Так уж повелось в Украине, что решения, касающиеся большей части общества, принимаются меньшей ее частью и отнюдь не в пользу большинства. Будь то достройка атомных блоков или перспектива вступления в военный блок— никаких консультаций власти с населением, ни даже серьезной дискуссии в СМИ не предусмотрено в принципе. Даже менее глобальные (хоть и не менее важные) решения, типа реконструкции столицы либо школьных реформ, обсуждаются, как правило, постфактум, когда махать кулаками и кусать локти уже поздно — процесс пошел…
Но оставим пока НАТО и АЭС и поговорим о школе. Моя дочь вряд ли будет благодарна за то, что ее уже обрекли на двенадцатилетний срок пребывания в этом заведении, из которого детки в большинстве своем выходят со сколиозом, ослабленным зрением, подпорченными нервами и со знаниями, купленными преимущественно у частных репетиторов. Каким-то дядям показалось мало для обретения всего вышеперечисленного десяти лет — и они потихоньку добавили еще два. (Кому это выгодно? — спрашивали еще древнеримские следователи, и я задался этим вопросом вслед за ними. Только прибавляющейся армии учителей и их руководителей при сокращающемся числе рожденных детишек это выгодно.)
Еще эти дяди и тети очень хотели всех школьников вновь облачить в школьную форму — пока вроде не получилось. Здесь я не вижу заинтересованных, кроме швейных фабрик, которым будет гарантирован спрос на неконкурентоспособную продукцию. Аргумент, что школьная форма сравняет расслаивающееся общество хотя бы внешне, наивен. Богатая детвора будет козырять мобилками, золотыми перстнями и цепочками, а родителям бедной придется напрягаться еще и на форму. Ведь ни один нормальный ребенок во внешкольное время ее носить не будет. А теперь грядет очередное судьбоносное решение, принятие которого может иметь серьезные последствия, поскольку озабоченные вечным поиском демиурги решили влезть в души детей, естественно, с целью их очищения и улучшения.
В последнее время много говорят о необходимости введения в школах уроков богословия, сиречь Закона Божьего. А это уже серьезно. И высказаться по поводу такого нововведения, сулящего сомнительные выгоды при весьма существенных опасностях, считаю своим долгом — в первую очередь, перед своим же ребенком, чтобы позже не услышать: «Что ж ты раньше молчал?»
Начну с того, что такое решение, будь оно принято, — противоречит Конституции Украины, в частности, статьям 15 «…Жодна ідеологія не може визнаватись державою як обов’язкова» и 35 «Церква і релігійні організації в Україні відокремлені від держави, а школа — від церкви». Таким образом, обязательное преподавание постулатов христианской веры в школах государства, которое де-факто является светским, противоречит Основному Закону Украины. Есть и множество других «но».
Важный вопрос: что будет преподаваться как богословие? Библия в адаптированном для школьников варианте, либо просто история христианства и его основные постулаты? Будут ли тогда изучаться Коран, Талмуд, Велесова книга — творения, где слов о Боге тоже много? Большое недоумение вызывают у меня молитвы на уроках (например, «ЗН» № 28, 2002 г. писало о попытках ввести чтение молитвы «Отче наш» в начальных классах Винницы). Если будет такой обряд введен повсеместно, что во время молитвы делать ребенку-мусульманину? А ребенку из семьи протестантов или Свидетелей Иеговы? Наконец, из атеистической семьи? Заявить о своих убеждениях (может, вышеупомянутые дяди и тети считают, что у малыша таковых быть не может?) и стать изгоем или открывать рот вместе с молящимся хором?
Не менее важный вопрос: кто будет преподавать новый предмет? Возможно, за каждой школой закрепят конкретного батюшку. Чем это грозит Западной Украине (где даже похороны погибшего на львовском аэродроме ребенка стали поводом для раздора — православному или греко-католическому священнику вести похоронный обряд), можно только представить. Не добавляют уверенности и секс-скандалы в США и Европе, связанные с «деятельностью» священников в среде детей. У нас такого вроде бы нет — а может, это просто табу для прессы и телевидения? Или же доверят такое тонкое дело учителям?
Когда я ходил в школу, некоторые из ныне учительствующих тетушек в пасхальное воскресенье собирали нас и в обязательном порядке вели в городской Дом культуры — смотреть бездарное представление. Все знали зачем: чтобы дети из верующих семей не ходили «поливаться» — религиозные праздники закарпатцы отмечали несмотря на запреты. Ребят с крестиками на груди эти носители доброго и вечного подвергали публичному осмеянию и задавали вопросы типа: «А ты знаешь, что космонавты в космос летали, а Бога там не видели?», а еще рассказывали о страшных сектантах, собирающих кровь у выкраденных детей. Ныне такая тетушка будет глаголить библейские истины? Или же толкование сложных библейских вопросов возьмет на себя троечница из пединститута, прошедшая какой-нибудь наспех состряпанный спецпредмет? Но даже и отличница (я не случайно говорю все о женском поле — повальная феминизация школы давно уж стала притчей во языцех) — сможет она правильно истолковать хотя бы десять заповедей? Найдет ли что ответить, когда дети попросят объяснить такую заповедь Моисея, как «Не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его»? А Христово «И кто женится на разведенной, тот прелюбодействует»? Это в стране-то, где разводится половина пар! Да зачем так углубляться — а как полученные на уроке богословия сведения о шести днях творения и человеке из глины уложатся в юном уме с уроками природоведения? Следует ли ребенку все, что в Библии написано, понимать буквально — или кое-где не всегда?
Допускаю, что в случае с компактно проживающими мусульманами (в Крыму, например) либо христианами неправославных конфессий (венграми, поляками) проблемы как-то решатся. Насчет противоречий между православными и греко-католиками есть большие опасения. Не ясно и с множащимися рядами протестантов — ведь многие из них не признают икон, крестов и обрядов и пребывают отнюдь не в чести у священнослужителей официальных. А что делать атеистам? «Мне кажется, что самой сложной религией является атеизм. Не вульгарное неверие, которое обозначает только лишь отсутствие воображения, но атеизм как сознательный человеческий выбор», — так высказался о нем публицист Сергей Переслегин, и подозреваю, немало выросших на умных книгах советских людей и их потомков могут разделить это мнение. Пока они могут себе позволить не давиться зевками на пасхальных молебнах — в отличие от своих руководителей, вчерашних парторгов и комсоргов, ныне регулярно бдящих со свечами перед телекамерами. Но уже стесняются заявлять о своем мировоззрении вслух — боясь поймать удивленный, а то и подозрительный взгляд. Что же делать их детям, которых собираются в обязательном порядке приучать к совсем другой жизненной доктрине?
Много возникает вопросов. Но прежде чем на них ответить, необходимо знать ответы на два — зачем и кому это нужно? Зачем — это понятно. Разумеется, в рамках возрождения духовности. Ох уж эта духовность! Вообще-то, многие культурные люди, которых бездуховными назвать не осмелишься, слово «духовность» терпеть не могут. Так, композитор, дирижер и писатель Роман Кофман, после того как в последней предвыборной горячке одна победившая партия напечатала в прессе от его имени некий весьма странный призыв, от этого призыва открещиваясь, кроме прочего, заявил: «Свидетельствую: ни разу в жизни, пользуясь достаточно широким лексиконом, не произнес слов «сугубое достояние», «ДОСААФ», «духовность»…» Мне к этому добавить нечего — кроме собственных наблюдений.
Убежден — никакая религиизация духовности не поможет. В родном моем Закарпатье, где атеист стал также редок, как медведь в горном лесу, за годы независимости сгорело шесть уникальных деревянных церквей. Одну такую церковь селяне разобрали и торжественно сожгли в присутствии священника. Остальные памятники (а их в Закарпатье свыше восьмидесяти — больше, чем в Венгрии, Польше, Румынии, Словакии и Чехии, вместе взятых. К слову, последняя купила и вывезла из края пять церквей) гниют под дождем, не зная ремонта десятилетиями. Ремонт же зачастую превращается в настоящее уродование — с обиванием крыш жестью, украшением пластмассой и примитивной мазней…
Об улицах наших городов и говорить не хочется. А упавший на тротуар подвыпивший старичок (а может, он и не подвыпивший, а сердце схватило?) может долго пролежать на глазах у «духовного» населения — раз десять приходилось поднимать таких самому, бездуховному. Стремление нынешней власти хотя бы силой распространять духовность вызывает сомнение. Тут, подозреваю, другое кроется — есть в Писании «Всякая власть — от Бога», на что, наверное, и будет делаться акцент. И проводником учения будет, вероятно, не Церковь вообще, а правильная — та, служители которой ордена получают, побеждать врагов благословляют, а на выборах прихожан агитируют голосовать в правильном направлении.
Не могу ничего возразить против того, чтобы дети (в том числе и моя дочь) знали, что написано в Библии, и как понимать то, что там написано. Но для этого существуют добровольные воскресные школы, в конце концов, ради этого и проповеди в церквях ведутся. Внедрять же веру в качестве школьного предмета, с зубрежкой уроков и получением оценок, считаю делом недопустимым. Тем более, что делаться это будет согласно афоризму — хотели как лучше, а получили… Можно не соглашаться с фразой «Религия — опиум для народа», но насильственную прививку религиозных убеждений, к тому же сомнительными исполнителями и способами, считаю подобным если не посадке на иглу, то как минимум спаиванию детей сивушной бормотухой.