…Частная жизнь наших бабушек и мам протекала на фоне бурных и трагических событий ХХ века. Но что бы в стране ни происходило — революция или коллективизация, войны или пятилетки, построение социализма или перестройка, — обычные женщины прежде всего старались создать семью и растить детей. Они приспосабливались к жизненным реалиям, терпели и работали.
Когда наши родные рассказывают историю своей жизни, в глаза бросается одно обстоятельство — их радости и горести отличаются от официальной истории, известной нам из учебников и монографий. Они вспоминают не сами эпохальные события, а повседневную жизнь, но именно эти безыскусные воспоминания подводят, наверное, самый точный и самый беспощадный итог прошлому.
«Женская память» — так называется международный проект, который стартовал в середине 90-х годов благодаря усилиям чешских социологов и к которому присоединились сейчас Словакия, Польша, Германия, Сербия и Хорватия. Его цель — сохранение личной и политической истории с точки зрения женщин разных поколений. В Харьков с рассказом о проекте и предложением участвовать в нем приезжала известная общественная деятельница из Германии, доктор наук Марина Байер-Грассе, работавшая в правительстве ГДР.
Воспоминания нужны будущему
— Марина, опубликовано множество исторических трудов, а также мемуаров известных людей и статей о жизни выдающихся личностей. Чем от них отличается ваш проект?
— Несколькими принципиальными вещами. Во-первых, нас интересуют не функционеры, не известные личности, тем более что авторами мемуаров и героями статей в подавляющем большинстве являются мужчины. Нас интересуют самые обыкновенные женщины, воспоминаниями которых о прожитой жизни никогда и никто, кроме разве что самых близких людей, не интересовался. Во-вторых, все участники проекта работают по методу так называемого нарративного интервью, который предполагает, что женщины могут вспоминать то, что они сами хотят, без какого-либо давления со стороны. Так, они могут излагать события не в хронологическом порядке или пропускать целые «куски» жизни, что-то утаивать или, наоборот, детальнейшим образом описывать какой-то один, казалось бы, незначительный эпизод. Их рассказ может длиться недолго или несколько часов подряд, сопровождаться взрывом горестных эмоций или излагаться в бесстрастной манере. Все это не имеет значения. Главное, чтобы женщине никто не мешал свободно вспоминать о пережитом и ее рассказ записывался на магнитофонную пленку.
— Сколько воспоминаний уже записано?
— Немецкая часть проекта содержит более 150 зафиксированных на аудиокассетах, распечатанных и особым образом обработанных интервью, каждое из которых длится от двух до десяти часов подряд. Это удивительные человеческие документы, имеющие не только историческую, но и нравственную ценность. Я родилась и жила всю жизнь в Восточной Германии и была уверена, что прекрасно знаю свою страну, но воспоминания женщин заставили меня посмотреть на многое другими глазами.
Например, поколение моей матери прошло через опыт Веймарской республики, Второй мировой войны, фашизма, послевоенного времени, построения социализма и воссоединения Германии. За это время не раз менялись государственный строй, законы, границы, места проживания — биографии людей ломались и срастались вновь. Но меня удивили не столько факты из жизни этих женщин, сколько то, как они все это воспринимали. Многие из тех, кому пришлось во время и после войны пережить вместе с детьми страшные тяготы беженцев, рассказывали о своих испытаниях не как бессильные жертвы обстоятельств, а как личности, способные им противостоять. Спустя много лет они в подробностях вспоминали, как старались выжить со своими детьми, близкими или соседями, как помогали друг другу, как вместе искали выход из тяжелого положения.
— В Украине долгое время нельзя было говорить о сталинских репрессиях или голодоморе 1933 года. В Германии существуют закрытые темы?
— Есть несколько тем, которые были практически табуированы в ГДР. Например, изгнание этнических немцев с территорий, которые после войны стали принадлежать Польше и Чехии. Даже термина «изгнание» не существовало — употреблялось нейтральное слово «переселение», хотя в некоторых районах ГДР число людей, переживших тяготы насильственного выселения, доходит до 30—40%. Другая закрытая прежде тема — насилие над женщинами во время Второй мировой войны. Большинство женщин всю свою жизнь боялись об этом даже упоминать! Они не говорили об этом ни в своей семье, ни вне семьи. Но они не забыли об этом. Чувство унижения от самого факта насилия многократно увеличивалось именно из-за того, что общество закрывало на это глаза, оно как бы перекладывало вину на самих женщин.
— Насколько объективны женщины в своих воспоминаниях?
— Мы стремимся не к исторической объективности — да и существует ли она? — мы стремимся запечатлеть субъективные воспоминания конкретного человека. А они очень разные. Даже по манере изложения. Обычно женщины ведут рассказ от первого лица, но некоторые почему-то предпочитают употреблять более безличное слово «мы». Бывает, что повествование о трагических событиях ведется настолько отстраненно, будто женщины рассказывают не о своей жизни. И, конечно, воспоминания избирательны. Одни стараются максимально полно рассказать «о времени и о себе», попутно размышляя о пережитом и пытаясь найти в нем какие-то закономерности, другие говорят, в основном, о личной жизни, исторические же события выступают только в роли жизненной канвы, немало женщин избегают особенно травмирующих их воспоминаний.
— А как вспоминают женщины бывшей ГДР о периоде социализма?
— По-разному. Для поколения, родившегося от середины 30-х до середины 40-х годов и происходившего из низших слоев общества — его у нас принято называть поколением построения социализма, — открылись тогда такие возможности образования, работы и заработка, которых они до этого не имели. Люди из этой прослойки пережили социальный подъем и до сих пор глубоко благодарны за это ГДР, причем совершенно независимо от того, были ли они критичны к режиму, руководящей партии или политике того периода.
В 1990 году многие из этих 45—55-летних женщин лишились всех своих жизненных достижений, всего, чем они гордились, — интересной работы, высокого заработка, социального статуса, уважения людей и семьи. С точки зрения новой идеологии они прожили «неправильную» жизнь. Жизнь, которую можно осудить или осмеять. Эти женщины в интервью часто защищают и романтизируют жизнь в ГДР. И это их жизненная правда.
— Имеет ли смысл выносить на свет эту маленькую частную правду, если общество избрало другой путь развития?
— Несомненно. Общество, как и отдельный человек, никогда не начинает жить с «чистого листа». Кстати, интервью с более молодыми женщинами показали, что обычно они сильно переживают тот факт, что их родители, порядочные и уважаемые люди, оказались унижены нынешними переменами. Боль за своих стариков или равнодушие к их судьбе не может не отразиться на жизни последующих поколений — она аукнется так или иначе. Поэтому важно не замалчивать проблемы «маленького человека» в большой истории.
— Я надеюсь, что к международному проекту «Женская память» присоединится и Украина. В таком случае будет, наверное, интересно сравнить рассказы украинок и немок.
— Безусловно. Вообще-то в воспоминаниях женщин разных стран, при всех отличиях их истории, много общих мотивов — это отношение к детям, семейные ценности, стратегии выживания и стратегии сотрудничества. Я недавно ездила представлять проект «Женская память» в бывшую Югославию, в город Новый Сад, который сейчас относится к Сербии. Там я увидела, насколько нетерпимы и враждебны могут быть друг к другу люди разных культур и этносов. Тем не менее, рассказывая о своей жизни, женщины разных национальностей и вероисповедания вспоминали, как они раньше жили рядом друг с другом, не воюя. «Да, и в прошлом были и сложности, и конфликты, — говорят они, — нельзя сказать, что мы все любили друг друга, но мы не убивали друг друга. Мы могли жить вместе, помогая друг другу».
Я думаю, что опыт совместной мирной жизни, опыт сотрудничества чрезвычайно важен. Его нужно сохранить и передать детям. Нам нужно осознать, с каким грузом воспоминаний мы собираемся идти в объединенную Европу и какой хотим ее видеть.
— Марина, вы президент Европейского восточно-западного женского сетевого центра OWEN и, соответственно, работаете в основном с женщинами. А знают ли о вашей работе мужчины?
— Да, конечно! Не только знают и активно используют ее результаты — они нас финансируют. Спонсорами проекта «Женская память» являются как государственные, так и общественные организации Германии, в том числе сенат, Министерство труда, социального здоровья и женщин, Фонд Генриха Белля.
Без меня народ неполон…
Сбор воспоминаний — это только первый этап проекта «Женская память». Второй — создание специального архива, в котором будут храниться аудиозаписи воспоминаний и их транскрипция, а также документы, которые освещают исторический контекст, — документальные кино- и фотоматериалы, своды законов, газеты, журналы. От традиционных собраний он будет отличаться лишь тем, что воспоминания женщин будут анонимными.
Архив только формируется, но уже сейчас его материалы активно используются в Германии в научных, публицистических и образовательных целях. Как оказалось, историков, социологов, психологов, политиков остро интересуют вопросы изгнания, переселения и начала новой жизни, профессиональной деятельности женщин и эмансипация при социализме, принципы возникновения элиты в ГДР, семейный быт и представление о семье в разные эпохи и т.п.
— Интерес к повседневной жизни обыкновенных людей, к так называемой устной истории, возник на Западе — сначала в США, а потом в Европе — с изобретением магнитофона, — говорит известный архивист, доктор исторических наук Борис Илизаров. — Американцы первыми стали записывать на пленку события, информация о которых по тем или иным причинам была недоступна, например засекречена или вообще не фиксировалась. Так, после Второй мировой войны одна группа архивистов-исследователей опросила действующих лиц так называемого атомного проекта, а другая — собрала впечатления солдат о войне. Французских же ученых интересовала самая что ни на есть повседневность, — обыденная жизнь крестьян, рабочих, мелких торговцев и других слоев общества — как они жили, как обставляли свои дома, как одевались и т.д. Историческая наука пополнилась новым термином — «серая история».
И во времена Советского Союза, и сейчас в странах СНГ государственные архивы большей частью продолжают сохранять только те документы, которые исходят от государства. Однако интерес специалистов к «частной истории» продолжает расти. Он удовлетворяется в основном усилиями общественных организаций. В Москве создан уникальный Народный архив, в котором собраны документы обычных рядовых людей (в основном из личных архивов), живших в прошлом столетии, — дневники, фотографии, записи семейных расходов, больничные листы, театральные программки, письма, устные рассказы.
В истории Украины еще много белых пятен. И это понятно, поскольку в соответствии с синдромом «министерства правды» Оруэлла официальная информация в сравнении с реальными событиями зачастую менялась и меняется сейчас до неузнаваемости в угоду самым разным интересам. К тому же есть времена и события, о которых остается совсем мало документов или их нет вовсе, — нить истории, ткань жизни социума в таких местах как бы разрывается. Заполнить такие лакуны могут, наверное, только устные воспоминания.