Президент Украины своим указом № 1013/2005 от 4.07.2005 постановил: «Кабинету Министров Украины… обработать и обеспечить реализацию мер по осуществлению перехода в течение 2005—2006 годов к проведению вступительных экзаменов в высшие учебные заведения путем внешней независимой оценки учебных достижений выпускников учебных заведений системы общего среднего образования, предусмотреть соответствующее финансирование этих мероприятий». «Вопрос решен», — уверенно констатирует директор Харьковского регионального центра тестирования Сергей Раков в статье «Тестирование выпускников 2006 года» («Зеркало недели», 13 августа 2005 г.). Далее, подчеркивая важность вопроса, он замечает, что «пока еще не приняты судьбоносные решения для системы образования Украины, нелишним будет донести, по крайней мере, их главные идеи до общества, чтобы понять, как они воспринимаются, в какой мере можно рассчитывать на поддержку».
Ожидаемые решения, пожалуй, будут состоять в предоставлении полномочий и выделении финансирования коллективу проекта «Центр тестовых технологий» международного фонда «Возрождение». Я два года был участником этого проекта, хорошо знаю и уважаю этих людей за энтузиазм и колоссальное трудолюбие. Трудно переоценить общественный резонанс, вызванный апробацией проекта, многие из разработанных организационных и методических решений несомненно заслуживают использования в создаваемой системе внешнего тестирования. Необходимость создания такой системы несомненна. Однако борьба за равенство и справедливость с использованием любой секретной информации или засекреченных учреждений неминуемо ведет к тоталитарному способу организации и деятельности этих учреждений, а коррупция является следствием, а не причиной нарушений демократических принципов. Секретность и прозрачность несовместимы, поэтому говорить о прозрачной процедуре тестирования на базе секретных задач не стоит.
Проект начинался с разработки технологии внешнего тестирования (ВТ) выпускников школы, а вузы могли использовать результаты этого тестирования для отбора абитуриентов добровольно, убедившись в их объективности. Так принято в большинстве стран, поскольку государство, вкладывая в течение многих лет средства в обучение детей, должно знать результат. Именно в результате проверки знаний ВСЕХ выпускников школы обнаруживаются разительные факты неграмотности или отсутствия элементарных знаний по отдельным предметам, которые мы любим приводить, критикуя систему образования ведущих государств мира. Для контроля качества школьного образования предусмотрена ГОСУДАРСТВЕННАЯ итоговая аттестация, высшего — ГОСУДАРСТВЕННЫЕ экзамены и защита дипломных работ перед ГОСУДАРСТВЕННОЙ комиссией. Но вместо усовершенствования предусмотренных законодательством форм контроля за качеством образования создается система не только распределения бюджетных средств на обучение, но и отбора детей, которые за эти средства будут учиться. Если «украинская модель ВТ 2006 года предусматривает тестирование только абитуриентов», то анализ эффективности среднего образования станет невозможным, слабые ученики и в дальнейшем будут просто высиживать в старших классах без результата, а у министерства возникнет основание для дальнейшего осложнения перегруженных школьных программ. Нельзя аргументировать такое решение проблемой «доставки выпускника школы к месту тестирования» или недостатком финансирования. Если государство способно обеспечить бесплатный проезд пенсионеров в течение целого года, то каким-то образом найдет средства для доставки выпускников, которых в десять раз меньше, один раз в год.
Методологическая проблема действительно существует. Тест, ориентированный на среднего выпускника школы, нельзя использовать для абитуриентов элитного вуза. Но решение этой проблемы давно известно: на специальности с невысоким конкурсом зачисляют по результатам выпускного экзамена, а при высоком конкурсе университеты проводят дополнительные вступительные экзамены. Создав всеукраинскую экзаменационную комиссию, мы лишим университеты, несмотря на болтовню об автономии, права принимать участие в формировании контингента студентов.
«В украинской модели ВТ предлагается использовать закрытую базу тестовых заданий». Закрытая означает секретная. Очевидно, что не для всех. Задания знают их авторы, редакторы и технические работники, формирующие базу заданий. Наверное, содержанием базы заинтересуются методисты Министерства образования и науки, эксперты. Трудно представить, что удастся напечатать полмиллиона экземпляров тестов так, чтобы содержание напечатанного не стало известно работникам типографии. У перечисленных категорий людей могут быть дети и племянники, родственники, друзья и начальники, у которых также есть дети. Став после последних выборов пессимистом, я не верю, что эта секретная база не будет известна заранее нескольким сотням абитуриентов.
Остается надеяться, что все без исключения работники, причастные к подготовке тестовых тетрадей, будут честными и смелыми людьми. Смелыми, потому что есть еще местные бандиты, которые (о, чудо!) тоже хотят видеть своих детей юристами. Ходить по улице, зная содержание базы тестовых заданий, так же опасно, как носить в кульке миллион наличными. Если бы я был учителем, то ни за что бы не согласился стать автором тестовых заданий, поскольку не смогу решить моральную проблему: использовать или не использовать написанные тестовые задания в своем выпускном классе. Единственный выход из такой ситуации — дать своим ученикам не такие же, а аналогичные задания. И требование секретности будет формально соблюдено, и абитуриент, если он не совсем туп, получит нужную информацию. Можно намекнуть бедному коллеге, на какие типы заданий стоит обратить внимание, вследствие чего он немедленно станет талантливым учителем и получит нормальную зарплату. Именно так работают «свои репетиторы» в большинстве вузов, именно это — основа популярности и высокой стоимости подготовительных курсов. Ничего нового в борьбу с коррупцией предлагаемый проект не вносит, а только централизует ситуацию.
«Украинская модель ВТ предусматривает использование одновариантного теста с псевдовариантами, по которому абитуриентов всей страны тестируют синхронно». Это означает, что необходимо подготовить, напечатать, запаковать в специальные конверты и своевременно доставить примерно в тысячу школ по всей Украине сотни тысяч заданий одинакового содержания. Это означает, что сотни тысяч абитуриентов смогут одновременно прийти на тестирование, что ни один из десятков тысяч экзаменаторов не откроет секретного конверта преждевременно. Это означает, что содержание заданий не выйдет за пределы тысячи помещений в течение трех часов, отведенных для работы. Это означает, что все бланки с проставленными напротив правильных ответов крестиками одновременно соберут, вручную запакуют в тысячи специальных конвертов и надежно будут сохранять, пока специальные уполномоченные не приедут за ними. Наконец, десятки работников на протяжении недели или двух сосканируют и проведут «следующее оценивание знаний». И это при условии, что знание нескольких десятков вопросов единого варианта является пропуском в любой вуз Украины, который можно выдать многим абитуриентам!
«В пользу единого теста, — пишет господин Раков, — говорят только две его характеристики, но каждая из них перевешивает все его недостатки: абитуриенты находятся в абсолютно одинаковых условиях (в противном случае абитуриент, если его вариант теста оказался сложнее, может обратиться с иском в суд); один тест можно сделать практически безупречным с точки зрения его валидности, сложности, разрешения, что обеспечивает как нельзя более точное определение рейтинга каждого абитуриента». Трудно согласиться с тем, что коллектив учителей-практиков не может подготовить несколько вариантов задания одинаковой сложности по своему предмету. Кроме того, абитуриенты даже в случае единственного варианта не «находятся в абсолютно одинаковых условиях», поскольку некоторые учителя рассматривали такие типы заданий во время повторения материала, а другие — нет. Относительно «безупречности» можно лишь утверждать, что вариант будет наилучший. Потому что единственный. Если коллектив авторов небольшой, то возрастает вероятность ошибок, если большой и проведена предыдущая апробация, то практически теряется «абсолютная секретность».
Самый больший недостаток такой процедуры тестирования в том, что недобросовестность или элементарная недисциплинированность хотя бы одного работника может свести на нет всю работу. Например, потеря, случайное повреждение или преждевременная распаковка хотя бы одного из десятков тысяч «абсолютно секретных» одинаковых конвертов при современном состоянии средств связи не только нанесет миллионные убытки бюджету, но и станет катастрофой для системы образования, поскольку ни средств, ни времени на повторное тестирование уже не будет. Много ли желающих за мизерную просвещенскую зарплату получать, транспортировать, передавать и временно хранить конверты, сознательно нести за них колоссальную ответственность? Но никакой ответственности не последует, абсолютное большинство нарушений будет скрыто, а обнародованные будут признаны мелкими, ибо система никогда не признает собственную несостоятельность.
Итак, предлагаемая украинская модель внешнего тестирования предусматривает такую структуру. Сверху — группа лиц, выбранных по принципу «кому-то же нужно верить». Их деятельность по разработке тестовых заданий является секретной, причем чем больше людей получит право контроля за этой деятельностью, тем выше вероятность коррупции. Ниже — иерархическая структура исполнителей: ответственность каждого из них столь несоразмерна с оплатой, что остается надеяться на социалистический лозунг «один за всех, все за одного», который, как я пытался показать, приведет к массовому утаиванию недостатков работы. Для того, чтобы общество восприняло такую схему, то есть поверило в непогрешимость верхов и безупречность работы низов, до недавнего времени не хватало идейного вождя. Сегодня в Украине идейным светочем, которому могут поверить массы, может быть только президент. Министерство образования и науки удачно воспользовалось этим. Трудно понять, чем руководствовался Ющенко, подписывая довольно сумбурный план работы министерства как указ президента «О неотложных мерах по обеспечению функционирования и развития образования в Украине». Но этим он взял ответственность за эксперименты чиновников, о которых большинство работников просвещения вообще ничего не знает. Например, «ввести, начиная с 2006 года, психолого-педагогическое тестирование для поступающих в высшие учебные заведения на направления и специальности педагогического профиля». На этот раз министерство решило быть последовательным до конца. Чтобы никто не сумел «договориться» или «натаскать» абитуриента, в секрете держат и учреждение, которое будет проводить тестирование, и критерии оценки психолого-педагогических способностей. О влиянии этой оценки на шансы поступления узнаем, очевидно, только после тестирования. Для недовольных откроют очередную «горячую телефонную линию», по которой они смогут «бить» министерство с таким же успехом, как японские служащие бьют резиновую куклу своего начальника. Очевидно, что желающие опротестовать техническую одаренность будущих инженеров, моральные качества юристов или преданность Украине специалистов по международным отношениям уже стоят в очереди.
Я не противник тестирования, первую статью о необходимости центров тестирования опубликовал еще 15 марта 2000 года во львовской газете «Поступ». Приведенные выше пессимистические картины следует воспринимать не как недоверие нынешним наивным энтузиастам из проекта «Центр тестовых технологий», а как предупреждение о возможном варианте развития событий, если в разработанную структуру попадет один из коррупционеров, с которыми они так самоотверженно борются. Я готов предложить детальное описание и принимать участие в реализации действительно прозрачной, лишенной секретов процедуры тестирования, если у каждого гражданина Украины будет возможность лично наблюдать за работой работников центра тестирования на любом этапе. Процедура включает организационный опыт центра тестовых технологий, но в ней учтены идеи, выработанные на основании огромного опыта тестирования во Львовском национальном университете имени Ивана Франко и Национальном университете «Киево-Могилянская академия», который сейчас несправедливо и необоснованно проигнорирован.
В заключение хочу подчеркнуть, что тестирование должны проходить выпускники, а не абитуриенты. Нельзя лишать все вузы права проводить собственные вступительные экзамены на основании подозрений в коррумпированности, как нельзя подозревать в терроризме или преступности нацию. Случаи, когда одаренные выпускники школы показывают низкие результаты на вступительных экзаменах или наоборот, должны стать поводом для скрупулезного анализа системы вступительных экзаменов именно этого конкретного вуза. Совершенно неприемлем вариант, когда из-за недостатка финансирования тестирование проходит только часть абитуриентов, а результаты обязаны засчитывать все вузы, как это было в 2005 году.