием науки, технологии производства. Это вовсе не означает, что то, что давалось ученикам в средние века, устарело и кануло в Лету. Есть вещи, которым надо учить в школе, без которых никак не обойдешься, поскольку они вечны, всегда необходимы в будущей взрослой жизни. Я не помню, чтобы когда-нибудь в школе учили, как вести себя со взрослыми, с отцом и матерью, дедушкой и бабушкой, как экономить деньги, на что их тратить, как придерживаться чистоты, убирать дом или квартиру, встречать гостей и т.п.
К каждому ученику нужен индивидуальный подход. Эти подходы могут быть разными, но они должны дать в обучении и воспитании положительный эффект. Однако никто не застрахован и от негативного. И надо следить, чтобы избежать последнего. В частности, в моей педагогической практике был случай, далекий от сусальной педагогики. Он был продиктован не продуманным решением, а интуитивным, спонтанным.
В пятом классе один ученик почему-то был старше других на три года. Учителя-старожилы школы меня предупредили, что этот Стах "ведет уроки по-своему", доводя учительниц до слез. Уже в первой половине урока я получил возможность убедиться в этом. Стах, явно отличавшийся от всех ростом и видом, вдруг встал с задней парты и пошел к передней. Спрашиваю: "Стах, ты куда идешь? Сядь на свое место". Он спокойно отвечает: "Пойду, дам в ухо вон этому, а потом сяду на место". Такой наглой дерзости я до сих пор не встречал. Мой ответ был неожиданным не только для Стаха и класса, но и для меня самого. Класс замер. Очередная выходка ученика, верховодившего в классе. И молодой преподаватель, который должен утверждать среди них авторитет учителя, знающего предмет и способного держать класс в рабочем состоянии. Иначе учеба будет неэффективной. Я сделал несколько шагов пареньку навстречу, поймал за грудки. И сильно рванул его корпус наземь. Стах, не ожидая этого, не успел даже сгруппироваться. Его ноги прыгнули вперед, ничем не защищенные ягодицы повалились на пол. И он тихонько, но слышно на весь класс, заскулил. Класс ответил общим выдохом: "Стах плачет". Стах, грозный Стах, наводивший ужас на весь класс, державший его в кулаке, вдруг заплакал. Я ему помог встать, отвел на место, посадил. При этом подумал, что воспитательный момент был жестоким. Но эффект, наоборот, оказался положительным. Стах никогда больше не ходил по классу, чтобы давать кому-то в ухо, кого-то пугать, на всех наводить страх.
Для того чтобы работать индивидуально с каждым учеником, учителю стоило бы завести его наставительно-поведенческую карту и постоянно пользоваться ею, исходя из генов добра и зла и промежуточной немалой мелочи между ними, руководствоваться ею в своей работе с каждым учеником, его родителями, друзьями, которых выбирает субъект, т.е. ученик. Обычно ученики, на то они и ученики (сырой материал), совершают добрые и не совсем поступки. И поэтому есть потребность с ними работать, а заодно сотрудничать и с их родителями. А ученики такие разные. Чтобы повлиять на подростка, надо встретиться с отцом и найти общее решение выхода из ситуации (поведение в школе, вне ее, отношение к учебе, друзьям и даже посторонним людям) и выработать общую стратегию действий относительно подростка. В ином случае - можно обо всем говорить только с мамой (в зависимости от того, кто руководит в доме, кто оказывает большее влияние на ученика или ученицу). Впрочем, это не всегда даст позитив. Меры учителя могут быть оценены и родителями как предубежденное отношение к ребенку. Но у преподавателя (классного руководителя) большой выбор вариантов работы с учениками, с учетом присущих им особенностей характера, возможной реакции. Можно обсудить ситуацию вместе со всем классом, в зависимости от того, какое отношение класса к своему коллеге, и как означенный ученик относится к своим одноклассникам-ровесникам. Еще один вариант, очень частый и употребляемый во благо ученика, это поговорить с ним отдельно, доверчиво, наедине. Увлечь ученика интересным ему внеклассным или внешкольным мероприятием. Во всех случаях речь идет о стратегии обучения и воспитании каждого отдельного ученика.
Методы воспитательной работы с учениками далеко не исчерпываются здесь упомянутыми. Не следует забывать также о самовоспитании, которое можно проводить под общим лозунгом "сделай себя сам", "одержи победу над плохими привычками", "помоги тому, кто нуждается в твоей помощи. Тем самым ты поможешь и себе".